Про Жизнь
О высоком.
Я хотел бы поговорить о высоком
Но я ничего не смыслю в высоком.
Да, я пьян
Но до стельки еще с пол бутылки.
Сигарета жжет ноготь,
Возможно, настало время бросить,
Но я же сейчас не об этом,
Я же сейчас о высоком!
Высокий забор мне преграда.
Для пьяного существует преграда?
Лезть вверх, рискуя нарваться на раны,
Меня устроят свежие раны.
Хороший синяк, всего-то?
Обошлось без перелома суставов,
Обошлось без крови!
А как без крови сказать о высоком?
Попробуем зайти иначе,
Через забор слишком просто,
Слишком низко.
Высоким не пахнет!
В ушах рвет глотку Высоцкий,
Уж он знал что то о высоком,
О высокой гортани винной бутылки.
При чем здесь вино?
Я ж все еще о высоком!
Нет! Нужно лезть выше,
Возможно даже к птицам!
До птиц, правда, далековато…
Водонапорная башня!
Удобно, прямо за низким забором,
Она явно повыше,
В ней явно побольше смысла.
Пахнет высоким!
Ржавая сажа,
Тьфу, я не о саже, я ж о высоком!
Короче, цепляюсь руками,
Руку режет ржавое проклятье.
Кровь льет из раны,
Высокое проявляется в ране.
Вверх, вверх, вверх!
Свистать всех на верх!
Но я же один…
Не важно, не важно, не важно!
Лезем дальше!
Алкогольное проклятье!
Страшного нет, перебить никотином,
Высшее не знает ничего о проклятье.
Я на верху,
Проснувшиеся птицы лают,
Подожду молчание.
Нельзя с высоким говорить на равных,
Пока птицы не сохранят молчание.
Рассвет озаряется бранью,
Ух, я бы вдарил,
Но вроде солнце ровня высокому.
Пока стерплю, продолжу ждать дальше.
Дождался!
Я говорю о высоком, с миром, с металлом, с молчаливую птицей, с чертовым солнцем!
Со всем на свете,
Приятно говорить о высоком,
Не вымолвив слога,
Не сдвинув губу.
Жаль спящие люди,
С закрытыми очами,
В высоких и не очень,
Прибывают во снах.
И молчаливого тона, разобрать не желают,
И глаза открыть в рваную рань не по чину.
Жаль, с исключительными ними,
В высоких домах,
Поджидающих лучика света на закрытых глазах,
Мне не с мочь вот с ними
Помолчать о высоком.
Я сам себе закон и бог
Я сам себе закон и бог!
Остального мира нету.
Не существует смены зим,
Быстроты земли вращения,
Внеземных покоев душ
И радостного прегрешенья.
Все это миф-
Обманка мозга.
За пределами лишь тьма.
И может это жить спокойно,
Только лишь внутри меня.
Я сам меняю ходы рек,
Структуры горственных цепей,
Цепные ритмы седины бровей,
В божественном своем мирке.
Хоть за семь, а хоть за три
Воссоздан станет мой олимп,
Где Я-верховный Вседержитель,
Обличенный безликим бесконечьем,
Проживаю миг за мигом
Тысячи иных личин.
Я чистый холост,
С решенным прошлым
И предсказанной судьбой.
Рисую будущие склоки
Воображением больным,
Ведь я творец всего и вся.
Вот только кем являюсь я?
Вокруг меня всегда лишь тьма
И не чего иного быть не может.
Следующее
Стук тысячи монет,
Звеня, скупает красоту.
По миру, где бесчестье
Победило войн чести,
Прокатилась от безделья
Безысходная тоска.
Всем стало скучно жить в разрезе,
Захотелось поскорее
Посмотреть иные сцены
Цирковых, церковных зрелищ,
Долькой новшества вздохнуть.
Нашли в сенях тугие струны
И сели светом сочинять,
Из старья иголкой стряпать,
Что бы новое создать.
Наснимали кучи фильмов-
По заветам старых кистей,
Размалевали сотни книжек
Авангардистских идиом,
А чудо просто не пришло
В их современные мотивы-
Формой более подобным франкенштейну.
Но разгадки не удачи,
Что застыли на устах,
Оказались очень легки-
Когда ты пишешь без души,
Мертво произведение внутри,
Ровно так же как и ты!
Самобытная склянка
Сиди во мне
Как склянка спирта,
Самобытная судьба-
Со своим особым эго,
Со своей мечтой из склепа,
Что скоро рухнет от волнений,
Расцветая буйным цветом.
Душа зажжется тягой к делу,
Равнозначному рассвету-
Зовущему идти и верить
В праведность твоих сомнений.
Пылай огнем в печи сердец,
Бронебойный танкер-вера
Не во зло
И не в добро,
А вопреки всем этим склокам,
Надоевшим вечным войнам
Из-за малейшей пустоты.
Но те сердца, что скрыла серость,
По до льдом степных морей,
Нужно выручить из плена
Заколдованной зимы!
Забрать, сбежать и прямо в лето-
К солнцу, цвету, жизни в свете,
От тоскливых замков снега,
Чтоб вновь сияло сердце смехом
И стремилось стать собой,
Со своей особой склянкой,
Со своей простой мечтой.
Не разобраться
Мы ни в чем не согласны,
Не согласны во всем.
Наши споры с утра
Обрамляют басом весь двор,
И приелся давно
Дребезг битой посуды.
И давно разлетелась вся кухонная утварь,
Но день сменяет ночь,
Мы смотрим друг другу в глаза,
Бранимся и материмся
Все никак не уйдем от окна.
И живем, и живем,
Не в силах разбежаться по миру,
Ведь не знаешь, не ты и ни я,
Есть ли в мире,
В этом огромном мире,
Хоть одна живая душа,
Что хоть на каплю также
Прекрасна, умна, весела,
Как ты,
И есть ли на свете еще одни такие
Мокрые, бесконечные, карие глаза.
По-хорошему, между нами нет ничего.
Мы чужие давно,
Друг для друга пустые,
Подобно космическим далям,
Пустые в бесконечности смыслов,
Что тянут нас вновь и вновь
Столкнуться в нерушимых объятиях.
Но мы продолжаем браниться,
Истязая себя
Сумасшедшие оба,
До боли, до зубодробящего скрипа
Несчастные вместе,
Несчастные поразь,
Безумно одинокие,
Бесконечно похожие,
Непримиримые влюблённые.
Пленник
Стоя на краю во ржи,
С лицом убитого убийцей-
Без ухмылки, без усмешки,
Брошенный в котлы.
Вариться заключенным в разум,
Упрятанным во тьму коры,
Забыв все очертания мира-
В плену абстракций.
Потеряв всю реальность нити,
Сумасшедший, ликом обезображенного глаза,
Больной, но существующий,
Дышащий-
Отголоском развращенного сознания.
Сумасбродная Валгалла,
Ад и развращенный рай.
Томись, страдай, жалей,
Но все итоги вшиты прочно
В полотно судьбы твоей.
Все когда-то забудется
Мы были знакомы года,
Смотрели на время сквозь пальцы.
Не замечая старения
Просто плыли по жизни,
Веселые братья.
Но однажды разошлись по углам,
По нашему миру большому
И потеряли друг друга в звонках.
Мы не виделись годы,
Казалось всю жизнь
И в воскресное утро
Повстречались у входа-
Двое прохожих,
Забывших о дружбе,
Лицом к лицу,
Когда-то две неразлучные судьбы,
А теперь ни привет, ни пока.
Но в мыслях
Волной окатили
Воспоминания прошлых деньков,
Да на языке застыло паршиво
Противное слово прощай.
Болото без перчинки
Страх творения ручного
Неизбежно тянет вниз.
Сквозь глухие коридоры
Католических церквей.
Покорённые невзгоды,
Одичалых дикарей.
Грубо, долго и жестоко
Тяготели все к любви.
Лондонские улки
Жадные к пустым деньгам.
Хороша была избушка,
Но пора бы и продать.
Прогресс идет,
Он беспощаден
К вашим мелким бытовым делам.
Жалко только чью-то душу,
Да граненый водкою стакан.
В целом все не так уж плохо:
Дети сыты и обуты,
На столе лежит еда,
Лишь пропала где-то сущность-
Под названием душа.
Эго
Отражение света дня.
Ты такой же как вчера:
Весь побитый и упитый,
Как всегда внутри себя.
Воспеваешь собственное я-