Цель поездки: в рамках Года Китая в России, (принятого лидерами двух государств-председателем КНР Ху Цзиньтао и президентом России Владимиром Путиным), в целях развития российско-китайских отношений и интереса к Китаю в России, а также, с целью популяризации активного отдыха и спортивного туризма, совершить поездку с самого северного региона России в самую южную провинцию Китая.

Интерес и содействие данному проекту оказано информационными и культурными организациями города и региона.

Поездка проводится на личный, ограниченный бюджет участника и в его личное свободное время короткого отпуска. Его сложное и подчас опасное путешествие подразумевает посещение отдалённых и малонаселённых регионов, изучение культуры китайского народа, проживание в суровых природных условиях под открытым небом. Пожалуйста, помогите ему, в его долгом пути поиска знаний, взаимопониманием и дружбой."

Такая вот охранная грамота.

Вениамин так до конца и не понимал, какую цель он преследует и что хочет найти. Поездка являлась для него логичным продолжением его идей: ходить пешком на работу и наполнить свою жизнь каким-то смыслом. Желание перестать ждать и начать идти.

Как любимый им Форрест Гамп говорил: "Я просто переставляю одну ногу за другой. Когда я устаю – я сплю. Когда я голоден – я ем. Когда мне нужно в туалет – я иду."

Но к концу сборов, он стал настолько одержим идеей поездки, что начал видеть сны. В них он беседовал с каким-то старцем, сидящим на камне у дороги. Старец провожал взглядом людей и почему-то не говорил по-китайски, но взгляд его был мудрым и всепонимающим. Была в нём какая-то печать знания и даже жалость, по отношению к этим людям.

Началось путешествие в знаменательную дату. В пятницу, двадцать второго июня, почти как в известной песне, только не ровно в четыре часа, а в час дня, Веня стартовал рейсом авиакомпании Sky Express. Прилетел в Москву, в аэропорт Внуково ровно по расписанию. Стоимость билета всего пятьсот рублей.

Авиакомпания эта была молодая и многие недоверчиво смотрели на такие дешёвые цены, с мыслями, что все равно где-нибудь да обманут! И рейсы, мол, всегда задерживают и переносят.

Но, в его случае все было по расписанию. Простенько, но придраться не к чему, хотя он и доплатил триста рублей за перевес багажа (это и есть часть их коварного плана, багаж всего 15 кг на человека!..). В самолёте отпраздновал дешевизну билетов, купив сэндвич и кофе, хотя с собой пришлось забрать всё, что оставалось в холодильнике перед отъездом, но в салон продукты не пустили и они поехали в багаже, с той целью, чтобы быть съеденными в парке, у памятника Пушкину.

Он погулял по Москве, в которой был только в детстве, отметился на Красной площади и на нулевой точке России. Потом были рейсы авиакомпанией Сибирь из Москвы в Новосибирск, а из Новосибирска в Урумчи.

Урумчи… Или Вулумучи, как его произносили китайцы, его поразил и буквально оглушил.

Во-первых, это был его первый выезд заграницу, само по себе шок и трепет. Он конечно, готовился к этому, но, к такому нельзя было быть полностью готовым. Одно то, что провинциальный городок Китая вмещал в себя полуторамиллионное население, было способно ошеломить жителя любого крупного российского мегаполиса. И кстати, Урумчи является наиболее отдалённым от моря крупным городом в мире.

Во-вторых, после новосибирского Толмачева, где во всём аэропорту было, наверно, меньше сотни человек, здесь на него обрушился гул многотысячной толпы, самой разношёрстой и снующей, как муравьи в муравейнике.

Пробыл в аэропорту он недолго. Сдал багаж, получил распечатку своего электронного билета, всё-таки на бумаге оно роднее, как ни крути, чудом обменял в аэропорту сто баксов и съездил часа на три в город, в район местной достопримечательности – Красной горы. Основная цель была попробовать пообщаться и побороть первоначальный страх общения на новом языке.

Вечером того же дня, чуть не опоздав на регистрацию, он вылетел рейсом южно – китайских авиалиний (China Southern Airlines) в Кашгар. Билеты также были взяты заранее, что позволило преодолеть расстояние, на которое поезду потребовалось бы тридцать часов, за смешные четыреста семьдесят юаней.

Дело в том, что поезд долго едет одном направлении, а потом в обратную сторону, так как железная дорога идёт через Турфанскую впадину, оазис в пустыне Джунгарская Гоби, дабы обогнуть горы.

Прилетел в Кашгар, или опять-же, как говорят китайцы, Каши, поздно вечером, практически ночью. На этом его перелёты наконец-то закончились. В аэропорту пассажиров встречала масса микроавтобусов, один из которых отправлялся в отель Семан, который в произношении местных звучал, как Сэма. Название отеля Веня вроде как запомнил ещё с дома и, долго не думая, выбрал его. Надо сказать, что воскресенье в Кашгаре базарный день и заранее забронировать номер ему не удалось. Номеров дешёвых уже не было, пришлось выложить двести дридцать юаней, цена для Китая просто баснословная, и заодно укрепиться в решении на следующий день держать путь дальше.

Утром в отеле проходил какой-то фольклорный фестиваль и он стал свидетелями настоящих среднеазиатских танцев. Номер был за ним до двенадцати, и он решил в город с самого утра не ехать, а до выселения погулять поблизости, поесть, а уже выселившись из номера, пристроить рюкзак и погулять до вечера, а на ночь глядя выехать дальше по маршруту.

Семан, вообще, очень интересный отель, со своей особой историей. В здании гостиницы до 1890 года располагалось русское консульство, а ныне в нем находится музей прикладных искусств, в котором даже сохранились многие вещи из интерьера консульства: старинная мебель, зеркала, гобелены, картина Версальских, с подписью по-русски «Тесей – победитель марафонского быка».

Внутренний двор консульства был переоборудован под музей местных промыслов. Правда, в суматохе беготни по городу, толком музей Веня не посмотрел. Утром он ещё был закрыт, а вечером уезжал он в спешке.

Кашгар, в отличие от Урумчи, был более самобытным. Да, были островки чисто китайской стилистики с флагами, плакатами, портретами Мао во всю стену и транспарантами о партии и правительстве, но они были скорее исключением.

Арабский стиль кафешек, плов, шашлык, лепёшки из тандыра.

В одной из таких кафешек, напротив отеля, Веня ожидал свой завтрак, наблюдая, как на улочке оживает арабская сказка. Казалось, что вот-вот появится джинн, ну, не напиток, с одной буквой Н, а из бутылки или, точнее, из лампы. Но пока, в основном, он лицезрел Алладинов и принцесс Будур. Это среднестатистический россиянин, к тому времени, хоть раз да побывал в Египте, а для него это действительно была сказка.

И тут появилась она!

По законам сказки, это должна была быть Шахерезада, но она была слишком юной для неё, да и явно неместная. Хотя он толком и не знал, кем была Шахерезада, за исключением того, что она рассказала тысячу сказок. Она шла, упёршись взглядом в, по всей видимости, путеводитель.

По всем законам вероятностей, за то время, что она попала в его поле зрения, она должна была пару раз упасть, как минимум разок попасть под повозку и один раз врезаться лбом в столб. Но всегда, в последнее мгновение, она исправляла ситуацию, ловко уворачиваясь или делая лёгкий полупрыжок на шаг в сторону. Она поравнялась со столиком Вениамина, уже почти не скрывающего, что его внимание полностью поглощено ожиданием неизбежной катастрофы, и подняла взгляд на вывеску, а затем удовлетворённо захлопнула глянцевую книгу и шагнула внутрь.

Перехватив взгляд Вени, она, нисколько не смутившись, улыбнулась, сделала приветственный взмах ладонью и сказала:

– Хай!

Тут наблюдатель понял, насколько нелепо он, наверное, выглядит и понял, что невежливо так вот, положив челюсть на стол, сверлить взглядом незнакомого человека, а тем более девушку. Но ещё хуже не отвечать на её явно приветствие. Он помнил из фильмов, что немцы говорили: «Хайль» приветствуя друг друга.

«Надеюсь так здоровались не только фашисты» – подумал он и не нашёл ничего лучшего, как ответить:

– Привет!

– Oh, you must be Russian.

Уровень его английского хорошо описывала фраза советского школьника: «Май инглиш вери пур, ай лёрн ит ин зе скул», поэтому единственное, что он уловил было «рашин», на что он утвердительно закивал и вспомнив почему-то подругу детства соседку Веру, сказал:

– Йес! – и сделал знак «V», как это делала Вера.

« Какой же я дебил!» – подумал он – «Даже для меня это слишком! Она, наверно, подумала, что я полный имбецил.»

Она обвела взглядом кафешку и, хотя места были, спросила:

– Could I? – и жестом указала на стул за его столом.

– Йес, йес! – сказаал он и чуть не добавил: «ОБХСС».

«Так всё! Надо прекращать это. Разволновался, как пацан на дискотеке. Считаю до десяти! Нет, до двадцати, пока не начал молоть, что ни попадя.»

Ей принесли, как здесь заведено, не после еды, а до, стакан зелёного чая. Она начала смотреть на улицу. Веня уже досчитал до пятидесяти и решил прервать неловкую, по крайней мере для него, паузу.

– Ай рашин! – сказал он, приложив ладонь к своей груди. – Ю?

И он указал пальцем на неё.

– Инглиш. Ландан.

– О! Лондон из зе кэпитал оф грейт Британ! – скороговоркой сказал въевшуюся в мозг фразу троечник по английскому языку и даже не школы, а техникума. И она засмеялась, но вроде по-доброму. А он вдруг почувствовал, что сейчас покраснеет. Ужас!

Выручил официант, который принёс ему блюдо, что-то типа плова, с курицей и овощами. По приходу в кафе, Веня хотел заказать традиционные для Китая пельмени, но официант мягко посоветовал выбрать что-то из их меню, либо идти в ресторан традиционной китайской кухни. Веня, не особо раздумывая, ткнул пальцем в ламинированное меню с фотографиями блюд. Удобное кстати изобретение китайских официантов.

Официант поставил тарелку на стол и всунул в руки Вене палочки, а девушка начала, было, заказывать что-то, используя английский, но, поняв что это затруднительно для собеседника, перешла на китайский.

Она, не являясь носителем языка, говорила медленно, подбирая слова и тщательно соблюдая тональность, в отличии от местных жителей, строчащих как из пулемёта, сколько не проси их говорить медленно. В её речи, как иностранки, были в основном простые слова, и Веня вдруг осознал, что он понимает её «правильный» китайский намного лучше, чем то, что он слышал до сих пор от жителей этой провинции. Истинных носителей языка.

Ему не терпелось дождаться, когда официант уйдёт, чтобы поделиться своим наблюдением с таинственной незнакомкой. Таковой она стала, как только заговорила на "великом и могучем". Неизвестно даже, удивился ли бы он больше, если она вдруг заговорила на русском.

Когда она закончила с официантом, то практически без паузы и даже немного с вызовом, видимо заметив, что он не приступил к еде, а вместо этого смотрел на неё словно на заговорившую обезьянку, сказала по-китайски:

– Вы так смотрите, словно я говорящий каменный лев, откройте уже пасть и положите в неё еду!

– Я действительно окаменел, ведь мне и в голову не пришло спросить вас говорите ли вы по-китайски, хотя мы же находимся в Китае!

– Ой, простите, я думала вы просто веселились над звучанием китайской речи. Я тоже никак не могла подумать, что вы говорите по-китайски!

И они начали практиковать китайский. Местным казалось забавно, что два туриста, даже в разговоре между собой, используют их язык. При этом, эти двое ненормальных часто переходили к объяснениям терминов, знаками или же прибегая к английскому, хотя он, в их случае, помогал меньше языка жестов. Было похоже, что они играют в какую-то игру «угадайку». Конечно, многое каждый понимал по-своему, и они понимали друг друга не дословно, но, хотя бы, общий смысл.

Например, отвечая на вопрос, как она выучила язык, девушка рассказала, что её родители работали в Индии, причём Индию её пришло на ум показать на карте в путеводителе, так как она не знала, как китайцы называют своего южного соседа. И только когда он сказал, увидев на карте страну, Индия, она поняла, что это слово стопроцентно интернационально. Потом она немного задумалась, видимо не зная, как объяснить Вене, не уверенная в произношении на китайском слова "посол", что она жила с родителями в посольстве и в этот раз решила сказать по-английски слово ambassador. Может оно тоже звучит одинаково в их родных языках.

Веня вспомнил, как Макар, приехав из тайской Паттайя нахваливал отель с таким названием:

«Понятно, её родители видимо работали в отеле, и она там выучила языки. А, хотя, почему языки? Скорее язык. Английский-то она не учила. Она ж англичанка, а в Индии вроде английский это второй государственный язык. Наверное, китайский учила, как иностранный.»

Но, данное его ложное умозаключение, переселившее родителей англичанки из посольства в отель, порождало нестыковку, которую Венин пытливый ум не мог не отметить: «Почему в индийском отеле она учила китайский?»

– В вашем отеле, наверно, было много китайцев?

Теперь уже в её мозгу по нейронам, нёсшим тёплые воспоминания о детстве, прошлось цунами, сбивающее стройную, до этого момента, логику.

«Странные эти русские! Как-то грубовато он, на полуслове, завершил тему о моём детстве и начал разговор о моём отеле.» – подумала девушка.

Поэтому она, немного обиженно, сказала:

– Вообще-то, китайцев там поголовное большинство, и это естественно. А персонал так и вообще, на сто процентов китайцы. А в вашем разве не так?

«Наверно, я что-то не знаю об отелях в Индии, или она не хочет вспоминать о своём детстве» – подумал Веня, озадаченный некоторым раздражением в её интонации, а также тем, что отель её родителей в Индии даже в прислугу нанимал исключительно китайцев. Но ей же это казалось естественным! Так тому и быть.

– Я здесь остановился в «Семане». – решил он перевести разговор на дела насущные.

– И в нём, наверное, сплошь китайцы? – язвительно сказала она.

Веня посмотрел на собеседницу, но в ней не было ни капли иронии. Она даже, как будто немного со злостью ждала ответа.

«А ведь ей, наверно, не реже моего говорят, что она ку-ку! На всю голову!» – почти восхищённо подумал он. Вслух же он, в тон ей, совершенно серьёзно ответил:

– А ты знаешь, пожалуй, я сейчас пойду поспрашиваю. Может они все индусы?

«Что-то не так! Не может человек быть настолько ненормальным!» – подумала она. «Он выглядит сейчас настолько тупым, что хочется быть рядом, чтобы понять в чём прикол или дождаться, когда он скажет "Та-дам, ты что и правда купилась?"»

– Наверняка у нас возникли трудности перевода. – Сказала она вслух.

– Слушай, я в двенадцать освобождаю номер и переношу вещи в лобби, если ты не против, минут в пятнадцать можем встретиться и прогуляться в старый город, вместе. Если, конечно, ты один.

– Отлично, в пятнадцать минут первого! Я, кстати, Вениамин, Веня.

– Я Натали! Натали Домини.

Она точно сумасшедшая если после того, как я здесь тупил, она захотела встретить меня на своём пути ещё раз!

Они вдоволь находились по городу, посмотрев кое-какие достопримечательности. Рынок и старый город были с чисто среднеазиатским колоритом.

Ковры, повозки с осликами, мечети и минареты. Но самое важное дело – это была покупка газа для горелки, ведь в самолёт с газом не пускают…

Они дважды оценили местную кулинарию, в кафе Интизар (Intizar), о котором узнала из знаменитого путеводителя "Lonely Planet" Натали.

Как оказалось, она тоже ехала в Тибет, правда пока без особого плана и, поняв, что им по пути, по крайней мере какое-то время, в половине девятого, последним рейсом автобуса, они выдвинулись в Каргалык. Билет обошелся в двадцать восемь юаней.

***

Кашгар выше Дели, над уровнем моря, почти на километр. В не очень высокогорном, но всё же имеющем все признаки горного климата Кашгаре, в июне было жарко, но сухо. А вот в Дели, который совсем недавно упоминала Натали, было не только гораздо жарче, но и ужасно влажно. Настолько, что господин Бхат твёрдо решил – до вечера его из кабинета, с приятной прохладой кондиционера, сегодня не вытащит никакая сила.

Генеральские столы в разных странах могут быть сделаны из разных пород дерева или даже не из дерева вовсе. Они могут быть полукруглыми, прямоугольными, п- или г-образными, но на любом из них должно быть несколько телефонов. Особенно, если этому генералу приходится говорить о чём-либо, что не должна знать ни одна душа, кроме абонентов на двух концах линии из этого самого кабинета.

Смотря в абсолютно шумонепроницаемое окно, хозяин кабинета погрузился в свои мысли. В воспоминания о том, как он молоденьким солдатом получил боевое крещение в бою, на границе с Пакистаном. Как сложилась бы его судьба если бы не война? И хотя семья его была с богатым прошлым, он первый связал свою судьбу с армией. И с каким успехом! Как отговарила его мать, когда он решил продолжить учёбу по военной линии, да ещё и в холодной России, или СССР, как она тогда называлась.

Резкий звук вырвал его из воспоминаний. Такой звонок был редкостью, и поэтому хозяин сразу, безошибочно, определил источник.

– Господин Бхат, есть новости по операции «Чандра». Вы просили докладывать вам незамедлительно.

– Конечно, только лучше не по телефону. Вы в Дели? Как насчёт чашечки чая в «Веде» в обед?

***

Пустыня, она и есть пустыня. Смотря в окно, Веня вспоминал советские фильмы о басмачах. За весь рейс была всего одна остановка, потом стемнело.

В микроавтобусе было относительно комфортно, но постоянно, на всю громкость, работал телевизор. Хорошо, что они с Натали забрались на самый задний ряд. Какой-то китаец, на соседнем кресле, услышав, что они говорят по-китайски, хотел было завязать разговор ни о чём, но на сегодня китайского был уже перебор. Голова уже просто разрывалась, и Веня мягко слил собеседника.

На единственной остановке он вышел и Натали, не секунды не сомневаясь, улеглась на три места. Она вообще, чувствовала себя, судя по всему, в дороге весьма органично. Сказала, что она "бэкпэкер", это такое движение молодёжи, на подобии дикого туризма, объяснив, похлопала по своему рюкзаку, что "пэк" – это её вещи и, сделав круг руками, пояснила, что это, вообще, все её вещи.

Она предпринимала всё-таки попытки общаться с ним и по-английски. И иногда не безуспешно. Так, например, второе слово «бэк» он даже припомнил. Она похлопала себя по спине и показала движением будто забрасывает рюкзак за спину повторяя:

– Бэк, пэк. Пэк – бэк.

– Да, да. Бэк, камбэк. – Выудил троечник английское слово из памяти, чем вызвал бурю радостных эмоций у своей юной преподавательницы.

– Да, Да. Не такой уж горький я пропойца. Скоро с тобой и весь курс английского, который прошёл в техникуме, причём прошёл мимо, вспомню. – Улыбнулся Веня.

– Да, да! – Повторила она. Девушка уже знала, что это подтверждение.

«Молодцы» – подумал Веня – «У нас школа, потом завод, фабрика, ну, может ещё ВУЗ. Потом работа, работа, дети, заботы, а уже на пенсии туризм на электричке на свои шесть соток, всё лето. Ну, мужики может ещё на рыбалку, а мироеды и к ним присоседившееся на курорты египтщины и турляндии, и там, организованным строем, за гидом, разве что без политработника, как раньше. А потом вожделенный "оллинклюзив". Бассейн, бар, номер, дискотека. А они вон, с молодых лет, ни гроша за душой, шарятся по всему миру и не боятся приехать, без работы остаться, без родного завода.»

Ехал автобус ужасно долгие пять с лишним часов, вместо обещанных четырёх. Отель, если его можно так назвать, оказался прям рядом с автовокзалом, что было очень кстати, поскольку прибыл автобус в Каргалык в начале второго ночи.

Путешествовать одному приятно и удобно. Не надо ни с кем согласовывать свои планы, зависеть от настроения и прихотей попутчика. Но и есть и минусы. Например, придётся больше платить за номер, одноместное размещение стоит дороже. И ещё, некому подсказать, придётся в одиночку нести ответственность за все.

Натали, словно это было уже решено, оплатила двухместный номер, правда, у входа в номер сказала:

– Я хоть и хрупкая на вид, но в поездках давно и постоять за себя смогу. Не подумай себе, чего! Это чисто экономия на проживании. Думаю, это понятно?

– Думать, вообще, вредно! – Парировал, чисто русской поговоркой, Веня.

«Ну, да.» – Подумала она. «Хорошо хоть, что ты сам понимаешь, что это твой стиль жизни», а вслух сказала:

– Ты первый мыться. Я выспалась, да и хочу помокнуть подольше.

Веня, ополаскиваясь с дороги, сильно засомневался, что она захочет в этой ванной находится дольше, чем необходимо девушке для того, чтобы издать визг подымающий весь отель взять под ружьё. Только бы клопов не было! Так хочется выспаться. Выйдя и не обнаружив в номере спутницы, он коснулся ухом, собственно поэтому так и называемой, подушки, и вырубился.

Путешествуя в одиночку, намного проще найти друзей, но и так же просто встретиться с мошенниками. Нужно лишь улыбнуться попутчику и непринуждённое общение может перерасти в длительное знакомство. От новых товарищей можно узнать много интересного, но не стоит терять бдительности.

Проснувшись в темноте, он, своей более-менее освежившейся головой, вдруг совершенно чётко понял: «Вот я баран, я ж её совершенно не знаю. Паспорт, деньги, вещи! Как он мог быть настолько беспечным? Неужели все эти случаи, над которыми периодически смеялись все парни, а потом и мужики, о том, что мужчины теряют рассудок и перестают думать головой под воздействием женских чар, заимеют теперь одним из своих фигурантов и его, человека холодного рассудка и твёрдой памяти!»

Он в ужасе резко развернулся и, в темноте, хлопнул по пустой, как он теперь понял, кровати. В одно мгновение комната озарилась светом… от искр из его левого глаза.

– Что за?! Ой, извини. Ты меня до смерти напугал, а я спросонья. Ты живой?

– Всё нормально. – Ответил он, падая на подушку. – Это моя вина, я случайно! Тоже во сне. Извини.

«Да, она не преувеличивала, говоря про то, что может постоять за себя!» – Думал он, потирая в темноте глаз. – «Как она в темноте так точно попала? По-хорошему, льда бы приложить, но где его в этой дыре найдёшь. Да и она проснётся…»

И он снова погрузился в сон.

Во сне он снова увидел горы и старика. Дул сильный ветер, но старик был наг по пояс и расставил руки, словно пытаясь охватить несущиеся под порывами ветра хлопья снега. Потом он наклонился и достал из ручья, в котором он, как оказалось, стоял по щиколотку, простынь. Отжав её, он обмотался ею и, через буквально минуту, от него пошёл пар. Ещё через пять, Веня увидел по снегу, падающему на белую материю, что она сухая, и тёмные, мокрые пятнышки, оставляемые снежинками, тоже становились почти моментально сухими.

На устах старика заиграла улыбка. Старик открыл глаза и посмотрел прямо на него: «Не дело это – мёрзнуть. В каждой частичке твоего тела энергия, которая может растопить ледник.»

Он проснулся от хлопнувшей двери и одновременно от холода, который резко ощутил, вывалившись из сна. Натали прошла с пакетом к столу и начала выкладывать фрукты, свежий лаваш, моментально наполнивший уютным запахом номер, и что-то ещё, видимо их завтрак.

– Вставай, спящий царевич. Я вышла вечером, а ты уже храпел, как дизель нашего вчерашнего автобуса. Мог бы, хоть для приличия, сделать вид, что я тебе интересна, как девушка. Даже обидно! Ты кстати не из этих?

Видимо о маленькой ночной потасовке она не помнила.

– Из каких из этих?

– Ну, которым интересны особи своего пола.

– Я самый нормальный, уставший мужчина и, вообще-то, я даже был женат.

– И? Это кому-то мешало когда-нибудь.

– Ладно, давай закроем тему. Это у вас там… – Веня подумал, как бы он мог развить тему про "загнивающий Запад" и всё в таком роде, общайся они на его родном, великом и могучем, но потом только махнул рукой.

«Сначала "не вздумай полезть", потом кулаком или чем там, пяткой даже быть может, в глаз, а теперь ещё и заднеприводным обзовут. Фиг поймёшь!»

Утром, разница в обще-китайском и местном времени, позволила пробыть в отеле до двух часов, затем они выдвинулись на вокзал, предварительно перекусив курицей с рисом в ближайшей забегаловке. Благо, завтрак очень даже легко провалился за полтора часика.

Это был переломный момент путешествия. Здесь закончился прогнозируемый транспорт и начался, так сказать, автостоп. Нет, транспорт, конечно, отсюда ещё исправно ходит, но не для иностранцев. Тем более, без специального разрешения властей – пермита, виза тут не катит, да и район выдающийся во многом, тут и приграничный район, и зона спорных территорий с Индией и Пакистаном, да и внутренние беспорядки с коренными уйгурами и тибетцами бывают.

К тому же район высокогорья, а иностранцы-то хлипкие, не ровен час не выдержат, горную болезнь подхватят, а район безлюдный, с медициной плохо…

Потеревшись немного на вокзале и поняв безуспешность попыток купить билет на автобус в сторону Мазара, да и ещё привлёкши нездоровое внимание людей в униформе, не то грузчиков, не то охранников, Веня со своей ночной обидчицей, ретировался на стоянку такси.

Дело в том, что Каргалык ещё не находиться на единственной трассе, и впереди есть развилка. Объяснять, остановившемуся автостопом водиле, что через пять километров, или двадцать, будет поворот на южно-тибетскую трассу и надо именно туда, а не в Голмуд, проблематично. К тому же, незадолго до поездки, в интернете начали появляться сообщения об ужесточении правил для проезда иностранцев по Тибету.

Началось это после акции, проведённой западными активистами в базовом лагере Эвереста. Цель у них была, конечно, благородная – Свободу Тибету! А результатом стало то, что множество людей, планировавших в этот период поездки в этот район, столкнулись с большими трудностями. Зачастую поворачивали назад, так и не добравшись до своей цели.

Одна группа на сайте, в форуме, рассказывала, что они провели месяц, пытаясь проехать к Кайлашу, сначала со стороны Лхасы, а потом по дороге, на которой теперь стояли наши путешественники, но так и не смогли этого сделать, в цейтноте сначало временном, а потом и в финансовом.

Оценив все за и против, они сели в такси и поехали до посёлка Кокъяр (61 км). Заплатил он целых сто пятьдесят юаней, но преодолел важный психологический рубеж и таки попал на трассу G219, ведущую, уже без особой возможности сбиться с пути, сначала в Али, где есть надежда получить пермиты, ну, а потом и гора Кайлас. Здравствуй, Тибет!

Водитель, высадив их в Кокьяре, даже не стал ждать пассажиров, дабы не ехать порожняком. В его кармане лежала тысяча, данная ему неизвестным человеком, за то, чтобы он помог уехать парочке голосующих на выезде из Каргалыка, туристов. Ещё этот человек обещал подождать его с отчётом о том, как всё прошло, и может о чём-либо услышанном. Был у него какой-то акцент, но едва уловимый. А эти двое говорили немного и, в основном, о какой-то ерунде. Правда, они ещё обсуждали где бы лучше сегодня остановится и о том, что скоро уже будет чувствоваться высота. Значит едут далеко.

– «Можно будет попросить ещё, сказав, что ехать пришлось дальше! Человек этот был, судя по всему, очень заинтересован в информации об этих пассажирах.» – Подумал Ван Ли, но потом его вдруг осенила догадка – «А вдруг это проверка!? И получается, он её провалил!»

Он даже немного притормозил, а потом снова нажал педаль до пола и продолжил рассуждения сам с собой:

– Нет, пожалуй, сегодня я отработал свой план. К вокзалу не поеду. Конечно, если захотят найдут, но хоть так. Уж очень этот человек похож на переодетого в штатское, сам знаешь кого. Или, точнее, не знаешь кого. Да и знать не хочу. Моё дело перевозить пассажиров! Больше ничего не знаю!..

Глава шестая. Высота.

Мне надо принять мои капли. От головы… Нет, для головы. (с) Фрекен Бок.

«Малыш и Карлсон, который живёт на крыше». Астрид Линдгрен

В то время, когда мысли в голове таксиста беспорядочно метались, у Вени они ложились чётко, словно путевые заметки или страницы ежедневника.

Дома он уже приучил себя не пытаться запоминать дорогу, подобно самописцу, а находить красоту в пейзаже, который она ему открывала. Но здесь другое дело, он хотел как губка впитать в себя каждый вид, каждый ракурс дороги по которой они ехали. Его не покидало ощущение, что кто-то ведёт его по строго намеченному плану, а он наблюдает со стороны, складывая события, как тогда, когда считал прутья в заборе садика.

Кокъяр оказался типичным кишлаком, раскинувшимся рукотворным оазисом с одной улицей, которой являлась дорога, проходящая через него. Глинобитные мазанки, канава вдоль дороги с пересохшим ручейком, колоритные местные аксакалы, да ватага пацанвы, кричащая вслед: «Хало, халоу!» Ну, и вам того же!

Мы идём не спеша, я и моя попутчица, иногда даже уходя с дороги в тенистую аллею вдоль ручейка. Тут прохладней, да и машин пока особо не видно.

Таксист, что привёз нас сюда, уверял, что попутного транспорта не бывает здесь: «Поехали до Шицуаньхэ! Всего то две тысячи юаней!» Для западного туриста это и не деньги, по их понятиям. Но судя по тому, что он даже не пытался найти пассажиров на обратную дорогу, чтобы не гонять машину порожняком, тут действительно с транспортом всё довольно печально.

Купив бутылку чая, замороженного в холодильнике до состояния льда, насладился ледяной свежестью. Мы, понимая, что приятно в жаркий полдень испить прохладного напитка, не забываем, во всем нужна мера, к тому же горлышко начало похрипывать ещё после кашгарского коктейля со льдом!

Дело в том, что в Кашгаре, в одном из кафе, мы попробовали местный специальный напиток. Ну, как напиток…

В кафе на стол кладут здоровую глыбу льда, даже думать не хочется из какой она воды, и несколько работников начинают скоблить этот лёд пиалами. Набрав ледяную шугу, они заливают её йогуртом, ну, или чем-то вроде того, и далее начинается специальное действо.

Как наши бармены кидают и жонглируют шейкерами, так эти ребята подкидывали содержимое пиал струёй вверх, а потом ловили его обратно в пиалу. И так, пока не получался взбитый ледяной йогурт. Мы, как парочка романтиков в каком-то ресторанчике в Париже, конечно же, не могли удержаться и не попробовать. На тридцати пяти градусной жаре, с потными спинами. Безумству храбрых поём мы песню.

Второе коварное зло – это такси в жаркое время. Да, это кайф! И дело не в том, что дёшево или быстро. Кондиционер! Кондишин!!! Прохлада. Ты садишься в такси, и будто погружаешься в оазис. Сначала ты наслаждаешься, вдыхая прохладный воздух, потом ты ощущаешь его действие на всю свою распаренную природной сауной кожу, а потом… лучше выходить, а то уже будет не важно куда ехать, лишь бы не вылазить обратно в жару.