Про Бултычку и его друзей

Шмульке прибыл в монастырь вечером, после обедни. Ему не нравились крупные города, он не пожелал жить около царя, да и сам этот дикарь ему не нравился. Магистр на следующий день купил дом, у реки, вдали от монастырских стен. Он ничего не планировал, всё решили за него, ещё там – в Берлине. Его продали, как лошадь на базаре. Поэтому Шмульке жильё обустраивал основательно. Слуга доложил, что кареты разгружены. Самое ценное – это лаборатория и набор напольных зеркал, из венецианского стекла. Магистр распорядился всё внести в дом.

–Завтра придёт ученик, мы вместе расставим хитроумные сосуды.

Новая лаборатория, несомненно, должна отличаться от Дрезденской. В Германии было места мало. Шмульке решил возвратится в Египет, но русский царь спутал его планы. Магистр прошёл по монастырю. Он больше напоминал маленькую крепость. Странное было это место для молитвы и послушания: в подвалах были винные погреба, вход в которые был свободен, на верху жили чернокнижники, хлысты и другие инакомыслящие. На верху можно было найти всё, преследуемое официальной церковью: от икон Рублёва, до философского камня. Рядом были кельи монахов, церковь с иконостасом. И грязь, двор не выложен камнем, монахи не стригут траву, стараясь её убрать совсем. Нет привычного мягкого сельского дёрна. Шмульке с молодости, нравилось валяться на траве. Страна дикарей, и царь у них дикарь. Магистр осмотрел келью, занятую под библиотеку, везде было опустение и хаос, никакого порядка. Отдельные листы папируса валялись на полу, в кельях давно не прибиралось, и слабый запах табака, он преследовал Шмульке с самой столицы.

– После уборки надо проветрить кельи, подумал магистр.

Фрол увидел учителя на третий день, после его прибытия, он собрал всю свою челядь и устроил уборку в его келье. Фрол пытался возмущаться, но всё впустую, его никто не понимал, ни учёный, ни его слуги. Они друг друга понимали с трудом. – Немцы! Что скажешь, подумал юноша. Шмульке уже догадался, кто перед ним, он не собирался изучать этот дикарский язык, по методу русского царя, он начал зондировать почву, на предмет знания языков, время от времени вставляя фразы из собственной языковой копилки. Мальчик среагировал на арабский. Шмульке вздохнул, последние десять лет ему довелось провести в Египте. Он проверил ученика, спровоцировав того на ответ. Диалог был установлен, отныне магистр общался с учеником на арабском языке. Шмульке вполне устаивал такой вариант, главное всё оставить в секрете. Теперь магистр не боялся надзора, их никто не мог понять в России. На следующий день, учёный стал обустраивать лабораторию в доме, он специально выделил комнату, с хорошей вентиляцией. Шмульке всё делал основательно, с немецкой педантичностью. Шмульке никогда не был немцем, он не относил себя к этим варварам. Фрол с удивлением смотрел на причудливые колбы, связанные между собой гирляндами приспособлений. У каждого учёного алхимика были свои слабости: Шмульке интересовал философский камень. Всё мечты, всё иллюзии, а философский камень – реальность, из философского камня был вырезан перстень царя Давида. Слишком много очевидцев осталось в истории видевших чудеса, какие мог делать иудейский царь. Шмульке верил свидетельствам этих людей. Он двадцать лет собирает артефакты по крупицам, и не продвинулся ни на шаг. Ему стыдно было признаться перед учеником, он ничему его не сможет научить.

– Придётся учиться вместе.

Фрол осторожно распечатывал зеркала. Какие они были большие и тяжёлые! Шмульке помогал ученику их устанавливать. Надо было из зеркал сделать комнату. Тогда ещё не знали, что такое портал, переход в другой мир, но первые порталы появились опытным путём и были они из зеркал. Когда было всё готово, Фрол зашёл в центр зеркальной комнаты, ему стало неуютно, он вновь почувствовал себя пробкой от шампанского. Парень рискнул преобразиться, и, о чудо, он снова стал Васей Сметаниным. Это было открытие, его личное открытие, он уже не считал себя таким беззащитным. Фрол поспешил вернуть прежний облик. На выходе было всё, как прежде, учитель наводил порядок со своими книгами. Фрол светился от счастья – это была победа, о которой никому рассказывать нельзя.

С утра учитель пришёл в замок, в течение двух часов библиотека превратилась в набор сложенных кип, книги и все бумаги, стопками стояли на полу, которые приходили и забирали слуги Шмульке. Учёный решил перебрать их у себя дома, не торопясь, разобравшись с каждым документом. Он только спросил Фрола, о наклонности его предыдущего учителя.

– Перемещением во времени и в пространстве увлекался.

– И, как успехи?

Фрол тактично промолчал, магистр и не ждал ответ.

– Всё это глупости! Сказки. Вот философский камень – это реальность. Остальным не стоит заниматься, только время терять.

Фрол молчал, а про себя думал:

– Дурак ты, хоть и немец.

Вечером к учителю приходило вдохновение, он закрывался в своей лаборатории и никого не пускал. Фрол только ждал этого момента, чтобы уйти в зеркальную комнату. Он проводил свои эксперименты. Портал не каждый раз реагировал на его присутствие, Фрол старался изучить это явление, а ещё он пытался вспомнить те руны, которые первый учитель читал на древнеегипетском языке, а он, синхронно, повторял. Один раз у него получилось, одно из зеркал пропало, открыв проход в неведомый мир. Фрол не рискнул сделать шаг, было страшно, этот шаг мог привести его куда угодно, скорее всего это был бы его последним шагом. Раздался крик учителя, Фрол поспешил к лаборатории. Магистру в глаз попал один из реагентов, Фрол помог промыть глаз учителю, содовым раствором. На сегодняшний день работа закончилась. Судя по травме, отдыхать придётся неделю. Фрол вернулся в свои пустые кельи. Было время подумать.

Главное, что получалось с зеркалами, в отличии от философского камня, которым занимался Шмульке. Осталось определить – что именно получалось? Фрол вёл дневник на греческом, этому языку научили его монахи в детстве. Шмульке не знал греческого, Фрол это вычислил. Фрол раскусил нового учителя, он в своих изысканиях действовал методом плагиата: где-то, что-то подсмотрю, где-то, что– то услышу! Ничего нельзя рассказывать магистру. У магистра ничего не получалось с камнем, но последние мысли учителя не лишены были смысла:

– Он понял, что любое превращение требует очень много энергии, философский камень должен создавать вещи, он должен жить в своём измерении, ему нужно дать эту жизнь.

Шмульке решил создать аппарат, которому он уже придумал название – «Капкан для молний». Магистр в своих опытах решил заручиться энергией бога. Это было кощунственно, по отношении к религии, но философский камень был выше запретов священнослужителей. Шмульке занялся физикой, он знал, что молнии притягивают металлы, уловитель он создал из серебра, Шмульке казалось: чем благороднее металл, тем осуществимей его идея. Шмульке пришлось поработать над накопителем, он чуть не спалил дом, пока не нашёл смесь газов, способных удерживать молнии, главное, чтобы была надёжная изоляция с землёй. Корпус Шмульке заказал в Дрездене, вернее два: из глины и стекла. У учителя что-то получалось, в лабораторию опасно входить было, даже при ясном небе. Ясное небо здесь было редко, облака по крышам ходят, омывая черепицу, в любое время может сорваться дождь. Влага, сырость! Но мы привыкли. Через два месяца привезли заказ, учитель демонстрировал свой аппарат, страшная, непонятная штука: в стеклянном корпусе сверкали молнии, перемешиваясь друг с другом. На аппарат нельзя было смотреть, он слепил, как солнце, и притягивал к себе пыль, бумагу, старался снять скальп с головы, испортив до безобразия причёску. Я боялся подходить к этой машине. Учитель начал первые опыты, применяя доступные материалы – медь, свинец, олово. Я, только, через стену, слышал его восхищённые возгласы. Он показывал мне результаты своего труда – это были неведомые сплавы, похожие по цвету на малахит, на золото. Он показывал слиток с вкраплением жёлтого металла. Ещё недавно это было свинцом, учитель лихорадочно рылся в библиотеке, но ничего не находил, что ему нужно, вёл переписку со знаменитыми алхимиками мира. Но тщетно, каждый охранял свои секреты. Магистр был на правильном пути, он работал над тем, чтобы был способ регулировать эту энергию, и он почти добился этого. Но одно неосторожное движение, временное нарушение контроля ориентации, и учителя не стало. Его сожгло наполовину. Даже за ведро водки холопы отказывались доставать труп колдуна. Тогда я вспомнил инструктаж магистра, первым делом, опустил заземляющие ножи. Я видел, как молнии ушли в землю, был даже лёгкий хлопок, потом ухватом, переделанным в крюк, пытался достать тело учителя. С трудом, к концу дня, я справился. Вечером из дворца прибыл камергер, он и помог мне с организацией похорон.

– Значит правда, что немец умер. Так и доложу царю.

Я, грешен, воспользовался казной магистра, для перевозки зеркал в монастырь. Слуги разбежались, дом остался пустой, без хозяина. Холопы, когда мимо проходили, крестились. Была попытка ограбления, или мародёрства, в лаборатории осталось два трупа, эти бандиты и подняли заземляющие ножи. Мародёров хоронить было некому, люди оббегали дом колдуна десятой дорогой. В непогоду его окна сверкали, а внутри танцевали покойники. Жуть! Я взял самое необходимое для будущего учёного – зеркала, магический кристалл и библиотеку. Да простит меня Шмульке, среди книг я нашёл его казну. В своей келье я собрал комнату из зеркал, сегодня был день испытаний. Царь про меня забыл, к нам, почти не ездит, говорят, болен шибко – огонь внутри его ест. Сейчас во дворце не до меня. Монахи кормят, ну и ладно! Я не знал, что на наше содержание, казна выделяет деньги. Я, с опаской, зашёл в зеркальную комнату, попробовал преобразиться. Получилось, даже лучше, чем в доме Шмульке. Дом стоял на отшибе, далеко от монастырских стен. Не лучшее место для перемещений, я опять стал петь руны, как бы, подпевая учителю, опять в зеркальной стене образовалась ниша, приглашая меня в путь. Я, снова не рискнул, уж слишком заманчиво это всё выглядело. Я прекратил петь, стена восстановилась, но на полу осталась заколка. Я узнал её, она пахла Юлей. Это был сигнал, я знал, что меня будут искать, правда, не хотел этого. Это было слишком рискованно.

Юля неделю не выходила на работу, лежала на своей кушетке, отвернувшись к стене. По щекам лились слёзы. Мама уже не знала, как вывести дочь из этого положения:

– Скажи, что-нибудь! Кто тебя обидел? Что случилось?

Юля оторвала голову от подушки:

– Бултычка пропал.

– Опять этот Бултычка, никак не может тебя оставить в покое.

– Это я не могу оставить его в покое.

– Ну чем тебе Вася не такой?

Из Юлиной комнаты опять донеслись рыдания. Мама среагировала на звонок во входную дверь. Пришла Элис, и боком, мимо Юлиной мамы, протиснулась в комнату подруги.

– Ты знаешь? Бултычка пропал.

– Знаю. Он предупреждал тебя, что мы не такие, как все?

Юля кивнула:

– Похожих на него, нет в этом мире. Понимаешь, я люблю его, такого, как он есть.

Юля опять заплакала. Пришел режиссёр театра с Пиратом, внизу, под окнами караулил муж Элис. Режиссёр ничего не сказал, пока он мог прикрывать Юлю, её подменяли другие актрисы.

– Надо что – то делать.

Сказал Пират.

– Надо искать волшебника, он что-нибудь придумает.

Волшебник по всему миру мотается, подключу ка я своих друзей, они помогут его найти. Заработал кукольный телеграф, марионетки всего мира откликнулись на просьбу Пирата. До Ибрагима сигнал о помощи от друзей из России дошёл в Египте. Первым самолётом Ибрагим вылетел по вызову. Его встретила Элис, Ибрагим по дороге, выяснил, что случилось, что привело к авралу в среде друзей? Ему было жаль, очень жаль, что пропал его друг – Бултычка. Они зашли в театр, забрали Пирата, и отправились к Юле. Девушка ничего не ела, и оставалась в той же позе, что и вчера. Ибрагим познакомился с мамой, Юля слышала про иранца, который раньше был куклой.

– Пират правильно говорит:

– Бултычку нужно искать. Только мы не знаем, как и где. Мне нужно посоветоваться кое с кем. Не быстро такие дела делаются. Юля, вы не отчаивайтесь, найдём мы вашу пропажу. Только мне, кое– куда надо съездить. Консультация нужна.

Ибрагим добрался до своего дома, сразу стал трусить чайник:

– Выходи, не спрячешься.

Вагиф вывалился из носика, не удержался за скользкие стенки чайника. Он сразу попытался стать невидимым. Такие номера у Ибрагима не проходят. Волшебник не стал юлить:

– Бултычка пропал! Наш друг. Мне надо знать, где он есть, чтобы найти друга.

Вагиф пообещал отвести его к крысе, он ясновидящий – наш пророк.

Глава 9

У крысы была идеальная генетическая память, она помогала ему в работе. Двенадцать поколений крысиного рода были загружены в его мозг. Он знал, что и после смерти продолжит жизнь в одном из своих потомков, только не знал – в котором. Их так много! Он бы ни за что, не стал помогать Ибрагиму, он помнил этого избалованного мальчика, не имеющего чувства сострадания, если бы не Вагиф. Крыс дорожил своей дружбой с учеником джинна. Ибрагим спросил за Бултычку, крыс помнил это существо, родившееся из пробки. Он прошёл по этажам своей памяти, такое случается при внезапном прерывании колдовского ритуала. Ему была интересна судьба Бултычки, и крыс заварил чай, свой волшебный особый чай, он помогал глубже проникать в историю, уже не двенадцать, а тысячи поколений пришли на помощь маленькому живому комочку материи. Крыс знал, любое будущее, это одна из вариаций прошлого, в его мозгу вырисовывались схемы, их было много, но какая-то из схем была доминирующей. Это и есть твоё будущее, только нужно следовать выбранной инструкции. Шаг в сторону – и время сметает всё, стирает ластиком схему, человека, память о нём. Крыс не видел Бултычку в будущем, остаётся прошлое. Крыс сделал глоток чая. Мозг уходил вглубь, он отсеивал тупиковые ветви, время высвечивалось на таймере, который неумолимо щелкал, отсчитывая годы. Даты, эпохи, люди, войны, цари – всё пролетало мимо, как в ускоренном кино, оставляя вехи в истории. Таймер остановился в середине семнадцатого века, во времени правления Россией Петром первым. Наконец-то, вздохнул крыс, нашлась пропажа! Остальное было проще, к концу дня крыс определился с местом пребывания Бултычки, и прощупывал средства связи с объектом. Этого Ибрагима нужно носом ткнуть, показать, где он теряет друзей, для таких, как он, триста лет в образе куклы – маловато будет! Крыс приговорил бы его к пожизненному заключению. Мозг разбавленный наркотиком из сбора индийских трав, подогревал его картинками из прошлого, с участием маленького Ибрагима. Ну и гнусный же тип, был этот волшебник! Утром крыс продолжил. Теперь у него было всё: время, место, он даже знал про зеркальный резонатор. Учёные шли на ощупь к своим открытиям, ничего не зная о порталах, об их построении и принципе действия. Иногда метод втыка давал не плохие результаты, если не считать пропавший скот, людей, целые участки местности. Крыс знает случаи, когда пропадали целые сёла, города, частоту скорости движения времени задавала Земля – сама мать природа помогала фанатикам от науки. Она вела их к мечте, выбрасывая в прошлое, вместе со свидетелями их чудовищных опытов. Сколько жертв было принесено во имя науки? Земля приносила в жертву самих колдунов, выбрасывая их в глубине истории. Резонатор – это хорошо! Надо был передатчик, работающий от энергии звёзд. Крыс знал только один «живой» накопитель звёздной энергии, и тот находится в Египте. Передатчика люди не нашли – очень жаль. Завтра он встречается с Ибрагимом – на площади, перед мечетью, крыс выполнил своё задание, он нашёл Бултычку. Нашёл время и место, где он находится, он выскажет свои мысли, насчёт построения портала, остальное будет зависеть от Ибрагима: хватит ли у него средств и времени, для построения передатчика? Крыс откинулся в шезлонге, он был доволен собой, доволен выполненной работой.

Ибрагим предлагал крысе деньги, тот отказался:

– Зачем они мне? Если будут нужны, я в любом банке взять смогу.

Тогда он предложил еду, крыс опять отказался, его кладовые были полны, а апокалипсис не приближался. Ибрагим не знал, чем угодить оракулу, тогда он подарил ему маленькую фаянсовую куклу, похожую на ученика джинна. Крыс был рад, ему не хватало друга, с кем можно было поговорить в норе.

– А, не совсем плохой вырос этот сын визиря, наверное, жизнь в образе куклы имеет лечебные свойства, изменяет характер, в сторону улучшения.

Ибрагим включил свой внутренний источник жизненной энергии на полную мощность. Он организовал поиск лучших астрологов, алхимиков, астрофизиков современности, он решил образовать команду. На что только не пойдёшь, ради спасения друга! Потихоньку учёные начали собираться, было даже два шамана с Ямала. Когда поток прибывающих учёных иссяк, Ибрагим собрал всю команду, и объявил о цели будущих изысканий. Учёным предлагалось создать первый искусственный портал – проход через время и пространство. Последним пришёл ведун из Рязани, у него не было денег, документов, рекомендаций, но по иронии судьбы, ему предстояло возглавить это псевдонаучное сообщество. Астрофизиков было больше всех, часть из них сразу отказалось, часть остались из любопытства, этот проект был не по их профилю. Два шамана так и не поняли, что от них требуется, цыганки приставали с гаданиями. Сброд. Ибрагим не знал даже, как их проверять, как определить степень их полезности. Индус, вообще, не грамотным был, но владел двенадцатью языками, владел гипнозом, читал мысли. Ведун, наоборот, чересчур грамотным был, языков знал меньше, чем индус, зато каких!? Древнеарабский, древнеегипетский, шумерский…самый распространённый из перечисленного был греческий. Русским он овладел позже – в Рязани. Но мне не нужны полиглоты!

– Одно другому не мешает, – возразил человек из Рязани.

Я поражаюсь, Рязань – это центр России, откуда знания языков давно умерших цивилизаций? Говорит, что после удара молнией. Если бы я спросил его тогда, где и когда его так приложило, то многое выяснилось бы сразу. Я не догадался, а учёный промолчал, ему было, что скрывать.

Только под ногами разгорелся костёр, опалив портки и пятки ног, ему в голову пришли незнакомые слова – продолжение египетских рун. Учитель произнёс их, в унисон, вслед за говорившим. Он готов отдать голову на отсечение, поклясться, что никогда не слышал этого языка. Он не видел говорившего, но запомнил каждое его слово, на всю жизнь. Учитель оказался в Рязани, на кладбище, зимой. Люди, собравшиеся для похоронной церемонии возле церкви, разбежались с криками, при виде чёрта с чёрными копытами, некоторые успели увидеть рога и хвост. На улице был крещенский мороз, поэтому не будем быть очень дотошными, не будем спрашивать откуда учитель взял одежду. В сторожке горел огонь, над трубой вился дым, уходя высоко в небо, как продолженье трубы. Сторож, он же ключник, как всегда был пьян, дверь не заперта. Учитель позаимствовал тулуп и сапоги. В сторожке он почувствовал, как болят ноги. Его подобрала Марфа-знахарка. Голодного, замёрзшего привела в свой дом на окраине города. Учитель ещё держался в дороге, но переступив порог жилья, свалился кулем. Марфа захлопотала, стянула с него сапоги вместе с портянками, прилипшими в местах с лопнувшими волдырями. Марфа смазала ноги мазью, и учитель заснул. Марфа разглядывала своё приобретение – мужику было за пятьдесят, он был не русский, но и не армянин. Армян Марфа в жизни повидала. По-русски говорил без акцента. Татарин, на верное? Имя у него странное, Абдулла. Не нашенское, не привычное. Народ будет дулей дразнить. Нужно что-то своё придумать, русское – Анисим, Архип, Аверий. Архип больше подходит. Так и будем звать, а то на улице спросят.

Рязанский Архипом назвался, документов у него не было, я сверился по полицейской картотеке, только у цыганок были паспорта, с молдавским гражданством. Как они границы пересекали? Я видел тренировку индуса: шесть индусов разбежались в разные стороны и взорвались – лопнули, как резиновые надувные шары. А индус, в это время, лежал перед крыльцом дома, в образе собаки. Зевал от скуки. Архип уяснил, что от него требуется, для него это было известно, он приблизительно знал, как это делается, но, чтобы повторить – боже упаси. Я не знаю, чтобы я делал, если бы Архип не взял всё в свои руки. Рязанский переговорил с крысой, у него в голове уже формировалась схема передатчика, с рукояткой регулировки скорости времени. Время – это физическая величина, как река, движется в одну сторону. Нам же предстояло эту реку направить вспять, при необходимости, остановить течение. По силам нам эта задача? Архип считал, что по силам. Он нагружал всех, ему нужны были исходные данные, ему нужен был материал. Ко мне он обратился только раз, попросил пару продвинутых студентов, последних курсов технических вузов, со своими компьютерами, и всё. Я намекнул Архипу, чтобы он отсеял ненужных людей.

– А зачем? Вы не платите, сами отвалятся. Проверенный способ. Всё лишнее – это полова, сметаемая ветром. А кто останется, те и будут тянуть воз.

Я поражался мудрости человека из Рязани: первыми отсеялись цыганки, когда поняли, что здесь им не светит руки нагреть, вторыми ушли шаманы, индус провалился в нирвану, до лучших времён. Осталось пятеро: якут, Архип, один из астрофизиков, алхимик из Афганистана и девушка – говорящая с душами. Индус сидел в комнате на полу, без движения. Мы к нему привыкли, как к мебели.

Портал – это не машина времени, в порталах не должно быть механики, электроники, минимум химии, порталы не должны быть подвержены природным явлениям. Портал, как пауза между мирами, во времени. Нам так казалось. Всё проще, гораздо проще, Архип всего час побывал на Каспийском море, он там нашёл три природных портала. Иди, изучай, как оно действует. Желающих не оказалось, пришлось будить индуса. Архип поставил сковороду, для жареной картошки на сале. Никакая йога не выдержит этой пытки. Архип поблагодарил Петра первого, за то, что завёз картошку в Россию. Архип объяснил индусу, что от него требуется. Для индуса портал был туннелем, проложенным над поверхностью моря, только кем и зачем. На той стороне не было моря, сплошная пустыня с сильными ветрами. Песок был белого цвета – кварцевый песок. А ещё он запомнил звук, ветер освободил от наносов бархан, под барханом была скала. Ветер, и в скале, нашёл пустоту. Но это был не свист – протяжный звериный вой. На нашей стороне тоже была белая скала, и тоже, временами были сильные ветры. Надо рассказать Архипу, может это важно. Пока индус ел, Архип всё выслушал о его наблюдениях в портале.

– Да, действительно, был резонанс между кварцевыми скалами, который не пропадает, а поддерживается постоянно ветрами, передвижением песка, энергией волн, значит в этом процессе задействована и луна. Портал, действительно, как завис над морем, и если бы не закат солнца, то Архип бы, прошёл мимо, не заметив ничего. Дико было наблюдать за перемещающимся индусом, казалось, что он шёл и плыл по воздуху. Ибрагим позаботился о защите тайн своего проекта. Архип надеялся на студентов:

–Может они помогут вычислить частоту волн неизвестной субстанции, которую Архип называл скоростью времени.

Он многого не понимал, о многом догадывался, пытался превратить свои знания в научные. Время, как вода – движется в одну сторону, его можно остановить, заставив умереть всё живое, нарушив законы метаболизма. Сразу, в один миг, не оставив и крохи времени на разложение трупов. Его можно пустить обратно, сделав время со знаком минус. Нужно обладать чрезмерной фантазией, чтобы представить, как живут существа в мире отрицательного времени. Наши организмы там не выживут, мы не приспособлены к этому – нужно появиться на свет уже взрослым, глубоким старцем, чтобы потом всю жизнь постепенно молодеть. Мы не готовы к этому. В мире с отрицательным временем: молодость – это смерть! Время – это физическая величина, оно должно быть подвержено управлению. Его не нужно было убеждать, что это не так, он на себе испытал интригу времени, перенос из глубины семнадцатого века в это время. Без всяких машин, приборов, передатчиков. Архип ждал студентов, а Ибрагим, когда закончится летняя сессия. Одного из студентов он нашёл на лётном поле местного аэропорта. Он доказывал, что оплатил полёт до Стамбула, но лётчики его и слушать не хотели, у них был чартерный рейс, и в Стамбул они не собирались, их нанял другой клиент. У мальчишки был в руках ноутбук, и не риала в кармане. Второй согласился на условия найма, на время студенческих каникул. Он был дитя мира, у него не было нации. Ибрагим обеих привёз к Архипу. Турок был чистый химик, несмотря на бедность, закончил четвёртый курс в Оксфорде. Второй учился в Турине, в политехническом университете. Архипа это устроило. Оба студента могли работать с компьютером, и их мозги не были нагружены физикой в современной интерпретации. Осталось только их заинтересовать. Студенты, по привычке, слушали лекцию работодателя, по их невозмутимым лицам трудно было понять, дошло до них что-нибудь, или нет. Тогда Архип отвёз их на море, к йогу, пусть индус погуляет со студентами по порталу. Блин! Это был эффект! Не надо объяснений. Турок даже узнал родную пустыню по следу от протектора колеса, оставленного автомобилем. Еле индус с другим студентом вернули его в портал. Парню пытались объяснить, что это может быть не наш мир, не наше время, и у тебя контракт. Турок поддался, но с трудом. После портала всё пошло по-другому, ребята с энтузиазмом вклинились в работу. Первым делом они заказали зеркальную комнату. Этим они пытались добиться резонанса, между двумя одинаковыми структурами. Но даже после установки комнат ничего не выходило. У Архипа опускались руки. А, тут ещё, принесло в Иран Юлю. Этот раз она приехала подготовленной в мусульманскую страну, в хиджабе. Ибрагим привёз её к нам. Теперь мы отвечали за её спокойствие. Архип сказал честно девушке – ничего не получается. Он зашёл с девушкой в зеркальную комнату, и тут его осенило, Архип стал петь руны, и зеркала пропадали одно за другим, таяли в пространстве. Архип смотрел в образовавшийся туннель, он видел человека в конце этого туннеля, мужчина тоже пел. Архип узнал своего ученика Фрола, он думал, что того давно нет в живых, извели церковники. Юля бросилась в портал, с криком:

– Бултычка! Я тебя опять нашла.

Архип не успел перехватить девушку. Это был первый искусственный портал, ещё не управляемый, научно не обоснованный, никто не знал, на что он способен, но уже работал.

***

Фрол сидел в зеркальной комнате и пел египетские руны, найденные учителем в горах макулатуры. Юноша уже ни во что не верил, он отчаялся:

– А заколка?

– Заколку могла потерять служанка.

У Фрола не было увеличительного стекла, но через магический кристалл он попробовал внимательнее рассмотреть находку. На заколке была метка с внутренней стороны – клеймо мастера. Фрол не стал расшифровывать рисунок – заколка явно не принадлежала Юле. Он совсем упал духом.

– Всё зря! Все старания насмарку!

Фрол запел. Он готов был броситься в любой, открывшийся портал, но тут он услышал голос Юлии:

– Бултычка! Я тебя опять нашла!

Фрол увидел новый туннель, и только успел раскрыть руки, подхватив падающую девушку. Она застыла в его объятьях, притихла, как мышка, ей ничего больше не нужно было. Портал закрылся. На это никто внимания не обратил, кроме Архипа. Учёный уже не боялся появления зеркал. Чтобы постоянно портал был в действии, нужно много энергии, надеюсь, студенты разберутся куда её приложить. А пока, будем открывать его так. Самое главное мы сделали – воссоединили любящие сердца, через время, через расстояние. Архип совершенно не беспокоился за Юлию.

– Смогли забросить в семнадцатый век, сможем и достать. Студенты зависли в компьютерах, им была поставлена задача, теперь она не казалась такой непосильной.

– Пора порадовать Ибрагима-подумал Абдулла. Дома ещё предстояли разбирательства с Марфой

Глава 10

Умер царь. Нет Петра Алексеевича. Новая власть по-новому метёт. Почувствовав слабину власти подняли голову церковники. Мне предложили выехать со второго этажа, освободить кельи. Церковное довольствие прекращается. Я хотел напомнить про указ царя, про финансирование из казны. Монах сказал:

– Плакали твои деньги. Их давно съели, на год вперёд.

Я знал – добиваться справедливости тщетно, молча, переехал в дом Шмульке. Так его никто и не занял, дурная слава ходила о нём, по всей округе. Дом защищал себя. Кто-то пытался серебро снять, что магистр для улавливания молний установил, так и нашли их мёртвыми, под домом. Первым делом я заземляющие ножи опустил, потом заделал окна. Нанял грузчиков для перевозки зеркал. Заказал молебен в церкви, вызвал попа дом освятить. Я давно ни во что не верил, но верили люди, это для соседей, мне не нравились всевозможные сплетни и кривотолки. А Юлю? Юля домой уехала, у неё работа. С Архипом мы согласовали график связи, он продолжал работу над проектом портала. Нам, почти методом втыка, посчастливилось связаться. Студенты раскопали тысячи таких зеркальных комнат, в разных временах, в разных странах. Они нашли какую-то связь между египетскими рунами и ритмом любящих сердец. Шестьдесят ударов в минуту, это и была градировочная шкала времени. Весь расчёт шёл в ударах. Непривычно как-то. Архип открыл много порталов – в другие миры, в прошлое, но контролируемым был только мой. Юля родила ребёнка, я на месяц отпросился у учёного. Работа разделяла нас. Юля не хотела жить в средних веках – в вечных холопках, а меня наука не отпускала. Так сын и вырос у мамы с бабушкой, отец редко приезжал на неделю. Я гордился, у сына было отчество: Кирилл Фролович, не то, что у меня, мне кажется, я и родился в монастыре. Монах говорил:

– Нет. Есть у тебя мать и отец, тебя нашли маленьким, завёрнутым в пелёнки, возле входных дверей. А отчество – это наше упущение, в монастырской книге записано только имя.

На престоле сменялись царицы, одна за другой, стали появляться лихие люди, но монастырские могли постоять за себя. У Архипа появились сдвиги, они научились удерживать портал, создав накопитель звёздной энергии, они научились регулировать формирование портала. В данный момент работали над отрицательным временем. Я, пока оказался не нужен. Архип согласился отпустить меня, при условии, что я в горах найду пещеру, вдали от людей, вдали от полезных ископаемых соберу в ней зеркальную комнату и замаскирую её так, чтобы никто не догадался, что тут что-то есть. И я нашёл. Я всё сделал так, как просил Архип. Он сам лично проверил. Я не верил, что Архип оставит проект на студентов. Я обнял учителя. Сколько лет мы не виделись?! Назад мы попали вместе. Юля была на десятом небе, от счастья. Наконец мы стали законными мужем и женой, через ЗАГС. Наш сын – уже наш, и не безотцовщина. Кириллу было десять лет, и он ходил в пятый класс. Уже настоящий мужчина! Пока я решал вопросы с работой, Юля съездила к Элис поделится последними новостями. Элис жила в другом городе, в коттеджном посёлке, у неё было три девочки – близнецы. Они были на год старше Кирилла. Юля говорит: