– Успокоиться! Перебеситься! Повторяла про себя Марина, заламывая бессильно руки.
– Двенадцать лет назад, когда с Егором полетели в Италию, все было как в сказке. Там гуляя по узким, живописным улочкам я чувствовала любовь. Понимала, что значит жить. Энергия счастья наполняла до краев наши молодые тела. Мы мечтали, состарившись вместе в хижине у теплого моря, умереть в один день.
– Но я жива, а он бездыханный. Сломанный, съеженный, вроде пропитого, вокзального бродяги лежит на полу. Не улыбнётся теперь никогда, не позовет по имени.
– Как бы хотелось что – бы все это оказалось страшным сном!
Воспоминания переплелись, превратившись в бесформенную, кислую массу.
За спиной щелкнули холодные наручники, больно сдавив хрупкие кисти ручек.
Санитары, погрузив одеревеневшее тело, завернутое в большой, серый пакет, понесли на поскрипывающих носилках к входной двери.
Ууаа. Обнявшись, жалобно заскулили дети.
Два доктора в белых халатах стояли перед широким зеркальным стеклом, отделявшим их, от ярко освещенной палаты. Здесь металлические койки, пожелтевшие от старости, тесно стали у выкрашенных до середины в синий цвет стен.
Петр Иванович, заведующий психиатрическим отделением, должен был передать часть наблюдаемых им пациентов прибывшему по назначению из областной клиники Алексею Михайловичу. Время от времени поглядывая внутрь, они обсуждали девушку, одетую в мешковатую, землисто белую рубашку.
Перебегая короткими шажками из угла в угол меж остальных обитателей сего печального пристанища, Марина то и дело резко останавливалась. Жадно хватая побелевшими, сухими губами воздух, часто вскрикивала, направив стеклянный взгляд в пустоту.
– Вам придется постараться, чтобы что-либо исправить в данном случае. Заложив руки за спину, смакуя каждое слово, констатировал старший коллега.
– Насколько положительная динамика выздоровления? Живо отозвался Алексей Михайлович.
– Отсутствует, причем абсолютно. Как раз сегодня пациентку посещает сестра, вы можете задать ей вопросы, если не найдете интересующей информации в карте.
Некоторое время спустя пришла девушка, примерно двадцати четырех лет с виду. Представилась Анной. Волосы, сплетенные в тугую, черную косу легли на высокую грудь. Строгий коричневый костюм, выверенные взвешенные действия, упрямо вызывающий взгляд, отдавали твердостью.