19
Харьков 2019
За дневником Митусова мне пришлось ехать домой. Светка с Дашкой пошли гулять, так и не дождавшись моего возвращения. Эльвира Олеговна возилась на кухне, периодически заглядывая в свою комнату, где непонятно для кого работал телевизор, а Мишка отправился куда-то гулять. С Мишкой вообще было все странно. Парень вырос и стал все более и более отдаляться от семьи. Теща пыталась его воспитывать, жена утверждала, что у него всего лишь переходной возраст, и все дети такие в этот период, но мне почему-то все чаще стало казаться, что дело не в этом.
Сын всеми силами пытался доказать всем, и в первую очередь самому себе, что вся эта история с книгой судеб, с его избранностью всего лишь нелепая случайность, что он не имеет к миру магии никакого отношения, что он вполне себе нормальный и обычный человек. В полной мере ощутить все это в нашей семейке, где куда ни плюнь попадешь в колдуна, у него не получалось, поэтому истинный покой он находил на улице, среди своих сверстников, все сильнее и сильнее теряя контакт с нами.
По делу, конечно же, с ним следовало поговорить и все объяснить, но сначала, как всегда, было некогда за написанием очередного романа, Светке за заботами о Дарье, а теперь вся эта история с пропажей Красовской не давала мне заняться этим делом вплотную.
– Здрасте, Эльвира Олеговна! – буркнул я, стаскивая с себя кроссовки в прихожей. Рядом кот Кекс заинтересованно наблюдал за моими манипуляциями с явным намерением нагадить в только что убранную под полку обувь.
– Явился, блудный зять! – проворчала теща, выходя на порог кухни в переднике и измазанными тестом руками. – Есть-то хоть будешь? Вторые сутки на ногах, наверное, и позавтракать времени не было?
– нет, и сейчас, Эльвира Олеговна, – отмахнулся я, рванув в нашу спальню.
– Что там с Яной? Есть какие-то подвижки в ее поисках? – она догнала меня уже там, когда я переворачивал брошенные на кресле, стоящим возле кровати вещи в поисках потерянного дневника Олега Митусова.
– Боюсь, что все очень и очень серьезно, Эльвира Олеговна…– дневник никак не хотел находиться. Куда я его вчера поздно ночью бросил, уже вылетело из головы. Тогда мне казалось это неважным, а страхи Красовской беспочвенны.
– Насколько серьезно?
– Как вы думаете, если Янка находится в руках самого дьявола – это серьезно? – съязвил я, сбрасывая со стула возле гладильной доски, сложенные аккуратной стопочкой вещи Дарьи для глажки.
– Думаю очень, – озадаченно нахмурилась теща, – Дворкин, во что ты опять ввязался?
– Вот он! – воскликнул я, наткнувшись под синей разноцветной маечкой на потертую общую тетрадь. – Как он тут оказался, милая тещенька? – Эльвира Олеговна резко ретировалась на кухню, сделав вид, что не расслышала моего последнего вопроса. Я проводил ее взглядом и нетерпеливо пролистал чуть пожелтевшие от времени страницы, исписанные крупным неровным почерком, зато хорошо читаемым.
Так…Что тут у нас…Глаза быстро забегали по косым строчкам, выискивая нужную информацию. Пошли с мамой в магазин…Прекрасный солнечный день…Дорогой дневник…
Митусов был въедливым и аккуратным до тошноты человеком, с упорством сумасшедшего, а он, собственно, им и стал в конце концов, Олег описывал каждый свой день, тратя на бессмысленное бумагомарание огромную кучу времени. Пролистав несколько десятков страниц, я, наконец, смог найти среди мыслей и переживаний совершенно незнакомого мне человека, нечто похожее на дельную информацию.
22 апреля 1989 года
Дорогой дневник, пишу тебе уже за полночь, когда на улицах стихла городская суета, а распаренный по-летнему город остыл от не по-весеннему горячего денька. Сегодня я впервые попробовал добавить в эликсир немного серы. Запах в квартире стоял ужасный. Мама долго ругалась, но впервые за долгое время опытов мне удалось достичь хоть какого-то результата…
В какой-то момент при совершении вдоха моя голова закружилась, и я на миг потерял сознание, или провалился в так называемый параллельный мир, поисками которого я и занимаюсь все свое свободное время. Даже не знаю, как описать тебе это состояние. Меня сначала обдало холодом. А потом я полетел куда-то вниз, стремительно набирая скорость. Черная непроглядная мгла окутала меня со всех сторон, заставляя отчаянно вопить от нахлынувшего волной ужаса. Не могу сказать, сколько я летел в эту пустоту, но ощущение было сродни тем, когда тебе снишься, что падаешь, но не можешь проснуться.
Очнулся я в холодном поту, на полу своей комнаты, надо мной стояла взволнованная мать, соседка тетя Соня и врач скорой помощи, усиленно тыкающий мне в нос ватку с нашатырем. Если бы они знали, где я побывал! В шаге от какого великого открытия я оказался…Но нет…Меня увезли на карете «скорой помощи» в поликлинику, где моя мамочка заставила меня сделать все анализы. Больничный открывать не стал, чтобы не потерять в зарплате, необходимо будет купить несколько особо ценных реагентов для продолжения опытов.
Я оторвался от дневника, задумчиво почесывая голову. По всему выходило, что работа Митусова заключалась в поиске параллельного мира. Для этого он пытался изобрести какой-то химический эликсир, чтобы начать видеть другую реальность. Ему что-то удалось сделать, но для продолжения опытов нужны были реагенты.
Мне без особого интереса пришлось пролистать еще несколько десятков страниц, прежде чем я снова наткнулся на что-то стоящее. При этом меня смутил прежде всего почерк Олега, которым тот сделал запись в дневнике. Он и раньше писал отнюдь не каллиграфически, но страница, посвященная 22 июню 1989 года выглядела так, как будто ее сделал дошкольник, нарисовав первые попавшиеся каракули. Приглядевшись повнимательнее, я стал медленно разбирать неразборчивый текст:
22 июня 1989 года.
Я уже отчаялся найти способ открыть дверь в другой мир, дорогой дневник. Все мои опыты ни к чему толковому не приводят, а единственный всплеск, который я ощутил много дней назад, теперь я ощущаю, как очередное помутнение моего воспаленного рассудка.
Тупик…Кажется выхода из этой ситуации нет. Реактивы кончаются, и я начинаю думать о том, что все мои идеи лишь плод моего ни в меру разыгравшегося воображения. Мать начала интересоваться моим здоровьем. Говорит, что я выгляжу, как мертвец восставший из могилы. На работе радуются, что я похудел, утверждают, что я влюбился в кого-то. Дуры…Единственное в кого я могу влюбиться это моя работа.
Прочитав эти неровные пляшущие по странице строчки, я приостановился. Скорее всего Митусов был болен задолго до того, как его посетили представители Тивита. Судя по разгоряченной риторике, экспрессии текста им завладела какая-то маниакальная идея открыть дверь в потусторонний мир, корни которой необходимо было искать где-то в глубоком детстве или в Праге, издревле славящейся своей мистикой и богатой чародейской историей.
Я перевернул страницу, надеясь хотя бы там найти что-то важное, но несколько страниц были не то, чтобы перечеркнуты, они были зарисованы так, что разобрать что-то не представлялось возможным. Один из листов был вырван, оставив на корешке кусочки пожелтевшей бумаги.
Что дальше…
28 июня 1989 года
Прости, дорогой дневник, что повел себя так по отношению к тебе. Ты единственный мой друг, которому я могу выговориться и не прослыть сумасшедшим. Ты один можешь выслушать меня, своим молчанием подталкивая к правильному решению. Что делать дальше? Реактивы кончились, необходимого результата я так и не получил… Полный крах…Профессор Гжегож оказался неправ. Нельзя с помощью алхимии открыть эту дверь. Здесь необходимо что-то еще, какой-то толчок, какой-то катализатор, который поможет мне сдвинуть это все с мертвой точки. Третью ночь не сплю, думая над тем, что это может быть?
На работе одни сплошные проблемы. Сегодня продавщица умудрилась обсчитать покупательницу почти на сорок рублей. Пришлось извиняться, звонили из Облисполкома влепили выговор.
Да…Я посмотрел в окно, где начиналась настоящая весна. Запели птички, перепархивая с ветки на ветку, еще холодное мартовское солнце приветливо грело через балконное стекло. Митусов – псих, это факт. Только именно такие, с неустойчивой психикой являются первой жертвой Темных Сил. Именно они первые поддаются соблазнам, которые предлагает Зло, не думая о последствиях.
1 июля 1989 года.
Взял отпуск. Нет сил работать, притворяясь, что все хорошо. Люди вокруг на меня уже косятся, словно я сам только что вышел из преисподней. Одна девушка сказала, что я похож на вампира. Интересно, откуда она знает про существование таких существ?
7 июля 1989 года
Я…Я не знаю…Не могу это описать! Случилось настоящее чудо! Чудо! Боюсь, что не сумею поделиться с тобой неожиданной радостью…Расскажу все позже, как немного приду в себя.
Непонятные каракули, которые мне удалось разобрать, меня насторожили. Что случилось у Митусова 7 июля, что он даже не смог пообщаться со своим единственным другом? В такой восторг его могло привести только лишь одно событие. Что дальше?
9 июля 1989 года.
Вт теперь есть время рассказать все по порядку. Случилось настоящее чудо! Я нашел способ!
Мое сердце испуганно екнуло. Я стал внимательнее вчитываться в текст. Кажется, мы, наконец-то, подошли к самому главному.
1 июля моя старшая сестра вышла замуж. Замуж…Съехав из нашей квартиры! Теперь мне не придется выслушивать ее бесконечное нытье по поводу беспорядка, который называется у любого ученого рабочим. Ее избранником стал полноватый лысоватый мужичок из райисполкома товарищ Карташевич. Его я знаю так себе, но знакомые с ним люди говорили о том, что он не прочь иногда крепко заложить за воротник. Ничего! Пусть им покомандует.
Свадьбу играли в ресторане «Харьков». Жених переросток не поскупился. Гостей было много, довольно шумно свадьбу сыграли, с плясками и драками, как и принято в нашей стране. Идти туда я категорически не хотел. Все мои мысли были заняты проектом, но мать настояла. Нацепила на меня твидовый пиджак, купленный, кажется, еще в Праге. Его пришлось немного ушить, потому что за время своих экспериментов я значительно похудел. Портные постарались, но в нем я все равно чувствовал себя очень неуютно, как огородное пугало. Шумная гулянка была мне не по нраву. Чужой смех резал слух, а счастье было неприятно, оставляя горечь и металлический привкус во рту. Пользуясь моментом, пока все гости и родственники были заняты конкурсами, я вышел на свежий воздух, чтобы покурить. Присел на лавочке, затянувшись крепким едким дымом сигарет «Опал». Курить я начал недавно, чтобы хоть как-то бодрить себя после бессонных ночей, проведенных за опытами.
И знаешь, что, дорогой дневник, тогда я впервые поверил в существование фортуны, фатума, как угодно. Мимо скамейки, на которой я, сгорбившись сидел, полностью погруженный в свои мысли, проходил крепко сбитый дородный мужчина, в черном костюме, тростью в руках и шляпе с широкими по-летнему краями. На глазах у него висели черные очки, и я бы не обратил на этого прохожего никакого внимания, удача прошла бы мимо меня, но на мое счастье этот умный и эрудированный человек выронил подле меня носовой платок, заметив это я его окликнул, чтобы вернуть пропажу…
Как же…Хмыкнул удовлетворенно я, поняв, что в дневнике, наконец-то, появились представители Тивита. Прошла бы удача мимо. Все было точно рассчитано, Олежка…твое настроение, идеально выбран момент для контакта. Да и платок выпал из кармана мужчины в черных солнцезащитных очках, готов спорить, не случайно.
Мужчина обернулся ко мне, и вопросительно взглянул на меня. И впервые в жизни мне стало так страшно, словно я увидел настоящее привидение. Растеряно я мял в руках шелковую ткань, боясь выдавить из себя хотя бы слово.
– Вам плохо, молодой человек? – спросил незнакомец, хотя по виду ему было лет сорок, он ощущался на уровне чувств значительно старше.
– Я…Вы…– слова давались с трудом. Поток силы, который исходил от мужчины был настолько силен, что мое дыхание прекратилось.
– Боюсь, это мой платок, – кивнул он ткань, которую я сжал до боли в костяшках в своих ладонях.
– Да…да…конечно же…вы просто шли и уронили…– промямлил я, чувствуя, что выгляжу нелепей некуда.
– Тогда вы, позволите? – он аккуратно вытянул из моих ладоней ткань, которая выпорхнула из них совершенно незаметно. – И все же вам плохо! – уверенно заявил он. – Прошу вас, присядьте…
И в этот момент, дорогой дневник, мне захотелось рассказать обо всем этому случайному прохожему. Я немедленно затараторил, сбиваясь, путаясь в датах и событиях, боясь, что он развернется и уйдет, как и все посчитав меня сумасшедшим, но он терпеливо слушал, изредка кивая седой головой, словно соглашаясь с моими выводами и выкладками. Когда я закончил, он с улыбкой потрепал мне по плечу:
– А вы большой молодец, товарищ Митусов! Вашему упорству позавидовать можно…Потратить столько сил и времени на идею сможет не каждый…
– Я…Я в тупике! Вся моя жизнь была посвящена тому, чтобы открыть эту дверь, доказать, что смерти нет! – горячо заверил я его. – а теперь мне кажется, что мир рухнул.
– А может вы делает все правильно? – улыбнулся незнакомец. Глаз я его под черными очками не видел, но по интонации был уверен, что они тоже улыбаются.
– Но результата-то нет?
– Не хватает лишь маленькой детали…– нравоучительно поднял палец вверх мужчина.
– Какой?! Какой? Знать бы ее…
– Как вы думаете, что сильнее всего в этом мире? – с легкой улыбкой спросил он у меня.
– Я даже не знаю…
– Бог дал людям слово свое! – наставительно проговорил незнакомец. – Слово ранит сильнее самого современного оружия. Слово заставляет подниматься и бороться дальше. Только лишь слово способно покорить мир, заставив слепо исполнять свою волю.
– Слово…– это стало для меня настоящим открытием. В первый момент мне показалось, что это полный бред. Не хватать может реагентов, каких-то составляющих, но ни как ни слова.
– Вы зря сомневаетесь! – рассмеялся мужчина, поправив на носу очки. – Правильно подобранная комбинация слов, способна изменить мир! Вот смотрите…– он указал пальцем на воробья, беспечно порхающего подле нас в надежде, что ему от нас перепадет что-то вкусненькое. – Ассурис! Мистарис!
Я ощутил, как по мое лицо обдало ледяным холодом. Показалось ли мне, или под черными очками незнакомца мелькнуло что-то похожее на пламя, я не знаю, дорогой дневник, но в тот же момент, когда последнее слово было произнесено, воробей неожиданно для меня стал плясать на своих тоненьких лапках настоящий гопак, щелкая клювиком. Это было настолько поразительно, что я сидел, открыв рот, не смея отвезти взгляда от необычного зрелища. Мужчина долго наблюдал за мной, наслаждаясь произведенным эффектом, а потом прекратил все это, коротко бросив в сторону сошедшей с ума птицы:
– Мортис!
Воробей замер, так и не разогнув тонкие лапки, моргнул бусинками-глазками и упал замертво прямо там, где только что лихо выплясывал народный украинский танец.
– Слово настолько сильно, что может убить! Со словом мы приходим в этот мир, со словом и умираем…Так может слова вам и не хватает в ваших исследованиях? – улыбнулся мужчина, вставая со скамейки. – С вашего позволения…
Все еще остолбеневший, я провожал его взглядом, переваривая случившиеся. В моей голове никак не укладывалось то, что произошло. Мне хотелось догнать его, расспросить поподробнее, но что-то сковало меня, ноги отказывались повиноваться, и я мог лишь испуганно моргать глазами, наблюдая за погибшим воробьем.
– А слово…– когда оцепенение прошло, спохватился я.– Только мужчина уже скрылся где-то за поворотом, и его нелепой шляпы не было видно среди зеленеющих тополей парка.
Как же в тот момент я был расстроен, что повел себя, как чувствительная гимназистка. Не смог спросить того, что мне нужно было узнать. В сердцах я со всего маху врезал кулаком по скамейки, больно ушибив руку, и только теперь рассмотрел на выгоревшей на солнце краске нацарапанную фразу: «Век. Вак."
Сомнений в том, кто был этот добрый дядечка, подсказавший нужное слово Митусова у меня, не оставалось. Гость с планеты Тивит, и никто иной. Видимо, на той стороне надоело наблюдать за отчаянными потугами Олега открыть портал, и ребята решили ему помочь, послав эмиссара. Век…Вак…именно это словосочетание было нарисовано краской на стене балкона в новой квартире Красовской. Могло ли это заклятие сработать случайно? Открыть портал и утащить Янку на Тивит? Конечно, могло! Еще как могло…Слово…
Дверь в спальню хлопнула. В комнату, держа на руках раскрасневшуюся с прогулки Дашку, закутанную в шарф, вошла Светка. Дочь недовольно хныкала, скорее всего надышавшись свежим воздухом, желая теперь уснуть. Сейчас у них самое интересное время, беззаботное, скажем прямо…Гулять отнесли, покормили, потом уложили спать…И так день за днем. Никаких тебе проблем, скуки или чего иного. Все понятно и размерено.
– Как дела? – спросила жена. Раздевая нашу красавицу. – Что с Яной? Есть ли какие-то подвижки?
– Мы поделили сферы поиска вместе с Максом. Пока с ним не созванивались, но у меня уже есть результаты, – кивнул я, уставившись в окно. С каждой минутой поисков, тревога за подруга возрастала. Зачем ее забрали на Тивит? Что они хотят сделать с ней? Со всеми людьми на земле?
– Поделишься? – посмотрела на меня вопросительно Светка, беря на руки дочку.
Мне, если честно, самому хотелось выговориться, систематизировать всю полученную информацию, чтобы понять, как действовать дальше. Я согласно кивнул, раздумывая с чего начать.
– Ты знаешь, как появился дьявол? – неожиданно спросил я жену, занимая место в кресле напротив моих любимых. Она на миг задумалась, потом пожала плечами.
– Я, выросшая в СССР мало интересовалась религией…
– В старинных манускриптах Ковена ведьм мы с Агриппиной запросили о планете Тивит всю возможную информацию. Оказывается, что дьявол или Люцифер, что в переводе означает «опаленный зарей» есть никто иной, как ангел, любимец Бога, изгнанный из рая.
– Допустим, но как сатана связан с похищением Яны и Тивитом? – кивнула, внимательно слушая Светка.
– Не торопись, сейчас все объясню. Для меня, если честно, это стало настоящим откровением. Бог считал человека своим самым лучшим творением! Для вершины своего архитектурного мастерства он создал рай – идеальные условия существования своего произведения искусства. В один прекрасный момент он призвал всех своих ангелов, что поклониться ему, став на колени перед совершенством.
– И не стал лишь Люцифер! – понятливо кивнула Светка.
– Ты же говорила, что не знаешь этого? – нахмурился я.
– Можно было догадаться…– улыбнулась жена. Она всегда у меня была очень умной и догадливой.
– Не стал лишь он, – согласился я, – видишь ли, Бог для присмотра за Евой и Адамом приставил к ним именно его. Тот провел в раю очень много времени, чтобы понять, человек – не вершина творений Господа нашего, а сосуд для накопления всех смертных грехов. Именно об этом он заявил Богу, когда тот призвал его поклониться нашим прародителям.
– За что был немедленно изгнан из рая, – подхватила Светка.
– Именно! Обиженный такой несправедливостью Люцифер объявил богу войну, которую проиграл в силу своей слабости и несоизмеримости весовых категорий. Но и тут Господь проявил терпение, не стал жестоко наказывать падшего ангела, лишь обрезав ему крылья, но неуемный человеконенавистник провел комбинацию с адамовым яблоком, что стало последней каплей терпения. Люцифер был обречен всю свою жизнь ползать по земле в облике змея и доказывать Богу, что люди греховны.
– По сути, он стал провокатором! – заметила Светка.
– По сути своей да…Хуже наказания не придумаешь. Ослепленный своей ненавистью и обидой. Сатана обустроил свой мир, где мечтал построить идеальное общество, чтобы доказать всем свою правоту. Этим обществом стала планета Тивит.
– И где она находится? – дрожащим голосом спросила жена. – только не говори, что в Харькове, а то я начинаю думать, что в нашем городе собрались все силы зла. Которые когда-либо существовали на Земле.
– Планета Тивит находится в другом, параллельном от нас мире. Портал на нее открывается раз в несколько десятков лет, да и то, чтобы впустить на Землю лишь одного эмиссара дьявола.
– Зачем?
– Люцифер мечтает переманить на свою планету, как можно больше жителей, – пожал плечами я, – или что скорее всего когда-то мечтал.
– А теперь?
– Теперь, скорее всего со времен Митусова, у него другая цель.
– Какая это? – нахмурилась Светка.
– Теперь он хочет Землю превратить в Тивит! – коротко отрезал я.– По крайней мере мне именно так кажется. Для этого ему нужен кто-то, кто сможет навести порталы для грешников, проживающих на Тивите. Некий маяк…Именно им они выбрали Митусова. Именно для этого он писал нас стенах свои непонятные фразы и символы.
– Но как они могли послужить для нечисти маяком? – не поняла жена.
– Слово настолько сильно, что может убить! Со словом мы приходим в этот мир, со словом и умираем… – процитировал я неизвестного собеседника сумасшедшего художника из дневника.
– Понятно, но тогда почему мы еще живем не под властью дьявола? И куда пропала Яна?
– Судя по всему, Митусов оказался слаб. Ему не хватило храбрости, ума или еще чего-то, чтобы закончить строительства маяков. Он попал в психушку, откуда путь на улицу был заказан. Момент был упущен. Планета Тивит скрылась из орбиты Земли, нечисть осталась там. Мы даже не представляем насколько крупно нам повезло в этот момент.
– А теперь портал снова открылся? – догадалась Света.
– Именно. Каким-то волшебным образом фраза «Век. Вак» прочитанная Яной вслух на новоселье в собственной квартире совпала со временем открытия портала из Тивита на землю. За ней явились, чтобы она смогла навести маяки.
– Кошмар…И что же теперь делать? – ошарашенно пробормотала жена.
– Есть один вариант…– задумчиво произнес я, потирая ладонью небритую щеку.
– Какой?
– Янку непременно вернут на Землю, иначе нечего было огород городить, только вернут с определенным заданием. Скорее всего она станет так же носиться по городу, делая совершенно неадекватные надписи на стенах домов и подъездов, как и Митусов. Нет, она не сойдет с ума, я верю в свою подругу, но, боюсь, что деваться ей будет некуда. Вот тогда, возможно, мы сможем что-то сделать…
– Рискованный план! Красовской придется стать двойным агентом, – усмехнулась супруга.
– Но другого выхода нет.
– А что случилось с Митусовым дальше?
– Это надо будет спросить у Макса. Именно он занимался этим направлением, но скорее всего, дьявол просто подчистил свои следы. Вот кстати и он.
Телефон замигал ярко синим, сообщая о том, что меня очень хочет услышать муж моей лучшей подруги.
– Да, Максим!– снял трубку я.
–…
– Удалось кое-что выяснить?
–…
– Отлично! Мне тоже. Я думаю, надо обсудить план дальнейших действий…
– …
– Где я? Дома, жду…
Полковник милиции отключился. Я уныло посмотрел на погасший дисплей, злясь на то, что теперь наступило время, когда от меня ничего не зависит. Мне остается только лишь ждать, надеясь, что в своих выкладках по поводу Тивита я не ошибся. Света погладила меня ободряюще по плечу, поцеловав в щеку.
– Мы найдем Янку. Все будет хорошо…
– Я очень на это надеюсь, если честно,– кивнул я, собрав всю свою волю в кулак.
Чуть левее нас на кровати раздался громкий хлопок, будто лопнул воздушный шарик. Я резко обернулся, готовясь мгновенно метнуть в противника вспыхнувший в руке малиново-огненный боевой шар, но этого не потребовалось. Замучившись слушать наши скучные взрослые разговоры, Дарья решила сама себе сотворить развлечение. Теперь у нас под потолком летали розовые попугаи и хлопали огромными крыльями разноцветные бабочки. Дочь весело улюлюкала на своем языке, показывая тоненьким розовым пальчиком, куда всей этой ораве лететь.
– Дарья!– недовольно окликнула ее Света, но дочурка настолько радовалась такому представлению, что я приобнял жену за плечи и вывел из спальни.
– Не волнуйся, Светик, я все обязательно приберу после. Пусть ребенок развлекается.
– А если она в следующий раз слона перенесет в нашу квартиру?– возмущенно заявила супруга.
– Значит приберем и слона,– заверил я ее,– пошли сварим кофе, а то скоро явится Максим. Да…еще надо позвонить Агриппине, ей тоже не лишним будет все это послушать.