Но М9 двигался чётко, и это придавало ей уверенность. В конце концов, он разрабатывался именно для удалённых автономных комплексов. Правда, всё-таки стационарных. Применение шагохода, как аватара для аварийных ситуаций, было пробной веткой в исследованиях.
Если бы Эйлина могла, то она непременно бы назадавала ему сейчас кучу вопросов. Но пока ей оставалось только следить за его усердным движением через барханы. Она перевернулась и попыталась занять положение вроде полусидячего. Ясно было, что он имеет определённое понимание, куда двигаться. Его траектория была ломаной линией, но она состояла из примерно одинаковых отрезков вдоль гребней и коротких поперечных пересечений, когда он перебирался с одного бархана на другой. Это была оптимальная линия по рельефу с выдерживанием какого-то определённого курса.
Спутниковая навигация явно отпала, когда буря ещё только начиналась. Если бы они были на плато, то он бы мог двигаться по собственной карте и 3D-модели. Для этого не обязательны чёткие ориентиры, но нужна постоянная панорама, по которой можно отмерять своё движение. В их случае не было ничего, за что можно было бы зацепиться. Ни неба, ни земли. Всё было размазано, перемешано и в диком вихре насмехалось над всеми технологическими стараниями. Капюшон сполз назад, а чтобы удержаться на качающемся основании, приходилось изо всех сил цепляться за выступы. Волосы растрепались, и в них набился песок. Ветер кидался из стороны в сторону, и невозможно было приноровиться одновременно к пульсирующим его рывкам и к плавному, но очень размашистому движению М9. Ноги ещё не расслабились, тогда как руки уже заныли от старания не вылететь за борт. Тем более, что бортов у её спасательной шлюпки не было, только грубые края, обрывающиеся на высоте около двух метров от земли. Да, с высотой сперва ошиблась, – у страха глаза велики.
Оглядевшись, Эйлина заметила какие-то трубки рядом и, осторожно потянув, убедилась, что это достаточно крепкие шланги. Улучила момент между ритмичными перекосами М9 и перехватилась за них. Это было гораздо удобнее. Даже смогла пристроиться, опираясь рюкзаком на большой ящик в задней части широкого корпуса. Полулёжа и вцепившись правой рукой в трубки, Эйлина левой натянула капюшон и, удерживая его под порывами песчаных налётов, вглядывалась в сумрачное предстоящее. Она опасалась, что батареи сядут раньше, чем М9 выведет её к Замку, или что песок, набившийся в сочленения лап, заклинит движения, или что очередным рывком при раскачивании она оторвёт одну из трубок охлаждения. Но ничего не оставалось, кроме как довериться ходу этого неясного, но чёткого замысла. Ну, и она всё-таки немного ослабила натяжение на трубках, перехватившись поближе к вводу в корпус.
Через бурю, под шквальным ветром, гнетущим их и затирающим путь, продвигалась пара. Девушка в рыжем плотном комбинезоне верхом на кибернетическом монстре, осторожно переступающем своими могучими лапами. В непроглядной серой мгле над ними как будто зависли каменные тучи, крошащиеся на мелкие-мелкие куски, сдираемые вниз и бомбардирующие их отрывистыми роями. Сквозь каменное крошево, слепящее и сбивающее, путники пробирались тяжело и упорно. Что-то впереди притягивало и направляло. Но, как и всякая далёкая цель, – эта движущая сила, на самом деле, скрыта в глубине каждого. А вовсе не на карте, и не где-либо в документах.
Подумалось так отчётливо, почти вслух, – Когда я доберусь до места, где можно будет передохнуть и расслабиться… Отряхнуться, размять затёкшие мышцы, скинуть запылившуюся одежду, вымыться, – и выпить, чёрт возьми, чистой воды! Что это будет за немыслимое удовольствие! Если будет возможность хотя бы на день отложить принятие поручений, то это будет день между двумя жизнями. Только бы добраться. Добраться до непривычного места, до новых сложных задач, до новых вызовов, заставляющих напрягать ум и волю. Из пустыни, рассыпающейся в беспорядочное ничто, – в единство конструкций и сопряжение технологий. В крепость мысли. Оформленной, чёткой, рождённой из чертежей и планов, и претворившейся в реальный Замок среди песков.
Опорный пункт, где надо постараться отвоевать у пустыни территорию и ресурсы. Эйлина не знала, ни сколько человек работает, в целом, над проектом, ни, тем более, большинства из них. Но она чувствовала себя частью большой команды. Именно работать в команде, где всегда рядом те, с кем можно обменяться мыслями, соображениями и взглядами – да, взглядами, это бывает невероятно важно! – ей было уютно и надёжно. И когда было решено, что её забросят в долгое одиночное дежурство, с самого начала было не по себе… Ещё там, позади, где привычная атмосфера Центра подпитывала, оставаясь неуловимой как чистый воздух. Сейчас же, когда в набивающейся в лёгкие пылевой смеси отчаянно не хватало воздуха, это чувство стало размыто, как смазанная линия горизонта, которая скорее угадывалась, чем была реально различима в свистопляске песка. Немного отдышавшись от изнурительного преодоления подъёмов и спусков, внутри оставалась сжатой тисками нервного напряжения.