Пандемия

Глава 17

Всемирная организация здравоохранения совместно с Министерством здравоохранения Канады поддерживает Глобальную сеть медико-санитарной информации, сокращенно – ГСМСИ. Эта сеть спасла жизнь миллионам.

В 2003 году ГСМСИ выявила ТОРС^[11] в Гонконге прежде, чем местные органы сообразили, что происходит. Благодаря ГСМСИ и настойчивости нескольких медицинских работников, в том числе врача, распорядившегося уничтожить полтора миллиона цыплят и взрослых кур с подозрением на вирус, ТОРС вошел в историю как местная эпидемия, а не глобальная пандемия.

В 2012 году ГСМСИ обнаружила тревожные сигналы новой вспышки респираторного заболевания – на этот раз в Иордании. Система опять не ошиблась, определив возбудителя как коронавирус ближневосточного респираторного синдрома, или MERS-CoV, прежде чем тот успел распространиться по всему миру.

По сути, в отношении эпидемий ГСМСИ выполняла ту же функцию, которую сейсмометр и шкала Рихтера выполняют в отношении землетрясений. ГСМСИ ежедневно вела сбор данных, поступающих от местных, провинциальных, региональных и национальных служб здравоохранения. Чтобы не пропустить сообщения о новых вспышках заболеваний, они даже отслеживали треп в соцсетях и блогосфере.

Через несколько часов после прибытия команды Пейтон в Кению ГСМСИ зарегистрировала первый «подземный толчок». Данные, сопровождающие тревожный сигнал, поступили сразу из нескольких мест – официальных и неформальных источников в разных точках мира. Симптомы, однако, были одинаковыми. Люди во многих частях света заболевали странной респираторной болезнью.

Аналитик Министерства здравоохранения Канады потратил всего несколько минут, чтобы передать сигнал тревоги и написать:

Респираторный сигнал – Ноябрь-22-А93. Характер: сильный, универсальный, соответствует инфекционному заболеванию, переносимому между континентами в короткое время. Патоген в настоящее время неизвестен, скорее всего – штамм гриппа, возможно, новый. Рекомендации: продолжать мониторинг и расследование местными органами здравоохранения.

Персонал Глобальной сети предупреждений о вспышках болезней и ответных действий ВОЗ зарегистрировал сигнал тревоги – уже не первый за день.

Глава 18

Из своего кабинета Элим видел солдат, патрулирующих территорию больницы. Внутри здания расхаживали фигуры в защитных костюмах. Эти люди несколько часов допрашивали его, других сотрудников и молодого американца Лукаса Тернера, никому не давая передышки.

Англичанин умер четыре часа назад. Лихорадка и усталость сделали его апатичным, однако в последние часы жизни он не хотел лежать на кровати, рвался вон из палаты, кричал, никого не узнавал, не слушал уговоров. Элим начал было надевать защитный костюм, чтобы навестить больного, но ему не позволили этого сделать. Зато в палату пациента зашла группа непрошеных гостей. Они установили видеокамеры на столе и в углу. Не оказав пациенту никакой помощи, чужаки покинули помещение, опечатали его и больше не появились, пока тот не затих, после чего принесли из грузовика черный мешок и бесцеремонно затолкали в него труп.

Увидев незнакомцев, Элим поначалу обрадовался, думая, что больница спасена. Теперь он подозревал, что все они стали заложниками и покинут это место так, как покинул его англичанин.

Глава 19

За два часа до посадки транспортника ВВС в Найроби Пейтон подошла к лекционной доске во второй раз.

– Слушайте сюда! Скоро посадка, поэтому давайте освежим в памяти методические наставления. Мы по-прежнему не знаем, с каким патогеном имеем дело. Положение прояснится через дней пять. Возможно, позже. Поэтому будем считать, что это Эбола.

Те, кому предстоит работать в Найроби, должны возвращаться в номера отеля не позднее, чем за час до заката солнца. Поужинайте вместе, сделайте перекличку и – по комнатам. Двери – на замок, и чем-нибудь подоприте изнутри. Если кого-то нет на месте или кто-то опаздывает, немедленно разыскивайте. В случае подозрений – звоните в посольство США и ЦЧО. Похищения людей в Кении не редкость.

Обстановка в полевых условиях может быть разной. Сверяйтесь с «Установленным порядком действий», полученным на инструктаже, и следуйте моим указаниям. Для тех, кто будет работать в поле: питаться исключительно сухими пайками! Вы встретите крайне гостеприимно настроенных людей, они захотят отблагодарить вас за помощь и будут предлагать вам еду. Им подчас больше нечего предложить. Эту еду, вполне вероятно, не опасно есть, но я все равно приказываю вам отказываться. Извинитесь и скажите, что начальство не разрешает. Вопросы есть?

Несколько секунд царило молчание, потом одна женщина спросила:

– У нас что-нибудь организовано на День благодарения?

Вопрос застал Пейтон врасплох. Она успела позабыть о празднике.

– Э-э, да. Тех, кто останется в Найроби, скорее всего пригласят в наше посольство или в ЦЧО Кении. Я наведу справки и сообщу старшим групп. Главное, соблюдайте меры безопасности. Для тех, кто будут работать со мной в поле, мы тоже что-нибудь придумаем. Еще вопросы?

– Означает ли это некоторое послабление в правилах, и что в четверг нам будет разрешено ловить и поедать дичь с аборигенами? – спросил офицер военно-медицинской службы по имени Фил Стивенс.

– Для вас мы можем сделать исключение, доктор Стивенс. Назовем это блюдо «мясной рулет из крылана». Вкус, говорят, умереть и не встать.

Дождавшись, когда стихнет смех, Пейтон продолжила более серьезным тоном:

– Два совета из личного опыта. Если это ваша первая командировка, после приземления позвоните родным и близким. Кто бы это ни был: супруг, супруга, мать, отец, братья, сестры – они будут волноваться, что бы вы им ни говорили. Скажите, что все хорошо и что действительность не так страшна, как показывают в кино. Второй совет – насчет развлечений.

Это упоминание всегда имело должный эффект. Большинство мужчин навострили уши и приготовились слушать.

– Найдите себе хорошую книгу.

Внимание мужской половины заметно ослабло.

– Я серьезно. Впереди много дней упорной работы. Вам нужна отдушина, способ, как отвлечься от реального мира, расслабиться и ни о чем не думать. Временами вам захочется вернуться в номер отеля или палатку и напиться. Не делайте этого. В здешних местах быстро наступает обезвоживание. Трезвость мысли – залог вашей безопасности. Напиться успеете дома. Если у вас нет программы для чтения электронных книг, можно загрузить приложение на смартфон. А если читать лень, загрузите на телефон аудиокнигу. Я сбилась со счета, сколько раз я засыпала, слушая хорошую книгу. Учтите, загружать книги разрешается только через вай-фай. И ни в коем случае не смотреть Netflix, Amazon Prime, YouTube или какой другой видеоматериал через спутниковую связь. Это обойдется в целое состояние. Сколько это точно стоит, сказать не могу, но два года назад один интерн ССЭД запоем смотрел телесериалы, «съев» огромное количество трафика. Когда пришел счет, люди в бухгалтерии попадали в обморок. Они явились к Эллиоту и пригрозили ограничить доступ к смартфонам или ввести лимит на данные. Дело дошло до самых верхов. Хотя Эллиот отвертелся, мы до сих пор на подозрении. Просто запомните: если будете смотреть Netflix, нас лишат доступа к спутнику, а дети в Африке будут умирать намного чаще. Ясно? Если есть доступ к вай-фаю – на здоровье, но только не через спутник.

И последнее: мы едем в Кению, чтобы остановить вспышку, нас пригласили отчасти потому, что другие отважные американцы до нас приезжали в Кению и навели там мосты и связи. Некоторые все еще работают в кенийском офисе ЦКПЗ и развивают эти отношения. Не забывайте об этом.

Для ЦКПЗ настоящий период особенно сложен. Я переговорила с Джо Руто, руководителем представительства ЦКПЗ в Кении. В начале 2015 года было обнаружено, что пропали несколько миллионов, переданных в дар Научно-исследовательскому медицинскому институту Кении, или НИМИК. Аудит вскрыл бесхозяйственность и обман на многих уровнях внутри НИМИК. Деньги не смогли вернуть, из-за чего пришлось уволить тысячи честных сотрудников. Несколько дней перед зданием НИМИК шли демонстрации протеста. Хотя ЦКПЗ не контролирует, кто и как использует средства, многие демонстранты и уволенные сотрудники обвинили в своих бедах нас. Наша командировка может стать шагом к восстановлению добрых отношений.

Каждый из вас – представитель не только ЦКПЗ, но и Соединенных Штатов Америки. Ваши поступки могут повлиять на отношения нашей страны с этим регионом. Они возымеют последствия как для вас самих, так и для тех, кто прилетит оказывать помощь во время новой вспышки. Я не предлагаю вам ходить на цыпочках или уклоняться от решений; я советую делать все, чтобы к тому моменту, когда мы покинем эту страну, наши отношения стали лучше.

* * *

Когда пилоты объявили о заходе на посадку в аэропорт имени Джомо Кениятты, половина состава ЦКПЗ дремала, пользуясь последней возможностью поспать. Свет в пассажирском отсеке был приглушен, темноту нарушали лишь свет нескольких мониторов ноутбуков и лампы для чтения. Спящие были завернуты в шерстяные одеяла, их стопки лежали на полу отсека.

Пейтон заснула на ряду из пяти кресел. Проснувшись, она обнаружила, что ее ноги перепутались с ногами другого человека, лежавшего в том же ряду. Она встретилась взглядом с Филом. Тот быстро поднялся, протянул руки и помог ей встать. На мгновение их взгляды задержались друг на друге, но тут же оба принялись собирать вещи и готовиться к посадке, которая прошла на удивление мягко.

Пейтон разгладила на себе форму, забросила на плечо дорожную сумку и спустилась по рампе из самолета.

Они прибыли ночью, за диспетчерской башней аэропорта мигали городские огни. Порыв теплого ветра сбросил на лицо прядь блестящих черных волос.

На твердом покрытии аэродрома стояли в ожидании двенадцать японских внедорожников. Из второй машины вышел Йонас. Выражение на его лице заставило Пейтон остановиться.

Она почуяла недоброе.

Глава 20

Колонна черных внедорожников продвигалась по Найроби, собираясь в пробку на светофорах и растягиваясь в промежутках, напоминая ползущую между небоскребами черную змею.

Пейтон и Йонас Беккер, ее напарник от Всемирной организации здравоохранения, сидели на заднем сиденье второй машины. В аэропорту Йонас лишь успел намекнуть на важные новости, но не захотел делиться ими в присутствии чужих.

– Как долетели? – спросил он.

– Нормально. Долго только.

– Поспала?

– Немного.

– Извини, что разбудил тебя так рано.

– Ничего, мне положено вставать раньше других.

В отеле Йонас, как делал много раз прежде, предложил донести сумку Пейтон. Как обычно, она отклонила предложение.

Отель ничем не выделялся, зато находился в безопасной части города, поблизости от американского посольства. Стоянку охраняли кенийские военные, окружающие улицы патрулировала полиция Найроби.

Как только дверь номера закрылась, Йонас произнес:

– Вирус разошелся по деревням.

Он расстелил на кровати карту и указал на три обведенных в кружок района неподалеку от Мандеры. Пейтон достала ноутбук, подключила вай-фай и вызвала на экран дорожный журнал сотрудников CityForge.

– Эти двое американцев снимали на видео и публиковали свое путешествие, – пояснила она. – Надо сверить их маршрут с картой района заражения.

Йонас запустил пальцы в короткие каштановые волосы и отвернулся, словно не решался заговорить. Рост Пейтон составлял метр семьдесят, Йонас был выше всего на пару сантиметров, отчего их взгляды встретились почти на одном уровне. Стараясь найти подходящие слова, он облокотился на комод из темного дерева.

– В чем дело? – спросила Пейтон.

– Американец, у которого появились первые симптомы, Стивен Коллинз, умер, пока вы летели. Британский сотрудник авиакомпании тоже мертв. – Йонас сделал паузу. – У второго американца, Лукаса Тернера, симптомы той же болезни.

Этого Пейтон страшилась больше всего. До нее не сразу дошло, что Йонас сказал не «Эбола», «Марбург» или «желтая лихорадка», а попросту «болезнь».

– Вчера Минздрав Кении прислал свою группу, – добавил Йонас. – Они развернули в Мандере пункт лечения Эболы.

– Чьи-нибудь анализы успели проверить?

– Проверили всех – американцев, англичанина, большинство местных жителей. Ни одного положительного результата на Эболу.

– Чем пользовались?

– ReBOV. Совершенно ясно, что мы имеем дело с новым патогеном. Экспресс-тест на антитела ReBOV мог дать ложноположительный либо отрицательный результат в одном из десяти случаев, но когда группа испытуемых достаточно велика, на него можно положиться.

То, что абсолютно все показали негативную реакцию на Эболу, окончательно развеяло сомнения – они столкнулись с незнакомым переносчиком инфекции.

Тщательно подготовленный план Пейтон полетел в тартарары. Никто не мог предсказать, подействует ли ZMapp на новый патоген. Эвакуация Лукаса Тернера в Эмори теперь оборачивалась огромным риском: кто знает, что они привезут в США?

Йонас и Пейтон сообща наметили тактику поиска после прибытия в Мандеру, решив направить группы специалистов в аэропорт и окрестные деревни, затем позвали в номер отеля советников по безопасности, чтобы те дали оценку общего плана действий.

Представитель вооруженных сил Кении, полковник Магоро, сообщил, что армейская бригада отправилась в округ Мандера вчера утром и уже разбила лагерь. Кенийское правительство готово поместить в карантин, если понадобится, все население округа.

Офицер безопасности ООН сказал, что войска Африканского союза на юге Сомали поставлены в известность и оборудуют пропускные пункты на приграничных дорогах. Эфиопов тоже ввели в курс дела, они принимали такие же меры.

В номере сидели двое сотрудников американского посольства. Один из них представлял Госдепартамент. Он внимательно слушал, задавал много вопросов и посоветовал полковнику Магоро усилить отряды, которым предстояло охранять людей Пейтон за пределами Мандеры. Полковник без возражений согласился.

Второй американец назвался сотрудником службы безопасности посольства. Он тоже не пропускал ни слова, но все время молчал. Офицер ЦРУ, предположила Пейтон. Когда все двинулись на выход, он подал ей карточку с номером телефона в Найроби.

– Если возникнут неприятности, звоните, не мешкая. Мы сделаем все возможное.

Проводив посетителей, Йонас свернул карту и уложил вещи, явно не торопясь уходить.

– Выходит, День благодарения придется пропустить, а? – наконец спросил он.

– Да уж.

– Родители недовольны?

– Нет. Они знают, что я бы не уехала из-за пустяка.

– Понимаю… У тебя ведь есть сестра?

– Да, старшая. Мэдисон.

– Племянники, племянницы тоже есть?

– И те, и другие. У Мэдисон в прошлом году родился второй ребенок – девочка. Назвали Оливией.

Йонас кивнул с прежним неуверенным видом. Пейтон удивила его неожиданная заинтересованность в ее личной жизни. За многие годы они прекрасно сработались, но отношения между ними никогда не выходили за профессиональные рамки.

– А у тебя? – спросила она.

– По мне в Женеве никто не скучает. В Гейдельберге тоже. Родители умерли несколько лет назад. Сестра живет в Лондоне, занята карьерой, детьми, ей не до меня, – Йонас начал возиться с сумкой, потом добавил: – Выходит, краснощекий молодой человек в Атланте не считает часы до твоего возвращения?

– Давно уже не считает, – ответила Пейтон и отвела взгляд, ожидая, не скажет ли тот еще что-нибудь. Не дождавшись продолжения, она спросила: – А у тебя как?

– Точно так же. Одна работа.

– И не говори.

Йонас несколько приободрился, его нервозность пропала. Он закинул рюкзак на плечо и направился к двери.

– Ну, тогда пока. Закрывайся на замок. Увидимся утром.

– Хорошо. – Пейтон проводила коллегу озадаченным взглядом, достала из дорожной сумки и засунула под дверь деревянный клин. На всякий случай передвинула и вставила под дверную ручку стул. Рядом с кроватью поставила баллончик со слезоточивым газом, а под подушку сунула охотничий нож в ножнах.

Постельное белье, скорее всего, стирали регулярно, но одеяла всего лишь вытряхивали, из-за чего в них скапливались бациллы и насекомые десятков постояльцев. Поэтому Пейтон сняла с кровати одеяла и повесила их на комод. Она определенно не собиралась прикасаться к ним лицом, – сказывались профессиональные навыки.

Первые пять лет Пейтон сама поступала так, как сегодня советовала интернам, – звонила родителям, едва прибывала в место командировки. С возрастом она утратила эту привычку, однако, сидя на голой кровати в Найроби, решила набрать номер матери.

Лин Шоу ответила на втором гудке. Пейтон показалось, что мать только что перестала плакать.

– У тебя все в порядке? – спросила она.

– Да, милая. Ты где?

Пейтон рассказала о поездке, они поболтали о пустяках, полете, сестре, материнском увлечении рукоделием. После смерти мужа Лин Шоу в одиночку вырастила сына и двух дочерей. Пейтон сохраняла близкие отношения с матерью, им не требовалось заверять друг друга в любви. Но тут мать в конце разговора почему-то сказала:

– Я тебя очень люблю.

Повесив трубку, Пейтон задумалась: не заболела ли мать?

Почему-то вспомнился брат Эндрю. Он погиб в 1991 году в Уганде, проводя информационную кампанию о СПИДе по заданию ВОЗ и правительства Уганды. Жарким августовским днем весь поселок на территории национального парка Маунт-Эльгон в восточной Уганде поглотил лесной пожар. Эндрю, угандийский посредник и все жители деревни погибли в огне. Останки опознали по стоматологическим снимкам и личным вещам. Облачным днем в Сан-Франциско в землю опустили практически пустой гроб.

Пейтон на тот момент исполнилось тринадцать. После окончания службы к ней подошла и представилась женщина с волнистыми светлыми волосами. Она говорила с австралийским акцентом, назвалась знакомой и коллегой Эндрю. Пейтон тогда еще подумала, что они, вероятно, были не только друзьями. Женщина достала из кармана хорошо известный девочке предмет – серебряный значок, который Эндрю получил в подарок от их отца на окончание медфакультета. Женщина вручила его Пейтон со словами:

– Я думаю, Эндрю согласился бы, чтобы эту вещь отдали тебе.

Пейтон повертела значок в руках, разглядывая змею, обвившую посох. К ее удивлению, украшение не потемнело от огня.

– Разве значок нашли не на месте пожара?

– Я попросила его почистить и восстановить. Хотела передать тебе эту вещь в таком же состоянии, в каком она была у твоего брата. Все можно со временем исправить, Пейтон. Вот только сколько его понадобится, времени…

В тот сумрачный августовский день, держа значок Эндрю на ладони и убирая с лица растрепанные ветром волосы, Пейтон твердо решила: она станет врачом, будет ездить в отдаленные места, спасать людей. Может быть, потому что хотела продолжить труд брата – он служил ей примером и заменял отца, – а может быть, потому что профессия эпидемиолога, которой он владел, помогала бы сохранить близость с Эндрю даже после его смерти. Так или иначе, Пейтон не сомневалась, что ее желание стать доктором неподдельно, и впоследствии ни разу не пожалела о своем выборе.

Она почистила зубы, включила душ и стащила с себя светло-коричневое хаки. Присела голышом на сиденье унитаза, ожидая, когда нагреется вода. Мысли вернулись к Лукасу Тернеру, двадцатидвухлетнему американцу. Неизвестно, жив ли он еще, а если жив, то в каком состоянии. Поможет ли ZMapp от неизвестной геморроидальной лихорадки? Или ему станет только хуже? Переживет ли он – с лекарством или без – эвакуацию в Штаты? Все это имело значение лишь в том случае, если заранее намеченный план, одобренный Эллиотом и директором ЦКПЗ, оставался в силе. План этот исходил из определенных предположений, но они не подтвердились. Уже ясно, что патоген – не Эбола.

В Эмори Лукасу могли оказать необходимую квалифицированную помощь, однако вместе с ним в Атланту была бы доставлена неидентифицированная смертельная зараза. Спасение одного юноши могло поставить под угрозу жизнь триста миллионов жителей. В то же время Пейтон не могла смириться с тем, что придется оставить парня в Африке один на один с инфекцией, практически бросив его на верную гибель.

По мере того, как ванная наполнялась паром, в голове начал созревать новый план.

День третий

32 000 инфицированных

41 умерших

Глава 21

Специальный выпуск новостей «Рейтер»:

Власти Гонконга и Сингапура объявили о запрете на въезд лиц с симптомами неустановленного респираторного заболевания. Чиновники на условиях анонимности заверили, что новое заболевание не является повторной вспышкой ТОРС, оно больше похоже на грипп, однако плохо поддается лечению. Сколько человек заразились в обоих городах, пока не установлено.