Buch lesen: «Театр Тоски. Часть 1»

Schriftart:

Одиночество накапливается незаметно, как снег. Шаги, которые мы делаем, с каждым днём становятся всё тяжелее, и нам всё больше не хочется их делать.

Марево в Святилище.

Сцена 1.

Жаркий август. Два года. 730 дней. Мир за окном стал для меня лишь тенью, отражённой в пыльном окне. Два года назад я сделал выбор: закрыться в четырех стенах своего дома, оставив за дверью весь мир. Теперь это место стало моим королевством, где правлю только я. С каждым днём ко мне всё более чётко приходило осознание, что реальность за окнами становится всё более чуждой.

Голоса людей.

Смех детей.

Шум машин, прогуливающиеся по моей комнате, из окна звучали как музыка из далека – прекрасная и недоступная. Есть в этом что-то прекрасное.

Родители сегодня рано уехали на работу, как обычно, не сообщив мне ничего.

Кстати, о них.

Я не знаю, что они думают обо мне и моём решении. Пока что мной не было получено ни одного упрёка с их стороны. Чуть ли не с самого рождения я был предоставлен сам себе. Но вы не подумайте, у меня нет на них какой-либо обиды или злости, ведь благодаря им я тот, кто есть сейчас. И меня это полностью устраивает.

Впрочем…

На их месте никто бы не стал общаться с таким нелюдимым, неприятным на вид человеком, который вызывает лишь жалость.

Кстати, во время своего монолога, я успел приготовить и съесть завтрак. Яичница с нарезанными сосисками – вот и всё, на что способны мои кулинарные навыки. Довольно скромно, но с голоду не помру. Закинув посуду в раковину, отмокать до лучших времён, я пошел умыться, не сделав этого после пробуждения. Встав перед зеркалом, закрываю глаза и думаю, чем заняться сегодня. После чего, глядя на своё отражение в зеркале, говорю себе: «Пора начинать новый день!» Затем произношу вслух…

– Марсель Платонов!

А?

Мне послышалось?

Будто за мной кто-то повторил. Эта фраза не просто моя, она… она… принадлежит кому-то еще.

В этот момент в зеркале предстал еще один силуэт, смотрящий в него, и я стал ощущать холод в ногах.

Остолбенев от страха, еле нахожу в себе силы медленно повернуть голову.

– Утречка! – жизнерадостно приподняв руку, произнесла персона.

От испуга я дёрнулся назад так сильно, что снёс все ванные принадлежности с полок и упал на пол.

– К-к-к-кто… Т-т… что, – мой рот выдавал только обрывистые звуки, пытающиеся в хаотичном порядке собрать что-то цельное.

– Тихо, тихо, Марс, спокойно! Это я! – активно успокаивала меня, махая руками, как я уже начал осознавать, что это женская фигура.

– Т-ты… кто ты… такая… – пот проступал по мне, и говорить было тяжело, но маховик в мозгу вновь начинал работать.

– Я это! Лиза! Винокурова Елизавета! Мы учимся вместе, вообще-то! – прокричала девушка, прижав руку к груди.

Ели… завета…

Елизавета… Елизавета…

Лиза.

Моя одноклассница. С каштанового цвета длинными волосами. Очень проницательными зелёными глазами. И…

Глуповатой улыбкой.

Это определённо была она. Но как она оказалась здесь? Со мной в одной комнате? В моём доме… Я не мог поверить в это ещё какое-то время и сидел с поднятой вверх головой, пока капли пота спадали с моего лица.

– Ну и трусом же ты стал, – выдохнула она. – Я уже подумала, как мне придётся объяснять полиции, как я оказалась в чужом доме с трупом в душевой! Знаешь, как это бы…

– Какого…

– М? – Лиза прервала фразу и сделала озадаченное лицо.

– Какого… чёрта ты тут делаешь?

– А-а-а? У тебя входная дверь открыта нараспашку, вообще-то! Ты не в курсе, что ли? – Лиза скрестила руки на груди.

Дверь открыта? Впервые родители забыли закрыть её. Они так торопились куда-то? От меня убегали? Ну и пусть.

– Вот как… Слушай, – я тяжело сглотнул. – Отойди, чтобы я встал нормально, ладно?

Девушка, встав на одну ногу, прокрутилась на ней и отвернулась от меня.

– Так ты зашла, потому что тебе показалось, что что-то случилось?

Не верится, если говорить начистоту. Особенно после нахлынувших воспоминаний о моей… Вернее, нашей последней встрече, которую я так старательно пытался забыть. Интересно, она всё ещё помнит этот день?

– Вообще-то я встретила твоих маму с папой на пути, и они попросили меня передать вот это тебе. – Лиза повернулась и протянула мне маленький конвертик.

Я молча смотрел на неё, не зная, что ответить.

– Да ты чего молчишь!? Будто на грабителя какого-то смотришь! – очень недовольно прокричала мне Лиза, тряся конвертом.

– В этой комнате ты единственная, кто больше всего подходит на грабителя, знаешь ли, – я выдохнул и взял конверт.

Он был очень лёгким, из тонкой и дешёвой бумаги. Возможно, это тот максимум, который я заслуживаю перед лицом тех, кто меня родил. Даже не обидно.

При попытке открыть конверт Лиза быстро схватила меня за руку.

– Нет! Стой! Они сказали, чтобы ты открыл его наедине!

Наедине? Ну и условие.

– Ладно-ладно! Отпусти руку только!

Похоже, она не заметила, как сильно сжимала моё предплечье.

Девушка улыбнулась, отпустила меня и отпрыгнула назад.

– Отличненько! Не хочу подводить твоих родителей, я всё же обещала, что справлюсь с заданием! – Лизино лицо прямо сияло от радости.

– Чем тебя так обрадовал простой конверт? Рада меня видеть?

Я не хотел. Я не хотел задавать второй вопрос, но слова вырвались сами по себе.

Она задумчиво постояла несколько секунд и, судя по всему, проигнорировав меня, вышла из комнаты.

– В общем, всё, задание выполнено. Пойду-ка я. – девушка заторопилась и запрыгнула в открытое окно.

– А? Что за спешка? Я…

Лиза оглянулась на меня, оборвав мою речь своим взглядом, сложила руки у рта и крикнула:

– Марсе-е-ель! Я у тебя зубную пасту угнала!

Я успел только издать недовольный короткий звук, как воровка улыбнулась и быстро выпрыгнула из окна.

Ворюга…

Так и знал.

Обдумав, что за бред я только что пережил, вспомнил о конверте. Просидев в попытках открыть его по-человечески, я решил просто порвать его. Несмотря на тонкую бумагу, сделать это было тяжело как минимум с психологической точки зрения. Но у меня получилось. Словно откопал зарытый пиратский клад.

Стоп.

Она сказала открывать его наедине? Родители думали, что я приведу кого-то, сидя целыми днями запертым в своей комнате?

Разве такое может быть?

Опустив глаза на бумажку, которая была внутри конверта, вижу надпись: «Эй, дурачок! Ловко я тебя обхитрила, да? Уже жду тебя, жучара домашний! Приходи часам к двум…». Дальше шёл адрес посёлка, в котором вроде как жила Елизавета. Я окинул глазами входную дверь. Закрыта. Это был провал. Меня будто уронили, как фарфоровую вазу, и разбили на сотни маленьких осколков. Меня обманули, обозвали и унизили. И после этого я ещё должен слушаться её приказов? Да что у неё в голове творится?

Меня начали навещать мысли, что весь мир стал таким безумным, как она, пока я сидел дома, но вспомнил время, проведённое с ней. Она всегда была такой. Словно ужаленной в одно место.

Думает, я вступлю с ней в битву? Просидев около получаса, представляя разные исходы ситуации, я понял только одно наверняка.

Это будет ошибкой.

И нет, не сегодняшней. Это было ошибкой с самого нашего знакомства. С первого дня в школе, когда мы пошли на линейку вместе. Когда её мама забирала из школы, и они провожали меня до дома. С самого начала я ошибся. И моё нахождение около входной двери в данный момент тоже является ошибкой. Только моей ошибкой, и ни чьей больше. Нет твоей вины в том, что произойдёт сейчас, Лиза.

Это всё я. И моя рука, что поворачивает ручку двери на улицу. Король покидает своё королевство покоя, изгоняя из него самого себя.

А дверь и правда не заперта.

Сцена 2.

Ветер. Солнечные лучи, бьющие мне прямо в лицо. Не очень-то и свежий воздух. Это первое, что встретило меня на улице, пока моё тело недвижно простояло с направленной в небо головой.

Со стороны я, должно быть, походил на больного или нуждающегося в помощи. Но мне было всё равно на мнение проходящих незнакомых людей, в лица которых я боюсь посмотреть.

Это оно.

То, чего мне так не хватало. Это ощущение… ощущение…

Да кого я обманываю? Домой хочу.

Но родной кров уже покинут, и назад дороги нет. Остаётся только идти вперёд в относительную неизвестность. Мне повезло, что я много захаживал к Лизе и более-менее помню, в какой стороне находится её посёлок.

Двадцать минут ходьбы, обходя для меня пугающе выглядящих людей по самым странным путям, и весь в репьях, я дошёл до нужного места.

Точнее…

Места написано не было, и мне оставалось только гадать, где, судя по всему, меня должны встретить.

Ноги ужасно болят.

Кто бы знал, что мой сидячий, неподвижный образ жизни может пагубно отразиться на моём здоровье.

Оглядываясь вокруг, я увидел лавочку, стоящую под большим широким деревом, и тут же ринулся к ней, несмотря на усталость. Моё тело рухнуло на этот кусок дерева, как на самую мягкую в мире кровать.

Удовольствие, испытываемое мной, наводило на мысли, что всё это затевалось только ради этого момента.

Мою идиллию прервал чей-то хохот.

Нет, это была не она.

Дед в большой несуразной шапке, которая словно отдавала куда большую тень, чем стоящее за моей спиной дерево, сидел рядом со мной. Похоже, я так устал, что не сразу заметил его.

Впрочем, это не будет проблемой, если он не заговорит со мной до момента, как я отдохну.

– Кхе-кхе, парень…

Провал.

– Парень, глянь-ка туда, – дед закурил сигарету, а потом ею же в пальцах указал вперёд. – Видишь, идёт малец?

Я неохотно послушался его. И правда, вдали шёл ребёнок, волоча за собой чем-то наполненную пластмассовую канистру.

– В-вижу, дед.

– В-о-о-т! – протяжно воскликнул старик и закурил снова.

«Вот»? Что «вот»!? Что дальше!? Почему он внезапно замолчал!?

Как искусно он про жонглировал моим нежеланием общаться и вовлёк меня в происходящее.

– Знаешь, что в канистре у этого ребёнка? – промолвил дед, смотря мне в глаза после очередной затяжки.

– Вода, не так ли?

Дед пару секунд поглазел на меня и захохотал.

– Ты правда так думаешь, парень? – старик закурил новую сигарету и замолк с улыбкой на губах.

Он шутит надо мной, что ли?

– Дед! Да что там в канистре!? Молоко!? – я пододвинулся к нему и крикнул в лицо.

– Бензин! – воскликнул старик, полностью повернув лицо ко мне, и я во всей красе разглядел большой шрам на его щеке.

– И… и куда он с ним идëт?

– К храму, что стоит неподалёку. Очень странному храму. Не похоже, что он принадлежит хотя бы к одной из знакомых мне религий.

– М? Зачем ему бензин в храме? – моя спина выпрямилась, почувствовав какую-то свободу рядом с этим пожилым мужичком.

– Чтобы тот сгорел дотла, – лицо старика совсем перестало передавать былое позитивное настроение.

– Чего!? А мы разве не должны остановить его в таком случае?

– М? Помешать ему хочешь?

– Да… Не то чтобы.

– Сиди, парень. Дослушай, – старик достал новую сигарету. – Он сжигает храм каждый Божий день. Каждый день, волоча за собой эту канистру, идëт к храму, поджигает его, садится и смотрит, как тот обращается в пепел. Но на утро храм появляется вновь. Целый и невредимый. Словно ничего не произошло.

Что за бред?

Мир всë же так сильно изменился без меня?

– Ч… что? Но как такое вообще возможно?

Не очень верится.

Дед подумал и крикнул: «Да чёрт его знает как!».

Этот ответ меня более чем устраивал.

Встав на ноги и окинув глазами окрестность в поисках старой подруги, я решил проведать того ребёнка.

– Дедуль, а вы сами спрашивали у него что-то?

– Не-а, чего это я самолично буду лишать себя развлечения, – дед снова захохотал.

Верить на слово первому встречному сомнительному типу не стоит.

Ну и пусть.

Пошёл я.