Сказание об Алёше

1

– Что это за хрень собачья?

– К-как что? Эт-то наша новая разработка!

– Я вижу, что разработка! В чём новизна?

– Организм этого биоробота является полным аналогом человеческого. Он имеет тоже строение, органы и даже стареет подобно человеческому организму…

– Во так вот?! – Председатель повернулся к своим коллегам. Его глаза скрытые под толщей очков метали молнии. – Вы видели? Полный аналог человека! – Взвизгнул он и покрутил маленькими ручонками, будто ребёнок изображающий свет фонариков. – Значит ты притащил нас сюда, чтобы мы полюбовались на очередного воссозданного тобой Гомо Сапиенса? А на хрена он нам нужен?! Мы что, выбивали у государства два миллиарда, для того, чтобы получить ещё одного человека? Знаешь, есть более бюджетные методы. Можно просто не использовать гондоны! А на счёт такого гондона, как ты, Трескунов, я уже давно предупреждал руководство института. Я говорил, что ты в очередной раз прохерачишь бюджет!

– Михал Иваныч, ну давайте как-то поспокойней и без ненормативной лексики. Мы ведь всё таки в стенах института! – одёрнул председателя его седовласый сосед по столу.

– Слушайте, Пётр Федорович! Я бы с удовольствием понаблюдал за вашей лексикой, если бы всё это касалось лично вашей жопы. На приём к министру опять мне идти. Что я ему скажу, что год работы и два ярда средств мы потратили на то, чтобы создать ещё одного тугодума из тех, которые стоят в миллионных очередях на бирже труда?

– Ну давайте всё таки не будем рубить с плеча, а хотя бы посмотрим, что нам хочет предложить коллега? – Несколько убавил спеси седовласый. – Трескунов, продолжайте! – он сделал отмашку рукой.

Стоящий посреди кафедры худой и бледный как мел Трескунов, поднял сухую ручку и жалобно пискнул: «Алёша, поздоровайся с комиссией!».

Дверь лаборантской скрипнула и оттуда вышел рыжий паренёк. Вихрастый, весь в конопушках, одетый в джинсы и футболку, он ничем не отличался от простого дворового пацана. Шкодливо улыбаясь и скрипя кедами по паркету, паренёк вальяжной походкой направился к сдвинутым столам, где восседала комиссия.

«Здравствуйте…здравствуйте…здравствуйте…добрый вечер…» – Паренёк двигался из одного конца стола в другой, поочерёдно пожимая руки учёным мужам. Единственной за столом женщине он улыбнулся чуть шире, и зелёные его глаза вспыхнули изумрудными искорками.

– Отлично выглядите!

Паренёк галантно изогнулся и поцеловал женскую ручку, заставив запылать щёки учёной леди давно забытым румянцем.

Последним был председатель. Он не собирался встречать протянутую ему руку и мерял паренька высокомерным взглядом.

– Профессор, вы не пожмёте мне руку? – в уголке рта паренька играла лукавая улыбка. – Но я ведь просто хочу поздороваться. Это мирный жест, на который отвечают все мужчины. Настоящие мужчины даже врагам пожимают руки.

– А ну-ка пшёл отсюда! – взвизгнул председатель. – Кусок биологического мусора будет учить меня манерам! Займи своё место и жди решения комиссии!

– Как скажете, профессор! – паренёк пожал плечами, плавно развернулся и той же вальяжной походкой поплыл через зал. Он сел сзади Трескунова, на стул, который тот указал, и закинул ногу на ногу.

– Хм-м-м…– промычал председатель, фальшиво задумавшись. – Вежливый робот…робот с манерами. Даже боюсь представить, где это можно применить. Официант? Заправщик? Стюард? Официант за два миллиарда. Трескунов, давайте с вами прикинем сколько официантов можно нанять на два миллиарда рублей. При средней зарплате тридцать тысяч… делим два ярда на тридцать…м-м-м – Председатель считал в уме, демонстрируя всем его неугасающую мощь. – Получается семьдесят тысяч официантов, Трескунов. Это население небольшого города.

– Его уникальность не в хороших манерах! – осмелился выдавить из себя Трескунов.

– А в чём же? – Председатель подпёр щёку, делая вид, что сильно заинтересован.

– Главная изюминка этого робота в том, что он обладает криминальным талантом.

– Что-о?! – председатель приложил ладонь к уху, делая вид, что ослышался.

– Мы наделили его мышлением типичного преступника – типа асоциального. Одну минуту профессор! – Трескунов выставил перед собой тонкий длинный палец, словно щитом отражая им очередную атаку профессора. Он решил что если сейчас у него не удастся донести суть презентации до комиссии, то он не сделает этого никогда. – Чем занимаются все мои отечественные и зарубежные коллеги? Они оттачивают искусственный интеллект, пытаясь довести его до совершенства. Во многих областях жизни, искусственные мозги уже обошли человеческие, но всё же, – остались области не затронутые наукой. И в этих областях скрывается целый океан возможностей. – При этих словах Трескунов выбросил руку в сторону, будто действительно являл комиссии раскинувшийся за его спиной океан. – Что отличает человека от любой, пусть даже совершенной машины?

Трескунов выдержал секундную паузу, рискуя нарваться на сокрушительную атаку председателя, пылающая плешь которого напоминала красный сигнал светофора.

– Человек, умеет хитрить, обманывать, льстить, изворачиваться. Эти черты зачастую помогают даже самым недалёким людям добиваться больших высот. Что уж говорить о людях, которые, наряду с недюжинным интеллектом, наделены ещё и этими качествами. Таким, как говорится «сам чёрт не брат!».

Лысина председателя начала менять цвет. Из багровой она перевоплощалась в серую сферу, похожую на поверхность замызганного биллиардного шара. Ему показалось, что последние слова Трескунов отнёс именно на его счёт. Он даже смог разглядеть в затравленном образе тщедушного ботаника завуалированный вызов.

– Наш Алёша – это настоящий прорыв! – В этот раз, рука Трескунова указала на рыжего, который, как ни в чём не бывало, болтал ногой и глазел в потолок. – Ограниченность любого искусственного интеллекта состоит в том, что он ни на шаг не отходит от прописанного алгоритма. Он не нарушает предписанные ему установки и действует в соответствии с заданным ему предназначением. В этом плане Алёша разительно отличается от своих собратьев по воссозданному разуму. В его программу изначально заложен небольшой изъян. Небольшая вирусная установка. Эта установка гласит.

«ТВОЙ ГЛАВНЫЙ АЛГОРИТМ – НИКАКИХ АЛГОРИТМОВ.

ТВОЁ ПЕРВОЕ ПРАВИЛО – НАРУШАТЬ ВСЕ ПРАВИЛА».

Его задача – двигаться по встречной полосе, либо по обочине, игнорируя знаки, и в то же время делать всё, чтобы не попасться в руки гаишника. Алёша, хитёр, изворотлив, лжив, и в то же время обаятелен. Он обладает такими чувствами, как зависть и ненависть. Алёша мстителен, а ещё он падок на женщин.

Члены комиссии растерянно переглядывались, не понимая, что происходит. Что касается председателя – так тот вообще не выказывал никаких признаков жизни. Его застывшая фигура напоминала спящий вулкан, наполненный кипящей, готовой вырваться наружу, магмой.

А сбрендивший Трескунов тем временем продолжал.

– Я сознательно не стал наделять Алёшу недюжинной силой и сверх способностями. Что касается физиологии, то он обычный смертный человек. Алёша прекрасно знает, что его век ограничен, и это один из мощнейших его мотиваторов. Вы когда-нибудь видели робота, обладающего мотивацией? – Продолжал дразнить безмолвную комиссию Трескунов. – Алёша будет первым замотивированным биоорганизмом. Его доминантными мотиваторами будут: бренность бытия, опасность преждевременной смерти, финансы (как одно из необходимых средств выживания) и женщины. Нет – Алёша не может продолжать свой род – его просто тянет к женщинам. Это было заложено мной в базовых настройках. Алёша, как и все люди будет движим потребностями заложенными в фундамент пирамиды Маслоу, продвигаясь от базовых к более возвышенным.

– Коллега, я даже боюсь спросить, какую пользу несёт в себе ваше изобретение? – Загробным голосом пролепетал Пётр Фёдорович, который, на удивление, первым вышел из анабиоза.

– Пользу? Ну как же! Это же инструмент для достижения любых поставленных целей. Вы только представьте себе сверх интеллект, обладающий должной мотивацией. А вообще вся уникальность этого проекта в том, что мы первые создали робота имеющего душу…

– Так себе душонка! – покачал мясистым подбородком оживший председатель. – Знаете что, Трескунов, мне всё это не нравится. И это я очень мягко выразился…

– Но-о…

– У вас было время на презентацию, Трескунов, и оно вышло! – Председатель стал наращивать высоту голоса, возвышаясь над нерадивым доцентом, как гора над мышью. – Теперь пришла моя очередь говорить! Так вот, вместо того, чтобы создавать нечто прогрессивное и полезное, вы тратите ресурсы государства и время, на то, чтобы удовлетворять свои амбиции. Он создал робота с душой! Вы кем себя возомнили, Трескунов? Господом богом? Я намерен опустить вас на землю и сказать, кем вы являетесь. Вы, Трескунов…

Следующие пять минут не скупящийся на крепкое словцо, Председатель, осыпал Трескунова первосортной бранью, которая со временем переросла в набор трёхступенчатых матерных оборотов.

– … В это тяжёлое время, когда государство возложило на нас миссию, обязывающую сделать прорыв, ты, засранец, удовлетворяешь собственное эго и разрабатываешь не пойми что! Знаешь, что, Трескунов, лучше бы было если бы ты сказал, что просто пошутил! Если же нет – я даю тебе ещё один шанс. Через два дня ты предстанешь перед нами с новым проектом.

– Но к-как? – пропищал раздавленный доцент.

– Мне по Х…, как ты это сделаешь! – завизжал председатель. – Больше ни копейки денег и два дня срока. И упаси тебя господь, Трескунов, от такого же фиаско. Поверь, я сделаю всё, чтобы превратить остаток твоей жизни в ад. Ты сгниёшь на нарах, я тебя…

И ещё пять минут потребовалось председателю, чтобы перечислить все грозящие Трескунову неприятности.

– Два дня у тебя на то, чтобы перекроить ему мозги и представить нам другого бота. Мне по хрену, как его будут звать: Алёша, Серёжа, Вася да хоть Иннокентий. Главное, чтобы он представлял практическую пользу в государственном масштабе. Да… и волосы ему не мешало бы перекрасить, а морду сделать попроще. Меня бесит эта хитрая веснушчатая харя.

Трескунов стоял посреди зала и его умоляющий взгляд был адресован к остальным членам комиссии. Те же прятали, глаза, покряхтывали и деловито шелестели страницами блокнотов. Один только Алёша, продолжал невозмутимо качать закинутым на колено кедом и рассматривать ногти на правой руке.

– Я вас больше не задерживаю, Трескунов! – садистски улыбнулся председатель. – Кстати, ваше время уже пошло. – Он клацнул ногтем по толстому стеклу массивных часов. – Тик-так…тик-так…тик-так…

– П-пойдём, Алёша! – Трескунов посмотрел на своё детище взглядом Герасима, который по наказу взбалмошной барыни, должен умертвить ни в чём неповинное создание.

Рыжий покорно встал и, положив руку на грудь, низко поклонился комиссии.

– Спасибо за внимание! – в хитрой тонкогубой улыбке не было и тени беспокойства за свою судьбу. – Кстати, я должен кое-что вернуть. – Будто бы опомнился он, и танцующей походкой направился к столу с комиссией.

– Это вам! – он выудил из кармана джинсов небольшой кожаный бумажник и протянул его сидящему с краю, учёному мужу.

Крупный мужчина внезапно задрожавшей рукой принял бумажник, со словами. – М-мой…а к-как вы…ты? – он сунул огромную руку во внутренний карман пиджака, будто проверяя, нет ли там ещё такого же кошелька.

– Это ваше! – Алёша протягивал часы с золотистым браслетом следующему мужу.

– А это кажется ваше, Пётр Фёдорович! Держите! – Алёша подбросил в руке золотистое перо «Паркер», после чего торжественно вручил его обомлевшему седому профессору.

– Ну а это вам! – Единственной за столом даме, Алёша преподнёс массивный золотой перстень с камушком.

– К-как?! – взвизгнула дама. Разглядывая удерживаемое на вытянутой руке кольцо. – Ка-ак? – Она подняла вверх левую руку с распухшими пальцами, на одном из которых синела глубокая борозда. – Я же его ни разу…Оно мне давило…собирались спиливать, чтобы разбить побольше…– бормотала она.