Когда человек узнал, что в трёх днях пути от его становища пришлые люди вспахали в степи машинами огромный кусок никогда ещё не паханной земли и машинами засеяли его, человек подумал, что это такие же древние люди, каков он сам, но глупее его.
В старом теле его жила тысячелетняя душа, и он знал: горе и радость всех людей степи в том, чтоб пахать землю, сеять и собирать хлеб, а всё иное, что делают люди, можно не делать. Земля родит человека для работы на ней, а когда человек изработает силу свою, она поглощает тело и кости его.
Летом над землёю знойное солнце плывёт медленно, а за ним прилетает с востока горячий ветер и, выжигая хлеб, травы, сушит человека тоской, сушит страхом голода. Изредка ветер сгоняет в степь чёрные тучи, они поят землю дождём, и тогда душа радуется – будет много хлеба. Зимою солнце скользит в небесах быстро, пронзительно холодный ветер носится по степи, шуршит по земле, свистит, скупо сеет снег, а по ночам поёт всегда одну и ту же песню:
«Восходит солнце и заходит, а земля пребывает вовеки.
Род приходит и род уходит, а земля пребывает вовеки».
Человек не думал о тяжёлом, уничтожающем смысле этой песни потому, что он слишком хорошо знал смысл её. Думал он о своём скоте, о жилище своём и хлебе, думал иногда о жене своей, но думал всегда только о своём и почти никогда о себе.