– Это хорошо, потому что, прежде, чем мы начнём полноценные исследования, нужно будет «обкатать» устройство восстановления памяти. Я не хочу, чтобы по моей вине кому-то был нанесён непоправимый вред…

– Любишь ты жалеть всех подряд…

– Это не жалость, а нормальная реакция… Главный принцип – «не навреди». Не помните, откуда это?

– Не будем лишнюю полемику разводить, будь по твоему… Но помни о неразглашении информации и особенно будь внимательна при общении с испытуемыми… Всё таки, сама понимаешь, откуда они…

– Разберусь как нибудь…

– Вот и отлично. А теперь разреши мне ещё немного понастольгировать, – Юрий Борисович взял в руку бокал и демонстративно громко его понюхал… – красота, и пахнет отменно. Не желаешь немного?

– Нет, спасибо, у меня работы много. Я лучше пойду…

– Ну, тогда удачной работы. Держи меня в курсе.

Дверь за девушкой закрылась…

***

…Она сидела в лаборатории, откинувшись в кресле, предназначенном для испытуемого… Да, в единственном числе. После того скандала со вторым участником эксперимента полетела не одна голова… Юрий Борисович был в бешенстве и хотел вообще закрыть проект, отправив Виктора обратно на зону, но ей удалось убедить руководителя не делать этого. Сделав расчёты, она предоставила данные, что справится и с одним. Нужно лишь немного больше времени. Аппаратура, на удивление, не подводила, искусственный интеллект хорошо обучался, все алгоритмы работали, как надо. Сканер собирал все внешние сигналы, с земли, с воздуха, со стен, импульсы живых существ. Эти сигналы формировались в импульсы, которые сравнивались с полученными от больных шизофренией данными. Нейросеть отсекала всё «стандартное», параллельно обучаясь…

Агафья смотрела видео, записанное с камер слежения, установленных в жилом пространстве Томчака. На самом деле, изо дня в день они не отличались с тех пор, как он остался один. Каждый раз он просыпался, как чистый лист бумаги. К нему заходил охранник с договором, показывал видеоролик с проектора и всё происходило по одному и тому же сценарию. Душ, завтрак, привезённый всё тем же охранником, осторожный выход за дверь… Здесь работали исключительно глубоко запрятанные рефлексы, которые нельзя стереть никакими устройствами. Рефлексы, навязанные системой и выработанные механизмом самосохранения. Потом, как всегда, следовала их встреча здесь, в лаборатории, начинавшаяся тоже по одному сценарию – пошловатая шутка с его стороны, прикрывающая неуверенность, короткий диалог, процедура восстановления и поддержания памяти, рабочий процесс… Скоро он опять войдёт сюда… Сколько это уже продолжается? Месяц, два… она и сама потеряла счёт дням и неделям…времени во имя науки, будущего… А сколько ещё это будет продолжаться? Пока не известно… Прогресс есть, но конечный результат ещё не достигнут. Когда-нибудь, она точно это знает, придёт день и час, когда среди бесконечного потока данных они найдут тот самый, нестандартный сигнал, о котором говорил человек без эмоций… Настанет время, когда их команда с гордостью заявит всему миру о своём открытии. Возможно, их сочтут героями, а возможно и нет. Главное, что кто-то обретёт удовлетворение, а кто-то свободу… Человек, который стал почти машиной, неотъемлемой частью синусоид и кубитов…

Она чувствовала его запах, который исходил от кресла. В самом начале он отталкивал, а сейчас она привыкла… если не сказать больше. Настолько, что ей стал симпатичен этот грубоватый человек. Может быть, это жалость, а может и нет… Она пока не разобралась, но ей стали нравится его пошловатые шутки, манера общения и внешность… Было в нём что-то настоящее, непридуманное… Может быть, всё может быть… Она встала к стеллажу и сделала вид, что очень занята…Тихо открывается дверь…

– …Привет, красавица! Позвеним?…

…Может быть, всё может быть…