– Передайте этот конверт барону, – полицейский протянул незапечатанный конверт Злакопеченью. Едва барон увидел фотографии из него, как тут же велел выйти всем, кроме двух своих братьев.

– Они всё знают. Опечениться можно! Моя печенюшечка! – барон разрядил пачку лезвий в стену. – Зачем ты припеченился с этим ко мне?

Во время своей работы Батонни видел тысячи отчаянных родителей и понимал, что сейчас Злакопеченье не играет. Он реально сломан вдоль и поперёк вестью о смерти дочери.

– Меня припеченили бы на подходе к Хлебницам, чтобы я не осквернял эту землю своим существованием за связь с её матерью. Ржаное печенье и пшеничная плюшка – к этому наш мир ещё не готов. У нас получилось три замечательных дочери, которым пришлось несладко. Мне повезло, что родители пышки оказались прогрессивными и не выгнали её с позором из дома, не заставили сбросить до рождения наше общее тесто. Всё, что я делал с тех пор, – только для них! Печенье!

Барона трясло, его братья встревоженно переглядывались.

– Не люблю быть вестником печали. Можно узнать про остальных Ваших дочерей? Вдруг им тоже грозит опасность.

Злакопеченье достал фотоальбом. Все фотографии показывали счастливое семейство.

– Старшие Ваши дочери замужем?

– Да, обе, – подтвердил Злакопеченье. – Була – моя младшенькая.

– Мы знакомы с вами не первый месяц, барон. В Даркнете кто-то пытался купить закрытие этого дела. Я не пытаюсь перекупить ставку, просто предупреждаю, что есть желающие заморозить дело. Я понимаю значимость и постараюсь избежать огласки. У меня есть пара дней.

– Брат, дай ему телефон. Звонок с него нельзя отследить, вы сможете звонить и писать мне, если потребуется помощь.

Батонни брёл по тихим улочкам домой. Дело не становилось легче. Внезапно зазвонил штатный телефон.

– Перекрёсток Третьего плинтуса и Второй паркетной ёлочки! Срочно, Рогалик ранен.

Батонни похолодел. Ранение напарника в двух кварталах от Хлебниц? Совпадение?

– Не буду скрывать, он плох. Порез очень глубокий, и Рогалик чудом остался целым. Состояние критическое, я должен присутствовать на вашем разговоре как лечащий врач. У него отдельная коробка в больнице, сразу нашли крем нужной группы для переливания, но это лишь спасло от смерти, но не отпугнуло её насовсем. Эта ночь будет решающей, и ещё раз прошу: – не утомляйте пациента!

Батонни согласно кивал. Доктор Буханка выглядел так, что сразу хотелось ему верить и довериться. Респектабельный, громадный, кирпичеобразный, с замасленными блестящими боками.

– О, напарник! – Рогалик пытался привстать, протягивая руку, но получилось слабо. Глубокий порез на теле говорил сам за себя. Едва увидев Батонни, Рогалик затараторил:

– Инициатива наказуема, я прочувствовал это на собственной корочке. Решил провести опрос населения и сверкал значком в не самом открытом месте. Ну, шрамы украшают мужчину.