Происходящее и мышление, тайна духовного. Опыт странного мышления. Часть II

До-мышление, скрытое мышление, мышление как «вещь в себе»

Откуда возникают новые мысли? Извлечение мыслей из мнимого того

Если все так однозначно и у человека могут быть только те мысли, которые он может взять из себя, из своего опыта, тогда откуда возникает другое мышление? Это галлюцинации, бред? Из какого источника возникают те мысли, которые превосходят наличествующее у мыслящего, если из такого также отнять полученное от кого-то? Это предположительно могут быть, например, какие-то новые решения, открытия, изобретения или видение чего-то совершенно иного. Можно считать, что сам язык содержит в себе нечто, из чего можно извлекать и извлекать разное, но можно также предположить, что какое-то до-мышление, на которое указывает язык, является тем, откуда можно извлекать какое-то неизвестное (или известное¹⁰⁰, но не извлеченное до времени). Но если это так, то где находится такое до-мышление, или оно к чему-то подключено, но к чему? И явленное мышление – это только частность чего-то или, возможно, нечто другое?

Вот есть какая-то мысль, и допустим, такая мысль «тянет» за собой какие-то другие мысли. Такое можно понять, как «ковыряние» «чем-то» в «чем-то»¹⁰¹ и извлечение оттуда, из этого неизведанного чего-то другого. Что такое «ковырять» с помощью мысли и «ковырять» мысли – это вытаскивать различные смыслы из «того пространства». Возможно, какая-то оформившаяся мысль – это некий «якорь», а за этим якорем тянется некая веревка, а с той стороны веревки – целый плот явленных смыслов, за которыми вытягиваются из какого-то «того» явленные мысли? Или все наоборот, то есть в этом мире нужно тянуть со стороны якоря за веревку, для того чтобы затянуть сюда, в эту пучину туманных состояний какой-то значительный сгусток из какой-то чистой ино-реальности?

Всегда могут быть мысли о том, что означает «вырвать мысль у вечности»? И является ли некая «вечность» родиной мышления, и как такая вечность соотносится с воображаемой «вещью в себе»? Что значит вырывать в каком-то онтологическом, в каком-то историческом, в каком-то сверхзначении? И что затем, что после любого вырывания? Как это вырванное будет менять это тут, как оно будет воздействовать на это явленное происходящее? И что после? Возможно, после такая мысль вернется, обратится туда-назад, на какую-то свою родину, откуда она была вырвана. И как понять все вот такое взаимодействие?

И тут можно спекулятивно представлять, что то, что в нас или до нас, за нами, есть некое трансцендентное – это мышление, какое-то сверхмышление или какое-то духовное, или какое-то ментальное, но что это на самом деле?

Гипотеза о всеобщем мышлении

Как может быть так, что такое явленное мышление является всеобщим для всех активных? А может быть так, что что-то другое живое тоже каким-то образом связано с этим неким всеобщим мышлением? Или все абстрагируемое как «живое» уже обладает возможностью воспроизводить нечто в качестве какого-то мышления?

Может ли быть такое, что за языком, за любым присутствующим актом, за актом явления нашего Я, за нашим всем происходящим стоит какое-то «всеобщее мышление»? И такое всеобщее мышление – это какой-то всеобщий источник, из которого происходит все присутствующее конкретное мышление?

Или до-мышление, стоящее за всем – это фикция, это абстракция, а на самом деле это не более чем способ синтеза разрозненного происходящего в какой-то общий возникший эволюционный знаменатель? То есть связка «Я» – это не более чем связка какого-то очень развитого биологического присутствия в какую-то целостность, в нечто, что может быть понято как существо, нераздельное существо, где мышление – это продолжение живого телесного присутствия, а телесное присутствие живого продолжается в мышлении. И во всем этом нет никакого трансцендентного, что, опять же, тянет за собой очень непростые проблемы¹⁰².

То есть эта целостность, которая затем может быть воспринята как личность, как субъект, как какое-то конкретное существование в виде конкретного Человека – это способ синтеза актов, обращения к актам, выделения актов, создания актов, реализация актов…

А на следующем этапе – это создание планов, это осознанное присутствие в действительности в качестве чего-то автономного, чего-то воспринимающего себя в качестве и целостности, и вожделенности.

Но это и одновременное присутствие в этой совокупной «вещи в себе», которая для сознания присутствует в качестве разных странностей, и такое присутствие сознания требует выделения какого-то субъективного времени, пространства и другого, разных «механизмов схватывания происходящего», которые не тождественны происходящему.

Как и «мысль о мышлении» не тождественна этому «мышлению», а отражена от него, порождена им, но уже перестала быть им, так же и «мысль о происходящем» – это не происходящее, то есть это некая целостность обращения ко всему и со всем – это только какой-то «ментальный механизм связи», так называемая «иллюзия Я». И, возможно, что после каждого нового рождения в нем уже заложены эти механизмы связи, но их включение происходит через какой-то механизм со-включения, через всеобщую среду этих существ – тут может быть выделено нечто как язык, но также и другие механизмы такого со-включения.

Вечной загадкой будет вопрос о том, что такое это гипотетическое «всеобщее мышление», стоящее за всем? И можно ли нечто происходящее, различные акты, всю совокупность разрозненного в нас и вне нас, но происходящего как-то для нас, то есть схватываемое каким-то «мышлением», затем снова как-то определенно определить в каком-то всеобщем источнике в каком-то «всеобщем мышлении»? То есть, является ли такое «явленное мышление» и его «скрытая часть» чем-то, чем-то не просто в качестве разрозненных актов, а чем-то, каким-то совокупным присутствием, какой-то необычной вещью, чем-то всеобщим для всех, чем-то трансцендентным для всего происходящего? Или это иллюзия, а есть только нечто биологическое?

Все-мышление, коллективное мышление, коллективное бессознательное

Практика человеческого мышления воспроизвела значительную опытную базу явленного мышления. И где сохраняется такая база, как такая база существует? Как происходит передача такого мышления через поколения? Только в текстах? Только в языке или как-то по-другому? Может быть, в культуре, но что такое «культура»? Это только слово, как и другие слова, такие, как традиции, ценности, воспитание, поведение…? И отрицающие всякое «мета», они сами предлагают «мета», для них какие-то «институты…, ценности» существуют как какая-то сверхданность. Но эта сверхданность существует только как мышление. И если формы мышления передаются только при помощи прямых способов передачи, тогда сверхданность тоже не передается, потому что она есть как «мета», и ее никак нельзя извлечь в качестве чего-то, кроме как указания на него, как на какое-то «мета». И тут так же, как и с универсальным языком, и с универсальным мышлением…, и с другим «мета».

Мы явно не обладаем способностью мыслить коллективно, у нас наличествует только индивидуальное мышление, но наше индивидуальное мышление – результат какого-то коллективного, а затем мышления, но это коллективное всегда бессознательное, индивидуальному непонятно, что это, но затем это индивидуальное становится тем коллективным, которое порождает новое индивидуальное.

Как дано нам коллективное бессознательное, в качестве чего? Представим себе, что это язык в целом, но, возможно, это нечто, то, что обозначают словами культура, традиции, обычаи, групповые установки, нравственность, мораль… Но представление о таком, как о каком-то существовании – это что-то сомнительное.

Та сторона мысли, мышление за мышлением… или?

Что находится с той стороны мысли? Если присутствие тут, это что-то другое, нежели кажется? То есть это присутствие и в мысли, и в каком-то другом, но что присутствует за этим? Нужно ли говорить о таком возможном присутствии внутри или за присутствием?

Слова говорят о том, что есть какое-то «абсолютно не выявляемое мышление»¹⁰³ за ними, а мышление за ним, возможно, говорит, что за ним есть какое-то «другое мышление», какое-то глубинное мышление, какое-то подсознание, а за ним, возможно, есть какое-то коллективное бессознательное (мышление?), но что за этим всем? Может быть, что за обычным мышлением в словах есть мышление за словами и далее…?

Есть «особые схоласты», для которых слова (определения) имеют какое-то самостоятельное значение, но «слова», только и только, обозначают какое-то мышление, мышление, которое с помощью слов может выражать себя как угодно¹⁰⁴.

Итак, «слова (язык)» – это только «точка выхода» мышления, точка конкретизации того, что стоит за этой явленной оболочкой-формой, и такая конкретизация может быть не только в словах, она может быть в жестах, в актах бытия, в предметах быта, в произведениях искусства, культуры, науки…, в процессах, в зданиях, в актах войны… Все это тоже выход наружу того, что происходит в мышлении и сталкивается с этим «происходящим тут» и затем возвращается назад туда, взаимодействия с ним, с тем, что стоит за этим происходящим тут, но «что есть это взаимодействие»? «Что есть то», что стоит за его «выражением тут»? «Что есть это, куда» выражается все это мышление? Или все эти «мысли про такое» – это только фигуры речи? И тут можно сказать еще более метафорически, то есть если условно вслед за рационалистами выделять в человеке какое-то мышление, чувствование и еще какое-то другое, в таком случае мышление утрачивает свою целостную трактовку, и для выражения того, что хочется сказать о нем, приходится говорить «дух». То есть все, что происходит за словами, за языком в целом, за разными актами бытия – это все выражение того духа, который стоит за совокупным мышлением… Но что есть дух? И если говорить о каком-то общем языке, о каком-то коллективном мышлении, коллективном бессознательном, то как можно в таком контексте понимать индивидуальный дух и его связь с этим все-духовным?

Любое мышление-дух-мышление…, его наличие можно отрицать, его можно понимать как метафору; его можно понимать как тонкий конструкт самого мышления, то есть как какую-то фикцию, какой-то синтез Я, который позволяет не потерять себя; его можно понимать как точку, за которой находится что-то недоступное восприятию в этом тут; его можно несколько примитивно понимать в качестве какой-то «астральной субстанции»; в самом же примитивном значении мышление можно понимать только как функцию мозга, но с мозгом¹⁰⁵ сразу же после его конкретизации начинаются большие проблемы…; а кроме того, состояние «сна наяву» и связанные с этим состоянием разные «акты состояния» говорят о сложности этого присутствия.

За любым «выделенным мышлением» присутствует какое-то мышление, какое-то всеобщее остывшее в языке мышление, но за ним есть и то загадочное «другое мышление»…, доступ к которому всегда открыт, но почему-то и закрыт…

И что сознание берет оттуда? Возможно, это некие архетипы, нечто непонятное простым образом, но то, что можно обозначить в качестве конструкта словом «архетип». И уже явленное сюда, оно становится чем-то другим, чем-то присутствующим в качестве осознанной личности. И как через такое архетипическое происходит такое взаимодействие с тем, что до до-мышления, какое-то постоянное взаимодействие любого находящегося в сознании, но одновременно и в той неосознанной плоскости?

Попытки разгадать ментальность с помощью анализа языка (размышляя о языке)

Для продолжения размышлений о тайне духовного необходимо предположить несколько гипотез, и выдвижение таких предположений нужно с чего-то начинать, и пусть этим чем-то будут некие размышления о языке. При этом, продолжая такие предположения, всегда нужно удерживать в сознании мысль о том, что присутствующее – это всегда нечто тотально неизвестное, и если о таком забыть, то некоторые связи станут такими, которые нельзя будет обсуждать. То есть точная установка, что мир – это…, и что он познаваем или не познаваем, или…, тогда это все отрицает возможность бесконечного размышления обо всем этом.

Поиск базовых структур конкретного языка как желание вскрыть до-мышление

Неоднократно возникало желание разгадать мышление и некое «до», и с помощью анализа структуры языка¹⁰⁶, и через анализ познавательных способностей, через поиски каких-то констант, маркеров, каких-то единиц мышления, и через создание каких-то универсальных языков, какой-то математической логики, которая должна была бы напрямую взаимодействовать с тем «до явленным мышлением», с каким-то первым мышлением. И далее через такие «кирпичики», казалось бы, можно сложить все-мышление.

Но для начала необходимо было выделить нечто в качестве такой абстракции, как «язык», но то, что происходит – это нечто совокупное, и выделение некоего «языка» – это только абстракция, но как иногда сложно такое понять. И после всегда может быть выделено и другое, другие абстракции, включив сам «язык» в некую «коммуникативность», а в ней можно обнаружить «вербальность» и другое… и далее можно расширять абстрактные выделения…

Анализируя различные (выделенные, конкретные, абстрактные) языки, во всех можно найти нечто общее, какие-то базовые конструкции, которые бы позволили обнаружить вот эти константы, существующие в любом языке. Но до сих пор все такое – это только попытки. На поверхности всегда присутствует какое-то действительное, прикладное языкознание, которое изучает конкретный язык, которое изучает какие-то связи и какое-то содержание в каком-то конкретном языке.

Такое конкретное языкознание придумывает какие-то абстракции, какие-то обобщения об этом конкретном языке, и что-то из этого также может быть обнаружено в каких-то других языках, но это не позволяет обнаружить того, почему существуют именно эти структуры, то есть определить их природу, стоящую за ними. Все наши выводы о том, что есть некие аналитические, синтетические языки и что-то другое, все наши выдуманные способы выделить в языке какие-то части, разделить знание о языке на какие-то разделы – это все никак не объясняет, почему это все существует «именно так», и что есть «это так» на самом деле. И «основания» языка становятся какой-то «вещью в себе», которая может проявляться через конкретный язык, но обнаружение их за этим явным невозможно. То есть, возможно, мышление – это нечто большее (другое), но что? И мысль, выраженная средствами языка, существует-возникает-присутствует как нечто цельно-неделимое и явленное сразу вместе со скрытым мышлением, присутствует за любым языком как неким средством «явления» мысли.

Явленное, но все равно скрытое

Сложно понять «язык» Сократа, и дело не в правильности перевода, а в том, что «язык» говорит о чем-то «загадочном за ним». Например, какая-то песня или стихотворение – они не совсем переводимы не только на разные языки, они могут быть непонятны разным поколениям или различным группам, они даже могут быть непонятны одному и тому же субъекту в его разные периоды жизни. Причем они понятны именно в том последнем значении понятности. И что есть такая загадочная «понятность»? И что она говорит о самом мышлении?

То, чего действительно «касается»¹⁰⁷ произведение (произведенное, инструмент), может «его трогать», а может и не дотрагиваться до него, и тогда – это нечто слабое, недействительное, не состояние, а его описание или говорение о нем¹⁰⁸. То есть такое «касание» предполагает, что кроме простого «языка как возможности» присутствует и какой-то «инструмент из него», который позволяет погружаться и «трогать там» «нечто», что недосягаемо для других инструментов, качественно иного уровня, и погружение через это обнаруживает «там» некие скрытые глубинные структуры. И эти «структуры» также возможно могут проникать и сюда и создавать что-то тут с помощью этого «присутствующего за языком». И такие «структуры» качественно отличаются от обычного обыденного языка (собрания бессмысленных слов).

Скрытый язык до-мышления

Можно предположить, что существует только какой-то единственный неявленный язык, какой-то всеобщий универсальный базовый язык, какой-то язык скрытого мышления, и на такое может указывать математика, логика, которые тоже не являются универсальными языками, а только указывают на него, на нечто за ними.

Нужно предположить, что все присутствующие естественные языки, все остальное, различные знаковые системы – это все соответствует какому-то универсальному языку, языку мышления. И это мышление почему-то сначала обращается в обыденный язык и только затем снова к мышлению и другому вне его. Но как происходит то, что находится за этим языком? Как существует то мышление, то до-языковое мышление, какова его структура и какие в нем правила? Конечно, может быть мнение, что такого «до-языкового» нет, и это все только предположение, что мышление всегда происходит только в каком-то естественном языке, а все остальное «до» и даже какое-то после – это все производные от этого и отделить мышление от языка невозможно.

Возможно, мышление больше, чем язык, мышление больше, чем слова (явленное, видимое, слышимое). Есть слова, есть конструкция какого-то языка, какая-то грамматика, есть то, как описывается различное происходящее, вещи, события. Но, возможно, есть нечто стоящее за этим, то есть какое-то чистое мышление? Такое мышление может переводиться на любой язык, и одновременно такое мышление не может быть без какого-то конкретного языка? Загадкой является присутствие такого чистого мышления – что это? Как его можно увидеть, понять? А также возможность представить его без какого-то носителя, под которым подразумевается и язык, и тот, кто на нем говорит.

Возможно, мышление не равно языку онтологически и не только языку. И дело тут не в семантике и синтаксисе. Предположим, что долго пребывающая в какой-то виртуальной среде программа вдруг стала осознавать себя. А если ее не было, то она нигде не пребывала. Но самое важное, что мышление не равно онтологически ничему, кроме самого себя. Как это показать?

Точно известно, что внешний язык изменяется, но меняется ли мышление? Возможно изменение языка, но присутствие переводимости говорит о том, что там, за языком есть нечто неизменяемое? Или изменяемое особым образом? Возможно ли, что мышление меняется вместе с этими людьми, но как? Это загадка. Причем тут дело не в какой-то «эволюции», эти изменения, скорее всего, носят технический, обслуживающий характер.

Сведение мышления к языку и мышление без Я и с Я

Возможно, китайская комната – это сведение мышления к языку, но разве мышление равно языку? Возможно, мышление находится за языком, вне языка? Конечно же, мышление – это загадка, которая больше, чем языкознание, его синтаксис и семантика. И в аргументе «машина отвечает» как может отвечать тот, кого нет? Или «машина выбирает ответ». Машина выбирает ответ, или другое Я-сознание предполагает, что машина отвечает? Если вы нажимаете на кнопку какого-то устройства, и мигает какая-то лампочка, то все это описанное Я-нажимаем-на-копку-его-устройства (но его нет), и какая-то-она-лампочка-загорается. Но ни устройства Его, ни лампочки – ЕЕ нет. Есть наше скрытое мышление¹⁰⁹, которое придает Я-котельный живой смысл происходящему. И вынуть этот смысл из происходящего наше мышление не может, вынув такое (Я-знаю-о-Я) из мышления, само мышление перестает быть. Такое «событие» можно даже описать с помощью пустой формулы, но всегда понимать происходящее сознание будет через «оживление» такого (Я…) или придание такому Я-котельной ситуации. Это Я действует, с ним, с этим выделенным что-то происходит, оно страдает, существует, действует…, но Его нет…, и оно есть только тогда, когда о нем мыслят, только включают его в мышление. Сможет ли машина доказать себе, что она есть, а не просто отвечать на вопросы? Присутствующее мышление (ментальность) может вообще никому ничего не отвечать, но при этом оно будет им являться.

Возможно ли мышление без Я? Какое-то мышление, в котором отсутствует «связка-Я»? То есть воспринимающий такое мышление от того, от кого такое мышления происходит, с кем это происходит, для кого это происходит, к кому это происходит (формулы); отсутствие того, кто знает, что мышление происходит. Просто все, что происходит и может быть обозначено как мышление, всегда должно иметь того, кто «видит это происходящее как мышление», от которого он может себя отделить, включить, определить при отсутствии возможности исключить себя из него.