Разрушенный лагерь
Москвичи подбежали вплотную к казаху. Осмотрели мужчину и убедились, что он ещё жив, но, на какое-то время, лишился сознания. Не мешкая не единой секунды, люди взялись за дело. Завлаб порылся в своём рюкзаке. Вынул аптечку и сделал больному несколько каких-то уколов.
Ботаник бегом помчался к палаткам. Он выхватил охотничий нож из чехла, висевшего слева на поясе. Срезал две длинных растяжки из прочной верёвки и тут же вернулся обратно.
Двое учёных перевернули человека на спину. Ловко связали толстые руки и прикрепили их спереди к поясу, чтобы больной не надумал размахивать своими «граблями». Затем, взялись за ноги и тоже опутали их, как только могли.
Совершенно обездвижив мужчину, учёные подняли казаха с земли и отнесли поближе к машине. Положили его в короткую тень, падающую от запылённого «кунга», и стали усиленно думать: – Что делать дальше?
Солнце поднималось всё выше. Температура очень быстро росла. Находиться в прорезиненных защитных костюмах становилось всё трудней и трудней. Так и тепловой удар может хватить человека.
Члены небольшой экспедиции обсудили сложившееся положение дел и быстро решили – Чистохвалов, как врач, остаётся с больным. Он следит за его состоянием, поит водой и, если надо, ставит уколы.
Шофёр с Бочаровым осмотрят «шишигу» погибших учёных. Если она в полном порядке, сядут в неё и поедут на холм, где осталась машина российской команды. Возьмут там мешки и баллоны с инертными газами, и тут же вернуться в лагерь казахов.
Роман забрался в, распахнутую настежь, кабину. Огляделся на месте, но к своему огорченью, не нашёл ключи зажигания. Лазать в карманах полуразложившихся трупов, ему не хотелось. К тому же это удивительно трудно в толстых трёхпалых перчатках.
Рыться в различных вещах, разбросанных между палаток, не имело особого смысла. Неизвестно, сколько на это уйдёт драгоценного времени? Да и вряд ли отыщешь кусочки металла в высокой траве.
Подумав об этом, парень поднял округлый капот, находившийся справа от места водителя. Немного повозился с движком. Кое-что в нём перемкнул и завёл японский мотор старым дедовским способом, при помощи «кривого стартёра».
Тем временем, двое учёных отцепили двухосный прицеп и оттащили в сторонку остатки обеих восьмиместных палаток. Избавившись от лишнего груза, «шишига» легко тронулась с места и откатилась метров на пять.
Роман остановил грузовик. Дождался, когда ботаник забрался в кабину. Повернул на восток и, набрав максимальную скорость, помчался назад. Колея была отлично видна. Земля оказалась ровной, как стол. Ничто не мешало движению.
Во время поездки, тень от крыши кабины закрывала костюмы людей. Небольшой ветерок хорошо овевал широкую маску. Парень с облегченьем почувствовал, что его разгорячённому телу стало немного прохладней.
Через пять-шесть минут, москвичи добрались до подошвы холма, на котором темнел их «газон». Они вылезли из тесной кабины и, чуть задыхаясь от скорого шага, поднялись на вершину холма.
Охранник с ботаником по очереди встали на камень, лежавший недалеко машины. Опрыскали себя едкой жидкостью с головы и до ног и, лишь после этого, двинулись дальше.
Подняли с земли мешки для покойников и бросили вниз. Те покатились по пологому склону и своим ходом добрались до подошвы холма. Затем, ботаник с водителем взяли тяжёлые стальные баллоны с инертными газами.
Держа их на плече, друзья по несчастью пустились с вершины, и сложили всё причиндалы в пустую «шишигу» казахов. Затем, уселись в кабину. Развернулись и поехали в лагерь погибших учёных.
Всё остальное было весьма неприятно, но достаточно просто. Усопших бедняг, одного за другим, паковали в чехлы из прочного пластика, предназначенные для переноски разложившихся трупов.
К радости трёх москвичей с герметизацией тары не возникло каких-либо проблем. Широкие горловины имели особого вида «липучки». Подобного типа «застёжки» обычно используют в мягких скафандрах для лётчиков, летающих высоко в стратосферу.
Затем, к специальным разъёмам, подключали шланги баллонов, открывали задвижки и заполняли мешки инертными газами. Завлаб и ботаник работали с трупами.
Охранник всё время оглядывался по сторонам и зорко следил, нет ли поблизости крупных существ, заражённых неизвестной болезнью? Ведь, как оказалось, там водились и лисы и волки с большими зубами
Иногда, Роман отрывался от несения службы. Правой рукой он держал карабин, левой снимал видеокамерой процесс «упаковки» погибших коллег. Потом, прерывался на короткое время и через спутниковый телефон пересылал неприятные кадры на адрес, полученный в участке полиции. Хорошо, что капитан догадался забить всю информацию в память прибора.
Через час, россияне завершили работу со всеми «двухсотыми» и занялись их погрузкой в прицеп. Они вынули всё, что там находилось. На свободное место сложили покойных учёных.
Среди прочих вещей, отыскался баллон с дезинфицирующей жидкостью. Не жалея раствора, москвичи опрыскали «кунг» и кабину изнутри и снаружи, а затем и свои костюмы защиты с оружием.
Роман направил «шишигу» задом к прицепу и взял его на буксир. После чего, дошла очередь до всего остального. Живого казаха подняли в «будку». Уложили на свободную полку и хорошо привязали, чтобы он не упал в ходе движения. Не то, себе что-то сломает при ударе о металлический пол.
Рядом с ним расположился завлаб. Всё это время Чистохвалов наблюдал за больным. Менял ему «капельницы» и делал укол за уколом. Как он умудрялся всё это проделать в перчатках, Роман догадаться не мог.
Когда учёные бродили по лагерю, они нашли два телефона, имевшие выход на спутник. Больше недели те аппараты валялись в траве. К счастью российской команды, в эти жаркие дни, не выпадало ни капли, ни дождя, ни росы.
Устройства были отключены от питания и аккумуляторы сохранили заряд. Чистохвалов связался с капитаном полиции. Прижал микрофон к стеклу своей прочной маски и сообщил обо всём, что они обнаружили в кратере.
Магжан Каримов внимательно выслушал короткий доклад. Тут же ответил, что уже посмотрел часть присланных фото и немедля отправил их в своё министерство. Оттуда позвонили в Москву и договорились о вылете двух самолётов.
Как только борты поднимутся в воздух, он скажет Нуржану координаты места посадки. Тот выйдет из стойбища навстречу российским учёным и отведёт их на небольшую площадку, где приземлятся машины.
На этом разговор с полицейским подошёл к завершению. Капитан пожелал всем благополучно вернуться домой и отключил телефон.
Пока завлаб вёл беседу с полицейским начальником, он так громко кричал, что совершенно сорвал себе горло. Теперь он не мог сказать ни единого слова и молча кивнул.
Затем, повернулся к товарищам и показал им руками, что пора выезжать. Мужчина устало поднялся в «кунг» казахской «шишиги». Устроился рядом с больным и постучал кулаком в переднюю стенку.
Роман и ботаник уже находились в кабине. Мотор громко взревел. Машина слегка задрожала и вместе прицепом покатилась вперёд.
Ближе к полудню, россияне вернулись к увалу, на котором виднелся их грузовик. Бочаров покинул Романа, спустился на землю и пешком поплёлся на холм. Поднявшись наверх, он очистил, как мог свой костюм.
Бросил баллон с распылителем в стоявшую рядом машину. Уселся за руль, повернул ключ зажигания и осторожно спустился в «газоне» к подножью. Здесь он встал позади казахской «шишиги» и поехал следом за ней.
Спустя полчаса, небольшая колонна почти подошла к той незримой границе, где их оставил Нуржан. В этот момент телефоны, лежавшие в обеих кабинах, одновременно ожили. Молодой проводник включил в своём аппарате «режим конференции» и сообщил всем россиянам, куда им следует двигаться.
Оказалось, что место посадки находится в десяти километрах на север. Причём, ехать пришлось по той самой местности, что находилась между «долиной шайтана» и незримой границей, которую уже тысячу лет не пересекали казахи. То есть, по так называемой, «отчуждаемой зоне», расположенной у огромного кратера.
Роман глянул на спутниковую карту, забытую в тесной кабине казахским водителем. Парень решил посмотреть, что же находится в том самом месте, куда их направляли? Там обнаружилась большая проплешина грязно-серого цвета.
– «Всё правильно». – сказал себе парень: – «Наверняка, это такыр, где не растёт ни единой былинки. К тому же, он далеко в стороне от кочевья Кадыра. Жвачным животным там делать нечего. Пастухи туда никогда не заходят. Так что, они не подцепят дурную болезнь».
Минут через двадцать езды, степь вокруг изменилась. Она стала ровной, как скатерть, лежащая на гладкой столешнице. Трава совершенно пропала. Под колёса пошла голая глина, покрытая небольшими кристаллами соли.
– «Так я и думал» – хмыкнул водитель: – «Сразу понятно, что здесь по весне собирается влага от таянья снега. Она не стекается в озеро, как возле кочевья Кадыра, а стоит тонким слоем на всей территории. Летом наступает жара. Вода испаряется, а соль остаётся. Земля постепенно приходит в негодность. На ней ничего не растёт».
Вдруг Чистохвалов начал стучать в переднюю стенку кабины. Роман затормозил и посмотрел в зеркало заднего вида. Боковая дверь у длинного «кунга» открылась. Из неё медленно вылез завлаб. Он встретился взглядом с водителем и показал ему скрещенные руки.
– «Понятно. Приехали». – кивнул устало водитель. Роман заглушил работавший дизель и, никуда не спеша, вылез из тесной кабины. Встал в тень от высокого кузова. Опустился на землю и привалился спиной к колесу. Оно оказалось хорошо разогретым. Вот что значит езда по горячей степи.
Солнце висело в своей высшей точке и светило на полную силу. Температура в костюме поднялась удивительно сильно. Как показалось Роману, в нём можно было варить куриные яйца вкрутую.
Завлаб вошёл в плотную тень, падающую от прицепа, и сел на глину вытянув усталые ноги. Рядом остановилась «шишига», которую вёл Бочаров. Ботаник спрыгнул на плотный такыр и удобно устроился у колеса своей пыльной машины. Всё, что могли три москвича, они уже сделали. Теперь оставалось лишь ждать самолёта.
Возвращенье домой
Они просидели почти два часа. Наконец, в небесах появились две блестящие точки. Аэропланы один за другим, зашли на посадку. К этому времени, Роман так перегрелся, что пребывал в каком-то бреду. Ему постоянно мерещились разливы огненной лавы. Бушующие лесные пожары, а так же, мартеновский цех, во время плавки металла.
Услышав грохот моторов, он с огромным трудом поднял тяжёлые веки. Посмотрел на две серебристые птицы, садящиеся на плотный такыр. Закрыл глаза, и вяло подумал: – «Наверное, прибыли из Оренбурга. До него здесь всего ничего».
Всё остальное происходило для парня, словно во сне. Из самолетов стремительно вышли пять или шесть человек в таких же костюмах «ОЗК», как у него. Только у прилетевших людей они оказались салатного цвета.
Молодые ребята подбежали к Роману и российским учёным. Опрыскали их всех из распылителя. Поняли на ноги и снова облили каким-то раствором. Сняли с них пояса с пистолетами и большими ножами и без всякой почтительности бросили наземь. Поддерживая под локотки, подвели бедолаг к самолетам. Каждый из них оказался размером в три раза больше, чем древний «АН-2».
Парень прошёл по небольшому поддону с налитым в него химикатом и, лишь после этого, поднялся по трапу. В салоне Романа встретил другой человек, одетый в защитный костюм.
Он отвёл москвичей в тесный кубрик. Там, как в казарме, в два яруса, стояли четыре кровати. Знаками глухонемых санитар объяснил, что через минуту можно будет снять с себя робу. Тотчас шагнул в коридор и закрыл дверь за собой на замок.
Поняв, что они в карантине, Роман стащил с лица респиратор и с наслажденьем втянул в себя воздух. Он ощутил, как прохладный поток коснулся лица и его пылающих лёгких.
Стянув с рук перчатки, он вытер ладонью глаза, залитые потом. Глянул вокруг и с удивленьем увидел небольшой холодильник. На нём стояли бутылки из прозрачного пластика. Они были полными до самого верха.
Качаясь, как пьяный, Роман устремился вперёд. Взял литровую ёмкость, покрытую каплями влаги. С треском свернул колпачок и захлебываясь от неслыханной жадности, принялся пить чистую пресную воду.
Проглотив целый литр, парень решил, что нужно сначала раздеться, а потом повторить процедуру. Он стащил с себя плотную ткань и бросил её прямо на пол. Роман ощутил себя так, словно выскочил из горячей парной русской бани и прыгнул в холодное озеро.
Он оглянулся и с удивленьем увидел, что два москвича лежат на полу без сознания. Парень бросился к ним. Стащил с них респираторы и вылил на лица учёных почти по бутылке живительной влаги.
Лишь после этого, они постепенно очнулись. Слегка шевельнулись и, еле слышным шептанием, попросили воды. Напоив друзей по несчастью, Роман помог им раздеться и лечь на узкие койки, стоявшие в кубрике.
Ему не хватило места внизу. Пришлось подниматься по лесенке на верхнюю полку. Парень забрался туда, лёг поудобнее и обнаружил, что, может смотреть в небольшое окно, имевшееся в борту самолёта. Роман с интересом глянул наружу.
Ребята в салатных костюмах вытащили из «кунга» казаха. Его привязали ремнями к медицинским носилкам и отнесли ко второму спец.самолёту. Затем взялись за покойников.
Мешки с телами учёных стащили с прицепа «шишиги» и уложили в стальные гробы, привезённые из далёкой России. Закрыли все ящики на много замков, хорошенько опрыскали дезинфицирующей жидкостью, и весьма аккуратно, погрузили на борт.
Затем, санитары принялись суетиться возле машин и прицепа. Они облили всю технику жидкостью из принесённых канистр, а опустевшие ёмкости бросили рядом с колёсами.
Отошли метра на три и вынули из карманов костюмов несколько сигнальных ракет. Одновременно сдёрнули с них колпачки. Подождали, пока разгорится огонь, и бросили внутрь каждой «шишиги».
Армейские грузовики вспыхнули ярким костром. Клубы чёрного дыма устремился к ярко-синему, без единого облачка, небу. Они так и остался торчать огромным вертикальным столбом. Люди, прилетевшие сюда из России, бросились назад к самолёту, и тут же пропали из поля зрения парня.
Поняв, что остался без сил, парень откинулся на узкую полку. Прежде чем крепко уснуть, он вяло подумал: – «Жаль, что дорогое оружие сгорело в машинах. «Сайга» и кинжал пригодились бы мне на охоте, а «ПМ» в детективном агентстве…»
Ближе к позднему вечеру, Роман внезапно проснулся. Он поднял тяжёлые веки, повертел головой и увидел, что очутился в просторной медицинской палате. На соседних кроватях лежали Олег Чистохвалов и Клим Бочаров. Возле каждого из россиян стояла тренога. С них свисали мешочки из пластика с остатками жидкости.
От маленьких ёмкостей отходили прозрачные трубки. Они спускались к больным и через иглу соединялись с кровеносной системой людей. Как оказалось, точно такая же штука стояла рядом с постелью Романа: – «Поэтому я ощущаю себя почти хорошо». – с благодарностью сказал себе парень: – «Интересно, куда нас привели?»
Через какое-то время, дверь отворилась. В палату вошёл человек, одетый в защитный костюм, весьма надоевший Роману. За прозрачным стеклом респиратора виднелось лицо русской внешности лет двадцати. Санитар подошёл к москвичам и ловко сменил почти опустевшие «капельницы».
Очередь дошла до Романа. Парень широко улыбнулся и тихо спросил: – Скажите, пожалуйста, где мы находимся?
Ответ медика с ощутимым трудом пробился сквозь большое стекло прочной маски и едва долетел до слуха больного. И всего сказанного он разобрал: – Ростов-на-Дону. Научно-исследовательский противочумный институт.
Судя по состоянию, Роман был в полном порядке. Он ощущал обезвоженность своего организма и тяжесть в руках и ногах от сильной усталости, но это всё мелочи. Главное, что он не заразился неизвестной чрезвычайно опасной болезнью. Минут через сорок, пришёл в себя Чистохвалов, а затем, Бочаров. Потом, принесли вкусный ужин и все поели с большим аппетитом.
Так начался карантин, который длился полмесяца. Всё эти дни, за ними внимательно следили врачи. Они брали кровь и другие анализы. Расспрашивали о самочувствии и о том, что учёные видели в кратере.
Всё это было не так, чтобы сложно и занимало всего ничего, лишь пару-тройку часов каждые сутки. Всё прочее время, москвичи развлекали сами себя и жили, как в санатории.
Спали, сколько хотели, смотрели телепрограммы, читали книги с журналами и «шарились» по интернету. Благо, что их всех немедленно снабдили неплохими лэптопами.
Единственным неудобством, было одно обстоятельство, они не могли выйти наружу из лечебной палаты. Дозволялось, ходить лишь в санузел, да в ванную комнату, размёщённую в этом же блоке.
В эти длинные дни, Чистохвалов многое поведал Роману. Он рассказал, как о возбудителе бешенства, так и о прочих болезнях. Он даже выложил теорию парню, объяснявшую всё, что случилось в «долине шайтана».
– После падения метеорита, возник внушительный кратер. Земные пласты немного сместились. Водоносные горизонты степи поднялись чуть ближе к поверхности. С годами, там появилась растительность, а затем и степные животные: мыши, суслики, сурки, барсуки. Следом за ними пришли и различные местные хищники: лисы и волки.
Как всегда, звери принесли на себе паразитов, уйму бактерий и вирусов. Под воздействием большой радиации, оставшейся от гостя из космоса, все они понемногу мутировали. Меж тем, климат вокруг изменился. Возникла полупустыня, которая не давала животным, оказавшимся в кратере, вернуться обратно в широкую степь.
Возник замкнутый биоценоз. Животные приспособились к тем необычным инфекциям, что появились в «долине шайтана» и не очень страдали от них. Зато, любой человек, оказавшийся там, заражался почти что, мгновенно. Какое-то время, он сильно болел и умирал в страшных муках.
Кому-то, из тех многих людей, повезло. Они не подхватили заразу. Вернулись домой, и рассказали знакомым о том, как погибали их несчастные спутники. Постепенно слухи об ужасных недугах разошлись по близь лежавшим районам. Так и возникло табу на посещение данного места.
Проходили века. Цивилизация продвигалась вперёд. Народ оторвался от привычных корней и стал больше верить науке, чем древним преданиям. Учёные казахской республики почему-то решили, что рассказы о «проклятой долине» не больше, чем сказки шопанов и, ничтоже сумняшися, пошли изучать таинственный кратер.
Благодаря стечению всех обстоятельств, их экспедиция отправилась туда налегке, без защитных костюмов. Они все заразились, когда свежевали убитого волка и быстро погибли почти в полном составе.
– Но чем же, они заразились? – прервал короткую лекцию любопытный Роман: – Вы же мне сами сказали, что мужчина вёл себя вовсе не так, как те бедолаги, что подхватили возбудителя бешенства. Может быть, это другая зараза?
– Наши учёные во всём разберутся. – спокойно ответил завлаб: – Думаю, что в казахе присутствовал целый коктейль из чрезвычайно опасных инфекций. Причём, любая из них была не лучше другой. Поэтому он и вёл себя так необычно. Есть множество паразитов, бактерий и вирусов, которые развиваются не в одном, а в двух или трёх различных «носителях».
Первую стадию существования они проводят в одном виде животных. Потом, покидают его. Попадают в другого, и в нём продолжают свой жизненный цикл. Например, есть паразиты, которые сначала живут в насекомых, а потом в местных птицах.
– Но как они могут попасть из одного в другое животное? – спросил удивлённый Роман.
– Когда приходит момент сменить обстановку, они выделяют особый токсин. Те вещества велят муравьям, не ползать в траве, как обычно, а сидеть на голых ветвях и раздуваться, словно спелые ягоды.
Увидев нечто такое, что походит на обычную пищу, птица немедленно съедает её. Паразит попадает в другого «хозяина» и переходит в новую стадию. Потом, птица гибнет по какой-то причине, скажем, от старости. Муравьи пожирают мёртвую тушку и всё повторяется. Похожие паразиты развиваются в рыбах, а так же в кузнечиках.
– А, как им удаётся попасть из одной природной среды в совершенно другую? – продолжил выспрашивать парень.
– Паразит заставляет кузнечиков прыгнуть с берега в реку. Водные жители их тут же глотают. Потом, когда паразит разовьётся до нужного уровня, он заставляет рыбу всплыть на поверхность. Там они становиться жертвой каких-нибудь цапель, что летают над лугом. Помёт попадает в траву, кузнечики от него заражаются, ну и так далее…
– Ну, с насекомыми всё стало понятно.– увлечённо продолжил Роман: – Мозгов у них нет, одни только инстинкты. Паразиты выделяют токсин и тот, как компьютерный вирус вносит чувствительный сбой в программу «хозяина».
– Всё не так просто, как ты рассуждаешь: – усмехнувшись ответил завлаб: – Встречаются паразиты, которые плохо влияют на часть теплокровных. Например, есть такие, что развиваются не только в полёвках, но и в тех крупных хищниках, что ими питаются. Они заставляют мышей терять страх перед кошками, лисами и даже волками. Те их с удовольствием кушают, ну, а дальше понятно…
Мне кажется, что благодаря воздействию подобных токсинов, уцелевший казах повёл себя таким странным образом. Стал действовать совсем нетипично для заражённого бешенством. Охотился на людей с топором и без всякой жалости, убивал своих соплеменников.
– Нельзя же сравнить человека и мелкую мышь с крохотным мозгом. – возразил на это Роман.
– Почему же нельзя? – удивился завлаб: – Есть такой паразит, который зовут токсоплазма. Часть жизни он проводит в теплокровных животных, относящихся в виду кошачьих. Вторую в прочих зверушках и птицах. В том числе, в человеке и мышках.
Исследования показали, что заражённые люди сильно меняют своё поведение. У них возникает чувство ненадёжности мира, тревога и большое сомнение в собственных силах. Появляется склонность к ненужному риску и весьма ощутимо, замедляется скорость реакции. Всё это приводит к тому, что человек значительно чаще попадает в аварии.
– Неужели все паразиты успели так быстро приспособиться к современным условиям? – рассмеялся Роман: – Ведь машины на наших дорогах появились всего век назад.
– Зато крупные кошки, вроде тигров и львов, существуют с давнишних времён. Наверняка они с удовольствием ели беспечных людей, гулявших у них перед носом. Да и сейчас постоянно находятся чудики, которые устремляются в клетку к медведям и прочим опасным животным.
– Да. – согласился с ним парень: – Недавно я видел подобного психа. Его показали по телеку. – Роман немного подумал и тихо добавил: – Надеюсь, наши учёные отыщут лекарство от этой заразы, а заодно и от всех остальных, что мы привезли из казахского кратера?
– Скорее всего, выделят особый токсин, который начнёт превращать наших солдат в биороботов, желающих лишь одного, убивать всех вокруг. – грустно закончил завлаб.
Спустя две недели, российской команде сообщили две новости разного толка. Первая была не очень приятной. Оказалась, что врачи чумного научного центра продолжали бороться за жизнь молодого казаха, заражённого в кратере, но совсем не уверенны в том, что удастся его излечить.
Второе известие звучало значительно лучше. Выяснилось, что никаких опасных болезней у москвичей не нашли. Скоро их выпишут из ростовского госпиталя и разрешат уехать в столицу.
Неделю спустя, Роман и двое учёных благополучно добрались до дома, где получили приличные премии. Бочаров с Чистохваловым вернулись к привычной работе в «НИИ». Парню предложили устроиться в охрану их института на постоянной основе.
Молодой человек немного подумал и, скрепив своё сердце, отказался от оказанной чести. Объяснялось всё тем, что документы, нужные для открытия детективной конторы, он уже получил. Пора было браться за ту непростую работу, к которой он сильно стремился. Оставалось лишь снять помещенье для офиса и дать рекламу в газетах.