Происходящее и мышление, тайна духовного. Опыт странного мышления. Часть II

Мышление как функция чего-то

Наличествует только машина и ее функции, воспринимаемые наблюдателем как дух (Ламетри, Винер). Допустим, у человека есть субстанция – душа, но как быть с тем, что различные животные или живое в целом как бы «показывают» наблюдателю различное психическое, различное ментальное, и многое из такого ментального – это некие высшие психические функции, на которые вроде бы должен быть способен только человек, у которого есть «дух». То есть только как бы «дух», его наличие предполагает такой функционал.

Отсюда можно предположить, или никакого «духа» нет, или «дух во всем», или есть нечто, что порождает некую ментальность, и этим нечто является, допустим, мозг, сеть нейронов, центральная нервная система, живая материя, эволюция живого⁸⁴… Существует ли такая вещь, но не вещь как мышление? Возможно, это какая-то «функция» материи, какой-то, например, «живой материи»⁸⁵? А может быть, что такое вроде бы простое предположение тоже предположение? Причем, опровержение содержится в «Критике чистого разума» Канта, в рассуждениях о том, что «тело» (материя) – это тоже предположение, а все происходящее на самом деле сложнее различений на дух и материю, на душу и тело…

Мышление как функция материи

Это мышление, состоящее из частей, объединенное-в-Я, как-то связано с тем, что есть не мышление. Но что есть это не-мышление? Допустим, это тело, но и мир вне тела, «материальный мир»⁸⁶. То есть мышление (Я) руководит тем (происходит в том), что можно определить как «тело», и это «мышление» проявляет себя как телесность, сюда же, к телесности можно отнести все проявления – это и вербальное, чувственное, эмоциональные проявления, действия, поступки, телесная мораль, биологическое право, практический закон, практические цели… и все это какое-то для тела, все это телесное. Но все это рифмуется туда, к «тому мышлению»? Тут может быть предположен сложный «механизм взаимодействия мышления и тела» (какая-то очередная предустановленная биологическая гармония или что угодно), и может оказаться, что мышление неотделимо от тела или тело=мышление, то есть какой-то грубый сенсуализм (биологический сенсуализм)⁸⁷ станет реальностью, и гипотеза о «чистом мышлении» станет чем-то ненужным, а гипотеза «об акте и сущем» станет только дополнением к гипотезе, утверждающей, что «мышление – это функция материи». И тут возникнет гипотеза умного животного, животного, наделенного какой-то ментальной загадкой. И такому найдется немало подтверждений, то есть вставленные электроды и подача на них тока позволит выявить, как и за что отвечают различные участки мозга… Сюда же будет отнесена вся социальность, моральность, рациональность, практичность⁸⁸, все явленное будет объяснено через это (ментальное, животное), как какой-то механизм работы этого «мозгового мышления». И если многое нельзя будет объяснить сейчас, то ничего, решение будет найдено потом, будет найден новый «союз нейронов», которые будут отвечать за Я! И само мышление будет объяснено как какой-то скачок в работе мозга, какой-то ино-скачок, какая-то вторая реальность, которую, находясь в ней, объяснить невозможно…, но за ней всегда есть вот эта настоящая физическая реальность, которую подтверждает экспериментальная физика… А все игровое, непредметное, трансцендентное, метафизическое и – не дай бог! – мистическое – это все нечто из раздела «иррациональное», ну или это какие-то фантазии, а в итоге, возможно, это какой-то бред каких-то выживших из ума. Но так как в мире «свободных, но-тел» каждый имеет на такое право, то такая религиозность будет воспринята как нормальность, которая находится вне официальной науки.

Необходимо будет предположить также, что есть «мир» вне мышления, и что он точно есть, и это точно какое-то не-мышление. И в этом мире есть разное, есть другие тела, которые тоже наделены мышлением, есть тела без мышления, есть пространство и время… (другие допущения и свойства) и физические тела, и все тела есть живые, а есть неживые. И все тела состоят из чего-то, из «материи» и из каких-то частей, из… атомов… То есть все делимое в итоге может стать каким-то последним, какой-то неделимой единицей. И между всеми телами (живыми и неживыми), всем происходящим, которое присутствует в каком-то вместилище (космосе), в каком-то пространстве⁸⁹, присутствуют связи или по-другому – законы, всемирные законы, законы всемирного взаимодействия, прикладные законы, социальные, политические… У всего происходящего есть какая-то незримая конструкция, которую можно выявить с помощью разума, эксперимента, интуиции… Эти законы проявляться на разном уровне по-разному, отсюда и разные картины мира – социальная, экономическая, механическая, электромагнитная… и далее… Но если задуматься о том, как это все возникло, тут можно предположить какое-то начало, любое начало, возможно, точку или выдуманного Творца… И если сущность стабильно тождественна существованию, тогда то, что присутствует, тождественно Творцу, и тут возможен любой упрощенный пантеизм. Но почему в этом всем, в этом всем физическом присутствует мышление о нем, и Я никак не могу избавиться от него, когда Я имею дело с физическим! А еще тут также, кроме мышления вообще, есть и какая-то, например, математика, которая есть нечто от мышления, какой-то объективный субъективизм. А еще нечто «в акте понять» всегда требует какой-то модели, и эта физическая! модель – она модель, то есть мышление… то есть снова тупик…, и мышление не может себя реализовать как предмет…, то есть опять тупик… Конечно, если бы мышление смогло обнаружить «предмет мышление», то да, многое бы разрешилось, но решить такое невозможно, так как мышление находится в особом состоянии, в непредметном состоянии, а предметное состояние – это обыденная иллюзия, какой-то примитивизм, позитивизм, материализм … И, опять же, всегда есть предположение, что мышление в каком-то завтра все же сможет создать какие-то рабочие модели какой-то имитации мышления. И вся наука в качестве того, что изобрел ум, возникла не в качестве предметного мышления, а как-то по-другому, и не важно, как это потом было остановлено и объяснено через какие-то апостериорные конструкции⁹⁰ в своем происходящем виде – это происходит иначе.

Разделение духовного на части как негативный способ понять духовное, но то, что позволяет двинуться дальше

В духовном-происходящем с нами можно условно выделять разное: сознание, мышление, слова, понятия, идеи, образы, чувства… Но такое выделение – это способность к выделению, а что же там внутри этого ментального, то есть какие части присутствуют на самом деле и что это – это загадка, которая позволяет предлагать бесконечное множество каких-то явленных решений.

Видимо, можно предположить, что некое «сознание» (дух, мышление) состоит из каких-то базовых структур? Из каких-то атомов, из чего? И есть ли какая-то структура сознания? На что это происходящее как ментальное можно разделить: рефлексии, эмоции…? Можно понимать сознание как сумму нейронов, то есть как физический носитель с операционной системой и разными программами, но что известно о сознании? Как можно «увидеть» сознание? Как можно знать о сознании? Что это такое? Это набор каких-то актов или состояние мозга, или это какое-то самоощущение Я? Как (в виде чего) можно понять сознание? Как можно увидеть (в качестве чего) то, что находится «вне эмпирической данности»?

Можно достаточно долго расчленять «состояния» на различные части, такие, как мысли, чувства, ощущения, восприятия… и другое, и понятое в целом. И, опять же, его можно соединять во что-то понятное, при этом утверждая разное, что-то пустое. Можно впасть в дурную бесконечность рассуждений: а что такое «мысль»? Мысль – это высказывание? Что такое мысль в онтологическом значении? Как существует мысль? Чем логические операции отличаются от мышления? А действительное мышление шире, чем какие-то логические операции? И есть ли в нем логические операции, а что есть еще? И то, что принято называть словом «ощущения» – это тоже мышление или это нечто другое, и оно тоже происходит вместе с мышлением?…

Бесполезность позитивистских моделей мышления, окончательный кризис в качестве представлений о духовном как об иллюзии

Что в итоге позволяют узнать о мышлении позитивистские разговоры?

Можно рисовать какие-то схемы о том, как происходит мышление, но почему-то окажется, что такие схемы – это какой-то нерабочий схематизм. Какой язык можно использовать для изображения мышления? Может быть, картины великих художников или великие музыкальные произведения, или великие поэтические развороты мысли. А может, тут можно предложить какие-то математические разговоры? Или какие-то логические схематизмы типа да/нет/и/или…? Но что из этого будет а) не «иллюстрировать мышление», а б) «показывать само мышление»? Все кибернетические схемы в таком формате – это даже не иллюстрация и не разговор о мышлении, это какой-то примитив, который не может даже как-то дотронуться до глубин мышления.

И вопрос «о языке, на котором можно описать мышление», остается открытым. Возможно мышление может происходить по-разному, оно может обращаться в обычный язык и опять же двигаться в нечто странное, а затем снова возвращаться в речь, в слова, в понятия… При этом некоторые слова могут быть восприняты как нечто очень существенное, как некие базовые конструкции, которые позволяют узнать что-то очень значительное о мышлении, и к таким словам можно отнести некие категории, например, пространство, время, бытие, сущность, существование, субстанцию, благо, добро, зло, прекрасное… Может быть мнение, что такие слова могут значить нечто большее, чем «что-то о мышлении», это также может что-то говорить о связи мышления с другим мышлением, с «вещью в себе» или даже говорить о самой «вещи в себе» и о каком-то «ничто», но так ли это?

В итоге вся эта модельная и смоделированная простота или пустота, значимость и бесполезность, значительность и противоположность, практичность и теоретичность – это все в итоге всегда также будет сталкиваться с актами сна наяву и тем, что находится за обычными актами сна. И такое происходящее тоже будет требовать какого-то ответа на вопрос: «что это?» И простого ответа, что это просто иллюзии, будет недостаточно.

Никакая позитивистская наука не может знать ничего определенного о душе, все науки с приставкой «психо» говорят о каких-то проявлениях, о каком-то уже явленном, о том, что происходит, но что там внутри? Внутри – это не значит внутри тела, это «внутри» находиться на ином уровне реальности, причем и те науки, которые изучают «физиологию», тоже занимаются проявленным, каким-то сущим, но не тем, что не дано как явное и находится вне способов предметной препарации, и нейробилогия в том числе… То есть действительное сознание находится в ино-реальном состоянии, его нельзя увидеть каким-то зрением и судить о нем можно только по последствиям. Но «последствия» не связаны «с тем, за ним» с помощью закона тождества, с помощью схем классической физики или апостериорной математики…

В итоге любое позитивистское представление о ментальном дойдет до своих крайних границ, до предположения о том, что есть какая-то великая иллюзия сознания. И в таком смысле возникнет мнение, что ментальность – это только иллюзорность, а на самом деле есть только какая-то программа, ощущающая себя каким-то духовным. В таком смысле онтологический статус такой программы не имеет никакого значения. В таком значении и все остальное значительное мышление – древнее, религиозное, философское, математическое, правовое, моральное мышление, это какие-то изысканные иллюзии и нечто бесполезное, но становящееся действительным только в качестве условной прагматической полезности. И, конечно же, такие крайние позитивистские и примитивные материалистические мнения могут быть, но чем на самом деле является такое «позитивное» мышление можно уточнить в работе Юзефа Бохеньского «Сто суеверий: Краткий философский словарь предрассудков».

Слабый искусственный интеллект. Экспериментально-научный подход к изучению ментального

Предположительно для изучения некоего духовного можно применить правильный позитивный научный подход. И для этого необходимо выдвинуть ряд гипотез и представить себе развитие такого процесса:

1. Возможно, обозначаемое неким словом «сознание» может быть подвергнуто некоему «воздействию», и для такого могут применяться различные «методы», некие «методы воздействия».

1.1. И если «определить» методы воздействия, а после «организовать само воздействие», то после проведенных экспериментов по реакции и по «определенным полученным данным», по их параметрам можно будет «определить и само сознание в качестве постобъекта» или «объекта, возникшего после воздействия».

1.2 Возникает мысль о том, а что есть инструменты, что доступно и как можно организовать воздействие? А далее – значительная сумма всего такого происходящего…

1.3. Как с этим всем будет взаимодействовать конкретная этика, научная этика, вопросы гуманизма, гуманности, автономии личности…? Ну и другие, более глобальные вопросы, например, так называемые законы Азимова или что-то другое…?

…

2. Такое предположение после организованного воздействия или оценки такого, так как оно будет основываться на каких-то параметрах, может быть определено в какую-то математическую гипотезу⁹¹, которая будет совершенствоваться после определенного нарастания суммы экспериментов, а также усложнения и уточнения параметров.

2.1. После такая гипотеза может быть преобразована в какой-то информационный объект, в какой-то искусственный объект, в какую-то происходящую модель.

2.2. И после взаимодействия таких предположений и различных научных отраслей можно будет создать некую информационно-физическую модель, которая будет происходить, как некая исполняемая программа…

2.3. Параллельно в итоге может быть выдвинута не одна, а множество гипотез. И в результате их конкуренции, их проверки возникнет отраслевизм, возникнут различные дисциплины, такие, допустим, как информатика, теория систем, кибернетика, робототехника.

2.4. Возникнут смежные дисциплины, такие, как экономическая информатика, военная робототехника, когнитивная психология, нейробиология…

2.5. Затем создание программ, моделей, постмоделей, моделей больших данных, моделей автоматического распознавания чего-то…, различных информационно-коммуникационных систем, кибернетических систем, биоробототехнических решений… в итоге – возникновение сверхзначительного количества информационно-кибернетических инструментов.

2.6 Затем воздействие всего этого на науку в целом, психологию⁹², медицину, военное дело, экономику, социум, геополитику… И ответ от всего этого в обратную сторону.

…

И затем снова все это закипит… после очередного рывка с какой-то из ступеней…

3. А после все это каким-то образом будет двигаться в направлении решения проблемы вечного, постоянного пребывания тут, что предположительно тождественно решению вопроса конкретного абсолютного господства. И, конечно же, необходимостью в таком является насущность окончательного решения проблемы «сильного интеллекта», а после можно будет приступить к решению и проблемы конкретного бессмертия, и…, ну и попутно раскрыть различные вопросы действительной структуры мироздания… А после, возможно, некие сверхглобальные сдвиги по… Но… Но при этом вопрос «слабого интеллекта», казалось бы, уже будет почти решен…

…

Но тут все это натолкнется на определенную неопределимую стену, на преграду, и вдруг окажется, что разрешить эволюционным путем «вопрос создания сильного интеллекта» не находит решения. Вопрос окажется намного сложнее, чем это первоначально казалось обычному научному мышлению. И сумма экспериментов, и накопленная информация (данные) не позволит перескочить от некоего количества к новому качеству, и такое преобразование окажется действительным только для неких элементарных конструкций. И вдруг окажется, что «мышление не получается преобразовать в объект», хотя это и не мешает создавать значительные информационные инструменты⁹³. Обращение к рациональной философии, а после к позитивной психологии, к разработанным гносеологическим учениям (путь пчелы Бэкона, познавательный метод Декарта, что-то из монадологии Лейбница), на базе которых, кстати, и возникла вся такая «информатика», тоже не предоставит никакого понятного решения.

Но и поиск решения вопросов в границах некоей аналитической психологии тоже не позволяет обнаружить решение, при этом, конечно же, такое знание позволяет определенным образом двинуть вперед всю «особо-информационную» отрасль…

И почему последующее обращение к каким-то древним духовным традициям тоже не позволяет найти какое-то понятное решение или обнаружить лазейку, для того чтобы выскочить в мир создания революционных гипотез?

Предположительно возникнет отчетливое понимание того, что «мышление не становится объектом», а это и есть суть проблемы. То есть мышление находится на другом уровне, и это какое-то ино-бытие. Научные подходы или попытки выдвинуть гипотезу «черного ящика», а после разгадать его с помощью сверхизощренного эксперимента – это только попытки…

1) 

Итак, «мышление» – это гипотеза, а не данность, то есть это нечто предполагаемое как происходящее, но это происходящее – это нечто неуловимое… Но, конечно же, это не отменяет различных упрощений, различного моделирования, различного гипотетического понимания такого…, а затем и чего-то произведенного в виде какой-то практики. И это позволяет создавать «особые инструменты», но только ли?

2) 

И тут возникает парадокс, то есть с одной стороны, «предметное мышление» не позволяет понять это происходящее в качестве предполагаемого «мышления», но с другой стороны, возможно, все же надежда есть: возможно, тут есть какое-то, пока еще неизвестное «квантовое» решение или нечто подобное?

Поиск решения, установка онтологических ограничений и развитие отдельной выделенной отрасли

1) 

Изначальные предметные предположения (классическая теория).

Допустим, высказано предположение о том, что «мышление» – это какое-то конкретное мышление (объективный дух⁹⁴), то есть это нечто содержательное, которое из чего-то состоит, состоит из каких-то частей. И тут могут быть разные мнения о том, что есть эти части и как они взаимодействуют.

– Может быть предположено немало выдуманных «перво-частей»: единица, информация, чувство, эмоция, мысль, слово, понятие, категория, логический акт, нота, атом, бит…

– А после будет произведен некий синтез (будут предложены связи) этого в какой-то выдуманный каркас (модель обратной связи, информационная модель, модель памяти, модель работы сознания, модель атома, структура личности, социальная модель, фрейдизм, модель Вселенной, модель работы клетки, музыкальное произведение).

– Возможно, в результате будут предположены даже какие-то особые конструкции, то есть все эти некие «части» вроде бы как-то рифмуются с каким-то якобы «мыслящим-Я-центром-связкой». Такое «мыслящее-Я» может даже предполагаться в виде какой-то «активной субстанции», например, «чего-то особо-связанного и само-срабатывающего». Но все это якобы «мышление» – это только набор неких команд…

И, возможно, все это созданное, различные инструменты-автоматы – это не более чем наши «системные конструкционные выдумки». И любые «выделенные части», и «обычные формально-логические связи между ними», а после и «нагромождение конструкций» – это все является чем-то нерабочим в сильном значении, то есть все это окажется каким-то «информационным инструментом»⁹⁵, но не самим мышлением.

2) 

Обязательный кризис любой классической теории мышления.

Окажется, что нет «предметного инструмента», позволяющего понять и воссоздать те структуры, из которых состоит мышление, а также само мышление и «того, что за ним» так же, как невозможно понять неклассическую физику, которая движется в те пространства, где наше пространство из предметного сознания перестает работать. Конечно, можно предположить, что наше пространство, как и другое наше, что возникло в результате взаимодействия не с, а в предметном происходящем, которое включает все совокупное явленное происходящее – это только «наши способы» понимать происходящее, быть в происходящем, действовать в происходящем. Но вне этого есть и что-то другое.

– И сложенное с помощью выдуманных кирпичиков постмышления (явленного мышления) не позволяет понять то мышление в его действительном состоянии.

– И нет никакого понятного «соответствия явленного мышления и происходящего», и любая формальная логика «тождества» воспроизводит только какие-то акты явленного мышления (физику Гегеля). Но каждая мысль не становится актом предметной реальности и наоборот. Возможно, нет никакого «математического» (причинного) тождества явленного мышления и того, из чего оно возникает.

Но как все же можно понять и слово «сознание»⁹⁶, и нечто, что, возможно, присутствует за этим словом? Возможно, то, что «ощущается» как «сознание», навсегда останется загадкой, точнее, такое слово – это человеческая выдумка, которая позволяет каким-то образом определить-остановить нечто происходящее в какой-то псевдо-предмет. Но выпрыгнуть из состояния, из мира, из включения, из присутствия и посмотреть на это все после и понять окончательно, «а что же это на самом деле», увы, не получается. То есть само это «присутствие» – это все не позволяет его понять или это все происходит как-то совершенно иначе? Любое предположение – это не все-предположение, и некая полнота всегда ускользает от того, кто мыслит предметно (выделенно).

3) 

Свихнувшееся явление и свихнувшиеся гипотезы о таком.

В итоге непонятно, как существует все это духовное в целом, но наличие «явленных нас» все же «приходится предполагать», что требует мышления и о другом, о чем-то скрытом, странном, особо-целостном. Обозначая ряд проблем, которые связаны со скрытостью такого странного духовного, стоит уточнить, что нет некоей классификации таких предположений по какому-то признаку и нет полноты таких догадок, то есть данная область – это нечто открытое для любых гипотез.

– Отсутствие окончательного и предметного понимания. С «ментальным» можно взаимодействовать только так же, как и с квантовым миром, то есть необходимо придумывать какие-то неадекватные теории. Предположительно мышление может описать такое мыслительное происходящее только с помощью какой-то «свихнувшейся теории», которая не будет понимать эту странную «вещь в себе». Но оно как-то должно будет все же «свихнуто понимать это происходящее» и даже очень предположительно сможет как-то взаимодействовать с таким, объясняя его неким странным образом и конструируя нечто затем.

– Попытки создать выделение. Конечно же, наше мышление постоянно пытается создать конкретное выделение, конкретную схему, конкретный предмет, конкретную модель, сконструировав ее из каких-то слов из какого-то явленного мышления. А после обнаружить в таком какие-то новые неделимые части, а затем обнаружить новые связи и закономерности в таком. И обмануть такую способность можно только с помощью какой-то особой свихнутости, но какой?

– Невозможность создать целостность в качестве демонстрации мышления и затем обнаружить также единицу мышления, из которой состоит эта целостность. Возможно, что все выдуманные части никогда не говорят о чем-то особо-целом, происходящем не из частей, а как-то по-другому. Все попытки обнаружить некую минимальную часть мышления, а после сложить все это в нечто целое – это тоже иллюзия.

– «Вещь в себе» и ино-происходящее. И все же, как существует эта уже «вещь в себе», речь о «мышлении в себе»? Эта вещь противоположна этой «вещи в себе» вне нас? Или такая «вещь» – это часть этого скрытого, но явленного мира? А, возможно, это нечто выныривающее в какую-то особую, другую ино-реальность? И чем может быть такая ино-реальность, тем более, что и эта реальность при всех попытках проникнуть в нее может быть понята только как «вещь в себе». И за этой «вещью в себе», возможно, есть что-то еще, но что?

– Невозможность фиксации и только «как явление». Зафиксировать мышление в качестве предмета, в качестве какой-то модели – это, скорее всего, не получится в каком-то классическом формате, и тут, в таком, возможно, только что-то из теории Канта о каком-то «особом явлении»⁹⁷ или нечто из «установок» Гуссерля. Но мышление – это, опять же, не предмет, не схема, не модель, не…

– Самосознание, рефлексия. Что это за «механизм», который самовоспроизводится, знает о себе, осознает свои поступки, может понимать о том, что он понимает? Знает о том, что он может ошибаться, и может выбирать какое-то направление… А после оценки адекватности такого или уточнения какой-то неадекватности определяет все произошедшее в качестве чего-то следующего.

– Явленный план и его неопределимость. Приходится считать нормальным и тот язык, который тоже непонятен – слова, понятия, определения, упрощения. Приходится учитывать присутствие определенной формальной логики, которая иллюстрирует вот такое явленное мышление. Но, опять же, каким-либо образом опредметить и создать модель такого явленного – это тоже почему-то невозможность.

– «Механизм» коллективного взаимодействия, всеобщее ментальное. Нужно понять, почему включение отдельного мышления происходит только в коллективе? И что значит это некое коллективное явленное мышление и неявленное в том числе? Существует значительное количество различных наблюдений того, как некая мысль может вне всякого явного формата возникать у другого, что говорит нечто о каком-то странном плане присутствия этого ментального, о том, что это в каком-то смысле «особое напряжение». И, может быть, что такое «особое напряжение» может предполагать некую «физическую реальность» такого, некое «энергетическое присутствие» такого в некоем условном физическом мире? Какова физическая природа такого «ментального»? А «ментальность у животных» в таком же смысле – что это?

– Бессознательное и выныривание в ино-реальность. Рассматривая такое, нужно учитывать открытие Фрейдом особого «бессознательного» и чего-то несколько иного, но очень похожего, проработанного Юнгом. То есть за всем этим «явленным фасадом» предположительно есть то скрытое (неопределимое, непреодолимое). И таким скрытым, только в каком-то упрощенном значении, является некое «бессознательное» или условно то, что находится как-то «ниже» некоего явленного мышления (за ним, с ним, в нем, до него, перед ним). И всегда про «то мышление» будут высказываться спекуляции о том, что это некое «бессознательное может быть всеобщим», «может быть частным», может быть трансцендентным или имманентным… В контексте такого могут рассматриваться такие явления, как гипноз и различные случаи расстройств ментального, и через это можно обнаружить разное интересное, в том числе и предположить различное особо-бессознательное…

– «Язык» и «механизмы» бессознательного. На каком «языке» происходит процесс присутствия бессознательного, есть ли такой «особый язык»? И какие присутствуют особые «механизмы» в том предполагаемом «бессознательном»? Что о таком можно понять в итоге?

– Отсутствие возможности определить «связь явленного и неявленного». Проложить явную тропинку и выявить, «как же то скрытое обращается в явленное» – это тоже невозможность, нет возможности явно узнать и понять некий «явленный механизм перехода» такого. То есть каким образом «мышление», происходящее в бессознательном, становится нашим обычным явленным мышлением, обычным языком, обычным восприятием?

– Выделение неких объектов и ино-объектов в том числе. А где находятся все слова и мысли о разном до тех пор, пока они не извлечены? В какой-то памяти, вместилище, хранилище, сетях нейронов, связях, на каком-то микроуровне или? Но в любом случае можно предположить некие «сгустки», которые могут быть частью классической теории, а, может быть, и нечто иное, некие ино-объекты. Возможно, нечто такое становится сознательным только в момент его всплытия на поверхность явленного, но как оно все же происходит там в неявленном?

– Может быть предположена какая-то «гипотеза о призме» и о разном «видимом через такую призму» (данность «вещи в себе» через «различные механизмы» у Канта). То есть все явленное нужно условно считать действительным, и действительность такого имеет только какой-то уловочный характер. Все эти «действительные объекты» присутствует только для тех, кто «не замечает их отсутствия» («очищение» у Гуссерля). Но уловить такое положение дел сложно, так как разум устроен так, что он почему-то «видит не то, что видит», а то, «через что он видит». И это «через что» – это «загадка схватывания»⁹⁸, и тут можно предположить разные призмы и иерархию призм, то есть нечто очень базовое, а другое – как нечто промежуточное. И что в таких «призмах-структурах» является константами⁹⁹, а что наслаивается на такое – это тоже какое-то неизвестное. К «гипотезе о призмах» (каких-то целостных скрытых конструкциях) можно также отнести разное – это все, что было с каждым, его опыт, знания…, но также и его язык, но и «язык в целом как призма», и еще многое другое неуловимое, какие-то тонкости, которые нужно искать. «Воздействие на такую призму» позволяет «менять угол зрения», вводить какие-то объекты или исключать их из сознания.

– «Физическая» составляющая, эксперименты и проверки. В таком смысле даже можно к такому духовному применять некое понятие «черного ящика» или чего-то подобного. Можно пытаться проводить некие эксперименты и над тем, что присутствует в качестве условной физической данности, но и с тем с ним в попытках определить нечто в этом неопределимом. Можно пытаться каким-то образом выдвигать некие базовые, некие физические гипотезы такого для их последующего соединения с разным другим наработанным.

– Взаимодействие классических теорий и свихнувшихся гипотез. В итоге развития всего этого «о ментальном» можно будет предположить эволюцию различных отраслей такого знания и каких-то прикладных, и особо-фундаментальных, и каких-то свихнутых. Такое взаимодействие разных предположений и такое взаимное дополнение позволит создавать некие значительности, причем не только в области гипотетического мышления, но и при создании неких особых инструментов и чего-то более значительного.

– Поступательность и надежда на какое-то разрешение (вскрытие). Любые неадекватные гипотезы будут способом попытаться вскрыть загадку сознания, но, опять же, все это завтра будет преодолено и не в эволюционном смысле, и «мысль об эволюции» тоже будет очередной раз преодолена. И «свихнувшаяся теория» на самом деле не будет вскрывать окончательно того, что происходит «там», в каком-то его «последнем значении», и в этом нет ничего страшного, если созданное на базе такой гипотезы как-то будет работать. В таком также будет проявляться теория Куна о некоей революционной поступательности, это позволит создать только какое-то «особое выделенное мышление» в качестве некоей «свихнувшейся науки о мышлении», которая будет отличаться и от позитивистской психологии, и от психоанализа в том числе. И это не будет некоей позитивистской кибернетикой или ограниченной теорией информации.