Теперь я, кажется, понимаю – нас завалило.
Из-под старой разваленной тачки, набитой углём, в мутном свечении фонаря, я вижу ботинок Влада. Пытаюсь дотянуться, хватаю, начинаю тащить.
– «Влад, ты слышишь меня? Ты здесь? Ты пошёл за нами? Владик!»
Продолжаю тянуть его ногу на себя, поднимаюсь выше щиколотки, вцепляюсь в джинсы на коленке. Редкие стоны послышались из-за тачки.
– «Влад! Слава богу! Ты жив! Помоги мне, давай, опирайся и ползи ко мне! Где Костя? Где Ника? Что вообще здесь случилось?»
Впервые за это время в пыльной шахте, я ощутила невероятную лёгкость и радость. Я не одна! А значит, мы справимся!
Что-то заставило меня пошатнуться. Ужасная нестерпимая головная боль. В глазах замелькало. Резкий звук, похожий на свист тормозов нескольких машин одновременно, впивался в виски. Я обхватила руками голову.
Оглушающий крик, напоминающий вой пароходной сирены заложил уши. Я чувствую, как вот-вот лопнут перепонки. Из носа пошла кровь. Что есть сил вскочив, я попятилась и резко повернула голову назад.
Десятки, нет, сотни рук тянулись ко мне. Толпа, грязных и уродливых людей, кричали: «помоги нам!» «Выпусти нас отсюда!» Запах гнили, гари и сырости не давал вздохнуть, я не могла откашляться. Не могла кричать. Обожжённые чёрные руки хватали меня за плечи, кидали из стороны в сторону. Дикий ужас охватывал мою грудь. Дрожащими руками я пыталась схватиться за крест на шее, вспомнить хотя бы одну молитву. Сухие губы пытались проговаривать "Отче наш", склеиваясь на каждой гласной, от страха я не смогла бы вспомнить даже своё имя.
В парящей по кругу толпе обезображенных лиц я узнаю лицо Кости. Он двигался на меня, размахивая из стороны в сторону ржавым ломом, смеясь и жонглируя им как фокусник. Костя протягивал мне его и забирал обратно, играя как мышкой с котёнком.