Письма Ирине. Роман в письмах

Письмо 6. Красивая или симпатичная?

Если бы ты знала, как радуют меня забавные смайлики, которыми ты заканчиваешь свои смс-ки с Кипра. Вроде бы, пустяк, а приятно. Может быть, потому что в этих смешных рожицах нет никакого пафоса, которого мы оба не любим.

Правда, если быть точным и употреблять греческое слово «pafos» в его изначальном смысле – «страсть», то страсти в них, хоть отбавляй. По крайней мере, я чувствую это весьма остро и сожалею, что сам не могу порадовать тебя какой-нибудь смешной рожицей. Впрочем, надо бы поковыряться в моем стареньком телефоне. Вдруг и он полон этой желтой ребятни?

Писал об этом и вспомнил случай, который имел место в самом начале нашего знакомства и уже давно стал в нашей семье, что называется, притчей во языцех. По крайней мере, ты с завидной регулярностью о нем вспоминаешь.

Однажды, уже не помню при каких обстоятельствах, я назвал тебя красивой, а затем, подумав, добавил, что правильнее было бы сказать – не красивая, а симпатичная. Господи, помилуй! Разве можно говорить нечто подобное юной, впечатлительной и, действительно, красивой девушке! Ведь после такого ляпа, неловко слетевшего с языка, бывает, распадаются не только семьи, но целые государства. Если, например, жена из другого племени.

Бывает, что даже горячо любящие люди не всегда могут точно описать и выразить свои чувства, чтобы, не дай Бог, между ними не прошла трещина, которая с годами способна превратиться в пропасть. Особенно, опасны в этом отношении первые дни и недели, когда влюбленные еще только узнают друг друга. Какое счастье, что тебе всегда хватало ума и терпения, чтобы покрыть мои благоглупости любовью! Тем более что, я вовсе не хотел сказать о том, что ты некрасивая.

Солнышко мое! Возможно, степень развития моего эстетического вкуса и не так велика, но, поверь, вполне достаточна для того, чтобы, выбирая спутницу жизни, я помнил о красоте. Назвав тебя симпатичной, я имел в виду нечто другое, а именно то, что подлинная, объективная красота – не от мира сего, а Божья. Так, читая Евангелие, нельзя не поразиться тому, насколько красив Христос, или, вглядываясь в созданный Богом мир, не заметить, что он также объективно красив – восход солнца, осенний лес, лазурное море, плывущие по небу облака и т. д.

Что же касается человеческих суждений – о красоте или чем-то еще – то они всегда субъективны, поскольку выражают мнение субъекта. Так у некоторых африканских племен принято считать красивой женщину, тело которой испещрено татуировками или специально сделанными шрамами, а в нижнюю губу вставлена деревянная тарелка. Причем, чем эта тарелка больше, тем эта женщина будто бы более красива. Жуть!

Из чего можно заключить, что все наши суждения о красоте не только глубоко субъективны, но также рассудочны. Прости мне это сравнение, но, называя женщину «красивой», мужчина словно говорит: «Я полазил по тебе взглядом, мысленно приложил линейку и транспортир, измерил твои формы штангенциркулем и, согласно полученным данным, хотя и с натяжкой, все же могу назвать тебя красивой».

Будь я женщиной, услышав такое, непременно засветил бы этому умнику тем, что ближе лежит. Поскольку такой женщиной, как машиной, квартирой или другой красивой вещью можно любоваться или владеть, но не более того. В то время как симпатия связана с сердечным расположением к человеку, и с симпатичной женщиной хочется разделить жизнь и судьбу. Что я с удовольствием и делаю.

P. S. Какой удар! Только что из выпуска новостей узнал, что ваш туроператор «Лабиринт» объявил о своем банкротстве, из-за чего тысячи туристов остались за рубежом, практически, без средств! Вот тебе, бабушка, и Ильин день! Что теперь будет с вашим отдыхом? Впрочем, отставить панику! Начинаю действовать. Держитесь!

2 августа 2014

Письмо 7. Главный дар

Начинаю потихоньку приходить в себя после последних суток, которые, как в зеркале, отразились в нашей смс-переписке. Если ее опубликовать, то вывод можно сделать такой:

«Дорогой друг! Если ты собрался отдохнуть за рубежом, пусть даже не дикарем, а по путевке, заранее все оплатив и получив все необходимые документы с самыми красивыми подписями и печатями, знай, что все это в любую секунду может накрыться медным тазом и, кроме родных и друзей, никто тебе не поможет. Поэтому имей или сто друзей, или сто тысяч рублей, за которые кто-то будет решать твои проблемы. А еще лучше – рассчитывай только на себя и планируй только то, что можешь сделать сам».

Надеюсь, что, когда, через несколько дней, вы вернетесь домой, мы соберемся всей семьей за столом и вспомним пережитое, мешая слезы с вином и дружным смехом. Пока же все, чем я могу вас порадовать – это новость о том, что сегодня в Ростуризме состоится какое-то очень большое совещание, после которого будет больше ясности с вашей «эвакуацией» из Лимассола. И да, я не оговорился – «эвакуацией»! Именно так это называется на сайте ассоциации «Турпомощь», где сегодня я зарегистрировался и составил две заявки на вашу «экстренную эвакуацию».

Вчера, размышляя о красоте и симпатии, я писал, что это разные вещи: если красота выражает оценку, то симпатия – отношение. Поэтому назвать женщину «красивой» – еще не означает высказать к ней свое расположение. Красивая – еще не обязательно любимая. Но, если мужчина говорит, что женщина ему симпатична – она или уже любима, или будет любима, и он хотел бы разделить с ней свой жизненный путь. Собственно, именно это и означает, в переводе с греческого, слово «симпатия» – «состранствие», «сопутешествие». Получается, что, назвав тебя симпатичной, я пытался сказать, что хочу тебе «сопутешествовать», прожить эту жизнь вместе с тобой.

Думаю, один из самых главных твоих секретов состоит именно в симпатичности – искренности, душевной теплоте, открытости и сердечности, что не может не вызвать симпатию, не может не располагать. Ты смотришь человеку в глаза, и он не отводит взгляда. Ты улыбаешься, и в ответ ему тоже хочется улыбнуться. Поэтому, встретив тебя на улице, хочется отложить все дела и пойти рядом – по улице, городу, жизни. Что со мной и произошло.

Это дано не всем. А раз так, значит – это дар. Возможно, кто-то назовет его «даром женственности» и будет по-своему прав. В этом смысле ты женщина – на все двести процентов. Однако, известно, что этот дар дан не всем. Встретив иных женщин, в том числе тех, кто считает себя красивыми, хочется обойти их стороной.

Другие назовут это «даром материнства», и в этом смысле ты – «мама, мамочка, мамуля» также на двести процентов. Неслучайно дочки любят тебя так сильно и плотно, как плотно подогнаны друг к другу каменные блоки в египетских пирамидах, между которыми не просунуть даже лезвие ножа. Поэтому, когда мне все же удается «просунуться» между вами, я счастлив и этого не скрываю. Но к дочкам не ревную. Ведь они и мне – родные души.

Подобным же образом любят тебя ученики, которые, увидев тебя в школьном коридоре, готовы нестись навстречу с криками радости, висеть на тебе гроздьями и, без умолку, болтать, о чем попало. Поэтому я также назвал бы этот дар «даром педагога», и в этом смысле ты – учитель также на двести процентов, высшей категории, что, к слову, подтверждено официальными документами. И все же таковы далеко не все учителя. Как женщины могут быть красивы, но не симпатичны, так и учителя могут быть рассудительны и умны, но нелюбимы.

Вот мы и подошли к главному. Думаю, не ошибусь, если предположу, что все описанные выше дары служат проявлениями другого, еще более важного и возвышенного дара, которым щедро наделил тебя Господь – дара Любви. Не иначе как Самим Богом данной тебе способности любить – жизнь, маму, меня, дочек, учеников, подруг и коллег и даже недоброжелателей, которые есть у каждого человека.

Почему так щедро одарил тебя Господь? Этот вопрос не ко мне. Так было Ему угодно. Может, потому, что с детства ты посещала храм и, стоя на клиросе, по-детски искренне молилась Богу, Который не мог не услышать молитв ребенка, чья жизнь была не такой благополучной, как у других сверстников. Конечно, все это лишь догадки, и спрашивать об этом надо не у меня. Мне же вполне очевидно, что, поскольку настоящая Любовь от Бога, то и наполнить тебя такой Любовью мог только Он.

Пожалуй, пришло время признаться в том, что в моем лице тебе достался, к сожалению, не самый щедрый на любовь человек. В том числе потому, что трудно научиться любить тому, кто сам жил благополучно. Не зря сказано, что «Трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф. 19, 23) – богатому не только деньгами, но, вообще, любым благополучием.

Конечно, родители старались меня не баловать. Сами много работали, и меня также заставляли учиться, постоянно расширять кругозор, узнавать новое. Говорили со мной о любви к Родине, учебе, работе, спорту, театру или культуре, и сами показывали в этом пример. Внимая всему этому, я вырос умным, способным и деятельным, но не щедрым и таким достался тебе. А дальше произошло чудо – Бог соединил нас и сказал: «А теперь будем учиться!». И мы стали учиться. Не могу сказать за тебя, но лично мне пришлось многое понять и переосмыслить.

Помню, как в начале нашего знакомства, мы по телефону договаривались о встрече, и я все никак не мог найти для нее время, так как уже тогда мой ежедневник на две недели вперед был исчеркан разными делами. Тогда я сказал что-то вроде: «Понедельник – это слишком близко. Во вторник у меня целый день – лекции. В среду – встреча в „Эвересте“. В четверг мы с друзьями идем в баню. Давай попробуем встретиться в пятницу. Вроде пока я свободен. Впрочем, если что, я перезвоню». Словно, ты хотела записаться ко мне на прием, а я все никак не мог выкроить для этого время.

Сегодня я удивляюсь тому, как тебе хватило терпения и такта, объяснить мне, молодому и уже почти безнадежному бюрократу, что нельзя любить по расписанию. Любовь не может стоять в очереди. Ее нельзя, как задолженность, гасить по частям, или, как лекарство, принимать маленькими, гомеопатическими дозами. Любовь – не кушетка, на которую приятно присесть в свободное время, а основание, фундамент всей жизни. Неслучайно Апостол наставляет: «Все у вас да будет с любовью!» (1 Кор. 16, 14). И это не просто призыв к благочестию, а строгое предупреждение о том, что без любви ничего не «будет», ничто не получиться таким, каким вы это задумали. Без любви все станет ничем, и сам человек тоже.

Таково христианское понимание любви, и ты терпеливо учила меня ему день за днем, год за годом. Пока я не начал в этом что-то понимать. О, как это было нелегко! Ведь тебе попался весьма упертый и самонадеянный тип.

4 августа 2014

Письмо 8. Операция «Эвакуация»

Ура!

Наконец, наметились перспективы вашего возвращения в Россию. Вчера, точнее уже сегодня, в первом часу ночи, удалось дозвониться до «Турпомощи», и оператор подтвердил, что пока мы все делаем правильно – вы включены в списки «экстренной эвакуации», и сегодня должен решиться вопрос о том, когда, откуда и как вы сможете попасть на борт. Работаем дальше! А я продолжаю вспоминать о том, как ты учила меня любить.

Помню, как в самом начале нашего знакомства, мы договорились встретиться у магазина «Колобок», рядом с Театральной площадью. Как старший сержант запаса, я пришел несколькими минутами раньше. «Точность – вежливость королей!» – любил говорить мой папа. Почему? Потому что король вправе приходить в любое время и, если приходит вовремя, то тем самым выказывает уважение к участникам встречи. Мне также нравиться это выражение. Поэтому я и сам стараюсь не опаздывать, и от других ожидаю того же. Но ты преподнесла мне еще более важный урок.

Прождав на остановке с полчаса и пропустив за это время с десяток автобусов, я уже решил, что ты не придешь и, конечно, расстроился. Это сегодня, чуть что-то не так, мы хватаемся за телефон и начинаем названивать по знакомому номеру «до победного». Но в 1989 году мобильников еще не было, и я уже начал строить догадки, чем мог тебя обидеть? Как вдруг около остановки лихо притормозила желтая «шестерка», и из нее вышла ты, вся такая спокойная и радостная, и, прочитав в моих глазах немой вопрос, спросила, почему я такой грустный?

Хорошо, что папа учил меня не только не опаздывать, но и владеть собой. Уже не помню, что я ответил, но навсегда запомнил одну простую и, как оказалось, важную для семейной жизни мысль – мало ли, какие у тебя были правила и принципы, но теперь, когда ты не один, придется их скорректировать. Конечно, если хочешь быть с любимой. Ведь, по сути, вам предстоит вместе стать одним, новым человеком, и, если вы не хотите, чтобы он, как больной шизофренией, сам в себе разделился, значит, придется забыть о своих принципах и выработать «общие».

Спасибо за урок!

P. S. Наконец, ситуация с вашим вылетом прояснилась! Ощущение такое, словно, увидел свет в конце туннеля. Произошло это, когда мы с певчими возвращались из Никульчино, после всенощного бдения на память святых Бориса и Глеба. Позвонила Надя Шаповал и сообщила, что вы вылетаете из Ларнаки спецрейсом завтра в 9 часов вечера. «Операция эвакуация» вступает в решающую стадию! И это после того, как всего лишь два часа назад очередной чиновник из «Ростуризма» убеждал меня в том, что вам проще вылететь на свои деньги, а затем вернуть их через страховую кампанию. Так устал, что даже нет сил, это комментировать. Иду спать. Утро вечера мудренее. Помоги вам, Боже!

P. P. S. Не писал двое суток, так как не мог думать ни о чем другом, только о вашем возвращении. И вот сегодня в 6.23 от тебя пришла смс-ка «Ура! Мы прилетели! Проходим контроль. Передай всем нашим. Целуем!». Сразу возникло желание переложить на бумагу все сто сорок смс-ок, которыми за эти дни мы обменялись. Отродясь, столько не писал! Но, когда снова их перелистал, понял, что делать этого не хочу. Слишком свежи переживания.

Сейчас вы в Посаде у Брусовых, которым, скорее всего, достанутся самые свежие и яркие впечатления от вашей поездки. Но, может, это и хорошо? Потому что утром, поговорив с тобой по телефону, я не только ушами, но и сердцем услышал, как ты устала. Поэтому, прошу, не спешите! Отлежитесь, отоспитесь, выпустите пар, посидите за столом, наговоритесь вдоволь, а мы с Сашей будем готовиться к встрече, долгожданной и радостной, как ваше возвращение.

5—7 августа 2014

Письмо 9. Когда не надо ничего выдумывать

Здравствуй, Солнышко!

Люблю так тебя называть. Потому что нет счастливее минут, когда ты улыбчива и приветлива. Как солнце. Особенно, в те мгновения, когда оно выглядывает из-за горизонта, словно рождается из утробы матери-земли.

Как рождение ребенка – чудо, так и каждый рассвет – тоже маленькое чудо. Еще за несколько минут до него алеет весь горизонт, и не понятно, где пробьется первый луч. Если же он подернут дымкой, то кажется, что вовсе не увидишь восход. И вот наступает момент, когда и ветер, и птицы – все на мгновение замирает, и где-то далеко – далеко появляется маленькая красная точка и начинает расти, увеличиваться в размерах. Словно кто-то огромными руками собирает алую полосу в большой ком, который постепенно растет, наливается в огромное спелое яблоко и, наконец, оторвавшись от поверхности земли, начинает движение по небосводу, а ты, как ребенок стоишь, разинув рот, и глядишь на эту красоту.

Как ты уже поняла, пишу об этом потому, что не утерпел. Словно какая-то неведомая сила подняла меня сегодня ни свет, ни заря и привела в Александровский сад, а дальше все произошло так, как описал выше. При этом подумалось, что чувство, которое четверть века назад посетило и захватило нас, также было похоже на рассвет, и вот почему.

Когда наблюдаешь за рождающимся солнцем, не можешь не удивиться тому, что все происходит не по твоей воле. Чтобы солнце взошло, тебе и делать-то ничего не надо. Смотри и радуйся! Также и наша любовь развивалась настолько естественно, что, казалось, будто кто-то все делает за нас.

Хорошо помню это ощущение. Весьма необычное, поскольку опыт прежних моих встреч и знакомств был другим. Каждый раз, для того чтобы завоевать, а затем удержать внимание девушки, мне приходилось что-нибудь выдумывать. Только, сколько бы я не старался, отношения не складывались, не развивались. Но я продолжал названивать и приходить в гости, по привычке ли или из чувства долга, до тех пор, пока, кроме него, в душе ничего не оставалось. Помню, как однажды, я ехал в лифте, на очередное свидание, и вдруг остро почувствовал всю ложь этой ситуации. Немного постояв у квартиры этой девушки, которая сейчас уже бабушка, я не стал звонить в дверь, развернулся и сбежал по лестнице вниз, освободив нас обоих от этой болезненной зависимости.

С тобой было иначе! С самой первой встречи мне не надо было ничего выдумывать и вымучивать! Впервые я почувствовал себя не увлеченным и озадаченным, но любящим и любимым. А раз так, то и устраивать «восход солнца вручную» также было не надо. Повинуясь чей-то, пока еще неведомой воле, солнце нашей любви взошло. Ты ответила взаимностью, и это было счастье! Наше счастье!

8 августа 2014

Письмо 10. Душевное и телесное

Воспоминания о нашем первом лете настолько ярки и свежи, что, представляешь, я даже помню, как ты была одета. Помню, как ты встречала меня на вокзале из стройотряда в розовых спортивных тапочках, белой футболке и зеленой юбке, которая весело раскачивалась из стороны в сторону, когда мы, взявшись за руки, шли по мостовой.

Помню, как ты познакомила меня со своей мамой Юлией Григорьевной, которая тогда показалось мне такой взрослой, а ведь ей было всего сорок лет, меньше, чем мне сейчас. Я сидел в большой комнате. Мама вошла, улыбнулась, и я сразу почувствовал себя принятым в вашу семью. «Все! Женюсь!» – пронеслось у меня в голове, и я не ошибся, так как лучшей тещи не найти. Поэтому, когда мужчины шутят про тещу, мне становится неприятно. Конечно, тещи, бывают разные, и все же в этом есть что-то постыдное. Поскольку, если ты любишь женщину, то, как можешь не любить ту, которая дала ей жизнь, вырастила и воспитала?

Помню, как, нагулявшись, мы долго стояли в подъезде, не в силах расстаться. Когда выше этажом хлопала дверь, мы замирали и прислушивались, а соседи, проходя мимо, улыбались и вспоминали, что когда-то они также отирали стены подъезда, и беседа была настолько горячей, что на следующий день болели губы. Но не от слов, а от поцелуев, которыми влюбленные заменяют знаки препинания, и мы не были исключением.

С тех пор, если кто-то заводит разговор о какой-то «исключительно духовной» связи между мужчиной и женщиной, я внутренне морщусь от того, что этот «кто-то» или не знает, о чем говорит, или пытается выдать желаемое за действительное. Поскольку подобная связь была бы возможна только в том случае, если мы были бы существами исключительно духовными, бестелесными, как ангелы. Но это не так. Неслучайно, святитель Иоанн Златоуст заметил, что даже Причастие Тела и Крови Христовых не является чисто духовным переживанием. Чтобы под видом хлеба и вина мы могли ощутить реальность Бога не умозрительно, но также душой и телом, всей совокупностью данных нам сил.

Почему я об этом вспомнил? Потому что одно из самых ярких и глубоких впечатлений от наших встреч состояло в том, что с тобой я обрел полноту жизни, чего раньше со мной не было. Нет! Ты прекрасно знаешь, что я никогда не лежал на печи и не слонялся без дела. Учился в школе и институте, служил в армии, работал в стройотряде, сочинял песни, писал статьи для институтской газеты, фотографировал, играл в КВН. Это было интересно и все же не приносило ощущения полноты бытия. Словно во всем этом участвовала лишь какая-то моя часть. Ощущение полноты жизни пришло именно с тобой и не оставляет меня до сих пор.

Помню, как тем первым летом, я ждал тебя у института и встретил старого знакомого, без пяти минут выпускника, который настолько боялся школы, что хотел лишь одного – остаться в институте, на любой из кафедр. Что и было обещано, если он сдаст «госы» на «отлично». Завтра предстояло сдавать первый из них, и моего знакомого буквально трясло от страха, а я, наоборот, был спокоен.

– Да, что я тебе объясняю! – мой собеседник устало махнул рукой. – Тебе же еще два года учиться! Вот будешь сдавать «госы», и тогда поймешь!

Я ответил, что дело совсем не в этом.

– А в чем?

– Просто, я влюблен. Я встретил замечательную девушку и недавно сделал ей предложение.

Надо было видеть лицо этого несчастного! Он скорбно махнул рукой и выдохнул: «Да, ну, тебя!». После чего с видом приговоренного к смертной казни понуро побрел на свою остановку.

Впоследствии, знакомый, в самом деле, был оставлен на одной из кафедр, довольно быстро защитился и был взят на руководящую работу. Что называется, «пошел в гору» и немало в этом преуспел. Однако сколько бы мне не приходилось с ним пересекаться, ни разу я не видел его счастливым, но всегда озабоченным и недовольным. Как знать? Может, и мой путь был бы таким же. Если бы не наша встреча и общение, благодаря чему я приобрел такую полноту жизни, дать которую не может никакая наука или карьера, а только одна любовь.

Возможно, скептик скажет, что в этом нет ничего удивительного: «Вы были молоды. Первые свидания, поцелуи, объятия. Было от чего голове закружиться! Вот и забыл про учебу, а ведь это не хорошо! Ай-ай-ай!». Не буду спорить. Все это было впервые, и ты, действительно, была юна, легка и хороша собой, и это, конечно не могло не иметь значения. Однако должен заметить, что, во-первых, ты по-прежнему хороша, а, во-вторых, кровать в нашем доме никогда не была единственным аксессуаром и всегда прекрасно уживалась с кухней и кабинетом, книжными полками, коллекцией любимых фильмов, песен и фотографий – всем, что объединяет супругов.

Помню, как однажды¸ когда ты была у меня в гостях, и мы, наконец, остались одни, я достал… томик стихов Пастернака и прочитал:

 
Здесь прошелся загадки таинственный ноготь.
Поздно, высплюсь, чуть свет перечту и пойму.
А пока не разбудят, любимую трогать
Так, как мне, не дано никому.
 

Эти строки все еще отмечены в сборнике, который сейчас, когда я пишу это письмо, лежит на моем столе. Я по-прежнему люблю стихи Пастернака и благодарен за то, что, услышав их, ты не стала наигранно закатывать глаза или умничать, а просто попросила: «Почитай еще!». В эту минуту я обрел в тебе друга и дорожу этим до сих пор.

В другой раз я повел тебя на «Жертвоприношение» Андрея Тарковского, фильмы которого бесконечно люблю. Пожалуй, одну из самых сложных его картин. Помню, как по ходу сеанса, то там, то здесь зрители выходили из зала, и я боялся услышать от тебя, если не «Мура! Пойдем отсюда», то нечто подобное. Но ты, как настоящий друг, досмотрела фильм до конца и даже похвалила оператора за интересную работу. Чего сам я, признаюсь, не заметил и лишь много лет спустя узнал, что в этом фильме, действительно, есть самая длинная в мировом кино сцена, которая снята одним дублем, чего за счет искусной постановки кадра обычный зритель не замечает. А ты заметила! Поразительно! Тем вечером, я понял, насколько мы близки.

9 августа 2014