Адекватность и связь. Поиск оснований. Часть III

Ментальные акты

И разговор о том, как «Я могу знать о Я», о том, как возможно различение «Я от Я», о «тождестве и различении», о «различении себя и другого» – все это достаточно глубоко проработано в немецком идеализме, в работах Фихте, Гегеля. В последующем вопрос отчуждения был развит в психологии, в политической экономии и в другом.

И если достаточно сжато вскрыть такой разговор, тот тут необходимо понять, что «проблема отчуждения» существует в качестве «акта сознания». То есть «отчуждение» присутствует как мгновенная возможность, а после завершения акта – все возвращается в исходную точку. И можно ли запретить, остановить акт отчуждения? Всегда можно, при наличии «можно», осуществлять любые ментальные акты, и отчуждения, и преодоления отчуждения, и затем следующего отчуждения.

А можно ли перестать отчуждать (различать, исключать, включать)? Можно ли в какой-то момент не отчуждать, а после снова… А может ли акт отчуждения быть чем-то большим, чем акт? Все такое – это, опять же, только голое вопрошание, и такое активное ментальное присутствует, но определить его можно только через действительный акт.

Конечно же, «явленные акты сознания» как-то связаны с «чем-то скрытым другим» через невскрываемое сильное включение. Но вскрыть такое скрытое для того, для кого «понимание всегда требует явленности» – невозможно. То есть явным для нас остаются «вскрытые акты», и на них можно только «указывать», говорить о том, что «акт был», но определить такое иначе, узнать «состав такого» – это, опять же, невозможно. Что утверждает непреодолимость между действительной жизнью и актами ума.

Замечания к «проблеме Я»

– Можно отрицать, что наличествует то, что связывает все эти «Я» «в нечто то», что может быть за этим «Я».

– И возможно, что «Я» – это только логическая связка.

– Можно видеть в этом психологическую функцию связывания, то есть только феномен психологии, или великую иллюзию сознания.

– Возможно, за «Я» существует нечто подсознательное, несознательное, но связывающее?¹¹

– Возможно, «коллективное бессознательное»?

– Или где-то там присутствует особый физический предикат?

– А возможно, что это просто проблема лингвистики, языкознания?

– Или это словесная абракадабра, физикалистский выверт? Но какой?

– Или, возможно, «Я» – это социальный, исторический, эволюционный, естественный, биологический… феномен.

И «слов причин», которые позволяют сказать «только» – их достаточно… И «Я» может их через-включение постоянно воспроизводить…

«Мысленный эксперимент» или отсутствие такового

Иногда, в позитивизме или произошедшем от такого, принято называть мысленным экспериментом особые абсурды. Допустим, необходимо осуществить «моральный выбор»:

– горит здание, в нем «люди»¹², различных возрастов и полов. И наличествует возможность спасти из всех конкретного человека¹³. И тут, вроде бы, возникает «моральный выбор», требующий определить, кого точно нужно спасать¹⁴. И такое, оказывается, и является «мысленным экспериментом». И такой абсурд предлагается в качестве «морального вопроса».

В действительности все такое – это нечто несущественное. И любой ответ на такой «моральный вопрос» будет и неправильным, и правильным, и моральным, и не моральным. Но почему? Возможно, потому что «морали» нет там, где нет «спасения живой души». Когда представленные в эксперименте сущности – это не живые души, а слова, тогда такие разговоры – несущественны. Операции над таким могут быть какие угодно, и все такое никак не будет связанно с действительной моралью.

Такие сущности-слова-вещи – можно спасать, жечь, уничтожать в качестве слов-вещей, но к действительной морали, морали в виде представлений «о присутствии человека в качестве запредельного», или «о постоянной скрытой связи в каждом действительно-присутствующем» – это не будет иметь никакого отношения. Тут, в таком слабом разговоре, идет уравнивание «действительно живого» и «мысли о нем». Тут идет отождествление «мышления о чем-то» и «происходящего».

И любые уверения, что «это не просто мышление», а «это про объективную реальность»¹⁵ – это только слова. И если в вашей реальности «человек» – это «физическая личность», то с ним можно производить любые вещные операции, как и с любым физическим¹⁶. Но никакая мораль, в таком операционизме, никак не просматривается.

И высокопарные разговоры «о грандиозной бесценности такой личности», но с маленькой буквы – это разговоры, мысленные эксперименты…, и практика без действительной морали после.

Физическая личность – это всегда предмет, объект. А слово «личность» в таком мышлении – это прилагательное или свойство такой особой вещи.

И такие «эксперименты» на самом деле подтверждают присутствующее отсутствие морали. То есть они вскрывают наличествующее «сведение живого к операциям» купли-продажи, использования, эксплуатации, выращивания, предварительной подготовки к употреблению… Но «живое» только в слабом значении стоит понимать в качестве биологического, тут все сложнее с понятием «живое».

Отрицание сильного присутствующего и бесполезность «морального» выбора

Путаница, отрицание присутствующего, которое больше чем факты; сведение мышления к явленному происходящему – все это производит сумму упрощений:

– «Я» – это телесная личность. Личность – сумма ментальных атрибутов, тело – сумма материи, телесности. Но если предположить, что «выделение тела в физическое» – это упрощение, и «выделение личности» – это допущение, то чем тогда являются такие разговоры? То есть такое мышление – это только примитив, или сведение действительно-происходящего к словам.

– Мышление – сумма первичных и вторичных знаков. Само мышление происходит на скрытом уровне, а слова – это уже явленный слой, но есть и физический, то есть нейронный слой, или другие, пока еще не вскрытые. И связи между словами, между тем внутри всего этого – это язык или мышление. А «таинственное целое», сознание, личность, а также и рекурсия, рефлексия, понимание – это только «эволюционный скачок знаковой системы», «гештальт». И для решения различных сложностей с таким «скачком» – можно выдумать «квали» в качестве инструмента несводимости ментального к физическому. Но, опять же, различения происходящего на физическое и не физическое – это только упрощение. И как быть с различным ментальным, чувственным, образным, понятийным, которое невозможно свести к упрощенным знаковым системам, аналогическому и другому упрощению? И возможно, что «ментально-духовное» – больше, нежели «мышление в словах», и не только в словах, но и больше любого явленного мышления?

– И такое формальное мышление коррелируется с тем, что истинно – ложно; хорошо – плохо; присутствует – отсутствует. А после из такого произошедшего «формального мышления» – необходимо «выбирать нечто», что и будет являться «действительным выбором». То есть, опять же, такая «мораль без души» – это только слова. Но, возможно, действительная мораль – это не о том, что «хорошо или плохо», и это не о «выборе несущественного». А действительно-живое, и действительный выбор – это всегда о чем-то сильно-происходящем, что будет связано с потом и кровью, с реальным быть или не быть, с моральным как быть, кем быть или не быть.

И негативное «моральное» мышление – можно развивать. Но «слова» и «действительное происходящее» – это разное. И «словесная негативность» – предполагает простое разрешение, то есть такой «серьезный мысленный эксперимент о моральном выборе» – является истинным только для тех, кто утверждает такое.

И для представления чего-то в качестве «прагматичных, утилитарных…. мысленных экспериментов», ну или «выдаваемого в качестве таких экспериментов» – может быть предоставлено «негативное символическое, дискуссионное множество». Что также может предполагать последующее «пустое словесное разрешение» таких экспериментов. Но все такое словоговорение – это дурная схоластическая позднесредневековая бесконечность.

Предположительно, такая позитивистская фальсификация морали и гуманитарной сферы – это желание использовать слово «эксперимент» для того, чтобы стать похожими на физиков, правильных ученых. Мечта «свести мораль к операциям» – это похвальное желание стать «настоящими учеными». Что, конечно же, позволит войти в «настоящее научное сообщество», стать полезными, обрести свое место под солнцем, получать гранты на почти исследования, стать частью научного производства… То есть стать пайщиком и дольщиком в мировых глобальных экономических процессах, но все же такое – это фальшивое мышление.

Всякая глупость может быть представлена в качестве существенного «мысленного эксперимента», который «что-то значит». Но для мышления «все что-то значит», «все уже эксперимент». И «все, что становится мышлением» – это уже и эксперимент, и мыслительный обязательно. Поэтому «разговоры про мыслительные эксперименты такого характера» – это «что-то», а точнее – это очередная схоластическая позитивистская фальсификация духовной жизни.

Такое «моральное мышление» – это попытки доказать «кому-то», что «какие-то вещи есть можно», и то, «что от некоторых из них будет несварение». Но к действительной морали это все никак не относится, и к философии в том числе…

3. Смысл и связь

Утратившие связь

Предполагаемое у Достоевского «Если Бога нет, все позволено» можно, в очередной раз, понять следующим образом: если присутствующее происходящее не предполагает глобальных оснований, не предполагает замысла, внутренней цели, связей внутри, а человек – это только случайность. То в таком случае, или тогда, какая разница, что он будет делать, как он будет поступать, к чему он будет стремиться, как ему жить, как уходить… – поэтому «можно все», или «все можно»!

Если на тебя не смотрят с той стороны, те, кто ушел, тогда ты сам по себе, и тогда тебе можно все…, можно быть кем угодно…, не стать…, а именно быть… – можно превратиться в любое существо. И ты ни перед кем не несешь никакой ответственности¹⁷. И ты – это великий, но слабоумный «революционер».

И позволившие себе все, отвергнувшие «связь» заканчивают свою историю через одно-два, три, ну а если повезет, то через четыре поколения. А возможно, они последние из своего рода, на них прервется длинная череда их предков, которые страдали, боролись, но побеждали, для того чтобы вырастить это бесполезное «завершение их» трудов. И этим последним, с «особыми улыбками», можно все…, а после них будут другие, но это не будет их продолжение… И в «Заратуштре» у Ницше «о последнем мигающем» сказано разное…

Определения и сильное присутствие

Мир поддается математическому описанию, но мир не тождественен этому описанию. Все математические измерения площадей – не соответствуют измеряемым площадям, что говорит о том, что математика – присутствует, но только в мышлении. И явленный ум может применять «свое содержание» для работы с миром, но почему-то неявленный мир – находится вне пределов конструкций. Но что тогда «тот-этот неявленный мир» на самом деле? А конструкции? Почему конструкции как-то соответствуют миру, но не являются им в сильном значении?

Присутствует непреодолимая граница между «конструкциями о мире» и «действительным миром», которому плевать на мои конструкции, он существует вне моих конструкций. Когда я трогаю руками стол, «я не знаю, что я трогаю на самом деле». Для определения этого у меня наличествует слово «стол», или что-то другое, разное: чувственные, умозрительные, телесные конструкции. И все происходящее «как-то связано» с моей скрытой самостью, выявляемое только через явленное мышление. Но моя рука, трогающая стол, тело в целом, восприятие этого, выявляемое «Я» и остальное, что я могу выделить в результате таких размышлений – что это на самом деле? То есть все это происходящее, и абсолютно ясное, и обыденное, и понятное, на самом деле – это нечто сверхнеизвестное. И астрологи, счастливые числа, вера в судьбу – не помогут преодолеть неопределенность. И только присутствующий, преодолевает неопределенность актом своего присутствия. То есть вот такой особый Акт, является тем, что создает реальность, которая никак не определена до такого действительного.

Да, я пребываю в этом, в этом состоянии, в этой различенной неразличенности, в этой исключенной включенности, я могу это как-то определять, понимать, осознавать…

– Но что присутствует в наличии, кроме определений? Определения?

– Но все присутствующее присутствует без моего желания на то, или как-то само по себе, и такое – это поразительно.

– Но как на самом деле оно существует, куда и почему оно существует и чем является это существование? А также как относится к такому существованию наше вопрошание и определимо ли оно?

Замысел и слабый принцип

В мире, в котором нет плана, замысла, цели… – гуманизм бесполезен. В мире, в котором присутствует хаос и случайность, несвязанные факты, в котором нет заданности – присутствует что угодно, но гуманизм в таком никак не востребован. Потому что какая разница, «кто (она) кого ест, с какой силой и почему…», что очень окончательно показано в антипрометеевском фильме Prometheus (облапошенные последователи «доктора», и Голем). В таком несвязанном присутствии все происходящее – это случайность, которая может быть понята как необходимость, или необходимо-происходящее.

Как может существовать мораль и ценности там, где нет представления о духе?¹⁸ Мораль и ценности тех, кто отрицает запредельное – это что-то пустое, что-то надуманное, или это внешние повеления и законы, которые требуют только принуждения. Но когда принуждение исчезает – все ценности становятся быстро преодолимым ненужным сдерживанием тех, кто впадает в скотство.

Можно декларировать любые ценности, произносить слова, которые якобы будут что-то означать. Но все это пустое. Действительным для такого мышления является только материя, предметы, с которыми можно делать что угодно, как и с любой другой материей. Такое мышление, мышление без духа, превращает всех в человеческих животных.

Но на практике думающие так станут особыми существами. И проблема выживания такого упрощенного сообщества – это нечто достаточно сомнительное.

И любые попытки исчезающего признать дух в качестве принципа, то есть имитировать дух в качестве необходимой причины, допустим, для того чтобы не тронуться – все это обречено. Система, имитирующая дух, в итоге кончена.

И любое нежелание физически присутствовать, дышать – выбрасывает из присутствия. Но точно так же отсутствие действительного мышления, отрицание духовного присутствия, отсутствие действительных принципов и настоящих смыслов – все это также приводит к массовому самоубийству.