Мадам

Утро…

Утро. Беру кофе в одном и том же кафе уже долгое время. За прилавком молодой бариста. Бодро спрашивает меня:

– Приветствую! Как обычно?

– Здравствуйте, да.

– Знаете, у нас коньяк закончился. В этот раз просто американо с молоком.

– Эх. Ну ладно, – пытаюсь одновременно улыбнуться его шутке и проснуться.

Я помню его почти с самого открытия. Его, угловатого, неуклюжего подростка, обучал более опытный коллега. Тогда, ожидая кофе двадцать с лишним минут, стал невольным свидетелем их диалога:

– Кухня не успевает, кофе-машина сломалась… Что делать? Что говорить клиентам? Ненавижу эту работу! – нервничал молодой.

– Шути!

– Ты забыл мое чувство юмора? Точнее, его отсутствие.

– Блин. Научись шутить. Это легко.

* * *

Жду кофе без коньяка. Рядом за столиком сидит женщина. К ней подходит тот самый бывший стажер:

– Извините, по вашему заказу – каша со свежими яблоками. Представляете, захожу на кухню, а там наш повар последнее яблоко доедает. Витамины любит. Можно заменить на любой другой фрукт?

Женщина начинает улыбаться. Я – смеяться.

– Конечно, можно, – отвечает она.

Вот у меня вопрос к вам, дорогие мои. Чувство юмора – это базовая «прошивка» или его можно натренировать?

Гладиолусы

Как-то раз в семье мальчика по имени Степан разразился большой скандал. Причиной стали пять гладиолусов, которые он сорвал с клумбы прямо перед домом, возвращаясь из школы. Цветы Степан подарил маме со словами: «Мам, с обычным вторником тебя!»

Мама была настолько растрогана поступком своего сына, что молча обняла его и тихонько заплакала, не уточнив историю появления букета.

Через тридцать минут в их квартиру влетела разъяренная соседка с криками:

– Тамара, твой Степан совсем сдурел? Где он?!

– Валентина Петровна, вы успокойтесь, пожалуйста. Что случилось? Хотите чаю?

– Он мои цветы выдрал! Я, как на каторге, вкалывала всю весну, чтобы наш двор выглядел прилично! А этот паршивец!.. А с чем чай?

– С мелиссой, душицей и вареньем из черешни.

Соседка моментально оказалась за кухонным столом.

– Ты представляешь, пять самых красивых цветов сорвал! Гладиолусов! Они же все лето силу набирали, в августе чтобы зацвести.

– А хотите запеканку творожную? Только что приготовила!

– С вареньем?

– Да!

– Чуть-чуть. Я ж худею. Но, чтобы тебя не обидеть, попробую.

Тамара поставила перед соседкой тарелку с одним куском запеканки. Соседка продолжала возмущаться:

– Я как папа Карло на этом газоне пашу… Тамара, так ты еще пару кусочков положи. И варенья побольше.

– Конечно, Валентина Петровна, – Тамара доложила пару кусков, сверху щедро полила вареньем из черешни, налила чаю.

Соседка уплетала за обе щеки.

– Ох, как вкусно! Нет, Степа парень, конечно, хороший. Мне тогда с этой клумбой дурацкой помогал. Вскопал по весне ранней.

– Валентина Петровна, я забыла. Мне же свекровь передала немецкий горький шоколад. Мы его не очень. Зато в нем мало калорий. Попробуйте, а если понравится, всю плитку забирайте.

– Тамарочка, ну если ты настаиваешь… Пару раз Степушка воду мне носил. Поливали мы цветочки. Да и луковицы гладиолусов он сам купил. Мальчик очень вежливый, воспитанный. Да, что говорить, дети же – зеркало своих родителей.

Валентина Петровна доедала пятую дольку шоколада.

– Валентина Петровна, я забыла – у меня же настойка на кедровом орехе есть. Только вот сделала.

– Полезная?

– Не то слово! Сосуды расширяет. Кедр – самое благородное дерево! Вот!

– Тамара, а ты знаешь – Степа мне как внук! Люблю его! За Степушку! – сказала соседка и залпом выпила настойку.

– Еще?

– Ох, чувствуется, здоровье прям пошло! Ну, можно еще граммуличку. Тамара, скажу честно, я бы эти цветы сама срезала и на рынке нашем продала алкашу какому-нибудь. А Степа матушке родной принес! Как же я тебе, Тамара, завидую. Давай еще одну – и пойду!

Соседка выпила, взяла оставшийся шоколад и стала обуваться. В это время с работы вернулся отец семейства.

– Валентина Петровна, добрый вечер!

– Ну здравствуй, Миша. Явился – не запылился. И не стыдно тебе?

– Что такое? – удивился муж Тамары.

– Цветы где? Эх ты, сухарь!

– Какие цветы, не понимаю?

– ТВОЕЙ ЛЮБИМОЙ ЖЕНЩИНЕ! Галантным манерам лучше бы у сына поучился! – буркнула соседка и ушла, громко захлопнув дверь.

Маленький человек

Появление в семье Петровых маленького человека собака по кличке Мэйсон восприняла спокойно. Но когда этот человек начинал кричать, Мэйсону становилось не по себе. Он тоже хотел есть и на улицу, но не до такой же степени. Потом он заметил, что хозяева стали раздражительными и сильно уставали из-за бессонных ночей с кричащим человеком. Мэйсон решил, что пора с этим разобраться.

Он понял, что нужно переключить внимание недовольного. И как-то раз, когда маленький человек стал кричать, Мэйсон принес ему в кроватку свое любимое игральное кольцо ярко-синего цвета. Маленький человек передумал плакать и внимательно посмотрел на странное меховое существо, потом – на кольцо. Любопытство победило, и он схватил кольцо крошечными пальчиками и стал играть. Через полчаса малыш уснул. Это была победа Мэйсона. Хозяева этой ночью не вставали и выспались.

Утром Петрова сказала мужу:

– Слушай, чудо какое, Мишка дал поспать! А ты еще спишь?! Мэйсон, гулять.

На прогулке Мэйсон был очень горд собой. Видеть улыбающуюся хозяйку – это счастье. Ну и, конечно же, неплохой шанс выпендриться перед другими собаками, коллегами по проживанию в одном дворе.

В следующий раз Мэйсон решил поменять тактику. Он опять передними лапами встал на детскую кроватку так, чтобы молодой человек его заметил. Как только Миша увидел в кровати что-то меховое с розовым языком, он стал кричать. Мэйсон начал скулить. Молодой человек перестал. Перестал и Мэйсон. Так продолжалось несколько раз, пока Миша не понял алгоритм. Через полчаса маленький человечек смеялся, периодически скуля, как Мэйсон. Собака тихонько подскуливала вместе с ним.

Наутро хозяева были добрыми и счастливыми. Опять. Мэйсон понял, что это его призвание. Каждую ночь он прокрадывался к Михаилу и развлекал ребенка. Было понятно, игра нравилась обоим.

* * *

Как-то раз Михаил кричал всю ночь. Петровы не спали. Мэйсона в комнату к его маленькому другу не пускали. Потом приехали люди в белых халатах. И началась какая-то суета в квартире. Потом люди в белых халатах быстро увезли куда-то Мишу и его маму. Чуть позже, собрав какие-то вещи, уехал и сам Петров.

Мэйсону стало не по себе. Он понимал, что происходит что-то нехорошее. Он лег на коврик у входной двери и тихо заскулил.

Ближе к вечеру приехал один Петров. По его лицу было понятно, что все плохо. На прогулке он не сказал ни слова. Хозяин о чем-то напряженно думал.

Когда они вернулись домой, Петров достал какую-то бутылку из холодильника, и за несколько раз, быстрыми глотками выпил ее содержимое. Закашлялся, скорчил зверское лицо, потом неожиданно стал реветь. Мэйсон за компанию заскулил вместе с ним. Потом хозяин закричал:

– Мэйсон, ну почему так?!

Мэйсон не знал ответ. Хозяин посмотрел куда-то в окно и сказал:

– ХОЧЕШЬ, ЗАБЕРИ МЕНЯ, ТОЛЬКО ЕГО НЕ ТРОГАЙ!!!

Потом Петров завалился на пол и уснул. Мэйсон все понял.

* * *

Хозяева появлялись в квартире редко. В основном – переодеться, помыться, погулять и накормить собаку. Мэйсон еще с детства знал, что если чего-то сильно хотеть, то это непременно сбудется. Он хотел вернуть своего маленького друга обратно. Постоянно про это думал и кого-то просил. И… Это сработало, понял он.

С каждым днем хозяева становились веселее. На их лицах появилась надежда. Иногда хозяйка прижимала Мэйсона к себе, и они сидели неподвижно. Каждый думал и просил одно и то же.

* * *

Мишу привезли. Он весь был в каких-то бинтах, но такой же маленький и смешной. Мэйсон так вилял хвостом от радости, что чуть не сломал полку для обуви. Хозяева были вне себя от счастья.

Ночью, когда все уснули, Мэйсон пробрался в комнату своего маленького друга, встал на кроватку передними лапами и тихонько прошептал смотрящему на него Мише:

– Мы очень волновались, почему ты так долго?

Маленький друг не ответил. Еще бы, ведь маленькие люди не умеют разговаривать…

Толерантность

У меня есть друг, жуткий гомофоб. Плюс ко всему, он крупного телосложения и занимается пауэрлифтингом. Такой, знаете, супермаскулинный альфа-самец. Мой друг реально считает, что стричь мужчину может только женщина, иначе это «прелюдия к гомосятине». На появление в нашем городе барбершопов друг отреагировал скептически – «педошопы». Когда узнал про мою стрижку в барберной, сказал, что я стал на 3 процента заднеприводным. И через пару лет такой практики однозначно превращусь в «этого самого». Как он это высчитывал – непонятно, говорил, есть какая-то формула, которая зависит от массы тела человека и его роста.

Когда я начинал с ним спорить, рассказывать, типа, наоборот, там работают брутального вида мужчины с бородами и татухами, он ехидно смеялся и говорил:

– Кукареку там! Петушки брутальные!

Короче, однажды он полетел в командировку в другой город. Подстричься у своего женского мастера не успел. Решил, что уже там, на месте. По его словам, это оказался «педогород»: кругом одни «барбершопы». Предстояла важная встреча, и стрижка была ему необходима. Дальше от первого лица:

– Захожу я в этот курятник, ко мне подходит очень манерный стригун. Ну, думаю, 110 процентов человек-радуга. Предлагает голову помыть, я соглашаюсь. Говорит: «Давайте, я вам легкий массаж головы сделаю». Не успел сказать «нет», он на что-то нажал, и я прям поплыл. Мне в жизни никто такой массаж не делал. Я реально кайфанул. Там же столько нервных окончаний. И, знаешь, я подумал, ну и пофиг, что гей. Чем он там занимается в спальне, меня не касается. Ты, главное, не останавливайся.

Мы смеялись еще долго. Впервые в нем заговорила толерантность.

Беззвучно звонил телефон

Он звонил уже пятый раз. Владелец телефона прекрасно понимал, от кого звонок. Он морщился, но продолжал игнорировать. Тот, кто звонил, так просто сдаваться не хотел, и звонки продолжались.

– Два упертых барана! – сказала та, что лежала рядом.

Владелец телефона тяжело посмотрел на нее и ответил:

– Не лезь сюда!

– Почему ты тогда просто не выключишь телефон или не заблокируешь его контакт?

Он еще тяжелее посмотрел на нее.

– А я скажу тебе почему, – продолжила она, – тебе нравится эта ситуация. Тебе нравится, когда он звонит. Возьми уже трубку!

– Нет!

– Люди не меняются. Ты же его знаешь.

– Именно поэтому – всё!

– Блин, как дети. Вы же – два сапога пара! Ваши дружеские отношения развиваются по одному сценарию. Вы двадцать четыре часа в сутки проводите вместе: бары, спорт, работа… Потом у него появляется девушка, и он пропадает.

– Именно! На прошлой неделе мне нужна была его помощь, ламинат настелить… А он даже не взял трубку. Ну ты возьми, объясни, что не можешь! Но, блин, я же живой человек!

Та, что лежала рядом, слушала внимательно или делала вид, что слушает внимательно.

– Ты пойми, он звонит мне сейчас потому, что поссорился с той, с кем он сейчас. И опять ему нужен друг.

– Может быть, для этого друзья и существуют? – тихо произнесла та, что лежала рядом. – Просто поговори с ним.

– Думаешь?!

– Конечно, объясни, что чувствуешь. Что нельзя так. Что тебе больно.

– Это слабость!

– Наоборот, это поступок сильного.

Он взял телефон и уже почти нажал «ответить», как остановился и посмотрел на ту, что лежала рядом:

– Ты же понимаешь, что, если я возьму трубку, я уйду и мы больше не увидимся до следующего раза, пока он…

– Понимаю.

– Но это же нечестно. Я поступаю с тобой так же, как он со мной.

– Я рада, что ты это осознаешь. Но есть разница.

– Какая?

– Ты мне за это платишь! Возьми трубку! Сеанс закончен.

Из двери с табличкой «Психолог» вышел мужчина средних лет. Он с кем-то оживленно говорил по телефону.

Женщина с синим пакетом

Собираясь сегодня на работу, обнаружил в кармане куртки скрученную пустую бутылку-полторашку. Оказывается, она пролежала там почти полгода, с самого Владивостока. Вы спросите: «Как же так получилось?!» В общем, история такая.

…Мне казалось, мы шли по самому невероятному месту на земле. Наш путь проходил вдоль высокого обрыва. Шаг в сторону – и рыбы Японского моря получили бы много корма в виде меня. Написать, что было страшно, – ничего не написать. У меня никогда не было боязни высоты, но идти гуськом по тропинке вдоль отвесных скал было невероятно страшно.

Когда мы дошли до конца мыса, то увидели подростков, которые с отвесной скалы прыгали в море. Одиннадцать метров! Когда я убедился, что ребята начали прыгать по второму разу, тихонько сказал себе: «Ну вот, ссыкло, видишь…»

Обратно идти было намного легче. Я пытался шутить, раздражая своих попутчиков изречениями типа: «Вы посмотрите, какая красота вокруг. Вы в курсе, что Питер Джексон „Властелин колец“ здесь снимал?! Взял бюджет как за Новую Зеландию, а снимал здесь, на мысе Тобизина! Он же здесь четвертую часть снял „Гномы против Джедаев!“».

Попутчики немного ускорились, и так получилось, что дальше я пошел один. Впереди меня шла женщина с девочкой лет шести и большим синим мусорным пакетом. Мама периодически находила рядом с тропинкой пустые бутылки, использованные салфетки, пустые сигаретные пачки и складывала к себе в пакет.

Я стал невольным свидетелем их диалога.

– Мам, ну зачем ты этот мусор собираешь?

– Милая, мне не сложно.

– Ну почему это ты должна делать?

– Мне нравится, когда чисто.

– Пусть кто это сделал, тот и убирает.

– Ну, они скорее всего торопятся, не могут.

Мы подошли к обрыву. Чтобы спуститься, нужно было держаться за канаты руками. Пара впереди разделилась: вначале пошла девочка, потом ее мама. Женщина не отпускала свой пакет ни на секунду.

Более того, где-то в середине неудобного спуска она нашла в скале пустую упаковку из-под чипсов и виртуозно закинула в свой синий пакет.

Дальше я шел один. Меня окружала нетронутая красота, правда, ровно до того момента, пока я не увидел в кустах пустую пластиковую бутылку. Красота моментально померкла. Машинально стал проклинать и материть людей, которые так делают, и прошел мимо. Вспомнил о женщине. Вернулся, скрутил пластиковую бутылку и засунул в карман своей куртки.

Женщина с синим пакетом, вы – прекрасны!

Невероятное происшествие в центре Питера

– Свобода размахивать руками заканчивается у кончика носа другого человека! – патетически произнес бомж в сером костюме и тут же получил в жбан от другого бомжа – в белом костюме с пятнами.

– Добро должно быть с кулаками! – прилетел второй удар.

Бомж в белом костюме отошел в сторону и с разбегу налетел на противника, повалив того на землю. Два бомжа боролись. Бомж в белом костюме продолжал:

– Ладно бы вы, милейший, меня обидели. Вы позарились на святое! Вы бессовестно врете, что уважаемый мною человек, Михайло Ломоносов, был бастардом Петра Великого! Вы как минимум оклеветали двух дорогих моему сердцу людей!

Последнюю фразу он прохрипел, так как оппонент принялся за удушающий прием. Прохожие стали останавливаться и следить за поединком в Апраксином переулке. Тот, кто проводил удушающий, в сером костюме, пояснил:

– Твой уважаемый Петруша в 1711 году обрюхатил сироту, Елену Ивановну Сивкову, когда проверял верфь в Усть-Тосно! И появился сводный брат Елизаветы! Миша!

– Я не позволю какому-то человеку с низкой социальной ответственностью фальсифицировать историю!

Тут бомж в белом костюме нанес левой рукой удар в челюсть врагу и ушел от удушающего. Он оказался сверху и воспользовался преимуществом – удары сыпались на серого.

Людей вокруг становилось все больше. Некоторые снимали на телефоны. Другие делали ставки. Меж тем бомж, которого били, орал:

– А как, по-твоему, Михаил Ломоносов поступил в Славяно-греко-латинскую академию? Простой босяк в лаптях? Как стал профессором Академии наук обычный оборванец из деревни?

– Он был талантливый, умный и целеустремленный! Он сам себя сделал! – решительно вещал бомж сверху, продолжая бить нижнего.

– Тебе самому не смешно? Еще скажи, Билл Гейтс сам себя сделал в гараже родителей?

– Да! Он и товарищи написали уникальную операционную систему для IBM!

– Все знают, что мать Билла Гейтса была председателем исполнительного комитета, куда входили шишки из IBM!

Люди перестали снимать драку, а зачем-то позалезали в телефоны, что-то искали и увлеченно читали. Бомж сверху продолжал наносить удары. Они становились все слабее и слабее…

– Ты врешь! Он сам! Сам! Скажешь, Джефф Безос тоже основал «Амазон» при помощи родителей?

– Конечно! В первые годы компания была банкротом! Родители дали ему двести пятьдесят тысяч долларов, чтобы избежать банкротства! Всех их сделали влиятельные родители!

– Нет! Я верю, что человек способен сделать себя сам! Я всегда жил по этому принципу!

– Посмотри на себя! Ты – БОМЖ! – Неожиданно удары прекратились.

Человек сверху поднялся и сказал:

– А вот сейчас было обидно.

Сказав эти слова, он придал лицу безразличное выражение и направился в сторону Садовой улицы. Зеваки расходились с такими же выражениями на лицах. Другой бомж поднялся, отряхнулся, вытер кровь подкладом пиджака и тихо проговорил сам себе:

– Какие все обидчивые стали.

Кое-что о фобиях…

У меня есть друг психолог. У него скромный черный автомобиль. На заднем стекле большая надпись «ПСИХОЛОГ» и номер телефона. На мой вопрос: «Помогает ли в поиске клиентов?» – он отвечает, как и положено в его профессии, вопросом:

– Ну вот, скажи, где можно встретить столько людей, которым требуются мои услуги?

Так вот – пробка. Три ряда. Левый поворот. Мой друг в крайнем левом ряду. Поворотник включен. Ждет поворота налево.

Неожиданно из крайнего правого ряда большая черная TUNDRA, не включая поворотников, заезжает в этот левый поворот. Громко сигналя, как бы показывая, кто вообще здесь хозяин. Все машины пропускают. Автомобиль тонированный, мало ли. Все, кроме моего друга. Он принципиально не стал его пропускать. Более того, в ответ стал тоже ему сигналить.

После поворота пробка рассосалась, но зато моего друга стала преследовать черная TUNDRA. Прижиматься очень близко. Потом у друга зазвонил сотовый.

– Але, психолог? – спросил суровый голос.

– Я ждал вашего звонка, – спокойно ответил друг.

– Знаете, психолог, у меня фобия. Фобия, что ко мне постоянно прижимается черный автомобиль.

– Фобия – это иррациональный навязчивый страх. Страх бессмысленный, необоснованный, но человек самостоятельно с ним справиться не может. Фобия всегда имеет причину.

– Я на охоту опаздываю!

– Перенос агрессии, значит!

– Чего?

– Стреляя по животным, вы переносите агрессию с одного объекта на другой.

– Да! Точно! Я ваш номер записал. Мы можем встретиться на следующей неделе?

– Конечно. Только приходите, пожалуйста, без ружья.

TUNDRA отстала, а у моего друга появился новый клиент.

Постановка

В маленьком провинциальном городе произошло большое культурное событие. Городской драматический театр поставил спектакль по пьесе местного автора. Отдел культуры мэрии выделил кучу денег на постановку. Был приглашен питерский режиссер. Подготовка спектакля длилась несколько месяцев. На следующий день после премьеры местный автор постучался в гостиничный номер, где жил режиссер.

– Да-да, войдите! – почти капризно прозвучал высокий голос.

Пожилой автор зашел и увидел на кровати полуобнаженного молодого человека, увлеченно тыкающего в смартфон. Первое, что он заметил, – татуировки. Верхняя половина тела режиссера была покрыта ими вся. Может быть, и нижняя, но из-за штанов было не совсем ясно. Лицо режиссера украшали какие-то болты и шипы, в нос было вставлено широкое кольцо. Уши отвисли под тяжестью серег. Сразу стало понятно – режиссер был очень модный. Можно сказать, культовый. В номере почему-то сильно пахло бензином.

– Здравствуйте, извините, что беспокою… Я – автор истории, по которой вы поставили спектакль, – тихо и немного смущенно произнес мужчина в сером плаще.

– О-о, какие люди! Вчера после премьеры не удалось пообщаться. Как вам премьера? По-моему, мы произвели фурор!

– Хм… Я хотел бы, чтобы из афиш убрали мое имя.

– Присаживайтесь, вы мне начинаете нравиться. Почему?

– Вчера я увидел другую историю. Я не писал такое… Уберите мое имя!

– Вы успокойтесь! Что конкретно вам не понравилось? Давайте разберем детально!

– Почему все герои моей пьесы про воспитание ребенка на сцене… голые?

– Так в этом же и задумка… Мы обличаем людей, показываем их такими, какими они предстанут на последнем суде! Хотите виски? – Молодой режиссер налил себе полный стакан и почти тут же его опорожнил. – Ну, не хотите – как хотите. Еще замечания?

– Почему все отрицательные персонажи… Как бы слово подобрать… мастурбируют постоянно?!

– Во-о-от! Заметили! А потому что они эгоистичны в своих низменных порывах! Они как животные! Им нужно только одно! Ну гениальная же находка, согласитесь! Гениальная!

– Учитель, который… делает это на уроке математики… Это странно. У меня история про усыновление ребенка и его судьбу в нашем непростом мире.

– Во-о-от! Мир – это общество. А наше общество больно и порочно! Вы придираетесь к мелочам. Еще замечания?

– Почему директор роддома представлен как законченный наркоман?! Я писал его с моего друга. Он порядочный человек. Он помогает с усыновлением людям. А у вас он десять минут не может попасть шприцем в вену на ноге, а потом ест сырое мясо?

– Да потому что он – чиновник! Чиновник не может в нашей стране быть хорошим! Почитайте Пикабу! Он на игле от своей власти! А мясо – просто метафора того, что он ест людей! Чинуши – людоеды!

– У меня в рассказе этот «чинуша» помог найти мальчику папу и маму. А у вас он попросил зрителей с первого ряда найти ему на ноге вену для инъекции героина!

– Это интерактив! Я даю зрителям понять, что Сатана рядом. Сегодня сосед соли попросит, а завтра задушит тебя в подъезде! Нельзя расслабляться!

Хотите пороху нюхнуть?

– Нет, спасибо.

Режиссер из Питера сделал на прикроватном столике дорожку из белого порошка и втянул ее через нос.

– Зря! От насморка очень помогает! Это все замечания?

– Нет! Зачем главный герой, чтобы поступить в институт, на сцене курицу живую того… потом в крови измазался.

– Во-о-от! Подошли к главному! Это жертвоприношение! Язычество! Так мы показали, что образование хоть и дает человеку возможность развить интеллект, но он как был животным, так им и остается. Хищником, движимым танатосом, инстинктом смерти.

– Бабушку с третьего ряда стошнило!

– Это из нее бесы вышли! Она очищается!

– Да вам лечиться надо, молодой человек!

– Это искусство, оно всегда балансирует на тонкой грани между физиологическим шоком и катарсисом. Некоторые отрезают уши, другие рисуют на фанере, протыкая банки с красками, кто-то ваяет из дерьма… Не мне и не вам судить. Позже история рассудит. Завтра на всех порталах появится новость: «Молодой режиссер поставил в Зажопинске „Содом и Гоморру“, облился бензином в своем номере и поджег себя». А вы станете не просто стариком-писателем, приверженцем соцреализма, а культовым гением современности. Этакий Ирвин Уэлш из уездного города N. Кстати, у вас спичек не найдется случайно?