– Когда возникнет необходимость, Вас обо всем уведомят.
– А с Вами (когда надо и начальники бывают вежливыми) мы не можем договориться, так сказать – напрямую. Чувствую, мне может понадобится новый начальник охраны, молодой и энергичный. С хорошим окладом.
– Что Вы. Я дорожу своей должностью! Вот разве помочь иногда, в порядке консультации. Вне службы.
– Вот и договорились. (Приятно иметь дело с деловым человеком). Это вам типа аванса. (Написал на бумажке сумму с которой не стыдно с подружкой попить немного приличного вина в дорогом до полного неприличия ночном клубе). С этим загляните на минутку в бухгалтерию. Вон под лестницей вторая дверь, справа. И если какая информация, то жду с распростертыми объятиями.
Пренепременно, надеюсь в самом недалеком будущем. (Прям хоть щас распростерся. В совсем недалеком существующем меня или искать с найденным кладом где-то подале от сих мест, иль ежели без оного то еще где-то. Тогда, по мозговому малосилию, даже не предполагалось про вооруженные силы).
Хватит отступлений, вернемся к основной сюжетной линии на данный момент.
Много позже, когда Пашка уже подружился с Сашкой, тот признался, что как не лишенный здравого смысла человек, понимал неизбежность войны. Но не удрал подальше за бугор, подобно многим приятелям, а специально пошел в армию. – Если спросишь, зачем я это сделал, когда мамашка могла любую бронь купить? Отвечу – придурок конечно, но надо же кому-то Родину защищать. Наша родина не любит полумер, которые в Европе считаются нормой развития. У нас завсегда или-или. То безмерная любовь к правителю – будь это Царь Батюшка иль кровавый тиран. Или неудовлетворение властью доходящее до полного отрицания оной, пиком которого является всеобщий бунт. То оголтелый патриотизм, – когда почти все – жизнь за отчизну – да это раз плюнуть. Или все – да пошли вы со своим отечеством, – моя хата с далёкого краю. Нам досталось время, когда как-то ой не слишком полюбились правители, но и до настоящего бунта оказалось далече. Видимо живо в памяти народонаселения уже давнее, но неизгладимое стальное правление. Надо подсказать матери – пусть с компаньонами срочно на памятник тому жестокому вождю скинутся. Действительно, нашим олигирхам надо бы утро начинать с полировки бронзового зада отца народов. Извини, что соплями разбрызгался. Это от осознания теперешнего положения, которое таково, что служба в армии в хороших снах только дебилам грезится. Но нет армии, с жесткой дисциплиной и возможно скоро самой Расеи не будет. Был путь у правительства реформировать вооруженные силы так, что там служить и почетно и радостно было бы. Но за счет каких средств обеспечить каждому солдату индивидуальное очко в сортире и няньку подтирающую попку? Проше болтунам из газет и комитетов по защите прав военнослужащих недовольные глотки заткнуть. Но, а как же демократия? Хотя какая у нас может быть это самое? Я всё понимаю. Не понимаю только, как нынешнее положение исправить. Наверное, глупо надеяться, что своим порывом кому-то что-то докажу. Даже мама и та меня не поняла. Но я должен, не какому-то дядьке в телевизоре, а самому себе, свой Родине…. Пусть и погибнуть за нее, как, наверное, многие в поколениях предков. Ты не смейся, на такие напыщенные слова. Слишком пафосной117 тирадой звучат они в нашем насквозь лицемерном обществе, но это правда. Поэтому только тебе, как другу, могу их сказать.
Пашка тогда в ответ подумал: – А вот меня что-то никто не спрашивал, хочу ли я в армию. Но вслух только деликатно буркнул, чтоб хоть чем-то ответить, и не дать товарищу проронить слезинку, мол, не так уж и всё наше общество прогнило. Ну, понятно депутаты там иль бизнесмены какие. Ну, простой то народ в чем душой покривил?
Шурка, только вздохнул. – Что касается Думы, то в переводе с арабского это куклы. Депутаты, куклы и есть, зовутся слугами народа, да служат своим конкретным господам. Тем, какие денег на предвыборную компанию скинули. Депутаты всех уровней, от поселковых населенных пунктов до небожителей столичных, отборные граждане, которых отобрали за сравнительно не столь большие деньги. Холопы так и эдак. А за подлости холопов с древности хозяева ответ держали. Или, к примеру, те, кто действительно побогаче, – меценатствуя, кинут на благотворительность копейки, а потом закатывают банкет по этому поводу для избранных на тысячи. – Вот вам холуи жрите, да руку облаготельствующую помните…. А простой люд всё видит да помалкивает глуше чем в страшнопристном тридцать седьмом. Но при этом каждый честный гражданин так-же стремится хоть что-то урвать у своей родины. Берут– то, в отличии от неё, только что плохо лежит. А покладено всё всегда как-то скверно.
Или во – пример – Как-то раз, на День Победы118 – девятого мая, в универсаме стал я невольным свидетелем такой картины. Подошел к кассе без очереди колобок в полковничьих погонах. Увешанный, от воротника и чуть не до яиц гирляндой юбилейных побрякушек. И все расступились с полнейшим уважением, хоть каждый понимал, во время Отечественной войны этот карапуз едва ли еще и на свет появился. А потом подошла очередь старушки, которая если и не воевала, и на отца да братьев похоронку не получала, то зато в тылу пахала как проклятый вол. И последний кусок хлеба у нее из рук претруженных вырывали, – «Все для фронта, все для победы». А тут, в честь действительно святого для нее праздничка, решила пошиковать. – Тортик совсем малюсенький, колбаски полукопчёной кружочек, водочки чекушечка. Да неподрассчитала бабка. Восьмидесяти, что ли, копеек у нее не хватило. А из-за кассы, бабища раздраженная до последней степени из-за паретруда орет, – я из-за Вас возврат чека должна делать?! И очередь согласно возмущается, – чего так долго! Почто старая калоша всех задерживает! Старуха трясущимися руками платочки носовые перетрясает в поисках вдруг да ненароком затерявшейся мелочи. И я ведь солидарный с толпой раздражение в себе едва сдерживал. – У меня праздничный настрой, понимашь, а тута его поломать норовят! И только позже до такого умного, задним умом, дошло, надо было подойти и сунуть этой кассирше рубль за бабусю, ко всеобщему удовлетворению, – не обеднел бы, точно…. И, ведь, поди, сунь такой старушке деньги на улице, оскорбилась бы. – Сроду чужой копейки не взяла, а щас с голоду не пухнем, так тем более совестно побираться….
Выходит и про меня поговорка – «Хорошая мысля, приходит не ко всем»….
–
Да ладно, не расклеивайся, чего-то подобного каждый найдет что вспомнить.
Помолчав немного, Шурка сказал вроде бы и не в тему: – Знаешь, мать только перед самым уходом в армию призналась, настоящий мой отец прапорщиком на заставе в Аджикистане служил. Он и не знал даже про меня, про моё рождение…. Стеснялась она его звания, что ли? Кто там у них виноват, что семейная жизнь не сложилась, не стал у нее выпытывать. Да и к чему? Это их жизнь и их заморочки, главное, для меня, мне жизнь дали. Мне ль обижаться, что меня не спросили…. А с ним свидеться, к моему сожалению, не доведется боле. Наши заставы там хани давно уничтожили, значит, и он погиб….
Водителем «малышки», да и стрелком Шурка был, что называется от бога. Пашка, отдавая должное классу его вождения, говорил:
–
Ну, Саша с Уралмаша, ты даешь. У вас там все такие? Вот откуда надо новобранцев набирать.
–
Да, не – один я там такой. Первый парень на деревне, а в деревне один дом.
Притормозил я в развитии. Мальчики, пока маленькие любят катать машинки, а девочки одевать кукол. Вырастая мальчики любят раздевать куколок, а девочки балдеют от крутых машинок. Видишь я все еще с машинками а одна пупса, моя подружка бывшая, мечту исполнила и теперь во время вождения по городским дорогам, которые колдоебинами здешним полигонам сто очков форы дадут, умудряется всё время в одной руке сигарету держать, а из другой мобилу не выпускает. Чем рулить умудряется? Даже для меня загадка. Вот где высшний класс!
–
Знаю я таких. Чуть не сшибет на «зебре» при твоем зеленом для перехода и тебе же средний палец показывает. Хорошо запомнила какой в заднице чаще всего ощущает. Я спрашиваю – ты то где так гонять научился?
–
Я научился? Да я права-то с трудом со второго раза в ГАИ выстрадал. Толи комп там дурак, толи я. Не, электоэкзаменатор хорошо настроен, за пререздачу ведь доплачивать нужно. Так что я еще только учуся здеся. Да, и не надо обобщать мою пусть бывшую, но с прочими. И Уралмаш, по моему недалёкому сведению, находится где-то в Екатеринебурге. Мой же родной город, не меньше, но много скромнее. Управители его, по скудоумию, в президенты не рыпались. На постройку метро денег никто не отвалил. А свои заработанные, пусть не кровные так потные, всегда на подкорм голодных союзных республик имперских уходили. Еще и звание столицы Урала давно и без претензий уступил, ну это, наверное, чтоб расстаться с именем одного из пролетарских вождей, того который остался в названии не питейного коктейля. Зато расположился
в Европе. А это по нонешним временам важно – хани на него пока претензий не высказывали.
–
В Европе? Да говорят у вас там медведи прямо по улицам шастают. Едешь по вашим проспектам километров семьдесят и почти все просёлками да перелесками.
–
Вот только не надо пытаться правильно произнести название моей отчины. Если не жил там некоторое продолжительное время, всё равно как надлежит не получится. Столица моего края, пусть и не самого крайнего, величается мягко, как имя древней местной красавицы. Вот так вот, с двумя мягкими знаками. За несметные богатсва, мою отчину в старые времена Великой нарекали. А ныне и в остальном, чо есть, того не отнять. Зато по территории мой мегаполис не меньше Питера и зеленее Кийева, если все наши овраги считать. Ну и, правда Ваша, дикие звери, конечно, имеются. Недаром на городском и краевом гербе Бер нарисован. Стоишь, к примеру, на остановке маршрутки, все люди как люди, а в салон проталкиваться начнут, обязательно хоть один да медведем окажется. Ладно, если в давке просто рукав пальта оторвет или ногу оттопчет
.
Еще вот, на охоте, как сейчас помню. Таскался однажды по почти пригородному лесу целый день и хоть бы какую-то дичь, пусть даже ворону подстрелить. Присел я на пенек, покурить там, о высоком подумать. Как вдруг слышу, рядом совсем, здоровенный зверюга взревел. Я трясущимися от волнения руками двустволку на жаканы перезаряжаю. Замер. Напрягся… – тишина вокруг. Ни веточка нигде не хрустнет, ни листочек на дереве не шелохнется. Слышно только как паук на паутине узлы вяжет. Долго просидел. Думаю, послышалось, наверное. Только с места вставать, а тут как зарычит еще сильнее. На всю округу. Тогда соскочил я, и бегом к деревушке Кичман, неподалеку от которой охотился.
–
Испугался.
–
Конечно испугался, это ведь в желудке у меня рычало, от голода. А от бера я б не побежал. От него не убежишь
.
–
Что ты все бер да бер. Это что? Ваше название медведя?
–
Наоборот. Медведь это старославянское прозвище бера. Нельзя его было нашим пращурам по имени называть. Не поминай лиха пока оно тихо. Вот и звали его – тот, кто мёд ведает – медведь. Украинцы его ведающим мёд – ведмедь называют. Настоящее имя только в названии берлога осталось, – логово бера. Да, а еще Берлин столица немцев, со старославянского как ленивый медведь переводится.
–
Это интересно, конечно, только ответь – правда, медведя стрелять приходилось?
–
К счастью для обоих – нет. И вообще я считаю охота жлобское дело. Подстрелишь бывало рябчика, к примеру. Пока азарт, щенячий восторг одолевает. Потом остынешь трохи и понимаешь, мяса с такой птички на один зубок только, а красоту загубил, какую никто не восстановит. В глухаре или тетерке, конечно вроде бы есть что пожрать, когда с голоду помираешь. Но поверьте мне – курица или утка домашняя гораздо вкуснее, потому как не столь жилистая, да и об дробину нет риска, зуб поломать. А вот просто побродить по северным уральским лесам летом это лепота. Зимой тоже лепо, но лучше на снегокате, чтоб по уши в сугробах не завязнуть. Ведь такой замечательной природы в центральной России почти не осталос
ь. Да, и лично мне кажется,
охотиться лучше всего на ханей. Их столько развелось, что если по сотне или даже по две в день, каждому из нас отстреливать, то три тысячи лет бить можно, пока они в красную книгу попадут.
–
Да, Саша с Уралмаша….
–
Извините, что перебиваю, но придется еще раз лекцию про Уралмаш прочитать. Итак, данное предприятие находится….
Но кличка Саша с Уралмаша уже намертво прицепилась. Только, в основном, решались произносить ее за глаза, и не из-за скорых кулаков Шурки, сколько из-за его ехидного языка. Ну а как сразу, без обдумывания ответишь на типа такое обращение: – «Хотел я Вас послать! Да так заметно, что не вполне вернулись Вы оттуда». Или – «Ты не стесняйся, прямо говори обо мне всё что думаешь. Правда она единственно что существенное, а синяки за неделю сойдут.»
А насчет драки. Была такая тема. В смысле тема разговора.
– Саня, ты вроде как похвастался, что обучался восточным единоборствам?
– Хвастался? Боже упаси. Мне мама еще в детском саду запретила такое вытворять. И я как послушный мальчик даже похваляться себе не дозволяю.
– Да, не я про то, ты чтоб драться научил.
– Драться? Я те чо – дембель с десантуры? Это они отличились даже в Испании. Там, говорят, есть городок, где раз в год на улицы большое стадо быков выгоняют. Так двое подвыпивших наших бывших десантника развернули стадо так, что теперь тех бычков из загонов не за какие коврижки не выманишь. А если громко крикнуть «За ВДВ», то круторогие как по команде падают и прикидываются дохлыми.
– Ну, я серьезно. Покажи парочку приемов.
– Если серьезно, то любой вид борьбы это, прежде всего философия. А все восточные, к тому же, учат – прежде чем начать бой, подумай как от него уклониться. Ибо любого, даже самого великого мастера обязательно кто-то когда-то одолеет. Поэтому истинно великий мастер умеет не победить в потасовке, а не дать оной свершиться.
– Да? А если на тебя кодла наваливается. Да хоть и один, но сам со шкаф и морда ящиком с под марокканских апельсин.
– Когда против тебя несколько вооруженных бандитов, то тут главное сосредоточенность и положение рук. Смотри внимательно. Руки на бедрах. Слегка прижаты. Пальцы растопырены перпендикулярно телу. Теперь сосредоточься на губах. Их вытянуть трубочкой и по-девчоночьи так тянуть – нуу вы чавоо пацаны? Пристаетее? А вона тыы длинный. Ты мне очинь нраавишся…. И не делай на меня такое лицо. Если быстро бегать можешь, то не теряйся, пока у тех такие же вытянутые мурлы будут. Со шкафом же вообще все просто – он точняк быстро передвигаться не может. А ты умный? Тогда должен понимать, что вовремя смыться это не позор, а целесообразный выход из возникшей ситуации. Жизнь брат одна, да и здоровье лишним не бывает. Короче не нарывайся, вот как сейчас с глупыми вопросами и жить будешь долго, а возможно много более счасливо, чем обучаясь красивому маханию рук под руководством небескорыстного сэнсэя.
2.
Дни, а зачастую и ночи, без остатка наполненные занятиями пролетали неимоверно быстро. Только события на непонятном множестве фронтов развивались еще стремительнее. Кажется, прошло чуть более месяца, а Батя пришел с известием о новом выпуске для ненасытного театра боевых действий. Хорош театр, если действие на нем не успеет развернуться как сразу занавес, и мало кому удается подняться после финальной сцены, чтоб раскланяться. Да и не актеры в основной массе своей солдаты, а статисты, не успевающие произнести сакраментальной фразы – кушать подано.
Пашку Батя предупредил: – Твоих архаровцев трогать не станем. Сашка с тобой инструктором останется, а земляка твоего стыдно пока на люди показывать. Смотришь на такого и на языке сразу вертятся с десяток неприличных рифм по его имячко. Короче, сразу надо было выгнать. Выбери из пополнения новеньких и на пару с Шуркой воспитывай в духе любви к родине. Но если через месяц достойных пилотов не воспитаешь, пеняй на себя или сам тебя попинаю.
Земляк угрюмо сопел, но было заметно, такой поворот событий для него больше чем радость. А вот Шурка возмутился: – Я, можно сказать, по великому блату к вам напросился не для того чтоб салабонов в тылу обучать. Я закоренелый индивидуалист, хотел научиться один и с пользой воевать. Такое, оказывается, не только в авиации возможно, где кроме всего прочего учиться страшно долго, и на один самолет уже с десяток малообученных летчиков приходится. Может слыхали про боевых пловцов князя Боргезе. Они во время второй мировой потопили больше кораблей союзников, чем весь итальянский флот. Есть достоверная версия, что и уже после войны, 29 октября 1955, на черноморском рейде потопили наш линкор «Новороссийск», ранее бывший итальянским флагманом «Джулио Чезаре» и гордостью Дуче120. Ну, к боевым пловцам мне без разряда по плаванию не пробиться. Зато мы, с наши малышками, еще большего можем натворить. Шустрые джипчики «Виллисы», с экипажем из трёх обычных пехотинцев и вооружением в один крупнокалиберный пулемёт, на фашистов больше страху наводили, чем весь англо-американский контингент в северной Африке. А мы….
Батя хмуро перебил его речь: – Хватит словоблудить солдат. Погибнуть геройски не терпится, это успеешь еще. А с большей пользой ты здесь отработай, чтоб необученные пацаны в первом же бою не гибли.
– Обученные, не обученные, все равно большинство, наверное, в первом же бою.
–
Вот ты может слыхал? Был такой писатель и философ, Розанов В. В. , он в своем «Апокалипсис нашего времени» про революцию в семнадцатом написал. Так он сказал: «Человек живет как сор, и умрет как сор». По нашим временам тоже справедливое высказывание. А теперь, рядовой, кругом! Шагом марш на занятия!
Выполняя команду, Шурка всёж не по-уставному пожал плечами и так как любил, последнее слово оставлять за собой, проворчал под нос: – Как процитировал испанскую молитву один из современных клепателей бестселлеров «Боже, помоги мне смириться с тем, что я не в силах уразуметь. Боже, помоги мне уразуметь то, с чем я не в силах смириться. Упаси меня боже, перепутать одно с другим».
Снова потянулась череда будней, которые в другое время воспринимались как кошмар, а сейчас служили только легкой разминкой перед грядущими испытаниями. Вождение, стрельбы, переборка ходовой и движка. Вместо развлечений пеший кросс с полной боевой выкладкой, километров шесть, а то и все восемь, зато по сильно пересеченной местности. И вновь этим же, толи заколдованным, толь просто задолбаным кругом. А мечта, которая всегда должна быть, конечно, не умерла, но сильно помельчала и сводилась зачастую где-то близко к низменным желаниям: наесться от пуза и выспаться всласть. Пусть будут блаженны те, кто не познал такой мечты.
–
Эй, бойцы, кто знает, чо сёдня на ужин?
–
Макароны.
–
А с чем?
–
Для особливых гурманов с хлебом.
–
Что это макароны, овсянка, да снова макароны – пост что ли какой? Так мы и так все время на посту.
–
А вот интересно – Доширак, на котором написано будто бы он с говядиной – это значит он уже скоромное блюдо?
–
Нынче в пост, даже особо верующим и колбасу-то можно есть почти любую, мяса в данном продукте не бывает.
–
А ты не бери в голову то, чо будешь пихать в рот.
–
А у нас есть самая раскупаемая марка пельменей – «Наш край» называются. Они из подобия муки сверх низкого сорта и начинка с отходов птицефабрики да еще черте знат с чего добавками. Я бы сейчас отважился ихую порцайку заглотить.
–
Как-то непатриотично такие продукты так называть.
–
Причем тута патриотизм, когда название говорит о том что хуже быть не может.
–
Как оптимист заявляю – у нас всё может.
–
Я согласен и на полусоевые сосиски с запахом копченого бекона, сожру с оболочкой индентичной натуральной.
–
Может тебе еще и люля-кебаба,
чтоб баба голая со спущенными трусами принесла?
Были, моменты, которые можно назвать счастливыми. Это когда, получаешь добрую весточку от близких, или когда сидишь в темном зале, а на экране мелькает не самый дерьмовый фильм, и посасываешь ты через дырочку банку сгущенки стибренную во время дежурства по кухне. И хоть и в кирзовых ты ботинках и камуфляжной робе, но ровно и не в армии вовсе, потому что возникает иллюзия, не властны над тобой сейчас уставы и начальники. Или еще, такой вот армейский кайф – набившись в тесной сушилке прозябшей толпой, закурить дешевых сигарет, до рези в глазах от дыма, и слушать в уютной темноте, чьи-то байки про мирную жизнь, или подпевать, вконец расстроенной, с кривым грифом, гитаре, согревая прозябшее до костей тело теплом дружеского плеча.
Чаще всего в такие минуты ребята просили:
–
Шурик, страви какой-нибудь анекдот.
–
Да чего там еще травить, итак все до пятой точки отравлены, сотни раз уже пересказывал. Скоро у нас
, как в старом анекдоте, анекдоты будут по номерам перерассказываться.
Впрочем, сегодня есть у меня один свеженький образец, сам ночью сочинил, когда уснуть не мог – замучила что-то бессонница. Да погодите ржать, это не анекдот еще. Анекдот вот: «Пошел Емеля к проруби за водой. Надеюсь, все эту сказку помните? Так вот, зачерпнул он своей деревянной бадейкой, и попалась ему щука. Схватил быстрехонько Емеля эту рыбину за хвост, и ну ее башкой об лед охаживать. Только и успела щука подумать – а поговорить по-человечески?» Чего примолкли, теперь уже можно смеяться. Юморок слишком тонкий, не всем доходит? Ну, извиняйте хлопцы, это не я такое дерьмо весь с себя, это с меня мое незаконченное образование прет. Осталось от университетского учения только понимание теории относительности. Так вот, относительно этой самой теории относительности – теоретически все зависит, от того, как к ней относиться. Ну и пусть ее относит куда подальше. Поскольку самых сведущих в этой теории, уже отнесли ногами вперед…. Да по зловещей тишине в зале, понял я, что тут-то действительно херню сморозил…. Но я ж не штатный петросянист, который за то, чтоб похоже на смешно было и при этом почти прилично,
приличный до неприличия гонорар получает. Лучше, бойцы, рассудите нас с Павкой. Я свой боевой кабриолет «Наташкой» в честь своей чувихи назвал, которая обещала ждать меня аж до скончания времен, то есть с месяц примерно. И он туда же, – тоже этим самым, может дорогим для меня именем, свой рыдван обзывает. А на самом деле подру
жку Павлухину наверняка, как нибудь Айгуль или Земфира звали. Пашка, а Пашка, у твоей Азизы зубы хорошие?
–
Не знаю. Она пока только царапалась.
–
Пашка, а как по-татарски – я тебя люблю, будет?
–
Звучит приблизительно как «минсия ратам». А тебе зачем?
–
Может, тоже мечтаю с татарочкой познакомиться, говорят у них поперек это дело расположено.
–
Да ну тебя, трепло. Ты лучше про свою подружку расскажи.
–
Ооо, если про нее начать рассказывать, так в курилке места не хватит. И знаешь какая она у меня верная. На днях на пейджер сбросила: – я даже если и …., короче сплю с кем-то, то все равно думаю только о тебе.
Раздавшиеся смешки только раздражают Павла и он, угрюмо насупившись, отворачивается. Это ж Шурка, он сам рассказывал, а может и привирал по обыкновению, как еще в третьем классе неуд получил, за одну всего-то ошибку в диктанте. Училка тогда спросила: – Сашенька, почему ты в предложении «Стоял конец августа» название месяца написал с заглавной буквы? – Я подумал, что это имя.
Погрузившись в свои мысли, инструктор уже не прислушивается к глупому трёпу Шурки, пронявшему все-таки бойцов до взрывов смеха.
Эх, Гуля, с кем ты там? – Плыло в расслабленной Павлухиной голове. – Так давно это было, аж и не верится что в моей жизни. И вспоминаешься теперь как самая красивая и желанная девочка на свете. А ведь в последнюю встречу только и мыслей было что без «презика» сунулся, и как бы чего на конец не намотать. Всех, конечно, дурость посещает, как вот только что Саньку, но меня почему-то особо торкает.
Некоторое время спустя, толкает Шурка плечо друга.
–
Ты чего Павлик притих, обиделся чоли?
–
Да нет, зачем на болтуна недоумного обижаться. Просто в тепле разомлел. А девчонку, которую вспоминаю постоянно, действительно Гульнарой зовут, только когда познакомился с ней, она Наташей представилась. Да и не подходит нашей «малышке» МТСР-1200 имя Гульнарка, то ли дело Наташка. И знаешь, я не националист, многие из друзей были и булгары и чуваши и один даже армян. Короче не важно, но мне неприятно, когда ты так о наших девушках ляпнул. Я понимаю, ты это просто для красного словца, но неприятно. И еще, видел бы ты мою Гулю, с длинными и мягкими пепельными волосами, заметь не крашенными, а естественного цвета. А глаза ее почти голубые, но с непередаваемым зеленоватым отливом словно море, и такие же бездонные как океан. Да что ты можешь понять?!
–
Прости братан, в следующий раз, когда меня понесет без руля и без ветрил, разрешаю вмазать мне от души. Я слегка обижусь, но всё пойму. Для дураков, как я, кулаком доходчивее получается.
Пашка промолчал в ответ, принимая извинение друга. Что можно ответить близкому человеку на его признание неправоты, кроме как щемящим ощущением где-то в области сердца, что это и есть настоящий друг.
Немного погодя, чтоб показать, обида похоронена глубоко и навечно Павел окликает товарища, – Санёк, ты же неплохо рисуешь. А наколку мне изобразить не попробуешь. Ведь вроде ничего сложного, я видел, как это делается.
– Действительно просто, обматываешь иглу ниткой почти до самого острия, обмакиваешь в тушь и айда заражение под кожу наяривать. Только, ты что, дикого туземца из себя хочешь изобразить, или близкого к нему по развитию поп звезду? Даже на зоне действительно умные паханы эту дурость на свое тело не допускают. Может тебе сегодня, мое изображу понравится, а через десяток лет? Правда я слышал, искореженных взрывом людей иногда только по татуировкам и опознавали. Тебе легче будет, если тебя, не дай бог, опознают подобным образом? Я одно знаю, для моей мамы будет лучше, если меня вообще не найдут. Пропал без вести, это еще не труп, с которым что-то делать надо, когда от горя колени подкашиваются. Если даже меня не станет, то у неё останется надежда. Всяко лучше чем копеечная пенсия. Ну а что до остальной родни и прочих всех, в моём случае, то это не столь важно. Павка, я понимаю, для лучшего убийства времени необходимо разнообразие, но для него ты бы лучше письмо своей матери сочинил. Забыл, когда последний раз в таком деле упражнялся? А она, небось, каждый день с волнением почтовый ящик открывает. Помни, если и есть на свете женщина, которая всю жизнь тебя ждать будет, всегда тебя поймёт и всё простит, – то это мама.
– Должна же мама понимать, раз сын не пишет, значит у него все в нормально. Да и про что писать-то – будни.
3.
Но и этим скоротечным будням приходит по образному выражению Бати «абзац».
–
Батя, почему абзац то?
–
А потому милок, что уж больно, по созвучию, на «п…дец» походит. Неприличнее сказать только разве что караганда.
В один из хмурых вечеров солдатам, поднятым по ставшей чем-то обыденным тревоге, объявили, направляется их подразделение для встречного боя с вражескими войсками, рвущимися к старым приволжским городам Саротаву и Сам,аре.
–
Мать моя, так это ж прямо на нас, как же это ханей в самый центр Расеи допустили.
Батя позднее объяснил самым интересующимся, – более чем полумиллионная группировка джуньских войск не торопясь двигалась по просторам Степной республики с прицелом на Астарахань. Но наши доблестные войска наконец-то на что-то решились. Был высажен мощный десант на досовский Атерау. Предварительно с лика земли исчезла, подходящая туда с востока, железная дорога. Что особенно приятно, хоть и грешно так говорить, со всем передвигающимся по ней контингентом. В итоге прикаспийский ханьский гарнизон уничтожен, город снова называется Гурьев, и становится он столицей независимой от Акмолстаны Уральской республики. Уралайск, правда, пока в руках противника. Из этих мест враг и разворачивает на нас свои силы. Задачи у нас две. Первая уничтожить наступающего ворога. Вторая попытаться сохранить свои силы. Гимн белогвардейцев, переделанный в красноармейскую песенку – «… и как один умрем в борьбе за это» нам не подходит, потому как для Подлунной миллион солдат это по грубым подсчетам почти без потерь, а для Расеи потеря даже одного нашего подразделения невосполнимая утрата.
–
Об одном жалею, мало вас гонял. Натаскивать в профессионалы надо не менее года, а тут …, да еще половину времени просс…пали. Одно утешает наших войск по слухам тоже не так уж мало. В частности именно нас будет прикрывать украйнская танковая дивизия. Неизвестно еще кто кого прикроет, но говорят, состоит из одних добровольцев. Только, как они себя в бою проявят одному богу известно. Хохляцкий Рух руки от удовольствия потирает, когда нам так плохо приходится. Но понимать, видимо стали, без Расеи сама Украйна на два десятка мелких удельных княжеств рассыплется, которые быстро приберут к рукам польяки с рамынами, да крымские тартары. И останется от гордого прозвища Кийева – «Мать городов Расейских» только «мать их».
Пашкин челнинский земляк привычно стонал: – как по снегу-то на этих тележках кататься? По сугробам ведь не проедем, а? «Малышки» ведь не боевые машины, а разведовательные. Как на них воевать? Мы смертники чоли? Совсем начальство голову потеряло. А может, и тут кого-то оставят? Хотя б для защиты имущества? Ведь растащат же все без охраны. Павлик, землячок, ты к начальству поближе, похлопочи за меня, а? Пусть в комендантский взвод переведут. Сам ведь знаешь, какой из меня «пилот», в бою я только обузой буду. Я за то, что тут останусь все, что хочешь, для тебя сделаю. Павлик, похлопочи, а? Замолви хоть перед Батей словечко. Пашка брезгливо молчал, притворяясь занятым нехитрыми сборами. Батя говаривал как-то, будь Этот его родным сынком, то он стал бы Тарасом Бульбой или как изображено на картине Репина. Рожденный ползать летает низко, но на голову всёж может нагадить. На выручку подошел Шурка и зёма121 сразу переключился на него – Александр Олегович, ну хоть Вы господам начальничкам за меня намекните. Я ведь не просто…, я отблагодарю.
– Ну да, – живо откликнулся Сашка, – благодарность не будет иметь границ, в смысле ни дна, ни покрышки. Не замечая топорщащейся как штык иронии, землячек продолжал канючить: – нет, правда, правда, отблагодарю. Да я, если надо, всю родню на жопу поставлю.
Шурка зло прервал пустые посулы: – эва, как Вас скрутило. Если родня в наличии имеется такая крутожопая и на все за ради тя готовая, то пусть идут прямо к министру обороны. Он у нас нынче во всем виноватый. Тебе бы, паря, при Генрихе первом, ангийском родиться. Он налог на трусость ввел. Заплати и считайся не годным к строевой и караульной…. Да опоздал ты малость, этот еще в начале двенадцатого века правил, а сегодня начало двадцать первого.