Далее Лида мысленно подсветила обширные территории Содружества, занимавшие четыре части из пяти самого крупного материка планеты, показала военные марши и парады, множество напуганных людей и тщательное наблюдение за каждым гражданином. Показала космодромы и религиозные сооружения, хотя вряд ли существа смогли бы понять смысл последних. Завершали эту серию картинок её собственное лицо и образ министра Содружества.
Высокое существо озадаченно уставилось на Лиду. Будто оно не могло принять того, что столь умный человек может представлять такое примитивное общество. Приняв эту действительность, существо кивнуло Лиде, чтобы та продолжала.
Наконец, Лида показала владения Объединенного Королевства Британии и Ирландии. Государство занимало одну пятую гигантского материка, простиралось на весь центральный континент и дотянулось до суши, на вид, будто стремящейся убежать от своих соседок по планете. Королевство в представлении Лиды получилось разносторонним, разноцветным и многонациональным, с политическими взлётами и неудачами и со значительным научным прогрессом. Она отнесла к Королевству Финнигана и маршала Роннинга.
В завершение Лида показала лицо министра и лицо маршала, глядящих друг на друга, а между ними изобразила глухую стену.
– Конфронтация в картинках, – улыбнулся Финниган. – Вышло похоже.
Высокое существо погрузилось в долгую задумчивость. Время от времени оно поворачивало свою бугристую голову к Лиде и Финнигану, и тогда его морду словно перекашивало. Оно отворачивалось и продолжало безмолвно о чем-то размышлять.
Существо с фиолетовыми бугорками прервало молчание своего начальника резкими щелчками. Оба они углубились в некую дискуссию, смысл которой оставался людям неизвестным.
Лида устало откинулась на спинку неудобного кресла и закрыла глаза.
– Это плохо, что передо мной разворачивается невероятные события, а я так устала, что мечтаю вернуться в свою каюту? – шепотом спросила она у Джареда.
Финниган пожал плечами. Плохо или нет, но он испытывает тоже самое желание.
– Мы словно бьемся о стену, – сказал он подруге. – Они там не смогут понять то, что довелось пережить нам с тобой здесь.
– Всему виной их политика, – вздохнула Лида, не открывая глаз. – Как в дикой природе: “съешь сам или будешь съеден”. Они не понимают, как им действовать, потому что пытаются мыслить этим примитивным шаблоном. Может, оно и верно, а может – нет. В истории человечества мы первые, кто оказался в подобном, до нас никого не было. Так что их излишняя осторожность понятна. Но вот их внутренняя борьба друг с другом… Ваш маршал и наш министр… Они словно самые заклятые враги.
Глава двадцать шестая, разоблачение
– Что так долго? – в нетерпении спросил министр. – Что вы им сказали, лейтенант?
– Ничего лишнего, уж поверьте, – ответил Финниган. – Наверное, они пытаются осмыслить понятие границ между нашими странами.
– Что же здесь непонятного? – удивился Огоннёров.
– Если это не должно составить труда в понимании для них, тогда попытайтесь представить себе цивилизацию, живущую без границ, – предложила Лида. – Границы у людей в головах. Мы ежечасно противопоставляем себя всем остальным, и тех, кто не вписывается в наше понятие нормы, мы стараемся выставить за произвольно очерченную линию. В древние времена все, кто “не мы”, были врагами, потому что метили на наши плодородные земли. Казалось, современный человек, постигший науку межпланетных перелетов, должен был забыть о примитивной необходимости прочерчивать границы. Но я смотрю на вас с маршалом Роннингом, и вижу всё тех же дикарей, которые готовы пробить друг другу головы дубинкой, чтобы защитить эфемерное понятие родины.
– Оставьте ваши суждения при себе, лейтенант, – Огоннёров протёр платком лоб, потрепал редкие волоски на взмокшей макушке. – Мы дождемся ответа от ваших друзей?
Лида посмотрела на высокого тейида. Они уже закончили обсуждение и были продолжать. На экране переводчика показались уже знакомые картины далекого прошлого. Высокие фигуры в тяжелом обмундировании сталкивались друг с другом в густом тумане газов. Свои и чужие, они сражались до победного конца, пока в живых не останется лишь один достойный народ.
В ходе многочисленных губительных войн население планеты-гиганта изрядно сократилось. Истерзанные фигуры доживали последние дни, ища пристанища в священном источнике на вершине самой высокой горы южного полушария планеты.
Из тумана истории возник образ лидера, сумевшего создать идеологию “не убийства”. Поколения сменяли друг друга в безжалостном потоке времени, и идеология, которой стала придерживаться вся планета, восторжествовала. Триумфом её стали машины для сбора газа из густой атмосферы гиганта и его переработки в топливо. Низко стелящийся газ начал иссякать, и существа построили машины, способные подниматься высоко вверх. Наконец, цивилизация произвела на свет поколение гениев, которые поставили главный вопрос “что скрывает за собой туман их колыбели?”. Совместные труды каждого существа, сумевшего отбросить понятия различий, помогли им выйти в эфир космоса, который напугал их. Незрячие, но видящие существа опешили и, удивляясь, вопрошали, за что родная планета заточила их на долгие-долгие века под толщей облаков, скрыв необъятную красоту космоса.
– Какую ещё красоту космоса? – воскликнул министр Огоннёров, перебив плавное повествование Лиды. – Космос – это бескрайняя пустота!
– Для вас, если только, – терпеливо ответила Лида.
Она неотрывно следила за экраном переводчика, на котором, будто в инфракрасном спектре, пульсировал и дрожал эфир. Безграничные поля материи, заливавшей пространство во все стороны, изгибались мягкими окружностями в приближении к массивным планетам. Особенно сильно материя искривлялась вблизи звезды Денеб.
– Они видят всё, что недоступно человеческому глазу, министр. А куда запропастился господин Менингэм? Ему бы понравилось это узнать. Это восхитительно!
– Менингэм отстранен от беседы, – отвечал маршал Роннинг, – поскольку не является человеком и не может представлять наши интересы в процессе контакта.
– Я удивлен, – протянул Финниган. – Менингэм, которого я знаю, отстранил бы людей от этой встречи.
– Думаю, – подала голос мисс Люка, – он решил пожертвовать результатом, ради того, чтобы потом позлорадствовать, глядя маршалу в глаза. В фигуральном значении, разумеется.
– Пожертвовать результатом? – уточнила Лида, ей показалось, что она неверно расслышала девушку.
– Ну да, разве не заметно, к чему всё идет?
“К провалу” мысленно ответила Лида. А вслух произнесла:
– Вы только подумайте, чему они могут нас научить! Сколько всего знают они, что пока недоступно нам?!
– И зачем им мы, в таком случае? – спросил маршал Роннинг. – К чему этой цивилизации нянчиться с такими глупцами, как мы с вами?
– Никто не считает нас глупцами, – сказал Лида.
– Я лишь перефразировал ваши замечания по поводу неразумности человеческих существ, – пояснил маршал. – Так к чему им вести с нами диалог, лейтенант?
– Мне непонятно, почему такие вещи нужно объяснять, да ещё и на исходе двадцать второго столетия?! Я будто Каперник на суде католической церкви… Как такое возможно?!
– Не сокрушайтесь, Лида, – мисс Люка попыталась утешить девушку. – Эти господа на всех производят такое впечатление. В политику играют от повышенной маскулинности, или из-за ущемленного с детства чувства собственного достоинства.
– Давайте без оскорблений! – прошипел Роннинг.
– Какое же это оскорбление, если это правда! – усмехнулась мисс Люка и поправила тугую косу, змеей опоясывающую голову девушки.
– Вы видно давно работаете с Менингэмом, – улыбнулся Финниган. – Вы даже говорите, как он!
Мисс Люка разрумянилась и поблагодарила британца.
– Лейтенант Хорошева, – обратился Роннинг, – у ваших друзей ещё остались вопросы?
Лида предложила высокому существу продолжить беседу. Оно благодарственно поклонилось и отправило мысленный сигнал переводчику.
– Границы, – заключила Лида, изучив ряд изображений. – Они хотят знать, готовы ли мы разрушить границы и объединиться? Готовы ли мы остановить борьбу между двумя государствами? Они считают, что если мы сумеем стать единой расой, то это изменение станет для них подтверждением, что мы готовы к сотрудничеству и настроены серьезно.
Маршал поджал губы и посмотрел Огоннёрову в глаза. Министр казался спокойным, но его руки нервно сжимали носовой платок.
– Это не может являться обязательным условием для дальнейшей коммуникации, верно я понимаю? – решил уточнить Роннинг.
– Попробуйте поставить себя на их место, – предложила мисс Люка. – Перед вами два представителя одного вида, которые остро не приемлют общения друг с другом. А вы хотите вести дела с обеими сторонами и не желаете занимать чью-либо сторону. Вы бы не поставили подобных условий?
На мостике “Айоны” воцарилась тишина. Ни министр Огоннёров, ни маршал Роннинг не спешили принимать решения и с каким-то мучением в лицах обдумывали положение дел.
– Что должно означать такое затянувшееся молчание? – спросила Лида.
– Подобные вопросы не решаются вот так второпях, лейтенант Хорошева, – отвечал Роннинг, в интонациях его голоса слышалось раздражение. – Вы, как мне довелось узнать лично, человек умный, но сейчас будто отказываетесь понимать элементарные вещи! Объединение двух настолько разных стран не делается одним днём. Необходимо провести детальную подготовку. Разработать разрешительную документацию и установить регламент порядка объединения. Работы хватит на годы…
Лида покачала головой и выставила вперёд раскрытую ладонь, призвав Роннинг замолчать.
– То есть, маршал, вы даёте своё согласие?
– Я лишь рассуждаю, но я не уполномочен отвечать на вопросы высшей категории важности.
– Министр? – обратилась Лида к Огоннёрову. – Каков будет ваш ответ?
Министр переступил с ноги на ногу, обтёр рот платком и шумно отдуваясь, промямлил.
– Чтобы не постановило мое правительство, я поддержу его всецело. Однако сейчас я не вправе принимать такого рода решения, к тому же единолично.
– То есть вы сейчас ничего не сказали?! – усмехнулась доктор Сандовал.
Лида поглядела на высокое существо, напряженно следившее за беседой, в которой оно ничего не понимало. Девушке вдруг стало стыдно перед ним за своё человечество.
– Значит, я могу передать, что вы отказываетесь рассмотреть даже саму возможность? – вздохнув, уточнила Лида.
– Пообещать такое сейчас мы не можем, лейтенант, – произнёс Роннинг. – А если мы потом не исполним обещанное?
–А если исполните? – парировала Лида.
– Бросьте, лейтенант, – вспылил министр. – Какое вашим друзьям может быть дело до политических границ и внутри планетарного устройства человечества? Это наше дело и их никоим образом касаться не может.
– Но им это важно, – прошептала Лида.
С обреченностью в глазах она глядела на пухлую фигуру министра Содружества. Чиновники её не слышали и упорно стояли на своём.
– Забавно, что в таком вопросе вы сходитесь во мнении, – заметил Финниган. – Спорили всю дорогу, чуть не с пеной у рта доказывая каждый свою правоту, а теперь так легко объединились.
– В самом деле! – Мисс Люка заливисто рассмеялась. – Перед лицом общего врага, не сговариваясь, они объединяются. Это что-то инстинктивное. А вы, Лида, можете дать какой угодно ответ.
– Но тейиды нам не враги! – воскликнула Лида. – Почему вы так упорно не хотите принять условия новой реальности?
– Потому что у нас есть основания полагать, что существа эти играют в “кошки-мышки”. И не трудно догадаться, кто в этой игре мышь! – заявил Роннинг.
Лида секунду колебалась. Она подумала о том, что не может человек за пару часов сформировать своё мнение и строго придерживаться его. Роннинг и Огоннёров будто следуют заранее утвержденной стратегии.
– Я понимаю, – протянула Лида, – зачем сюда отправился Менингэм, и почему здесь оказались Асмия и Шамиль. Но мне не понятно, с какой стати министр Содружества и маршал Королевства самолично отправились в далёкую неизвестность?!
Роннинг скользнул взглядом по лицу министра. Огоннёров ответил взволнованным взглядом и, сглотнув пересохшим горлом, протёр вспотевшее лицо.
Лида заметила этот странный перегляд, невзирая на низкое качество изображения. Короткого мига хватило ей, чтобы общая картина всего того, что с ней случилось, сложилась в единое целое.
– Ты считаешь… – начал Финниган и смолк, изумлённо оглянувшись на маршала. – Они знали… – выдохнул он.
– Не просто знали, они искали тейидов, – заключила Лида. – “Вильгельм” собрал здесь данные, пока существа ещё были открыты для контакта. Но корабль не вышел с ними на связь и поспешил на Землю. Почему? Почему они не начали общение?
– Я не знаю, – ответил Джаред взволнованным голосом.
– И никто не знает, – сказала мисс Люка.
– Но в Лондоне, да и во всём Королевства, ничего не знают об открытии. Разве что… – Джаред задумался на секунду. – разве что его засекретили. Но тогда, если это так, почему нас вообще пустили на другую сторону?
– Когда “Лингана” стартовала, – сказала мисс Люка, полёты в аномалию уже были запрещены, но нам дали добро. У господина Менингэма тесные связи с королевской семьёй и ему не отказывают ни в чём.
– Ладно, – вздохнула Лида, – сейчас стало понятно, почему маршал Королевства находится здесь. У них есть полное право распоряжаться своим открытием и исследовать его как им вздумается. Но почему министр Содружества здесь?
Огоннёров молчал, нервно переступая с ноги на ногу. Лида не дождалась какого-либо ответа или реакции и продолжила.
– Вы знали! Не пойму откуда, но вы знали о свойствах аномалии, о других существах. И вот зачем отправлялся «Циолковский-3»! Плевать вы хотели на исследование межзвёздного пространства за пределами гелиопаузы. Вы послали нас на встречу с существами! Вы сократили срок подготовки корабля и отправили экспедицию почти на полгода раньше срока, чтобы мы хотя бы попытались опередить британцев, – Лида была взволнована и тяжело дышала. Она перевела дух и продолжила, – Смирнов очень испугался настоящего поручения. Но ничего не сказал экипажу. Он отдавал неверные приказы, не слушал мои рекомендации, и в итоге погубил корабль и невинных людей. И ради чего всё это было? – Лида смотрела на потеющего министра. – Ради тайн и интриг? Ради мнимой победы над Королевством?
Роннинг оживился. Едва сдерживая улыбку, он повернул голову к Огоннёрову.
– Это действительно предел антигуманного управления персоналом, – сказал он. – Как вы принимаете подобные решения?! Ещё больше меня удивляет, как ваши граждане, систематически слушая ложь правительства, продолжают исполнять приказы, которые вы им отдаёте?!
– Вероятно, вы просто не умеете управлять людьми, – усмехнулся Огоннёров.
– Или вы умеете руководить только запуганным стадом?! – парировал Роннинг. – Хотя это не важно. Вы прокололись, министр. Ваши шпионы украли секрет Королевства. Вы отправили корабль по не согласованному с Комитетом пути. Враньём и манипуляцией вы пробрались на “Айону”, чтобы претендовать на равные права на открытие, сделанное Королевским флотом. – Роннинг растянулся в сладостной улыбке. – Могу сказать, министр, у вас ничего не вышло. Сейчас ничто из того, что вы скажете, не будет иметь значения. Показания лейтенанта Хорошевой, а также двенадцати выживших, которые сейчас находятся на станции “Лисберн”, станут отличной доказательной базой против вас, господин Министр, и против вашего правительства.
Огоннёров, усмехаясь, отвернулся в сторону. Его тело сотрясалось и вибрировало от беззвучного смеха.
– У вас никаких доказательств нет, – сказало потное лицо и повернулось к маршалу. – У экспедиции “Циолковского-3” была конкретная задача – преодолеть гелиопаузу и собрать данные о межзвездном веществе. Ряд выдающихся учёных был отправлен, чтобы в течение пары лет они собрали все возможные данные о том, что находится за пределами влияния нашего солнца. Однако судно вдруг изменило курс. Прямых распоряжений о смене курса ни капитану, ни его заместителю, – это наша лейтенант Хорошева, – с Земли не поступало. Решение о смене курса “Циолковский-3” принял самостоятельно. И всю ответственность за последствия, коими стали разрушение корабля и гибель команды, несёт лишь капитан корабля и его заместитель. К счастью, оба они остались живы и предстанут перед судом за совершенные преступления. А что же касается ваших обвинений, маршал… – Огоннёров взволнованно хохотнул, не в силах сдерживать радость от своего успеха. – Ваши обвинения пусты и бесплотны.
Холодные и расчетливые слова министра поразили Лиду в самое сердце, и она, опешив, застыла с раскрытым ртом. Огоннёров бросил на маршала Королевства победный взгляд. Роннинг стиснул кулаки и поджал губы. Вёрткий и скользкий тип снова обошёл его. Трудно играть по правилам с человеком, который играет не по правилам.
– И всё же нет, – громко сказал Шамиль. – Не пусты и не бесплотны. Я был там. И я знаю, как всё было! Смирнов слишком туп, чтобы сделать что-либо по собственной воле. У него был приказ! Кроме того, в резервных копиях бортового журнала сохранились записи разговоров. Земля приказала Смирнову сменить курс! Записи на нашем шаттле, маршал. Вы легко их сможете изъять. А Лида… – Шамиль посмотрел на черно-белое лицо, дрожащее на мониторе. – Лида пыталась спасти нас. Она отказалась исполнять приказ Смирнова, когда он распорядился сменить курс. Но её никто не поддержал. И я не поддержал. И Смирнов отстранил Лиду и долгое время не допускал к управлению кораблем. Кто бы не стоял за всем этим, он, или они, отправляли нас в аномалию осознанно.
Роннинг поблагодарил программиста.
– Я распоряжусь, чтобы всех свидетелей “Циолковского-3” Королевство взяло под свою опеку, – сообщил он.
– Пожалуйста, – усмехался министр. – Вы можете делать, что угодно. Но знайте, все ваши доказательства легко разбить.
Маршал не стал ничего отвечать министру, а обратился к дипломату, сидевшему в дальней части комнаты.
– Господин Чех! Верный подданный её Величества! Знали ли в парламенте, что у них завелась крыса?! Думаю, нет. И не узнали бы, пока мы все не оказались в этой ситуации, и вы не выдали себя.
Дипломат улыбнулся рабочей улыбкой, в глазах его зашевелился испуг.
– На протяжении скольких лет вы работали на правительство Королевства, господин Чех?
– Сколько себя помню, – абстрактно ответил дипломат.
– Кажется, вы заступили на службу, когда вам было двадцать два года или около того. Двадцать семь лет исправной службы! Скажите, Карел, вы сразу для себя решили пойти на предательство, или просто подвернулась такая возможность?
Дипломат молчал, по-прежнему улыбаясь. Еле заметно для окружающих он стал постукивать носком ботинка по металлическому полу.
– Наверно, вам пообещали чего-то такого, чего Королевство не могло вам предложить. Даже не знаю, чем таким особенным вас смогли заинтересовать дикари из Содружества?! Власть или баснословные богатства?
Чех сохранял молчание, но подергивание ноги стало более явным, а улыбка начинала медленно сходить с его встревоженного лица.
Маршал чувствовал, что выбрал верное направление, и оставалось подобрать точный инструмент воздействия, правильные слова, которые сумеют пробить плотину и правда польется рекой.
– А как поживает ваша семья, дорогой друг Карел? – спросил Роннинг. – У вас четверо детей, и я слышал, что старшая дочь носит вашего внука, а вы так запросто решились отправиться в неизведанную часть космоса. Это смело. Или глупо. Оставлять их во власти этих стервятников – довольно опрометчивый поступок.
Поддавшись на манипуляцию, дипломат подскочил на ноги и истошно завопил:
– Они меня заставили! Заставили! Они угрожают моей семье уже много лет! Мы не можем спокойно даже в отпуск съездить! Нас всюду преследуют люди министра. А однажды, когда я задержался в поездке к Южным границам Королевства, эти варвары пришли к моей жене, в мой дом! Они ломали мебель, резали картины, они… они испачкали стены своими испражнениями. Ну кто так делает?? Они так нас запугали, что я… что я…
Голос дипломата сорвался на визг. Его вспотевшее лицо блестело в мягком свете диодных ламп, но, казалось, излучало внутреннее облегчение из-за раскрытого секрета.
– Молчи, идиот! – не выдержал министр Огоннёров.
Карел Чех поглядел в его полное, оплывшее лицо и словно потерял рассудок.
– Это он! Это всё он! Это его рук дело! Во время встречи на орбитальной станции, я получил указание каким угодно способом позволить министру лететь. Им нужны были доказательства! – дипломат подбежал к Роннингу и схватил того за ворот униформы. – Но это был не я, маршал! Не я, понимаете?! Кто-то другой передал им зашифрованные записи с “Вильгельма”. Они уже знали, что здесь есть другие, когда в очередной раз пришли ко мне. Они знали!
Маршал сжал Чеха за плечи и крепко тряхнул, чтобы тот пришёл в себя. Дипломат, казалось, лишился чувств. Обессиленным он поплелся обратно к своему креслу.
– Вы продолжите всё отрицать? – спросил маршал у Огоннёрова.
Министр сложил руки на груди и усмехнулся.
– Я даже не понимаю, что здесь произошло?!
Роннинг усмехнулся.
– И после всего вы продолжаете отпираться. Видимо вас запугали ещё сильнее, чем несчастного господина Чеха.
– Если это действительно так, – парировал министр, – если его в самом деле кто-то запугивал, отчего он не обратился к своему правительству за помощью?
Маршал вопросительно поглядел на дипломата, но тот отвернулся и смолчал.
– Вероятно, – усмехнулся министр, – ваш господин Чех хранит тайну пострашнее той, в которой сознался. Что же это может быть?! Может, он лоббировал незаконные сделки между двумя государствами? Может, получал неприлично высокие суммы вознаграждения за своё старательное продвижения более высокой цены на руду и топливо, поставляемые Содружеством?
– Вы всё это делали? – спросил маршал прямо.
Дипломат кивнул.
– Так вот как у вас это получается, – рассмеялся маршал, обернувшись на Огоннёрова. – Находите слабовольного человека, осыпаете его золотом. Но он дурак, а потому легко ведётся на все ваши обещания, подставляя самого себя. Потом вы начинаете его шантажировать, высасывая его ресурс до последней капли, и вот он уже марионетка в ваших руках. Довольно низко и подло, вы не находите?
Министр пожал плечами. Гримаса ехидства растянула его полное лицо в улыбке.
– На войне все способы хороши, – отвечал Огоннёров. – Ваша нация – это изнеженные комфортом кабинетные растения. Только и умеете, что языками трепаться! И никто из вас не способен на решительные действия! Потому вы проиграете!
Отчаянные слова побежденного человека приятно порадовали маршала, и он улыбнулся. Роннинг подозвал корабельную охрану и поручил заключить министра Огоннёрова под стражу.
– Заприте его в каюте и не выпускайте.
Британцы в военной форме взяли министра под руки и повели к выходу.
– Пусть так, – усмехался министр. – Пусть сейчас вам кажется, что вы победили. Но я не один! Слышите? Я не один! И все мы легко взаимозаменяемы. Меня вам удалось раскусить. Но есть сотни и даже тысячи тех, кто лучше меня. Попробуйте, маршал, разыскать их всех!
Огоннёров громко рассмеялся. Охрана вывела его с мостика, но его кашляющий грудной смех ещё какое-то время доносился из коридора.
Взгляд маршала упал на стоявшего в углу полковника Морозова.
– И этого тоже не мешало бы запереть, – махнул он рукой.
Полковник стоял почти без движений и молчал всё то время, пока длились переговоры. Ему, казалось, удалось превратиться в предмет мебели, на который никто не обращал внимания.
И вот сейчас, когда прогремели важны слова, он вдруг зашевелился и потянулся к колену. Маршал не придал значения этому жесту, он знал, что перед посадкой на борт “Айоны” всё личное оружие было изъято у обеих сторон. Потому Роннинг очень сильно удивился, когда Морозов взмахнул в воздухе рукой, и в грудь маршала вонзилось лезвие керамического ножа.