Buch lesen: «Золушка для миллиардера», Seite 5

Глава 12

Времени одиннадцать пятьдесят три. Осталось всего семь минут. Насте приходится ускориться.

Я уже вся извелась. Нервы на пределе. Слава богу, Настя оказалась предусмотрительнее, чем я, и положила в багажник мою сменную одежду. Но успею ли я переодеться? Объяснять Ольге, откуда у меня взялось это платье, у меня нет и малейшего желания. Не дай бог, если она «случайно» испортит его. С нее станется.

– Удачи, конфетка! – Кричит мне в спину Настя, когда я буквально вылетаю из машины. Я машу ей рукой и бегу к входу в ресторан. Ольги нигде не видно, и я облегченно выдыхаю.

– Анюта? – Удивляется Дарья, увидев меня. – Ты откуда такая красивая?

– Нет времени объяснять, – бормочу я взволнованно. – Где Ольга?

В коридоре слышатся громкие шаги. Мы с Дарьей смотрим друг на друга. Боже… Она сейчас меня увидит!

– Что делать? – Шепчу я, чувствуя, как бешено колотится мое сердце. Черт! Не успела!

Ольга открывает дверь на кухню, и я бросаюсь в подсобку, захватив с собой сменную одежду. Каблуки громко стучат по полу. Через пару секунд раздается недовольный высокий голос.

– Где она?

– Ольга, – любезно лепечет Дарья. – Вы сегодня удивительно хорошо выглядите.

Готова поспорить, мачеха удивленно поднимает вверх тонкие черные брови.

– Надо же… Впервые слышу от тебя комплимент, повариха, – и тут же шипит: – Где эта девчонка?!

– Какая?

– У тебя мозг что ли перегрелся от плиты? Где эта оборванка шляется?! Она пошла в жалкого отца, перенимая от него маленькие мозги. Я и так была невероятно добра, что предоставила ей работу, но терпеть прогулы не намерена.

Слова об отце тупой болью отзываются в сердце. Я сжимаю кулаки. Пусть говорит обо мне, что хочет, но говорить о папе в таком пренебрежительном тоне – это уже слишком. Если я сейчас выскажу ей все, то меня, несомненно, уволят, поэтому скрепя сердце придется промолчать.

– Если эта слюнтяйка не будет здесь через минуту, я уволю ее к чертовой матери! – Противным голосом визжит мачеха.

– Слюнтяйка здесь! – Бодро восклицаю я, растягивая губы в издевательской улыбке.

Обе женщины оборачиваются на меня. На Дашином лице испуг сменяется на облегчение, в то время как лицо Ольги выражает только досаду и злость.

– Что ты там делала? – Зло прищуривается она, разглядывая меня с ног до головы.

– Работала, – поясняю я, как маленькому ребенку. – Разве вы забыли? Ольга, вы поставили мне смену сегодня, – я хлопаю глазами. – О, не огорчайтесь! С возрастом у всех возникают проблемы с памятью. Я знаю одни капли….

– Хватит! – Недовольно говорит она, осматривая наспех одетую на мне форму официанта. Наверное, я впервые переодевалась так быстро.

Ольга досадливо морщится, складывая руки на груди. Сегодня на ней надет ярко красный костюм, плотно облегающий ее стройную фигурку. Черные волосы собраны в идеальный гладкий хвост. Если не смотреть на морщинки вокруг глаз, ей едва можно дать тридцать.

Она проводит липким взглядом по моим длинным волосам, и я вижу на ее лице тонну высокомерия, и, кажется… зависти? Но я быстро отмахиваюсь от этой невероятной мысли, когда она шипит:

– Не позорься. Где твоя заколка? Спрячь свои белые пакли. Смотреть противно.

– Я оставила ее дома, мачеха, – говорю я сквозь зубы, чувствуя, что еще немного, и из моих ушей пойдет пар от гнева.

– Не называй меня мачехой! – Мерзко кричит Ольга. Ее голос переходит на фальцет, красивое лицо искажается злобой, и я в очередной раз удивляюсь, как папа мог ее полюбить? Впрочем, у любви нет объяснения. – Мерзкая девчонка, я уже устала находиться в твоем обществе!

Я жалостливо смотрю на мачеху и решаю проявить заботу:

– Идите прилягте. Отдохните, – и тихо бормочу себе под нос: – Несколько дней…

У мачехи звонит мобильный телефон. Она переключает свой злой взгляд на сотовый, и сразу же ее лицо светлеет.

– Да, мой поросеночек. Купить мороженое? Но уже полночь, моя хорошая… Хорошо-хорошо, только не кричи. Кажется, один магазин должен работать круглосуточно. Мамочка сделает все, что захочешь. Завтра поедем покупать тебе с сестричкой сережки. И сумочку. Да-да. Скоро буду!

Ольга заканчивает разговор по телефону и смотрит на меня презрительно. Господи. Она меняет эмоции по щелчку пальцев. Как это возможно?

– Работай, паршивка. Чтобы все чаевые отдала администратору!

Когда за ней закрывается дверь, я без сил падаю на стул. Мое тело, до этого напоминавшее пружину, расслабляется. Дыхание приходит в норму. Ух, как же я на нее зла!

«Так. Успокойся, Литвинова. Дыши, девочка!»

– Я думала, у меня будет инфаркт, кнопа. – Смеется Даша, пухлой рукой нежно гладя по щеке. – Переодевайся, а потом расскажешь мне, что за фея появилась на моей кухне.

Я грустно вздыхаю. При виде моих красных глаз с лица женщины быстро слетает улыбка.

– Анютка, ты плакала? Что произошло, детка?

До боли кусаю губу. Ну вот, только ее расспросов сейчас не хватало. Мысли об Олеге причиняют мне боль.

– Испугалась, что Ольга заметит, – придумываю я отговорку, которая, в общем-то, отчасти является правдой.

В ее карих глазах появляется тревога. Женщина прижимает к груди мою голову и принимается нежно гладить по волосам. От незаслуженной нежности мне хочется плакать, но я быстро беру себя в руки.

«Сегодня ты слишком ранимая, Литвинова. В последний раз ты плакала только на похоронах отца. Не смей проявлять свою слабость», – ругается на меня подсознание.

– Ну что ты, детка. Показывать ей эту красоту было нельзя, иначе она бы задохнулась от зависти и непременно испортила бы твой шикарный наряд. Но разве какая-то тряпка стоит твоих слез? Давай мы сейчас умоемся, и я накормлю тебя шоколадными пирожными? Все равно Ольга наверняка уже ушла, а Дима в зале может справиться и один. Уделишь десять минут доброй женщине?

Я согласна киваю, делаю глубокий вздох и поднимаюсь на ноги. Соберись, Литвинова. Ты сильная. Ты обязательно справишься!

Ночью мне снятся кошмары. Я плохо сплю и все время ворочаюсь, потому что никак не могу найти удобное положение. Перед глазами стоят затуманенные страстью голубые глаза, дорогой костюм мачехи и подносы, полные еды. Несколько раз я просыпаюсь оттого, что у меня быстро колотится сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Приходится идти на кухню и пить успокаивающие травы. После холодного стакана воды, я, наконец, засыпаю…

Глава 13

Я сплю около трех часов, а то и вовсе меньше. Тело отказывается подниматься с кровати, но, увы, мне приходится встать, потому что пропускать пары – не в моих правилах. Настя уже убежала, сегодня в университете ей необходимо быть раньше, чем мне. А у меня в запасе остается немного времени на то, чтобы отвести злополучное платье Алисе.

Мысли то и дело крутятся вокруг одного мужчины, но я жестко пресекаю все попытки сознания думать о нем. Радует только то, эта неделя будет загруженной, поэтому я смогу отвлечься. Отвлечься от него. Я быстро моюсь в душе, заплетаю волосы в косу и пью горячий ароматный кофе. По крайней мере, теперь у меня не такой уставший вид, как был час назад.

На улице моросит дождь. Небо затянуло серыми тучами. Мне никогда не нравилась такая погода, однако если бы сейчас светило солнце, я бы чувствовала жуткий диссонанс у себя в душе. А так все сочетается. Отвратное настроение. Отвратный вид за окном.

Платье Алисы аккуратно упаковано в чехол и уже ждет в прихожей. Я осматриваю квартиру, проверяя, все ли я выключила, и, одевшись, выхожу на улицу. В удивлении я открываю рот. На лавочке сидит мой бывший парень Кирилл с букетом роз в руке.

– Аня! – Парень тут же подскакивает и стискивает меня в объятьях. Находясь в смешанных чувствах, я обнимаю его.

Кирилл – это парень, с кем я впервые согласилась на свидание. Я не смотрела на парней ранее, меня больше занимала учеба. Но веселый блондин заставил разрушить границу, которую я воздвигла. Еще на первом курсе мы случайно столкнулись на лестнице в корпусе университета, и с тех пор начали общаться. Сперва мне не нравилось его внимание, но постепенно он приручал меня. Звонил, заботился, веселил. Я думала, что мы были друзьями, – пока он не поцеловал меня. В общем-то, дальше поцелуев никуда не зашло. Кирилл – милый и остроумный, высокий сильный парень на год старше меня. Он и правда мне нравился, и я думала, что если дать мне еще немного времени, то мы сможем стать полноценной парой, однако в душе… в душе мне все равно хотелось бабочек в животе.

И сейчас, когда я стою и смотрю в такие родные карие глаза, я осознаю, насколько я была глупа, когда осмелилась пойти в тот бар. Я всегда воспринимала Кирилла, как друга, не более. Откуда возникла та обида, я не понимала.

– Аня! – Вздыхает Кирилл, гладя меня по спине. – Прости меня. Я дурак. Прости, прости… Я не знаю… Не знаю, как правильно просить прощения.

Он волнуется и отводит глаза.

– Все в порядке, – грустно улыбаюсь я парню, ловя его руку. – Я не обижаюсь на тебя.

Прислушиваюсь к себе и действительно осознаю, что прошлой едкой обиды больше нет. Она испарилась, словно ее и не было вовсе.

Кирилл расплывается в самой счастливой улыбке и тянется к моим губам:

– Аня, прости меня. Ты дорога мне. Давай сделаем вид, что последней недели не было? Я приглашаю тебя в кино сегодня. Пойдешь?

Я цепенею.

– Ты не так понял, – мотаю головой, вырываясь из его объятий.

Кирилл хмурится.

– Что ты имеешь в виду?

Я вздыхаю.

– Кирилл… Я не пойду с тобой в кино.

– Почему? – По его лицу пробегает тень. Кирилл засовывает руки в карманы серого пальто, показывая свое напряжение.

Он и вправду не понимает? Даже если бы я действительно была в него влюблена, неужели он думает, что я пойду с ним на свидание после того, как он переспал с моей подругой?

– Давай и дальше будем общаться, – говорю я осторожно. – Но как друзья.

Кирилл пристально смотрит на меня.

– Как друзья? Ты издеваешься?

– Я абсолютно серьезна, – говорю я строго. – Мне нужно идти. Еще увидимся.

Я уже делаю шаг, но Кирилл ловит меня за рукав и зло ухмыляется мне в лицо.

– У тебя кто-то появился?

Ну ничего себе! Как он догадался?

– Нет. У меня никого нет. И даже если бы и был, то это уже не твое дело.

– Никто не будет с тобой так долго возиться, как это делал я, – говорит он. Хоть его слова и едкие, но я чувствую, как в них проскальзывает горечь.

С губ просится сорваться гадость, но я вырываю свою руку и быстро иду в сторону метро. Как бы я не была зла на него за его слова, все равно в какой-то мере он прав. Кто в здравом уме будет ухаживать за девушкой два года?

Может быть, со мной что-то не так? Кирилл – хороший парень, в него можно легко влюбиться. Так почему он так и не растопил мое сердце за такой длительный срок? У меня не было идеала в голове, поэтому винить себя в завышенных ожиданиях – глупо. Просто никто не вызывал во мне бешеную бурю эмоций.

«Обманщица» – шепчет мне внутренний голос. Теперь я всерьез могу признаться в том, что Олег мне действительно нравится. Нравится до сумасшедшего сердцебиения, до дрожи в коленках. После нашей первой встречи он снится мне чуть ли не каждый день.

«Аня!» – одергивая я себя. Не смей думать о нем. Это невероятно глупо, учитывая события предыдущей ночи. Мне обязательно нужно избавиться от непрошеных мыслей, иначе я полностью погружусь в депрессию.

Алиса радостно встречает меня в ателье. Мне ужасно не хочется прощаться с прекрасным голубым платьем, но собрав все силы, я все-таки отдаю его женщине, поблагодарив ее и подарив конфеты. Возможно, это глупо дарить женщине сладости, но я не могла просто сказать ей «спасибо» и уйти.

Алиса расплывается в улыбке и крепко меня обнимает.

– Спасибо, детка! Это мои любимые. Попьешь со мной чай?

Название конфет я заранее спросила у Насти и сейчас невероятно рада, что смогла угодить доброй женщине. Вдруг я чувствую какое-то напряжение. Мое тело напряжено, как струна.

– Нет, спасибо, – смущенно улыбаюсь я, недоуменно оглядываясь. Что-то никак не дает мне покоя.

– Как прошел вечер?

Неожиданно в моем сердце больно кольнуло. Словно удар под дых. Слишком… слишком больно. Воспоминания вихрем проносятся у меня в голове, и я шумно втягиваю в себя воздух.

– Хорошо, – говорю я и с трудом узнаю свой голос.

Женщина качает головой, повторяя излюбленный жест Насти.

– Расскажи поподробнее. И давай я все-таки налью тебе чаю…

– Нет! – Резко отвечаю я, прикусив губу. – Мне уже пора бежать в университет. До свиданья.

– До свиданья, пирожочек.

Я стремительно выхожу из ателье и окунаюсь в бодрящий сырой воздух города. Подняв лицо, ловлю холодные капли и стараюсь дышать глубоко, чтобы вернуть утраченное равновесие.

«Дыши. Аня, дыши»

Ни один мужчина еще ни разу не производил на меня такое неизгладимое впечатление, как Олег. Что в нем особенного? Красота? Сила, исходящая от него? Почему он никак не выходит у меня из головы? Господи, да что такое-то! Сердце колотится, как ненормальное. Что на меня нашло, черт возьми? Все позади, вы больше не увидитесь. Изводить себя бесполезно!

Мимо снуют прохожие и недоуменно оглядываются на меня. Еще бы. Я стою посреди улицы с расстегнутым пальто прямо под моросящим дождем. Я вздыхаю, немного придя в себя. Сколько у меня сегодня пар? Три. Вот, Аня, думай об учебе. После университета, я, наконец, смогу отдохнуть.

У Насти на сегодняшний вечер были грандиозные планы – поваляться дома с коробкой сырной пиццы под просмотром какого-нибудь фильма. Мы хотим отдохнуть от занятий, от работы и от шумного вечера в отеле, который Насте тоже не пришелся по душе.

Под сапогами хлюпает вода. Дождь тихо моросит, заставляя меня ежиться от холода. Я натягиваю капюшон, скрываясь от капель, а потом почему-то поворачиваю голову… и вижу пронзительные голубые глаза Олега, который стоит по ту сторону дороги, облокачиваясь на черную машину, и пристально меня рассматривает.

Сердце замирает.

Глава 14

Олег Кравцов.

Один день назад…

Я сижу в ресторане «Серафино». Отвратное место, честно говоря. Невыносимая парковка, пресная кухня, которая каким-то образом заслужила мишленовские звезды, и интерьер, выделяющийся своей пошлостью и вульгарщиной. Несмотря на яркое и несомненно правдивое описание, «Серафино» пользуется бешеной популярностью. Наверняка, питерская элита – чистой воды мазохисты, они наслаждаются отвратительным местом и такой же отвратительной кухней, дабы доказать остальным, что у них есть достаточно бабла, чтобы позволить себе бокал шампанского за четыре нуля. Толстые мудаки с огромным кошельком и на контрасте с маленьким достоинством будут бронировать здесь столики за неделю. Приведут расфуфыренную крашеную блондинку с длинными ногтями, будут наслаждаться «радостями» изысканной кухни России, одновременно с этим лапая сосисочными пальцами стройные ножки телки за столом.

Мой новый возможный партнер с пеной изо рта рассказывает про удачное вложение в постройку нового здания на Васильевском. Я начинаю ощущать его противный запах алкоголя и какого-то дорогущего тошнотворного парфюма, и меня передергивает от отвращения. Возможно, не только от него. Кажется, я уже напился вусмерть, а меж делом лишь час дня. Пресно. Скучно. Охуительно интересно. Я давно перестал слушать этого мудака, даже не стал делать вид, что заинтересован. В общем-то, наша сегодняшняя встреча была формальностью. Я уже давно получил отсчет от финансистов и аналитиков, где, если отбросить все цифры, четко и ясно прописывалось: «бери, Олег». Я и взял, подписав все бумаги и обнулив со счета несколько миллионов.

Зачем же я слушаю этого толстого придурка с пиджаком от Армани, который, несмотря на высокую стоимость, подчеркивает его брюхо, заплывшее жиром? А хрен знает. Наверное, люблю когда передо мной раболепствуют и с щенячьим восторгом смотрят в глаза. Чтобы совсем не умереть со скуки, обвожу внимательным взглядом зал и натыкаюсь на интересную телку, сидящую за одним столом с ее папиком. Женщин для меня не существовало. В мире, который насквозь смердит лживостью, есть только телки, которых я трахаю. Не более. Все в современных девках пропитано ложью: вплоть до нарощенных волос, накладных ресниц или тряпок за несколько сотен евро, которые тем не менее делают их похожими на продажных шлюх.

Есть такая неврубительная категория мужиков, считающих, что к тридцати годам уже нужно остепениться и надеть кольцо на палец, смутно напоминающее удавку у себя на шее. Хрена с два я принадлежу их числу. Меня больше устраивают отношения – я даю бабки, телка позволяет себя трахать. Где угодно. В какой угодно МНЕ позе. И сколько угодно раз.

Прикол в том, что женщина, сидящая за тем самым столом, с красивыми длинными ножками замечает меня, и готов поспорить, в ее маленькой головке сейчас идет выбор: променять ли рядом сидящего преданного толстого папика с лысиной на красивого мужчину, который сейчас курит сигареты стоимостью в ее сумку от гучи-витон-прада.

Я затягиваюсь сигаретой и растягиваю губы в улыбке, обращая внимание рядом сидящих баб на свою персону. У меня не было высокого эго, как сейчас говорят психологи. Я просто знал, что у меня симпатичное лицо и накаченное тело, которые могли подцепить любую девушку, даже если сделать вид, что у меня нет больших счетов в банке.

Пока я обо всем этом думаю, блондинистая уже во всю стреляет глазками и, как ей кажется, сексуально покусывает пухлую губу. Меня охватывает хохот, когда я встречаюсь с испуганными глазами старпера, который понял, что его огромный кошелек променяли на меня. Тем временем новый партнер говорит мне что-то про его холдинг, и я киваю, просто чтобы он блять от меня отстал. Голова кружится. Во рту пустыня. Херово. Вечером в отеле «Европа» мне еще надо встретиться с одним мудаком с еще большим кошельком, чтобы увеличить свой счет. Все давно превратилось в игру. Я вкладываю деньги куда нужно, а потом эти деньги бумерангом возвращаются ко мне в увеличенном количестве. И благодаря чему я рублю бабло: благодаря интуиции или уму, судите сами.

Я в последний раз делаю затяжку, выпуская клубки пара, кидаю несколько купюр на стол, и иду ко входу, не обращая внимания на крики партнера. Я даже не помню, как его зовут. Но это и не важно. В скором времени ему позвонят, скажут, что сделка прошла успешно, и этот мужик будет рыдать от счастья, что ему отвалила немалая сумма, на которую он купит либо женщин, либо новый майбах, доказывая себе и остальным, что он управляет этой жизнью.

На улице меня встречает мой верный пес Максим. Водитель отвозит меня в офис, наполненный планктонами, которые испуганно шарахаются от моей отнюдь не скромной персоны , не забывая при этом раздеть. Раздевают, я надеюсь, только телки. Мужики просто завистливо смотрят вслед, судорожно думая о том, сколько им еще нужно пахать, чтобы купить такую же машину, как у меня.

Мне тошно. Вода в душе слегка снимает напряжение, но мне все равно херово. Секретарша приносит мне анальгин с кеторолом и, встав у стола, ждет моих указаний. Ни капли удивления на лице, лишь скрытая похоть, а я между делом, в одном полотенце. За этой я ей и плачу. Она делает свою работу, не задавая лишних вопросов.

Я тру виски и пытаюсь вспомнить, как ее зовут. Черт, Олег ты совсем мудак. Она же работает на тебя уже год.

– Катя? – Делаю я попытку.

– Евгения, – вежливо поправляет меня она. – Но можете называть меня Катей, Олег Михайлович. Как вам будет удобно.

Я нехотя открываю глаза. На секретарше надета изумительная черная юбка, обтягивающая ее шикарную задницу. Ничего так. Стройные ножки. И почему я ее раньше не замечал? Или… уже заметил и где-то трахнул?

Карие глаза женщины смотрят на меня уважительно, но я успеваю заметить горящую в них похоть. Кажется, и эту успел пометить. На сотую долю секунду мне становится стыдно, что я позволил себе думать членом на рабочем месте… Но лишь на сотую долю секунды.

– Двойной эспрессо, Катя, – приказываю я, с интересом разглядывая женщину, и почему-то с неудовольствием замечаю, что она не блондинка, а брюнетка. – Принеси мне бумаги от Соколовского и напомни, во сколько благотворительный вечер.

– В девять, Олег Михайлович, – тихо вздыхает она, понимая, что ей сегодня не перепадет.

Надо уволить ее к чертям собачим. Зачем мне подчиненные, которые думают лишь о том, как бы попасть ко мне в постель? Позже. Сегодня мне откровенно лень искать новую пчелку.

– Хорошо. Привези мне костюм к восьми, – говорю я последний приказ и отпускаю ее.

Полотенце приподнялось, показывая мое возбуждение. Блять, Олег, ты совсем охренел? У тебя не может стоять только при одной мысли на какую-то девственницу. Я морщусь, вспоминая идеально гладкую кожу и охренительно длинные светлые волосы, которые так и манили, чтобы я намотал их на кулак, когда буду вбиваться в хрупкое тело.

Неожиданно во мне снова поднимается злость, как в ту ночь, когда та мелкая поганка сбежала от меня. ОТ МЕНЯ, МАТЬ ВАШУ. Испугалась? Возможно. Я бы мог сделать только один звонок, и эта зеленоглазка уже была бы в моей постели. Связанная и невероятно соблазнительная в ее белом кружевном белье. Но я, черт возьми, не сделал этого и охреневал только от того, что не хочу испачкать ее своей грязью. Девчонка и в правду невинна, ну или отличная актриса. Хотя, что-то мне подсказывает, вряд ли эти огромные зеленные глаза могут врать.

Я уже набрался и мне собственно по фигу на свои вдруг появившиеся замашки маньяка. В столе, прямо на нижней полке, лежат Машины белые трусики, которые она забыла в одной из моих квартир. И я даже не догадываюсь, какого хрена не выбросил их, а как больной ублюдок даже оставил себе.

Маша… Почему я запомнил ее имя?.. И ее ли это имя вовсе?

«Работай, Олег» – говорю я себе. – «Вы больше не увидитесь».

Олег Кравцов

Один день назад…

Ежегодный благотворительный вечер похож на рынок, где каждый думает, как продать что-то подороже, как бы увеличить свой доход или как обзавестись связями, при этом делая вид, что тебе не чхать на детей, ради которых мы собственно собрались. Нет. Лицемерие и ханжество – вот истинные короли. Сборище богатеев, мнимых себя благородными и сочувствующими, – высокоморальные личности, якобы проявляющие свою хренову добродетель, раскидываясь деньгами направо и налево, лишь бы пресса поместила их холеную рожу на обложку с надписью «Миллионер спасает детей». Противно. И знаете что? Каждый год одно и тоже.

Мне этот вечер нахрен не сдался. Но в абсолюте весь бизнес строится на взаимном преклонении. Подчинённые, то есть обычные клерки, преклоняются своему заму. Замы, высунув языки, преклоняются руководителям отделов. Руководители лижут задницу главному боссу, а босс в свою очередь пресмыкается перед акционерами. Так устроен мир торговых джунглей, в котором не хрена не понятно, кто кем управляет и кому от этого лучше? Акционеры у руля, скажите вы? Да черта с два. Даже акционеру, владеющему ста процентами акций, приходится строить из себя добренькую овечку перед прессой, чтобы сверкать на всех таблоидах, показывая потребителям, что ты успешный бизнесмен.

Потушив сигарету, я выхожу из машины, отдаю приказ Максиму и поднимаюсь наверх, прямиком к, несомненно, нравственным и сочувствующим людям. Мне нужно увидеться с одним владельцем компании «Arlo», который пробудет в России несколько часов, чтобы вложить деньги в благотворительный фонд. Когда я вижу поляка, снисходительного улыбающегося хозяйке фонда, мне хочется хохотать в голос, но я сдерживаю себя. Моя теория верна. Ему тоже совершенно насрать на благотворительность, Алесу Вульчику всего-навсего нужно засветиться, показать себя в добром свете. Готов поспорить, завтра по всем теликам будут крутить ролик, где этот мудак протягивает чек с внушительной суммой, которая пойдет на строительство детских домов. В его добренькую польскую голову не пришла идея, что можно перевести все безналом.

Как давно я вляпался в это дерьмо? И почему я, черт возьми, еще стою здесь?

Сначала я даже не соображаю, кто это толком. Однако все мои инстинкты воют, как бешеные. Я прищуриваюсь и от неожиданности делаю резкий вздох.

Твою мать.

Какого хрена моя зеленоглазка приперлась сюда?!

Прямо у столиков с напитками стоит моя Маша. Ее бледная кожа мерцает. Волосы светлым облаком рассыпались по спине. А губы… Блять, ее пухлые розовые губы слизывают капли пунша. У меня тут же встал.

Я стою, как парализованный. Стою и смотрю на тонкую фигурку девушки, что откидывает на плечо необыкновенные светлые волосы, мягкость которых я еще помнил. Смотрю на узкие запястья, мелькающие в рукавах голубого платья, смотрю на то, как она зябко поводит плечами. Меня повело. Как пьяного. Хотя алкоголь уже успел выветриться.

Я дышу глубоко, чтобы в голове прояснилось. Эрекция просто каменная. Сейчас я, как двенадцатилетний школьник, который впервые смотрит порнуху.

Блять, да она сталкерит за мной. Интересно, ее кто-нибудь нанял? Или сама захотела прыгнуть ко мне в постель? В случайности я не верю, значит она определенно ищет моего внимания. Девственница? Ну и что? Сейчас есть множество способов заниматься сексом, не лишая женщин невинности.

Мне становится тошно. Уже порядком надоели шлюхи, в которых нет и капли правды. Какая-то часть моей еще не совсем прогнившей души наивно верит в то, что есть чистые и невинные девушки. Нехрена. Все одинаковые.

Но меня почему-то тянет к этой зеленоглазке, как магнитом, и я решаюсь поддаться инстинктам. Губы растягиваются в улыбке. Поиграем, кошечка?

Когда я подхожу к ней, она стоит ко мне спиной. Ее волосы перекинуты набок. Мой взгляд опускается на тонкую талию. Твою мать, девчонка же совсем крошечная.

– Вы позволите поухаживать за дамой? – Спрашиваю я хриплым голосом.

Хрупкая фигурка вздрагивает и спустя несколько секунд, наконец, поворачивается ко мне. На ее лице маска, что и не удивительно для маскарада. Заглядывая в прорези ткани прямо в удивительно зеленые глаза, напоминающие летнюю листву, я замираю. Меня как будто резко ударяют под дых. Твою мать… За неделю я уже и забыл, какие у нее охренительные глаза.

Я тут же ругаюсь про себя.

«Олег, какого хрена? Летняя листва? Ты серьезно?!»

– Хотите тарталетку с крабом? – Спрашиваю я какую-то дичь, стараясь улыбаться.

Не пугай девчонку. Главное, чтобы ее глазки не посмотрели вниз, где явственно через ткань черных брюк выпирает мой напряженный член.

Больше я не могу выдавить из себя и слова. Только стою и молчу. Зачарованный. Завороженный. Я замираю, не в силах оторвать от нее взгляд. Она едва достает мне до груди. Мои глаза жадно трогают ее обнаженное тело. Нет, на ней надето это адово платье, но мозг видит ее голой. Видимо, запомнил в ту ночь до мельчайших подробностей. Взглядом прикасаюсь к ее хрупкой шейке, выпирающим ключицам, тяжелой груди с розовыми сосками. К округлым бедрам… Как у такой маленькой девчонки могут быть совершенно охренительные изгибы?

Зеленоглазка чуть приоткрывает свой рот, а я чуть ли не вою от того, как сильно хочу впиться в ее губы. Жадно целовать. Трахать языком ее невинный рот. Стать ее воздухом. Ласкать до умопомрачения. До рваного вздоха. До крика.

Я отпрянул от нее. Сжал зубы. Твою мать, это уже слишком. Олег, ты совсем чокнулся? Пора завязывать с алкоголем, дружище. Когда ты в последний раз принимал таблетки?

Я уже хочу уйти, как ее тонкие пальцы ловят меня за рукав. Вопросительно изгибаю бровь, чувствуя, что еще немного, и поимею ее прямо здесь. На ее щеках появляется нежный румянец.

– Не откажусь, – тихо говорит она.

Она стоит очень близко. Так близко, что одно движение, и я смогу сжать ее тело в своих руках.

«Приди в себя!»

Я зарываюсь пальцами в свои волосы, чтобы восстановить душевное равновесие. В голове уже идет выбор. Отпустить или…

– К черту, – чуть ли не рычу я. – Приглашаю вас на танец.

«Мне нужно ее трахнуть. И наваждение пройдет» – думаю я, а потом мрачнею, от нелепых мыслей у себя в голове.

Ее маленькая ладошка в моей ладони выглядит так красиво. Так правильно… Я борюсь с собой. Просто танец. Держи свои руки при себе, извращенец. Здесь до хрена людей.

Когда мы выходим в центр, моя малышка снова краснеет, заставляя мой пах болеть от желания. Кто бы мог подумать, что Олега Кравцова возбуждает смущение.

– В чем дело? – Шепчу я прямо в красное ушко. Губы растягиваются в улыбке, когда ее прекрасная шейка покрывается мурашками.

– Я не умею танцевать! Не хочу вас опозорить, – испуганно отвечает зеленоглазка.

Она пялится на мой рот, и я улыбаюсь, уже предвкушая победу.

– Уверен, у вас все получится.

Мы начинаем танцевать под какую-то плавную музыку. Вообще-то я ненавижу подобное занятие. Но сейчас получаю кайф от того, что управляю ее хрупким изящным телом. Врушка. Не умеет она танцевать, как же…

Я хочу эту девушку. Хочу с той минуты, как увидел в баре и заглянул в зеленые глаза. Хочу так сильно, что готов забить на собственную гордость, отвалить ей немалую сумму только затем, чтобы она позволила прикоснуться к ней. Хотя одного прикосновения мне мало. Мне нужно владеть ее телом. Лживую душу пусть оставит себе.

Девчонка вдруг резко дарит мне улыбку. Столь ослепляющую, что меня как будто ударяют. Сильно. Наотмашь. Я чуть не подыхаю, когда вижу счастье на ее лице. Блять. Какая же она красивая…