Тут Изя был уверен на все сто. Его Сара была неприступной крепостью. Надменно смотрела на мужской пол. К ней уже сваталось два очень приличных человека и при том из хороших семей. Она их отвергла, даже не взглянув на них.
– Зайдите в зал Илюша. Сара, девочка моя, тут к тебе жених. Выйди к нам, с явной издёвкой сказал Изя.
За столом сидели ребе, кондитер и великий одесский часовщик Миша Золотницкий, видимо и со слов последнего вся Одесса узнала о сватовстве Ильи. Они внимательно и с улыбкой наблюдали за всем этим процессом, так как находились в прекрасном расположении духа. На полу стояли две выпитые бутылки водки, а третья, что была на столе, была почти пуста. Сару долго ждать не пришлось. Она вышла в великолепном голубом платье с бриллиантовым колье на шее. В ушах у неё были два огромных изумруда. Цена этих безделушек была намного больше, чем все одесское казначейство. Сара подняла свои бархатные ресницы и посмотрела на отца. На Илюшу она вообще не смотрела, что очень понравилось её отцу. То, что произошло дальше, помнила вся Одесса лет пятьдесят, так как были свидетели сему действу.
– Папа, я люблю Илюшу и хочу стать его ….
Она не успела договорить. Израиль Мильграмм уже лежал на полу. Минут сорок его приводила в порядок жена Рахиль и его друзья, пока не появился доктор Гойхман. Доктор на что-то там надавил Изе, дал ему понюхать из пузырька, и привел хозяина в чувства. Правда Изя еще молчал минут тридцать, но по глазам, как у хорошей легавой собаки, было видно, что он все понимает. Прошло еще достаточно много времени, пока Изя заговорил. Потеря сознания, это потеря сознания, а вот старого еврея не проведешь. Возможно, потеря сознания была связана с обдумыванием той ситуации, которая произошла. Изя взял себя в руки и произнес умную речь, как профессор философии.
– Двадцатый век меняет нравы, но не обычаи. Любовь хороша тогда, когда есть что кушать. Илюша, вы мне приносите тысячу золотых червонцев и Сара ваша. Не подумайте плохо, я не торгую своей единственной дочерью. Когда я умру, вам достанется гораздо больше. (Вот тут Изя ошибся. Его убили в 25 году, а все имущество конфисковали, но, слава Богу, он пока этого не знал). Просто, я хочу четко знать, что мой зять может заработать и моя дочка всегда будет сыта и обута.
Илюша и Сара уже стояли, обнявшись, и попытались возражать, но было всем понятно, что старый Мильграмм от своего слова не откажется. Не будет же он отдавать свою дочку голодранцу. Илюше подарили несбыточную надежду, но все-таки надежду. А компания дальше продолжила пить водку уже в расширенном составе, так как к ним присоединился доктор Гойхман. А почему бы и нет. Он получил прекрасный гонорар за спасение жизни Изи. Теперь он мог спокойно поужинать и закусить. Когда была выпита еще одна бутылка водки, компания успокоилась. Всем было и так понятно, Сара замуж за Изю не выйдет. Тысяча червонцев не подъемная сумма. У знаменитого аптекаря Гаевского столько нет, хотя тот всю жизнь копил себе на старость.
Если посмотреть на все это, то можно подумать, что каждый остался при своих. Изя был уверен, что Илюше дана неподъёмная цифра в денежном эквиваленте. Илюша понял, что не так уж далеко находится Сара от него. Главное, она согласна, а деньги, ну, что деньги, соберем, тем более что у Илюши и в мыслях не было собирать столь чудовищную сумму. Он, даже не понимал, сколько это вообще денег. В своей руке он ни когда не держал золотой монеты. Рассуждения его были просты, нужно немного поднапрячься. Купить невесте свадебное платье, немного денег на саму свадьбу, а за остальное раскошелится Изя. Зачем ему столько денег, с собой в могилу их не унесешь. Илюша рыскал по Одессе в поисках денежной работы. Грузчики в порту неплохо зарабатывали, но это явно не прельщало Илюшу, а жестянщиком, это было единственное ремесло, которым он владел, много не заработаешь. Но, Одесса есть Одесса. При военном коммунизме касса горисполкома была пуста, и украсть там было нечего. Другое дело НЭП, налоги собираются исправно, денег много, а как их вытащить ни кто не понимал. Умная голова всегда найдется, были бы деньги. Боря Кац сидел на лавочке возле своего дома на Пантелеймоновской улице и созерцал окружающий мир. Недавно прошел дождь, и вода с шумом лилась с крыши, минуя водосточные трубы. Он еще не знал, что в голову ему пришла прекрасная идея, но, что-то зашевелилось у него в груди. При царском режиме у него была небольшая лавка на «Привозе», где он торговал скобяными и жестяными изделиями. Жил по тем временам не плохо. Сейчас он не работал и жил на изживании сына, который работал в Одесском горисполкоме и как пролетарий, занимал хорошую хлебную должность. Боря встал и костяшками пальцев постучал по ржавой трубе. С грохотом посыпалась ржавчина вперемешку с прошлогодними листьями прямо ему на ноги. Трубы были трухлявы и ели держались на своём месте. Боря почесал лысину и задумался. Зашел в свою квартиру, надел шляпу и взял в руки трость. Опять задумался и направился на Ришельевскую улицу. Простучал несколько водосточных труб, эффект был точно такой же, как и возле его дома. Грохот в трубах и ржавчина с листьями у него на ботинках. Всю свою идею он обдумал, когда шел быстрым шагом на работу к своему сыну. Приморский бульвар не так далеко. На пороге входа в горисполком стоял грозного вида милиционер и ни кого не пускал без удостоверения вовнутрь здания. У Бори, естественно, ни какого удостоверения не было, у него вообще не было ни каких удостоверений, включая и паспорт гражданина СССР, его все и так знали в Одессе. Со словами.
– Я щас, к сыну.
Он легко прошел милицейский пост, тем более что милиционер жил рядом с ним в соседнем дворе. В кабинете у сына шло очередное совещание. Тема совещания Борю мало интересовало, но ждать он уже не мог. Идея его распирала и рвалась наружу. Он деловито вошел в кабинет и произнес избитую фразу.
– Ша, товарищи, я на минутку.
Григорий Борисович, то бишь сынок его, взял отца за руку и вывел его в коридор.
– У меня совещание, что не видишь. Дома поговорим.
– Гриша, ша. Закрывай свое собрание. У меня дело к тебе на миллион, ты же знаешь, я за зря не приду. Есть идея уменьшить вашу кассу и получить прибыль, тем более что все по закону, комар носу не подточит.
Григорий верил отцу как себе. Старик с таким видом зря не потревожит. Он тут же закрыл совещания, и отец с сыном остались вдвоем.
– Слушай сюда Гриша. В нашей Одессе давно не было ремонта, почитай с самого 17 года. Не перебивай. Я не предлагаю производить капитальный ремонт всех зданий в Одессе, мы ж не при царском режиме, это тогда они могли потянуть такой груз. И вообще, ни чего ремонтировать не надо, тут мысль другая. Я прошелся по Ришельевской, все водосточные трубы гнилые, думаю, что такая же участь у всех водосточных труб в городе. Не надо менять все, денег не хватит, а вот, улиц десять мы осилить можем. Я организую артель по производству водосточных труб, а твоя задача пробить мне серьёзный заказ. Смету мы слегка завысим, так, раза в три-четыре, не больше, зачем гневить Бога. Начальнику твоему и нам на хлеб с маслом хватит. Вот только не надо мне говорить, что председатель не берет, надо пообещать столько, что и он возьмет. Для начала ты подари его жене цветы, она ему сама дырку в голове сделает. Шубу, то она норковую хочет, я же видел, эта дама на авто разъезжает в заячьем тулупе. Короче все. Я пошел собирать артель, ты иди и изложи свою идею председателю, да так, что бы он выдал её за свою. Мы не мелочные и нам чужого не надо.