Глава 34
– Сколько их осталось, Острый Клык? – Спросил Таран Кхатазский. Он стоял на носу «Розалии» и смотрел на загадочное светлое пятно, блуждающее по низким дождевым облакам у берега.
Ему ответил беззубый бамус:
– Семь или чуть менее моряков, поющий капитан, тот псих с двумя мечами и он – эльтасмирийский лорд.
Таран почесал горло после упоминания о Вельсиолле. Поздним вечером «Розалия» выходила из устья в открытое море, и он видел сейчас то место, где разыгралась битва с эльтасмириями.
– Опасности нет. – Донёсся с мачты голос вперёдсмотрящего. Голос человека.
Таран поморщился – он привык слышать сверху голос хафлинга. Его нечеловечески острое зрение позволяло видеть не то, что корабли – одиноких дельфинов, плывущих на расстоянии в пол-лиги от «Розалии». Именно он заприметил эльтасмирийский корабль на самой линии горизонта и подсчитал точное число моряков на палубе ещё до того, как людской взор смог разобрать, что это судно повелителей морей.
– Я и сам вижу, что нет. – Прошептал Таран.
– Возможно, они выполнили уговор и ждут нас на берегу? – Неуверенно прошепелявил Острый Клык.
– Возможно, – ответил ему Таран, – ждут. А возможно и нет. А может, они уже утыканы эльтасмирийскими стрелами, как морские ежи. Ты первый день живёшь что ли? Будь готов отдать приказ Гномобою, если он жив. Его команда пострадала меньше прочих. Да и почитателей светлых рас среди его воинов нет.
Бамус промолчал. В это время «Розалия» вышла в море, и пиратам раскрылась загадка светлого пятна на облаках. Огромное количество светящихся медуз, морских перьев и коньков облепили усевшийся на мель эльтасмирийский корабль. Творимый ими свет корабль превращал в столп, который бил вверх, отражаясь от низких облаков.
Не успели пираты «Розалии» охнуть от изумления, как произошло ещё одно чудо. Все окружающие воды были заполнены причудливыми морскими гадами. Стоило покрытому ракушками борту пиратского судна коснуться солёных вод, как от «Розалии» до Минта’эдвен-Эарини побежала стремительная вспышка. Она коснулась эльтасмирийского корабля – и столп света разлетелся на мириады фиолетовых искр.
– Это маяк был у них… для нас. – Удивился Таран Кхатазский.
– Это что, морские перья, – выдавил из себя Острый Клык, – сообщили эльтасмириям о нас?
Суеверные моряки попадали на колени.
– Легенды – истина! – Нестройным хором закричали они. – Само море возродило корабль морских господ!
– Танцор Вихря на берегу! – Крикнул с мачты вперёдсмотрящий.
Тарану не понравилось, как быстро эльтасмирии заметили идущую в ночи «Розалию», да ещё успели послать своего лучшего бойца на берег. Мало ли какие ловушки могли приготовить хитроумные «морские эльфы».
– Малую шлюпку на воду. – Приказал пиратский барон. – Я иду один!
Уже в лодке он разгадал ещё одну загадку – вспышку от «Розалии» к Минта’эдвен-Эарини создали игольчатые рыбочерви. Любой моряк знал, что эти опасные создания, обитающие в тёплых прибрежных водах, присасываются толстыми губами к телам несчастных жертв, вонзают в мышцы крепкие челюсти и, вращаясь вокруг своей оси, вырезают куски мяса. Стоило Тарану отгрести от «Розалии», как десятки этих тварей окружили его шлюпку и преследовали, постоянно вспыхивая, до самого берега.
Танцор Вихря дождался, когда шлюпка коснётся носом песчаной косы, схватил её свободной рукой – вторая была занята факелом – и потащил прямо по песчаному пляжу. Таран, не ожидавший этого от существа, которого он сам превосходил и ростом и мускулатурой, попытался выскочить из шлюпки, но эльтасмирий почувствовал его движение и ускорил шаг. Барону едва хватило ловкости усесться обратно, не потеряв достоинства. Так, влекомый сильным не по размеру эльтасмирийским воином барон въехал в освещаемый ярким костром грот. К тому моменту в его голове уже родилась история для портовых таверн о том, как он мчался на малой шлюпке прямо по берегу, в погоне за убегающим эльтасмирием, выжившим после того, как их корабль был потоплен бравыми ребятами из команды Тарана Кхатазского.
К удивлению морского барона, почти все пираты из его флотилии, даже те, кто всего девять дней назад были при смерти, теперь выглядели вполне здоровыми.
«Может быть, это морок? Эльтасмирийская магия?» – Подумал Таран и нашёл простой способ проверить это. Он показал тайный пиратский жест, приказав убить эльтасмирийского архонта.
– Лорд Вельсиолл погибнет, но не сегодня. – Прорычал из глубины своего шлема Гномобой.
В его тени возник ловкий миниатюрный хафлинг. Он держал руки скрещёнными, пряча ладошки подмышками, готовый швырнуть сразу восемь острых как иглы метательных ножей. Барон вспомнил, что Идох из-за маленьких рук не мог прятать карты в рукавах и повторять фокусы, но ножи метал отменно. Как часто, найдя в этом повод, пираты били его. И как его глаза, залитые слезами и злостью, всегда зорко смотрели на обидчиков. Но сейчас Идох не сводил точно такого же взгляда с Тарана. Другие пираты сплотились вокруг Гномобоя и закрыли собой костёр. Барон оказался во мраке, видя перед собой лишь тёмные силуэты воинов, только на этот раз они защищали не своего капитана, а чужого.
– Я слышу дыхание пиратского барона Тарана Кхатазского. – Прохрипел кто-то, сидящий по другую сторону костра. – Пропустите его. Каштаны готовы.
– Морского, а не пиратского… – Буркнул себе под нос Таран.
Пираты расступились, и он, прищурившись от яркого пламени костра, увидел рядом с ним эльтасмирия в белом хитоне. Таран не сразу признал в нём юного архонта. Казалось, он постарел на много лет. Теперь перед ним сидел совсем другой эльтасмирий, нежели тот, кто вскочил на борт его шлюпки. Его тело высохло, и теперь свет от костра пробиваясь сквозь его кожу, выделял вены, где текла бирюзовая кровь. Да, сила и молодость архонта дадут о себе знать, и со временем он обретёт прежнюю стать, но голос… Таран понял, что Вельсиолл пожертвовал собой ради исцеления десятков эльтасмириев, людей, представителей иных рас, и утерял свой звонкий голос навсегда.
– Им достаточно жара дневного песка, чтобы приготовиться. – Прошептал Вельсиолл, вынимая каштан из углей. – Костёр лишь подогревает их, да отпугивает ночных гостей – крыс. Им тоже хочется полакомиться!
Архонт улыбнулся и метнул каштан в темноту. Раздался шум борьбы, крысиный писк, и Тарану показалось, что из леса на него наведена смертоносная стрела.
– Мне тоже иногда кажется, что из леса на нас смотрит Смерть. Так всегда бывает, если долго смотреть во тьму. Давайте же вернёмся к делам. Сейчас наши пути расходятся, и мне бы хотелось узнать, присутствовал ли на вашей встрече у озера Союза наш общий кхатазский друг – лорд Табиючи?
Таран понял, что услышал сейчас приказ, а не просьбу. Возможно, кто-то из пиратов уже проговорился, будучи в здравом уме или предсмертном бреду. И сейчас архонт лишь желает услышать подтверждение. Барон собрался с силами и ответил:
– Мне неизвестен этот человек. Свою часть уговора вы выполнили. И я исполню свою – я забираю воинов и ухожу, не трогая вас.
Архонт лишь хрипло рассмеялся в ответ.
– Я вижу источник вашей уверенности, барон. Чёрные маги, присутствовавшие на вашей встрече. Вы не говорите правду, чтобы вынудить меня заглянуть в вашу память, и тогда испепеляющая реакция их защитного блока сразит меня. Но к чему это всё?
Сердце Тарана Кхатазского забилось сильнее. Вельсиолл перестал быть мальчишкой. Теперь перед ним сидел мудрец, ощущающий неосязаемые магические ловушки и видевший наперёд все замыслы бывалого морского барона.
– Вас и вашу команду спасёт только бегство в родной порт. Вы слишком много увидели, а возможно изменили ещё больше, о чём даже не догадываетесь. Сейчас мы расходимся, но не пройдёт и недели, как за вами отправится целая флотилия. Только Барьер может спасти вас.
Вельсиолл улыбнулся в ответ и прошептал, бросив ему горячий каштан:
– Не торопитесь так. Побудьте нашим гостем до утра. Вы выйдете из грота, когда первые лучи рассвета коснутся тлеющих углей этого костра.
Таран отвлёкся, ловя и перебрасывая из ладони в ладонь обжигающий плод. Когда же он поднял глаза, то архонта у костра уже не было.
Глава 35
Спокойная улыбка появилась на лица Вельсиолла, когда он услышал шаги, приближающиеся к резной двери его каюты. Голос архонта пострадал, но превосходное чутьё никуда не делось. Средь множества лёгких шагов он узнал уверенные, но мягкие шаги Айдагилля, Танцора Вихря; торопливую и требовательную дробь Улианты, дочери посла; похожую на шаги крадущегося хищника поступь Теольминта, воина и следопыта.
На их фоне выделялось приближение капитана Алуриэля. Оно было неслышимое, словно корабль намеренно глушил его шаги, и лишь единицы из тысячи морских воинов могли бы почувствовать его. И Вельсиолл почувствовал…
Он успел ещё раз взглянуть на себя в зеркало, совпадавшее с ним по росту, прежде чем устало погасли иллор-киа. После катастрофы и восстановления Минта’эдвен-Эарини миниатюрные корабельные духи с трудом освещали неокрепший корабль. Их мерцания едва хватало теперь, чтобы в темноте кают и нижней палубы разглядеть силуэты выживших членов команды. Но не на этот раз. Духи почувствовали эмоции, исходившие от тех, кто приближался к каюте и, загоревшись уже забытым тёплым лампадным сиянием, метнулись к двери.
Вельсиолл не впервые видел собственное отражение со времени отбытия из устья священной реки Насси. Каждый раз он не узнавал себя. Высохла река, скрывавшая его лицо, подобное маске. Кожа истончилась и теперь плотно обтягивала череп. Длинные волосы висели плетьми, и Вельсиоллу время от времени казалось, что они измазаны кровью раненых, которых он так долго лечил.
Архонт оглядел свою каюту. Посеребрённые доспехи пылились в углу, бесполезные, потому что ослабленное состояние ещё не позволяло носить их. Всё, что ему оставалось, это длинный хитон и сандалии. Посреди помещения стоял большой стол, заполненный фруктами и ожидающий гостей. Задумавшись о недавних событиях, архонт не сразу отреагировал на то, что в дверь его каюты стучатся.
– Заходите. – Негромко произнёс Вельсиолл.
Двери отворились, и внутрь в полном составе вошла команда Минта’эдвен-Эарини. Вместе с архонтом их осталось десять из двадцати двух, отправившихся три с половиной месяца назад из порта Лондо Ллар. Здесь были все, кто выжил в бою у священных рек Кайлах и Насси. Вельсиолл намеренно собрал всю команду, чтобы подвести итоги перед долгим путём домой. Собрание за большим столом именно в каюте архонта подчёркивало важность события.
Последним зашёл капитан Алуриэль. Он потратил много жизненных сил и энергии, излечивая корабль. И теперь его волосы, брови и даже ресницы белели, как песок на берегах священных рек.
Вельсиолл вспомнил, как совсем недавно он так же стоял в каюте в преддверии высадки на остров Рокушима. Как много тогда было мечтаний, надежд и желаний. И как мало их осталось сейчас.
В этот момент Улианта взяла со стола кувшин с родниковой водой, которой теперь было в избытке на корабле, и принялась рассматривать стоящий в центре стола цветок.
– Не надо его поливать! – Донёсся из-за двери голос Локтоиэль. – Господин архонт, вы прикроете зеркало, чтобы я смогла, наконец, зайти?
– Ты достаточно красива, чтобы не боятся зеркал! – Пошутил Теольминт.
– Достаточно? Ты сказал достаточно? – Возмутилась из темноты Локтоиэль и, заглянув в каюту, увидела стоящего Вельсиолла:
– Вель… ты… зачем вы надели этот хитон, он же не стиран с самого отплытия!
– Не ходить же эльтасмирийскому лорду в неглиже! – Вновь вмешался Теольминт и с нарочито умным видом объяснил капитану Алуриэлю. – Архонтов часто называют лордами в варварских землях.
– Да неужели? – Поднял одну бровь капитан и хлопнул рукой по столу. – К делу! Закройте зеркало и приступим к трапезе!
Улианта бросила скатерть, как рыбаки бросают сеть в море, закрыв зеркало. Локтоиэль осторожно вошла в каюту и села с краю стола.
Первым слово взял капитан Алуриэль:
– Мы везём в Лондо Ллар тревожные вести. Грядут изменения, а Дом Весеннего Шторма пребывает в неведении. Многие силы не желают нашего возвращения. Пираты южных морей. Возможно, кто-то из кхатазских лордов. Как выяснилось, какие-то чёрные маги. К тому же, нам известно, что Разочарованный дух ранее заключил соглашение с какими то или Бессмертными, или с Неувядающими телом, или с Вечно молодыми. Пусть оно и не действует после нашего невольного вмешательства, но почему он сначала перепутал нас с ними? Может быть, и дома нас ждут недоброжелатели? Мы должны удивить всех и вернуться целыми и невредимыми.
Следующим заговорил Айдагилль:
– Мы можем пойти по ту сторону Барьера там, где наша магия веками отбрасывает чуждые корабли назад к материковым берегам. Но морские разбойники ожидают, что мы именно так и поступим, минуя пиратские воды. Они будут преследовать нас. Идти параллельным курсом, сменяя друг друга. И атакуют, как только мы попробуем пересечь Барьер в обратном направлении.
– Зачем им собирать такую огромную коалицию ради нас? – Спросил Теольминт. – Вы думаете, им кто-то заплатит такие огромные деньги?
На его вопрос никто не ответил. Слово взял Вельсиолл. Все притихли и перестали есть, чтобы лучше слышать тихий голос.
– Вы все правы. Слова и сомнения – разумны. Именно разума ждут от нас наши враги. А мы удивим их хитростью. Мы отправимся туда, где нас не ждут. Мы возьмём курс прямиком в пиратское логово. Бамусские города-государства примут нас – главное суметь дойти до любого из их портов. По прибытии я расскажу, что мы будем делать дальше.
Вздох удивления раздался среди обычно спокойных эльтасмириев, и только эмоциональная Локтоиэль воскликнула:
– Большие города? А там есть… есть… – Локтоиэль не могла вспомнить слово.
– Трактиров нет, а вот таверн с харчевнями хоть отбавляй. – Подсказал ей Теольминт.
– Зачем мне харчевни? Я думала о лавках с платьями и тканями.
– Я могу показать тебе и таверны, и лавки. В бамусских городах можно найти товары со всего света. Жизни эльтасмирия не хватит обойти все их заведения! И не потому, что мы веками не стареем, а потому, что нас прирежут, если мы начнём шляться по улицам. – Зажёгся в предвкушении «пошляться» Теольминт и тут же осёкся под пристальным взглядом Улианты.
– Почему именно бамусские города? – Спросил капитан Алуриэль Вельсиолла. – Это последнее место, где я хотел бы побывать. Их порты являются пристанищем пиратов, а сами города находятся под властью царей, посвятивших себя даже не Тьме, а чистому Злу.
Архонт ответил незамедлительно:
– Я понимаю, это похоже на самоубийство, но именно оттуда в погоню за нами отправится флотилия. А значит, в их портах останется минимум опасности. И именно там никто не ожидает нашего появления. К тому же, никакой царь не станет топить нас или передавать пиратам, когда узнает, что на борту эльтасмирийский архонт, ведь это вызовет войну со всей нашей расой. Я думаю, что смогу заручиться временной поддержкой официальной власти, даже если потом буду изгнан Советом архонтов за подобные связи. В данный момент, я считаю это лучшим выходом.
Капитан удовлетворённо кивнул:
– В таком случае нужно двигаться в Сумбу. Это самый маленький из бамусских мегаполисов в тех водах. Это будет разумнее, чем соваться в ещё более крупное гнездо зла. В трюме у нас есть несколько слитков золота и тридцать монет серебром. Этого хватит на непредвиденные расходы. В любом случае, у нас будет немного времени, прежде чем пиратские бароны поймут, где нас искать. К тому времени мы должны будем уже успеть обзавестись государственной защитой.
После окончания трапезы все стали расходиться по вахтам. Минта’эдвен-Эарини меняла курс и уже не могла обходиться без участия команды.
Эпилог
Локтоиэль, предварительно зажмурившись, достала из-за зеркала свёрток апельсинов, уселась на пол и принялась готовить апельсиновый сок. Вельсиолл молча наблюдал за ней.
Она аккуратно счищала кожицу апельсина своим походным кинжалом, наточенным до остроты бритвы, затем сжимала мягкий плод пальцами и сливала сок в серебряный кубок, зажатый у неё между колен. Вокруг илийдинги лежали ворохи трав, стручков и засушенных корочек, которые она по одной ей известной системе добавляла в напиток.
– Твой сок великолепен. Мои силы восстанавливаются очень быстро. – Произнёс Вельсиолл. – Наконец-то я снова могу вкушать апельсины.
Он сидел за столом и читал древний том бортового журнала Минта’эдвен-Эарини под названием «Семь дней в Лиго». В нём содержалось много сведений о бамусских обычаях и городах. Основное же повествование велось об одном из печальных эпизодов эльтасмирийской истории, когда с корабля прямо в порту бамусского города-государства Лиго таинственно исчез архонт Таил-Эль, и больше его никто никогда не видел.
– К сожалению, мой сок, который ты так любишь, не восстановит твой голос. – Сказала Локтоиэль.
Архонт вздохнул:
– Я знаю, но всё равно ничего вкуснее я не пробовал.
Внезапно Локтоиэль что-то вспомнила и на её глаза навернулись слезы.
– Ты не видел, куда я положила стебли кориандра?
– Я видел их в моём сундуке
– Ты можешь дать мне ключ от него?
Вельсиолл хрипло засмеялся:
– Ты же знаешь, где он находится. Иначе как кориандр очутился в сундуке?
Локтоиэль поднялась на ноги, достала ключ, являвшийся частью резного орнамента на входной двери, и открыла сундук. Она начала рыться внутри и вдруг замерла.
– Что там? – Спросил архонт, почувствовав её напряжение.
– Эти… письма. Письма от неё… из Линтурии… я положу их обратно.
– Постой! Дай мне их! – Приказал архонт.
Локтоиэль нехотя протянула свитки Вельсиоллу. Он взял их, подошёл к окну, открыл его и вышвырнул письма в море.
Это заметил Теольминт, стоящий на верхней палубе Минта’эдвен-Эарини. Он проводил взглядом разлетевшиеся над морской гладью свитки и спустился по лестнице вниз – в трюм корабля.
Но не только он видел, как письма дочери главы Совета архонтов дома Линтурии исчезли в море. В люке четвёртой баллисты на Минта’эдвен-Эарини таился пассажир, и от его нечеловечески зоркого зрения не ускользнуло ничего. Тайный гость юркнул обратно в трюм, надышавшись сполна свежим морским воздухом, и вернулся в самое безопасное место корабля – громоздкий ящик с потайным дном, где эльтасмирии хранили монеты.
Тотчас его облепили духи иллор-киа. Им нравилось тереться об его шёрстку, вызывая лёгкие покалывающие искры. Но несколько дней назад они приняли его не так радушно. Духи атаковали его, когда он, с трудом доплыв до корабля, перевалился внутрь через полуоткрытый оружейный люк. Их тела облепили его и лишили способности двигаться. Их пронзительные голоса подавили силу воли. Их взгляды проникли в разум, но то, что увидели духи, заставило их отступить.
Хафлинг Идох проник на корабль не из тёмного умысла. Хафлингом Идохом двигала любовь.
Всю свою недолгую жизнь он сносил побои и унижения. Идох родился рабом и попал на пиратский корабль как раб. Острое зрение и способность метать ножи сделали его свободным, но не спасли от крепких пиратских кулаков и жестоких издевательств.
А потом в его жизни появились Вельсиолл и Локтоиэль. Они лечили его, кормили и даже расчёсывали его шёрстку. И ничего не просили взамен. Идох возлюбил их и поклялся сам себе пожертвовать ради них своей жизнью. Минта’эдвен-Эарини приняла Идоха, как двенадцатого члена команды, укрыв его, не смотря на то, что по рождению он являлся существом Тьмы.
Идох пробрался в ящик с монетами, лёг в углу и закрыл глаза. Он верил, что наступит день, когда его клятва будет исполнена.
-–
Информация по обложке:
Для подготовки обложки издания использован и обработан фрагмент свободной фотографии с сайта бесплатных изображений www.pixabay.com