Десятая вечность

Художник Макс Олин

© Малашко С. Л., 2022

© ООО «Издательство «Вече», 2022

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2022

Сайт издательства www.veche.ru

* * *

Автор выражает благодарность Тарковскому Михаилу Александровичу за помощь в создании этой книги.

Совпадение с реальными событиями и их участниками совершенно неслучайно.

Глава 1
28.04.16. Все начинается с заезда

Сегодня 28 апреля 2016 года. Недобрый звук безжалостного будильника прервал и без того чуткий сон в половине седьмого. Всегда перед дорогой на охоту или рыбалку сплю очень плохо – в голове проносятся разные мысли, как правило касающиеся только двух вещей – не забыл ли чего из снаряжения и как встретит уже скучающий по нам домик. Позади осталась куча событий, случившихся за последние пару месяцев. Они могли полностью изменить ход вещей, и планируемая сейчас поездка могла бы и не состояться. Но по воле Бога все получилось так, что к девяти утра мы с моим новым напарником Андреем должны быть в аэропорту малой авиации 13 км. На десять утра назначен вылет вертолета, который доставит четыре команды из десяти человек на Ланковскую тундру.

Подошел к окну – утро встречало чистым синим небом, флаги на флагштоках возле спорткомплекса «Колымский» продолжали крепко спать, значит, ветра нет и шансы для выполнения намеченного на этот день очень высоки. Встал с дивана, размялся, облачился в полевую одежду, от которой порядком отвык. Чашка кофе с бутербродиком выпивается торопливо. Душа замерла в предвкушении надвигающихся событий, которых ждал долго и которые вопреки всему сегодня начнут осуществляться.

Набрал телефон Толика, который лет семь провожает и встречает нас в эти поездках. Трубку он взял сразу.

– Толяныч, у нас, как всегда, все в графике? Жду тебя у подъезда ровно в восемь, – напомнил я ему о себе.

– Привет, Сергей. Все в порядке. Буду вовремя, – послышался лаконичный ответ.

– Понял. До встречи, – ответил я.

До расчетного времени оставалось еще около часа. Уже одетый завалился на диван, просматривая новости по телевизору. Очень скоро на целых семнадцать дней мы попадем в информационную блокаду. Это совершенно не расстраивало.

Минут за десять до расчетного времени начал перетаскивать оставшиеся в доме рюкзаки, коробки и оружие. Мне повезло – лифт работал исправно, я без особых усилий выполнил задуманное и вскоре стоял во дворе в ожидании Анатолия.

Ждать пришлось недолго – трудяга «хайс» деловито въехал во двор, сразу же развернулся.

– Сейчас сложу сидушки и грузимся, – с неизменной улыбкой произнес давний приятель и взялся за дело.

Привычно уложили груз, перекидываясь шутками, я занял место в машине.

– Ну и куда теперь? Как я понял, маршрут меняется, ведь с твоих слов напарник у тебя нынче другой, а где он живет, ты не говорил, – раздался вопрос Анатолия.

– Здесь рядом, двор магазина «Сувениры», – коротко ответил я, и мы двинулись в путь.

Минуты через три я уже звонил напарнику.

– Привет, Андрюха. Ты готов?

– Конечно, дай еще минут десять.

– Да не грузись, мы никуда не опаздываем.

Вскоре из дверей подъезда показался мой новый напарник. Обе руки были заняты сумками и рюкзаками, поэтому вышел навстречу помочь. Принял от него рюкзак и сумку, погрузили все в автобус.

– Послушай, и это весь груз, который мы берем с собой? – с некоторым недоумением спросил напарник.

– А что смущает? Маловато будет? Ты особо не переживай. Сейчас едем догружаться, – успокоил я его. – Ты ничего не забыл. Ведь в лесу никто ничего не приготовил.

– Да вроде бы все взял из того, о чем ты говорил, – слегка смутился Андрей.

Он моложе меня лет на двенадцать, среднего роста, коренаст, голову прикрывают слегка вьющиеся волосы. Спокоен, рассудителен, выдержан. Из-под очков на собеседника устремлен внимательный, оценивающий взгляд прагматика.

* * *

Занятием в жизни он выбрал благородное – строить нужные человеку вещи, в чем и достиг больших успехов. Постоянная и сильная занятость и ответственность на работе выматывали его порой очень сильно, но крепким тылом для него является любящая жена и двое сыновей.

В ближайшее время ждут дочку.

– Не переживай, сейчас ты поймешь, что сильно заблуждался по поводу «Маловато будет», – успокоил я напарника. – Толик, давай за работу. Там в складе остатки груза.

Вскоре машина стояла на территории возле склада, откуда я вытаскивал много разного бутора^[1], упакованные в мешки и коробки разного веса и объема. Еще кое-что добавилось из помещения.

На лице напарника стало проявляться некоторое недоумение, которое он пытался скрыть.

– Андрюха, не поверишь, почти все из того, что везем, пригодится нам. Ну а если не потребуется, это, скорее всего, будет только на пользу. Поэтому, не грузись, все в норме, – шутил над другом, укладывая по очереди ящик пива, ящик водки и ящик кваса.

– Ну что, дружище, теперь в аэропорт, – сказал я Толику после окончания погрузки.

Как оказалось, в немаленьком салоне «хайса» свободного места оставалось не так уж и много.

– Андрей, ты понял, что ты немного ошибался по поводу загрузки? – спросил я напарника. – Это при том, что я не брал еще три места – лежачий скрадок, кусок лосиной шкуры, и кусок утеплителя. Да и печку, к счастью, везти не пришлось.

– Уже впечатлился, – лаконично ответил Андрей.

Вскоре первыми прибыли в аэропорт. Раньше здесь жизнь била ключом. Вертолеты и самолеты работали без устали, а сейчас очень редко окрестности огласятся ревом мощных двигателей трудяги Ми-8. Сегодня это точно произойдет.

Понемногу начинали подтягиваться другие участники предстоящего полета. Всего должно быть двенадцать человек в четырех командах. Случайных людей здесь не было – каждый отдал тундре не одну весну и переживал вместе с ней всякое.

Почти все друг друга знали и приветствовали по-разному в зависимости от уровня отношений – от крепкого рукопожатия до дружеских объятий.

Подъехал Володя, взявший на себя роль организатора команды, чрезвычайно неблагодарную и ответственную.

– Володя, ты чего на эвакуаторе приехал? Это заявка на то, что гусей при вылете ты не погрузишь в обычную машину? – спросил я нашего организатора.

– Да ладно тебе, это уже как получится. Нынче охотинспекция грозится встречать нас с распростертыми объятиями и отпороть за перестрел, – сообщил он о намерениях надзорных органов.

– Послушай, если ты сейчас говоришь о перестреле, то назначим тебя пожизненно виноватым, если будет пролет. Ты согласен? – спросил я Володю под дружный хохот мужиков, истомившихся в ожидании вылета.

– Поживем – увидим, – мудро ответил Володя, понимая шутку.

Вскоре позвонил командир вертолета Игорь и дал команду всем заезжать для погрузки. Небольшая колонна машин неспешно двинулась вперед. Я знал, что грузиться мы будем последними, поэтому наблюдали за погрузкой других команд.

Бросил взгляд на Андрея. Он внимательно смотрел на происходящее. Во взгляде читался неподдельный интерес, ведь он впервые участвовал во всем этом. Подошла наша очередь. Толик подогнал автобус максимально возможно к дверце и с его помощью все наши рюкзаки, коробки, мешки, баулы и все остальное заняло свое место в салоне вертушки. Мы предварительно отделили свой груз сеткой, чтобы облегчить выгрузку: не забыть свое и не прихватить чужого. Наконец последняя коробка занимает свое место, усаживаются мужики в соответствии с очередностью выгрузки, в салоне появляются взволнованные собаки – лайка и дратхаар. Их хозяева держат на коротких поводках. На лицах мужиков все больше заметно нетерпение. Всем на волю хочется, в тундру!!!

Экипаж занял свои места, бортмеханик закрыл дверь, запустились двигатели, и вскоре вертолет, вертикально оторвавшись от земли, с разворотом взял курс на нашу точку выброски. Спутниковые координаты ее у командира уже были. После взлета непонятно по чьей воле вернулись в голову мысли, которые обдумывались в течение последнего месяца.

Когда устаешь от бесконечной, ежедневной, угнетающей человека суеты и на секунду задумываешься о величии, глубине, многогранности известного понятия как вечность – вначале впадаешь в легкий ступор. Первая реакция бывает такой – кто ты, пылинка в Галактике, по сравнению с Вечностью?

Постепенное осмысление вопроса приводит сознание в некое подобие покоя и приобретается способность к размышлениям. Лишь тогда я попытался найти хотя бы на уровне своего субъективного мнения ответ на кажущийся простым вопрос – что же такое вечность?

Могу предположить, что вечность многолика, многогранна и в то же время очень индивидуальна. Есть великая, монументальная, неподвластная никому, кроме воли Бога, вечность Его бытия. Но вечностью можно назвать и любую человеческую жизнь. Ведь она состоит из пути на Земле и по воле творца плавно перетекает в вечную жизнь его души. Возможно, что каждое событие, происходящее в жизни человека, вне зависимости от его длительности является частью глобальной вечности.

Своя вечность у розовощекого малыша, лежащего в своей кроватке, своя у бойца спецназа, идущего на штурм, своя у шахтера, идущего в забой, своя у студента, грызущего гранит науки, своя у выпускника школы, начинающего самостоятельный жизненный путь.

Есть категория людей, которые имеют право на свою, только им понятную вечность. Их вечность жестко ограничена во времени, она наступает вместе с весной, она краткосрочна и повторяется из года в год. Имея богатейшие традиции, она лечит души, проверяет человека на прочность. Будучи опасной, не прощает глупости и разгильдяйства. Не каждому по плечу пребывать и побывать в ней. Побывав в ней весной и насладившись ею по максимуму, уже начинают торопить время, чтобы приблизить следующую.

Происходящие события иногда не в меру жестоки, натуралистичны, происходящее может покоробить рафинированного эстета.

Здесь можно насладиться тишиной, состоящей из первозданных звуков, издаваемых всеми, кто в ней живет или находится. Это звуки ласкового ветра, вой взбесившейся пурги, возмущенное кряхтение домика, борющегося с её натиском. Здесь потрескивают дрова в топящейся печке, звучат песни жаворонка, раздающиеся из глубины небесной лазури. Радуют слух трубные звуки проходящей лебединой стаи и пронзительные крики гусей, стаями и стайками летящих на Север для продолжения рода. Слышен бесконечный разговор тундрового ручейка, шипение снежинок, попадающих на трубу топящейся печки, треск воды, попадающей на раскаленную печь в тундровой баньке.

В этой вечности проявляется всё, что есть в человеке. Оно не всегда бывает хорошим. Здесь можно позволить величайшую из человеческих роскошей – побыть самим собой, отстраняясь от многих условностей жизни человека в социуме.

Здесь тебе никто не приготовил тепло, еду и воду, и только от тебя зависит, будешь ли ты спать, не забираясь в спальник, и не станет ли нетерпимо холодным в кружке оставшийся с вечера чай.

Возможно, что выгрузившись из вездехода или вертолета и подойдя к домику, ты увидишь, что здесь похозяйничал медведь. Он в силу душевной доброты может войти в дверь и выйти вместе с окном или через любую из понравившихся стенок. Рубероид с полиэтиленом для него не является препятствием. И для приведения домика в жилой вид нужно основательно и очень быстро потрудиться.

В этой вечности тебя лечит все – воздух, вода, тишина, чай, общение с близкими тебе людьми, с которыми ты уже многократно пребывал в ней.

Ты невольно становишься свидетелем извечной борьбы зимы с весной, в которой нет победителей. Приходящая весна пока слаба и беззащитна перед смертельно раненной зимой. Она в агонии огрызается лютой пургой, когда не видно ничего дальше нескольких метров. Но после пурги ты видишь преображенный, укрытый в белый саван мир. Эта фантазия неповторима и кратковременна – весна усилием воли все же вступает в свои права и всегда саван исчезает в схватке с ней. Зима отступает и замирает в ожидании реванша.

Вечность подарит тебе безумные по своей красоте и неповторимые, как золотые самородки, закаты солнца. Она же подарит тебе счастье в ночной тиши увидеть яркий и холодный свет. Его дарят уснувшей Земле, далекие, девственно-чистые звезды.

Возможно посостязаться в хитрости с великими мастерами маскировки – осторожными, умными, недоверчивыми гусями. Если окажешься умнее, хитрее и удачливее, ты будешь вознагражден Дедом, местным духом Охоты, честным даром добычи – краснолапым красавцем-гусаком.

Здесь очень важно, кто с тобой рядом. Здорово, если с напарником тебе просто и комфортно и он знает, что нужно делать. Если ему не хватает опыта, он может простым вопросом понять, что нужно сделать. Хуже если это случайный попутчик, непонимающий и не желающий понимать элементарных вещей, с которым стремишься расстаться как можно быстрее.

В неё может окунуться только посвященный, и она имеет свое название – Его Величество весенняя охота на гуся на Ланковской тундре.

И вот сейчас двенадцать таких посвященных находятся в вертолете, преодолевая последние препятствия перед таким погружением. Оно в нашем случае происходит невообразимо быстро. После щелкающего звука дверцы трудяги Ми-8 проходит всего восемнадцать минут, и после виртуозной посадки почти рядом с любимым домиком отворяется дверца. Она не просто открывается, а именно отворяется – разрешая доступ туда, куда стремился целый год. Я сидел у иллюминатора, наблюдая за бегущей внизу тундрой, погруженный в нахлынувшие размышления. Из этого состояния меня вывел бортмеханик:

– Сергей, минут через пять должны быть на вашей точке. Уточни место посадки, – сказал он и пригласил меня в кабину пилотов. Кресло командира занимал стародавний знакомый Игорь.

– Вон видишь, впереди по курсу ваши озера? Покажи, где домик, а то я подзабыл немного, – сказал он, показывая на открывающуюся из кабины картину.

– Все верно идем. Возьми немного левее к перелеску между двумя озерами. Он там, – лаконично ответил я Игорю.

Послушная его воле многотонная машина немного довернула и точно шла к цели. Вскоре мы увидели наш домик и поняли, что возможность сесть почти рядом идеальна. Оттайка берега возле домика даже не началась.

– Игорь, сам понимаешь, давай поближе, – попросил командира.

В ответ услышал короткое:

– Сделаем.

Вертолет прошел над домиком и ушел на положенный перед посадкой круг. Я вернулся в салон, ободряюще подмигнул напарнику и обратился к Володе:

– Послушай, помоги принимать вещи Андрею. Я их из салона подам.

– Да запросто, – по-приятельски ответил он.

Вертолет, завершая свой круг, начал снижение. Сердечко сжалось в предвкушении осуществления мечты – ведь после посадки ты погружаешься в вечность. Почти над землей по воле Игоря вертолет крался над берегом, выбирая оптимальное место посадки. Наконец колеса коснулись земли. Упали обороты двигателя, но они еще поддерживали машину. Бортмеханик осмотрелся и дал команду на безопасную посадку.

Андрей с Володей покинули вертолет, а я с помощью двоих попутчиков передавал все наши вещи. Все получилось очень быстро.

– Мужики, всем спасибо и всем удачи! – пожелал я попутчикам и покинул винтокрылую машину. Дверца сразу же закрылась.

– Андрюха, накидывай капюшон и падай на что-то мягкое, – сейчас немного подует, – крикнул я напарнику, падая на свой громадный и мягкий рюкзак.

Он сделал то же самое, двигатели вертолета стремились вновь поднять машину в воздух, и у них под руководством командира это получилось. Нас на короткое время вжимали в землю злые потоки воздуха от лопастей, но напор ослабевал, звук улетающего вертолета таял в просторах неба. Еще немного мы лежали на своих рюкзаках, оглушенные наступившей девственной тишиной. Вот так просто и быстро можно погрузиться в любимую вечность. Внутри словно ослабла какая-то пружина, державшая тебя в напряжении.

– Сергей, давай перетаскивать вещи к домику, – предложил Андрей, не привыкший к бездействию, когда есть незавершенные дела.

– Сейчас, дружище, не спеши. У нас с Серегой уже сложились здесь свои ритуалы, поэтому давай не будем торопиться. Сейчас это себе можно позволить, – ответил я, отыскивая в куче бутора непримечательное с виду ведро. В рюкзаке нашел бутылку водки «Старая Казань». Она благополучно перенесла перелет в чулке от сапог. Разрезал скотч, скреплявший в одно целое два складных кресла. В кармане совершенно неслучайно оказались три стопочки граммов так на двадцать пять, которые мне верно служат лет пятнадцать. Андрей понял все правильно и достал из рюкзака закуску, заботливо собранную его женой.

Я налил немного водки в одну из стопочек, полными сделал еще две, взял кусочек колбаски и традиционно обратился к Деду, местному Духу охоты.

– Здравствуй, Дедушка. Вновь мы у тебя в гостях. Соскучились мы по тебе, по твоей тундре, твоему благословению. Прими нас с миром, пошли охотничий фарт, мы к тебе как всегда прибыли с чистой душой. Прими от нас жертву, – произнес я, вылил водку из стопки в сторону и бросил в прошлогоднюю траву кусочек колбасы с хлебом.

Андрей с некоторым удивлением смотрел на меня.

– Не удивляйся, думаю, Бог простит нам, что на время мы будем поклоняться и чтить Духа. Поэтому сейчас давай-ка по единой за прибытие. Самое главное, что мы уже здесь, – предложил я первый тундровый тост в этом сезоне.

Возражений не последовало. Закусывая, Андрей заметил:

– А водка очень хороша. Мягкая.

– Согласись, нет ничего страшнее, чем ошибиться в выборе жидкости внутреннего сгорания при таких поездках. Голову жалко, – ответил я, наливая еще по единой.

После положенных трех посидели немного, наслаждаясь тишиной, и только теперь, взяв в руки по попавшемуся под руку мешку или рюкзаку, двинулись к домику.

Он приветствовал нас открытыми дверями и радовался нашему приезду. Слава Деду, он сберег нам его почти целым. Положив рюкзаки возле домика, мы вошли внутрь. Я быстро огляделся и поделился с напарником впечатлением от увиденного.

– Андрюха, в этом году нам здорово повезло. Дед домик сохранил. Самое главное, что печка, вопреки информации вражеских разведчиков, цела вместе с трубой и медведь не сильно безобразничал. Порванный полиэтилен на окнах не в счет, небольшие дырки в крыше и одной из боковин лечатся очень быстро. Поэтому сейчас перетаскиваем бутор к домику, сортируем его и ремонтируем домик. Вот такая сейчас ближайшая задача, – сообщил я другу результат своих наблюдений.

Слаженно и быстро перетаскивали груз. Часть мест легко переносится в одиночку, затем подошла очередь тяжелых рюкзаков, которые переносили вдвоем. Вскоре на месте посадки не осталось ничего.

– Андрей, не кажется, что пришло самое время припить чего-нибудь? – предложил я другу, лукаво улыбаясь. – И точно знаю, что это будет квас, а не водка. Давай кружку от термоса.

Идея понравилась, и мы присели на лавочках у пока неприбранного стола, попивая такой вкусный хлебный квас.

В этот момент обостренный слух уловил такой желанный, полузабытый, режущий, словно бритвой, охотничью душу гусиный крик.

Мгновенно кружки остались на столе, а мы вылетели из домика, словно пробки из бутылки шампанского. Мы были без оружия, но это было совсем неважно – нам очень хотелось хотя бы увидеть гусей. И нам этот удалось – в лазоревом небе гордые, свободные, прекрасные в своем полете гуси тянулся правильным клином. Стая гуменников не менее чем в сотню птиц картинно проходила над Ланковской тундрой.

– Красиво идут, – с восхищением произнес Андрей, наблюдая за движением недостижимой для нас стаи.

– Вот видишь, гуси здесь уже есть. Но это точно не наши. С нашими мы еще увидимся, – согласился я, провожая глазами первую увиденную стаю. – Ну а теперь давай беремся за ремонт крыши и окна.

Забить полиэтиленом два окошка, положить куски рубероида в местах порывов заняло немного времени. После того как был вбит последний гвоздь, удерживающий разделку трубы, и я слез с лестницы, стало понятно, что домик готов для комфортного проживания его хозяев.

– Серега, а давай еще по квасу. Уж больно он здесь вкусным кажется, – предложил напарник.

Никто возражать не стал, и мы с удовольствием допили первую бутылку кваса, утоляя жажду.

– А если еще по «Казани»? Так, слегонца? – предложил Андрей.

– Не думай и не надейся. Не откажусь, – охотно согласился я, доставая свои раритетные стопарики. Андрей на закуску достал домашних закусок. Пропустили по три. С удовольствием.

– Андрюха, ты не находишь, что даже обычная водка в домике имеет особенный вкус и принимается легко, – спросил я.

– Не поверишь, я это уже оценил, – послышался ответ.

Время неизбежно текло к вечеру, и нам предстояло обустроить наш домик изнутри и готовиться к первой ночевке, поэтому расслабляться было еще рановато.

– Андрюха, давай сейчас так распределим обязанности – ты устраиваешь наши лежанки, надуваешь кровати, а я пока подколю дровец, печку затоплю и рассортирую привезенный груз. Не хочется по глупости переморозить привезенные овощи, да и все должно быть на своем месте. Моя кровать в этом рюкзаке, насос сейчас дам, – распределил я наши обязанности.

– Понял, – согласился напарник.

На том и порешили. Довольно быстро отсортировал привезенный груз и вскоре овощи оказались под нарами в домике, хлеб был освобожден от полиэтиленовых пакетов, все не требующееся сейчас снаряжение находилось на лабазе, на своем месте висел умывальник. В это время из домика раздавались хрюкающие звуки насоса, расправляющего наши надувные кровати.

Я вошел в домик после окончания сортировки. Мне оставалось только подколоть дров и затопить печку. Глянув на нары, впал в ступор – Андрюха старательно придавал объем своей кроватке. Вот только ее объемы немного удивляли.

– Послушай, Геннадьич, тебе друзья китаезы эту кроватку продали как односпальную? – иронично спросил я у напарника.

– Да нет, как полуторку, – немного озадаченно отвечал напарник, понимая, что ему продали двуспалку.

– Свезло тебе. Тебе сейчас можно будет по диагонали дрыхнуть и почти поперек, – продолжал я юморить. – Так дальше пойдет – мне тут с моей полутораспалкой на нарах места не останется. Опасаюсь, однако.

Андрюха, улыбаясь, победил свою кровать и начал распаковывать мою, я же вернулся на улицу, извлек из рюкзака мощный колун с длинной пластиковой рукоятью и принялся добывать тепло в домик: колол на поленья оставшиеся с прошлого года чурки. Этот процесс мне нравился, и довольно быстро чурок больше не осталось. Их было немного, но дня на три нам могло бы и хватить. Сейчас осталось перетаскать их в домик, мы всегда устраиваем небольшую поленницу из колотых дров вдоль стенки возле лавки.

Входя с первой охапкой дров, увидел, что напарник победил уже обе кровати. И был готов уже разложить их по местам на голые нары.

– Андрюха, не спеши укладывать койки по местам. Сейчас уложу дрова и подскажу, что и как нужно сделать, – попросил я немного его подождать.

Дрова оказались на месте, и я помог напарнику избежать ошибок. Кровать непрочная, и укладка на голые нары часто приводит к ее проколу. Зная это, я привез здоровенное одеяло, в которое укутывал кровать, предохраняя от повреждений. Поэтому мы с Андреем укутали мою и определили на место, а под его миниатюрную двуспалку подстелили привезенный здоровенный мешок из-под рудного концентратата. Только после этого можно уложить кровать на нары.

– Ну вот теперь можно и спальники на кровати сложить, подушки достать и после этого спальные места можно считать готовыми. Окончательно все разложим перед сном, а пока давай твою микрокроватку уложим так, чтобы не мешала. Пока давай принесем воды, да пора уже и печку затопить, свежим таежным чайком побаловаться, да и стопочку припить, – предложил я напарнику.

С водой большой проблемы не было – уже здорово, что не требовалось таять снег. Хотя наш весенний ручей еще не появился, у нас уже была первая лужица из талой воды, из которой мы ковшиком набрали полный сорокалитровый бак. После чего вдвоем перенесли его в домик и водрузили на сетку над печкой.

Сразу на печи появился чайник, рядом заварник, на полках свои места заняли чай, сахар, печенье, хлеб и много разных продуктов. Печка, получив порцию дров, начала свою борьбу с холодом, понемногу прогревая домик.

Он стал почти обитаемым. Для завершения процедуры оставалось только повесить на гвозди пару светодиодных светильников, найти полотенца, мыло, зубную щетку, и перестелить клеенку на столе.

– Серега, смотри, где осталась медвежья шерсть. Он что, зараза, по столу ходил? – произнес с интересом Андрей, показывая на пучок шерсти, зацепившийся за загнутый в крышевой прожилине гвоздь.

Я внимательно глянул в указанное место и действительно увидел там клок шерсти.

– А почему бы и не походить гостю грязными лапами по столу и не почесать спинку об гвоздик. Представляю, как забавно это выглядело со стороны, – поддержал я интерес напарника.

В домике становилось все теплее, чайник начал шипеть перед закипанием. В этот момент ясно послышался звук двигающегося вездехода. Мы с напарником вышли из домика понаблюдать за его проездом. Действительно, на озеро выехал вездеход ГТТ, доставляющий еще одну охотничью команду к месту охоты. Вездеход быстро преодолел озеро и не останавливаясь прошел мимо.

– Значит, в этой команде нет знакомых. Ну да и ладно, – произнес я, когда мы возвращались в домик. – И вообще, уважаемый, какие будут предложения по поводу ужина? А то чего-то на пожрать пробило.

– Слушай, давай отварим картохи в мундирах, у нас же есть копченый кижуч и колбаса. Думаю будет неплохо, – предложил напарник.

– Давай, я не против, – согласился я.

Буквально через десяток минут Андрюха водрузил на печь кастрюлю с картофелем, а на столе отсвечивали аппетитным жирком порезанные ломтики рыбы.

– Ты следи за картохой, а я прогуляюсь и присмотрю на завтра листвянки, которые будем превращать в дрова, – с этими словами я вошел из домика и направился на поиски.

Снегу в перелесках было немного, и мне очень быстро и недалеко удалось найти несколько поваленных сухих и нетолстых деревьев, которые отлично подходили для отопления домика и приготовления пищи. Мне требовались еще несколько сырых лиственниц, и я также нашел то, что мне было нужно.

В простых с виду хлопотах незаметно проходил первый день десятой вечности. Заметно похолодало, легкая усталость брала свое, солнце уже ушло на закат. И так потянуло в теплый уют домика, что я не стал сопротивляться.

А там действительно все было здорово. Светильники подсвечивали пространство домика, Андрей уже заварил чай, накрыл стол и ждал меня.

– Сейчас уже картоха дойдет, будем ужинать, – сообщил он.

– Дык это здорово, – согласился, усаживаясь на лавочку. Немного отдохнув, я взял полотенце, набрал в ковш воды и разбавив ее кипятком, пошел помыться. У нас уже было где это сделать – я уже повесил умывальник на положенное место.

Мне нравилось, что уже с первого дня у нас с Андрюхой формируется взаимопонимание. Мы не испытывали дискомфорта в работе и общении, а значит, все у нас получится.

– Сергей, картоха сварилась, – прокричал из домика напарник.

– Здорово. Сейчас иду, – ответил я, заканчивая умывание.

Вошел в теплый домик, где в готовности ждал накрытый стол, стояла початая бутылка «Старой Казани». Сегодня придется ее брать штурмом и до полной победы.

– Совсем забыл повесить на гвоздь распечатку с сайта Гисметео. Это метеопрогноз на каждый день на все время нашего пребывания здесь будет еще выполнять функцию календаря. Посмотрим, как он будет соблюдаться по факту. Если оправдается, будет очень неплохо, – и с этими словами извлек из пластикового ящика файл с листами бумаги.

Очень быстро два листика белой бумаги на все время нашего пребывания оказались на гвозике.

Непередаваемо удовольствие, с которым после напряженного дня ты освобождаешь себя от лишней одежды и ставших тяжелыми берцев. Я воспользовался этой возможностью в полной мере и остался в футболке, трико и тапочках. Тело ответило приятной истомой, разливающейся по телу. Андрей последовал моему примеру, и вскоре мы расселись за столом. На улице уже почти стемнело.

Я наполнил стопочки и предложил простой тост:

– Пусть эта поездка будет приятной во всех отношениях.

– С удовольствием, – согласился со мной напарник, протягивая стопарик навстречу.

Мы выпили, плотно закусили, пришло понимание, что в этот день начала формироваться история нашей новой охотничьей команды. Переговорили за ужином о многом, Андрей задавал много вопросов, которые его волновали. Ведь он впервые был в такой поездке. В неспешной беседе мы впервые взяли штурмом» Старую Казань», напились свежего чайку из талой тундровой воды. Что очень меня радовало: напарник от всего этого тоже получает удовольствие. Скрыть это невозможно.

Как-то незаметно усталость взяла свое – захотелось вытянуться на свеженакачанных надувных кроватях.

– Может быть, на боковую? – предложил я вопрос напарнику.

– Наверное, пора. Я сейчас приберусь на столе, – ответил он.

– Ну а я сейчас подкину в печь толстых дров на ночь, и все будет хорошо, – согласился я.

Мы выполнили задуманное, я выключил светильники, оставил для себя налобный фонарик и растянулся на кровати. Напарник это сделал раньше и оккупировал свою могучую лежанку. Первый день в десятой вечности подходил к концу. Отметив на календаре-метеопрогнозе первый день нашего пребывания в десятой вечности, погасил светильники и с наслаждением растянулся на лежанке.

Я засыпал под потрескивание печки, дающей ровное тепло в домике. Усталость брала свое, и я, не в силах противостоять ее натиску, погрузился в сон.