Buch lesen: «Девять жизней. Осень. Лучшее», Seite 3

Вдохнув снежинок аромат…

 
Вдохнув снежинок аромат,
В обители Зимы морозной —
Как безмятежен станет взгляд,
Глаза укроет дымкой слёзной
На миг отринутых преград…
 
 
В объятьях вьюги, улетят
Песчинок снежных мириады,
Миг сей волнующей отрады,
Прохладной, ветреной услады
Седые звезды возвестят…
 
 
И в стройных рифм лучистый ряд,
Немые мысли тонкой строчкой,
С неодолимым многоточьем
Овладевая днем и ночью,
Преобразиться поспешат…
 
 
Мир белым серебром объят,
Вдохнув снежинок аромат…
 

Пора Заката

 
Пора Заката – ясности черта,
Той необъятной трепетности фона,
Лучей проникновенных прямота
С Небес благоуханного бутона.
 
 
Войны стихий сурова простота
Ветрами причиненного урона.
Как посреди седого небосклона
Бесцветна силуэта пустота!
 
 
И начат путь, и сожжены мосты,
А краски дали ярки и чисты,
Но на палитре, средь оттенков плавных
 
 
Не отыскать волнующий ответ:
Как суть объять среди минувших лет —
Сокрыто все Судьбою своенравной…
 

Гимн Четырём Ветрам

 
Северный Ветер плывёт над простором земным,
Он неприметен, cловно невидимый дым,
И не подвластен ни солнцу, ни дальним морям,
Матери Розы скрижаль – его призрачный храм…
 
 
Вслед Ветер Южный парит над вершинами гор,
Сквозь облаков бесконечный белесый узор,
Ночью на звёзды он дышит далёким теплом
Розы Ветров перекрестье – его давний дом…
 
 
Западный Ветер – странник безбрежных полей.
Шумно колеблет смятение трав и ветвей,
И, устремясь в безмятежность сиреневых скал,
В давней обители Розы приют свой снискал…
 
 
Ветер Восточный приносит дыхание дюн,
Видел он множество солнц, убывающих лун —
Нежно колыша размытую, зыбкую даль,
Вновь возвращается к братьям в родную скрижаль…
 
 
Солнца безмерно прекрасный очерченный нимб —
Я воспеваю Ветров Четырёх светлый Гимн…
 

Трехстишья вольной высоты

 
Даль навевала размышленье —
Под светлой легкостью пера
Неслась надежда стройных линий.
Как мимолетно настроенье,
Когда душа твоя мудра
Своей бездонностью иссиней.
Печаль ведь унесет закат —
Туда, где дремлет в отчужденье,
Небес покорное дитя.
Сильнее, ярче во сто крат,
Расцвет его перворожденья,
Оно, наутро восходя,
Вдаль навевает размышленье:
О высоте и возвышенье,
О нисхождении, паденье,
О пустоте и глубине,
И наяву, и в полусне…
 

«И наяву, и в полусне…»

 
И наяву, и в полусне
Подобно тени, отраженью
Все брезжил давний силуэт.
В полураспахнутом окне
Терял прохладные мгновенья
Всепроникающий рассвет.
В себе невольно замыкался
За  мнимой сбыточностью снов
Мой край, лелеящий мечту.
Я ускользал и забывался,
Но путь был труден и суров
И нес беззвучий пустоту
Волной живого проясненья
Звал день былое наважденье,
И словно жаждал отчужденья,
Изведав отголоски рая,
Внезапно память оживляя…
 

«Внезапно память оживляя…»

 
Внезапно память оживляя,
На предрассветных берегах
В виденье грез мечта сбывалась.
В себе невольно подавляя
Боязнь потерянности, страх,
Я ощущал тоску, усталость.
Не в силах мыслить и творить,
Не в силах передать стремленье,
Казалась грусть столь быстротечной.
Но так хотелось возвратить,
Не потревожив наважденье,
Истоки юности беспечной.
Одежды времени срывая
И тень событий отдаляя,
Теснились чувства, свет вбирая,
С небес спускалось откровенье
И проступало озаренье…
 

«И проступало озаренье…»

 
И проступало озаренье
Узором дымчатым, живым,
Недосягаемостью плавной.
И возносилось просветленье
Слепя свечением своим
И синевою своенравной.
Распутав паутину звезд,
Черты забвения менялись
До бирюзовой остроты.
А день все ширился и рос,
И в броской тишине рождались
Трехстишья вольной высоты.
Был каждый взмах, как Божья милость
И мысль строкою становилась,
Рассеяв прежнюю унылость,
В размытой, зыбкой белизне
Напоминая о Весне…
 

«Напоминая о Весне…»

 
Напоминая о Весне,
Как счастье помыслы чисты,
Заполнив душу теплотой.
И строки благостны вдвойне,
И без пустынной пустоты
Мир отчужденности иной.
Средь колыхания ветвей
Незримым почерком своим
Приносит ветер размышленье.
Безвестье отлетевших дней,
Воспоминаний блеклый дым,
И маета, и нетерпенье
Столь часты, непреодолимы,
Непроницаемы и мнимы,
Вглубь удаляются незримо —
Лишь мысль безумствует, пылая,
Надежду в сердце поселяя…
 

«Надежду в сердце поселяя…»

 
Надежду в сердце поселяя,
Минуя потаенный страх,
Теплилась радость в подсознанье.
Превознося и ободряя,
И в недосказанных словах
Лелея смысл мирозданья.
И вновь, в объятии времен,
Свой мир оставив за плечами,
Я брел, ведомый наважденьем.
Но был порыв неразделен
И за знакомыми чертами
Ни остроты, ни отрешенья —
Лишь проблеск грусти безответной,
Да тень усталости бесцветной
Темнеют силою несметной
В небес пустующей прохладе,
И на заре, и на закате…
 

«И на заре, и на закате…»

 
И на заре, и на закате
Контрастны времени цвета
Палитры самой утонченной.
Тепло отринутых обьятий,
Забвенья зыбкая черта
И взгляд, терзаньем утомленный:
Во всем – нетронутый секрет
И неразгаданная нежность,
И нерассказанная суть.
Внезапный истины момент
Всех мыслей сущая безбрежность
И боль, пронзающая грудь.
Вновь движим тягостной истомой
Порыв влюбленности знакомый
Туда, где тайною ведомый,
Заполонив небесный свод,
Пылал беззвучно горизонт…
 

«Пылал беззвучно горизонт…»

 
Пылал беззвучно горизонт
Над миром плавно растворяя
Тона живого волшебства.
Был цвет подвижен, распростерт
И, краски неба оттеняя,
Торжествовала синева.
Я видел, но не узнавал
Все, что отверзнувшись, не сбылось,
Теряя смысл и остроту:
Мой нежный, хрупкий идеал,
Мою недавнюю унылость,
Печали свежую черту.
Средь чувств, повергнутых в смятенье,
Тоска подобна отрешенью,
Неодолимому забвенью.
Лишь образ нес напоминанье
И лицезрел небес дыханье…
 

«И лицезрел небес дыханье…»

 
И лицезрел небес дыханье
Край зеленеющей листвы,
Вбирая аромат весенний.
Средь дней, ведомых на закланье,
Ветвей причудливой молвы
И незнакомых впечатлений —
Как пустотой отдалена,
Нещадным временем гонима
Пора любви проникновенной.
В мгновенье прерванного сна
Прозрачна и неуловима
Черта усталости смиренной.
С небес неистово шагнув,
Дверь в лето шумно распахнув,
Нес свет соцветий новизну,
Свой броский край покинув ради
Неповторимых восприятий…
 

«Неповторимых восприятий…»

 
Неповторимых восприятий
И недописанных стихов
Полна доверчивая память.
И словно чистый лист тетради,
Лишенный тени броских слов,
Которых позже не исправить
Непроницаемая даль —
Она былое утешенье,
Успокоенье всех волнений.
Надейся, верь и ожидай,
Сомкни души прекрасной звенья
Над многим множеством творений.
За тьмой непройденных дорог,
За тенью незнакомых строк
Познаний страждущий исток,
Свет новых дней и новых звезд,
Недосягаемых высот…
 

«Недосягаемых высот…»

 
Недосягаемых высот
Вновь посетившее виденье
Обуревало с новой силой.
Лишенный прожитых невзгод,
Как птица части оперенья
Я мерно множил путь бескрылый.
И осязало утро день,
Соприкасаясь переливом
Всегда улыбчивой росы,
Скользила плавно светотень,
Подчеркнуто неторопливо
Мгновений таяли часы.
И отзвеневшая заря,
Капелью мир посеребря,
Плыла, судьбу боготворя.
Её хмельного дарованья
Была полна стезя познанья…
 

Весны улыбчивой капель…

 
Весны улыбчивой капель
И светоч новизны безгрешной
Приносят радость Силы Вешней
Под шум нахлынувших недель.
 
 
И сменит Март чудной Апрель,
Повеяв свежестью нездешней.
И даль уже не будет прежней,
И Чувств весеннюю метель
 
 
Навеет май. И вновь душа,
Подобно стае птиц, взметнётся
И в небе клином улыбнётся,
Нахлынет вечер неспеша.
 
 
И воспарит Весны рука,
Разгладив лет былых борозды,
Туда, где ветреные звёзды
Целуют в небе облака…
 
 
Весны улыбчивой капель
И светоч новизны безгрешной
Приносят радость Силы Вешней
Под шум нахлынувших недель…
 

Елена Мельниченко

Россия – Полярный

Меня зовут Мельниченко Елена. Биография моя скучна до безобразия. Родилась 6 апреля в Ростове-на-Дону, а жила в городе Полярный Мурманской области до шестнадцати лет. Затем моя семья переехала в подмосковный город Королёв. Там я провела восемь лет жизни. Но так и не смогла привыкнуть к городу, а потому вернулась в родной Полярный, где живу до сих пор. Высшего образования в силу некоторых семейных обстоятельств получить не смогла, но за плечами четыре с половиной года учёбы по профилю специальный детский психолог. На данный момент я домохозяйка. И всё свободное время посвящаю хобби – писательству.

Ещё в начальных классах по дороге в школу или домой придумывала стишки и песенки, которые, естественно, тут же забывались. В старших классах написала пару наивных неудачных рассказов и стихов. На этом мой путь писательства на время завершился. К творчеству я вернулась спустя пятнадцать лет. Это были робкие наброски и миниатюры, которые впоследствии стали частью фэнтези повести.

Писателем себя не считаю, я, скорее, графоман. Хотя многие знакомые со мной не согласны. Пишу, в основном, фэнтези и современную короткую прозу. Вдохновляюсь всем, что вокруг меня. Мечтаю… Мечтаю писать, мечтаю, чтобы мои произведения нравились людям. Нет, мне не нужны толпы поклонников и слава. Я хочу просто творить то, что найдёт отклик в душах людей. Хочу нести частичку тепла и доброты в мир.

Что ещё я могу рассказать о себе? Романтичный циник. Равнодушный эмпат. Ленивый трудоголик. Демон с крыльями ангела. Вот такая я – сотканная из противоречий, хрупкая, но стойкая девушка.

Душа

Сегодня выходной, поэтому позволяю себе подольше понежиться в постели. С удовольствием потягиваюсь, разминая мышцы, откидываю одеяло и выпрыгиваю из его плена. Бросаю беглый взгляд в зеркало и замираю: вместо заспанной и растрёпанной меня из его недр смотрит незнакомка. Оглядываюсь по сторонам: в комнате никого, кроме меня. Делаю шаг в сторону и возвращаюсь к зеркалу, но по-прежнему вижу её. Она улыбается мне, а я растерянно хлопаю глазами. Неужели раздвоение личности? Шизофрения подкралась незаметно? Нет, не думаю. Не наблюдала в памяти провалов, да и странного поведения тоже не было – муж бы заметил. Тогда почему из зеркала на меня смотрит незнакомка?

Она красивая. Моложе и стройнее меня. Лицо чистое, без единой родинки. Не то, что меня. Всё лицо ими изуродовано. По крайней мере, я так считаю. Волосы у незнакомки длинные, золотисто-русые. И я немного ей завидую, так как от длинных волос отказалась уже очень давно из-за обильной седины. Глаза… А глаза как у меня, трёхцветные, необычные. В какое-то мгновение я вижу себя в её чертах.

Девушка в зеркале дружелюбно улыбается и тянет ко мне руку. Ах! Что это? Это же не она, а я протягиваю руку к зеркалу, а незнакомка лишь повторяет моё движение. В голове мелькает догадка. Чтобы её проверить, начинаю крутиться перед зеркалом. Да, так и есть: девушка повторяет каждый мой жест, словно зеркало.

Но ведь она и есть зеркало. В посеребрённой плёнке отражается не незнакомка, а я. Такая, какой иногда представляю себя, какой ощущаю. Стройной, молодой, энергичной. Именно поэтому, каждый раз смотрясь в зеркало, чувствую лёгкое разочарование: не тот образ вижу. Но сегодня я увидела себя настоящую, истинную, внутреннюю меня. Я увидела свою душу. подмигнула отражению и послала воздушный поцелуй. Моя душа ответила мне тем же. Да, я именно такая: русоволосая девчушка в голубом летнем платьице, во взгляде – капелька грустинки, немного мудрости и толика озорства. Ну и что, что выгляжу иначе? Зато ощущаю себя именно так. Спасибо, душа, что напомнила мне, какая я на самом деле.

День рождения

– Не хочу! Не хочу! Не хочу! – сказала Марина, с головой закутываясь в плед. – Не хочу, чтобы он наступал! Ненавижу день рождения!

– Тяжёлый день был?

– Нет, – плед закачался из стороны в сторону. – Тяжёлым он будет завтра. Все начнут звонить, сообщения писать в соцсетях, поздравлять, желать всякие банальности, типа здоровья и денег побольше. А я не хочу!

– Не хочешь, чтоб тебя поздравляли?!

– А какой в этом смысл? Поздравлять будут не потому, что хотят, а потому что надо. Не люблю этого. Даже мама с сестрой три раза в год звонят: на новый год, восьмое марта и день рождения. Поздравить же надо! Понимаешь? Надо! Звонят, не потому что хотят, а потому что «надо». И в соцсетях также. Незнакомые мне люди будут присылать поздравительные сообщения просто потому что так надо! Да и на работе сплошное лицемерие. Будут аплодировать, какую-нибудь ненужную фигню подарят, опять-таки, потому что надо! А на самом деле, всем плевать, я никому не интересна! Никто даже не знает, что я люблю и чего хотела бы в подарок!

– Похоже, ты переутомилась, поэтому всякую ерунду говоришь. Давай я тебе тёплого молока с мёдом сделаю. Выпьешь – и ложись спать. Как говорят, утро вечера мудренее. Вот увидишь, завтрашний день будет замечательным!

– Вот бы завтра стать невидимкой для всех. Чтоб все вокруг забыли обо мне и моём дне рождении, – вздохнула она, высовывая нос из-под пледа. – Хочу, чтоб меня завтра поздравили только те, кто действительно меня любит. А для остальных – невидимкой…

 
***
 

– Wake up call, caught you in the morning with another one in my bed… – заорал будильник песней группы «Maroon 5».

Она протянула руку, не открывая глаз нажала кнопку телефона, отключая будильник.

– Здравствуй, недоброе утро, – пробурчала она и поплелась на кухню.

Спешно выпив зелёного чаю с бутербродами, она натянула джинсы и свою любимую синюю водолазку, впрыгнула в кроссовки и убежала догонять маршрутку.

– Опаздываешь, Лемина, – сердито сдвинул брови начальник.

– Простите, Пал Олегыч. Маршрутка в яме застряла, пришлось пешком идти. Больше не повторится.

– Ладно уж. Вот, – он сунул ей кипу бумаг, – это план на сегодня. Проверить, отредактировать, внести поправки и замечания. Вперёд, вперёд, Лемина. Работа сама работаться не будет.

Она тяжело вздохнула и направилась к своему рабочему месту.

В трудах и заботах прошёл рабочий день, но никто из сотрудников не поздравил её. Никто не подошёл к ней и не произнёс ни одного даже банального пожелания. Телефон тоже молчал: ни смс, ни звонков.

Вернувшись домой после тяжёлого трудового дня, Марина первым делом кинулась включать компьютер: вдруг в соцсетях кто-нибудь написал. Но и там была тишина. Друзья обсуждали политику, тающие сугробы и яркое солнце, чем лечить кашель у ребёнка и куда поехать отдыхать летом. Но никто не вспомнил про неё.

На часах было 22.48. Она забралась с ногами на кресло и укуталась в свой любимый плед.

– Как же так? Почему меня никто не поздравляет? Неужели все забыли про мой день рождения? А как же подарки, пожелания здоровья и богатства? – недоумевала Марина, отчаянно кусая губы. – А может, моё вчерашнее желание сбылось? Но тогда это означает, что…

Хлопнула входная дверь и из коридора донеслось:

– Мариша! Ты где, красавица моя?!

Она с головой нырнула под плед, пытаясь сдержать слёзы.

– Вот ты где! Опять решила спрятаться от всего мира, – улыбнулся он. – Давай вылезай. Я тебе подарок принёс.

– Подарок? – выглянула она из-под пледа.

– Весь день по городу мотался, искал. Аж на другом конце города нашёл. Потому и домой долго добирался. Вот, держи. С днём рождения, моя хорошая.

– С днём рождения? Так ты не забыл!

Вмиг разорванная обёртка полетела на пол, а по щекам Марины потекли слёзы радости.

– Это ведь… Я так давно об этом мечтала! Димка, ты самый лучший! – она бросилась его обнимать. – Спасибо тебе! Спасибо! Спасибо! Спасибо! Спасибо, что не забыл про мой день рождения!

– Глупенькая, – он крепко обнял её в ответ. – Как я мог забыть? Я ведь люблю тебя.

 
***
 

– Как ты думаешь, она поняла этот урок? – спросил один ангел другого.

– Думаю, да. Но ты приглядывай за ней, на всякий случай. Человеку нельзя без любви. Без неё душа умирает.

 
***
 

– Больше никогда-никогда не буду желать стать невидимкой. Особенно в день рождения, – прошептала она, засыпая.

Письмо

Дима закрыл дверь на засов, устало скинул куртку и туфли.

– Мариша! Ты где?!

Он услышал сдавленные рыдания, и его усталость как рукой сняло. Он кинулся на звук и нашёл Марину сидящей на полу кухни.

– Ого! Что здесь случилось? Карлсон шалил?

Пол и кухонный стол были заляпаны мукой и какой-то клейкой белой массой, по-видимому тестом. Повсюду валялись миски, вилки и венчики. Марина, с головы до ног испачканная мукой, прижимала к себе плюшевого мишку, и рыдала.

– Что случилось, малыш? – спросил Дима, вынимая из волос Марины яичную скорлупу.

– Я блинчики испечь хотела, – всхлипывала Марина, – но у меня не получалось. Тогда я стала искать поваренную книгу. Ну, ту, что мне мама подарила год назад, помнишь? Но я её не нашла-а-а-а!

– Ты поэтому ревёшь?

– Нет! Вот поэтому…

Марина протянула мужу листочек в клетку. (Тетрадный) Лист был пожелтевший, чернила на нём немного выцвели, но текст, выведенный аккуратным детским почерком, виднелся отчётливо.

– Хочешь, чтобы я прочёл?

– Угу.

Дима аккуратно, стараясь не испачкаться, опустился на пол рядом с женой и принялся читать.

«Привет, Марина. Нам в школе задали написать письмо себе будущему. Я не знаю, что писать. Поэтому напишу немножечко обо всём.

Мне сейчас восемь лет. А сколько тебе? Наверное, ты уже такая старая, как моя мама, у тебя уже куча детей. Помнишь, как ты говорила: «Вот вырасту и куплю себе в магазине штуки три малявок»? Мама с папой всегда над этим смеялись.

Интересно, а какой у тебя будет муж? Наверное, такой же красивый и смелый, как папа! Помнишь, как он меня Малинкой называл, а сестру – Вишенкой? А помнишь, как он ушёл воевать с плохими дядями в Аф-га-ни-стан? Он так и не вернулся, и мы с мамой очень-очень долго плакали. Поэтому, если у тебя будет муж, ты его не отпускай никогда на войну. Я больше не хочу плакать. И не хочу, чтобы плакала ты. Но это ведь одно и то же, верно?

Интересно, а кем ты работаешь? Я очень хочу стать врачом и лечить детей. Или тем, кто изучает птиц. Я не помню, как называется эта профессия. Но ты – взрослая, Марина, наверное, всё знаешь и очень многое умеешь. Я обязательно буду тобой гордиться за это!

Помнишь, как мы с сестрой на великах катались с пригорка? Я тогда ещё упала и велосипед сломала. И коленку разбила. А сестра мне подорожник прикладывала. У меня даже шрам маленький остался. Ты всё ещё переживаешь из-за этого? Я очень переживаю. Постоянно расстраиваюсь, когда смотрю на этот шрам.

Моего Сдобряка помнишь? Это плюшевый мишка, если ты вдруг забыла. Я очень его люблю и засыпаю, только когда положу его рядом с собой. Мама ругается, а я всё равно только с ним засыпаю. С ним мне ничего не страшно. Не выбрасывай его, пожалуйста, когда вырастешь. Он и тебя будет охранять от чудищ в темноте.

Ты счастлива? Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Я закопала во дворе секретик из цветных стёклышек и лепестков ромашки. На секретик я загадала желание, чтобы ты, то есть я… мы обе были счастливы. Надеюсь, все твои мечты исполнятся. А если не исполнятся, тогда раскопай секретик с желанием. Я закопала его возле красных качелей во дворе.

Если ты захочешь что-нибудь мне рассказать, напиши письмо и отправь Деду Морозу. Я знаю, ему пишут, когда Новый год приходит. Но я уверена, что он умеет отправлять письма из будущего в прошлое. Ведь это же Дед Мороз! Он всё может!

До свидания, Марина. До встречи в будущем!».

Дима положил письмо на кухонный стол, выбрав на нём место почище.

– Знаешь, что… Давай, мы всё уберём тут, а потом вместе испечём блинчики. А Сдобряк, – указал он на плюшевого любимца жены, – нам будет помогать. Завтра я сделаю рамочку, и мы торжественно, под какой-нибудь гимн, поместим это письмо под стекло. Что скажешь?

– Угу, – благодарно кивнула Марина, вытирая слёзы.

«Я счастлива, Марина из прошлого. Я очень счастлива»…

Страх

Страх… Нет, не страх… Дикий ужас завладел всеми клеточками её тела. Завязался узлом где-то внизу живота и парализовал.

Широко распахнутыми от ужаса глазами она смотрела на чудовище, боясь пошевелиться. «Мамочки, какой монстр. Просто огромный! Что делать? Что мне делать? Бежать? Нет, нельзя поворачиваться к нему спиной. Он тогда может на меня прыгнуть и укусить. Не закрывай глаза, Марина, не теряй бдительность. Твои два глаза против его восьми… М-да, шансы не равны… Что же делать? Ой, мамочки! Он ко мне идёт! То есть, ползёт! На своих жутких восьми лапах! Я сейчас в обморок грохнусь. Нельзя, Марина, держи себя в руках! Иначе будешь съедена этим чудовищем! Ноги не слушаются, руки трясутся. Что же делать? Что делать? Кричать? Точно! Надо на помощь позвать! Дима! Димка!»

Узел первобытного страха, добравшись до груди, обвился вокруг сердца, затем медленно пополз к горлу, покрутился там немного, перехватывая дыхание и, наконец, развязался, высвобождая дикий крик.

– Ди-и-и-и-има-а-а-а-а-а!

Поспешив на зов жены, Дима споткнулся о порог и ударился о косяк.

– Ах, ты ж… Мариш, ты чего так орёшь?

– Димка! Он меня съесть хочет! – Марина юркнула за широкую спину мужа. Маленький паучок заметался по коридору. Так и не найдя места, где можно было бы спрятаться от жуткого звука, вибрирующего во всех лапках, он забился в угол и стал готовиться к скорой смерти.

«Вот надо было мне выползти именно сейчас и именно сюда! Но я же не знал, что тут будет этот большой и громкий монстр! Бр-р-р, жуткий какой! Ну всё, сейчас меня прихлопнут. Прощай, моя любимая паутинка! Нам было хорошо вместе».

– Так, Мариш, иди в комнату, я разберусь с ним.

Марину не пришлось уговаривать. Она влетела в комнату, запрыгнула на кресло и с головой накрылась пледом. Дима взял половую щётку, медленно подошёл к застывшему от ужаса паучку и осторожно замёл его на совок. Потом вышел на улицу и стряхнул паучка на землю.

– Эк тебя угораздило к нам в квартиру попасть, бедолага. Беги, и больше к нам не забредай.

Паучок пристально посмотрел на Диму четырьмя парами глаз, развернулся и помчался со всех ног в подвал к своей любимой паутинке.

 
***
 

– Марина, можешь вылезать. Убил я твоего дракона.

Марина откинула плед, огляделась по сторонам, убедилась, что монстра больше нет.

Она облегчённо вздохнула и улыбнулась.

– Ты мой рыцарь!

Увидев огромную шишку на лбу мужа, она легонько коснулась её своими прохладными пальчиками.

– Больно?

– Ерунда! Шрамы, полученные во время спасения принцессы из лап дракона, лишь украшают рыцаря.

Марина обвила руками шею мужа, благодарно целуя его в щёку. И тут увидела его… Он тихонечко спускался на тонкой ниточке с потолка в поисках своего товарища.

– Ди-и-и-и-и-има-а-а-а-а-а-а-а!