– Ишь ты, какой прыткий! Дурная голова ногам покоя не даёт? Куды поспешаешь? Ответь, уважь бабушку.
– Вот привязалась! – пробормотал юноша, но остановился. Громко и сердито сказал: – Дело у меня здесь. Слышишь? Де-ло!
– Да ясно, что дело. Чай не по грибы в тёмный лес припёрси. Ты не упорствуй зазря, ты поведай, в чём твоё дело-то?
– Что ж ты будешь делать?! И чего мне стоило метров на пятьдесят правее взять?! – начал закипать юноша. – Тебе, бабуля, что за беда до моего дела? Пропусти, говорю, тороплюсь я.
– Чой-то ты, мо́лодец, невежа какой?! Тебя мать вежеству не учила? Или батюшка сёк редко? Теперь-то уж куды? Надоть, пока поперёк лавки помещался, а ты уж вымахал… Велика Федора…
– Какая Федора? Ты, бабуля, заговариваться начала. Меня Филиппом зовут.
– Вот дожила! – посетовала старушка. – Прежде всё Иваны захаживали, а ноне Филипп забрёл на отшиб. Ты, Филипп, не егози, говори прямо, зачем в мой лес пожаловал. Иначе не будет тебе дальше ходу.
– Уф, проще уж рассказать, чтобы отвязалась. Не драться же с ней. Дунешь, она и рассыплется, – зло бормотал себе под нос юноша, поглядывая на сухонькую старушку с высоты своего двухметрового роста. – На охоту иду! Устраивает?!
– Ой, темнишь ты чой-то, добрый мо́лодец, – недоверчиво покрутила длинным крючковатым носом бабушка. – Какая ж охота? Ни лука у тебя, ни стрел…
– Да ты сдурела, старая? Ты в каком веке родилась-то? Лук и стрелы… Надо ж такое ляпнуть. У меня вот что есть! – Юноша вытащил из кобуры и с гордостью продемонстрировал старушке небольшой чёрный пистолет. Произнёс с придыханием: – Beretta!