Кэти Уилсон и Новый мир

Подкидыш

В небольшом промышленном городке под названием Брезе́н, на севере Франции, жила маленькая девочка по имени Кэти. С виду она была обыкновенным ребёнком лет десяти, невысоким и худощавым. При ходьбе, казалось, что её руки и ноги – это кожаные тонкие ремешки, которые вот-вот улетят при сильном дуновении ветра и завальсируют в воздухе.

Несмотря на излишнюю утончённость, лицо у Кэти было весьма приятным: круглые бархатистые щёки, губы, немного крупнее обычных, и невероятно большие голубые глаза с сине-зелёными ободками, которые прятались за длинной каштановой чёлкой и по привычке опущенными ресницами. В те редкие минуты, когда Кэти их поднимала, обнажался совершенно особенный, недосягаемый для других взгляд, выдающий вполне осознанную, но, очевидно, тайную печаль.

К большому сожалению, в промозглом сером городке, что был взят в кольцо заводами с высокими дымовыми трубами, не любили разгадывать тайны. Здесь жили люди с самыми заурядными желаниями: они уважали традиции своих предков-ремесленников, ценивших распорядок и точность. Поэтому им очень не нравилось, если кто-то пытался нарушить их мирное существование нелепыми фантазиями и вторгались в размеренную привычную жизнь, словно дикая лесная зверушка.

В свои десять лет Кэти очень хорошо успела это понять. Она училась в четвёртом классе школы, что неподалёку от дома, и каждый день, хотя бы раз, обязательно, слышала в свой адрес слово «Подкидыш», которое стало для неё противным вторым именем. Местные дети не упускали возможности подразнить одноклассницу за иностранную фамилию Уилсон. По каким-то неведомым для всех причинам она отличалась от той, что была у родителей Кэти.

В такие моменты ей хотелось исчезнуть и никогда больше не слышать этого страшного прозвища. А ещё лучше – проснуться в один из дней, подойти к зеркалу и увидеть в отражении карие радужки, как у остальных жителей. Ей казалось, будто бы так она сможет стать более привлекательной для окружающих и заслужить всеобщее одобрение.

Однажды Кэти случайно подслушала разговор между своими одноклассницами, Ювентой и Карлой. Они громко спорили о существовании волшебной феи, исполняющей любые желания. Эта идея так вдохновила Кэти, что она каждую ночь взывала к ней о помощи и молила сделать похожей на остальных детей в школе. Однако фея не прилетала и была абсолютно равнодушна ко всем её просьбам. В конце концов, Кэти перестала верить в чудеса, не понимая, почему она отличается от других и отчего вынуждена жить там, где её настолько не любят. Даже собственным родителям, казалось, она была совершенно безразлична.

Мама Кэти, Розалинда Вилье, обладала яркой и весьма привлекательной внешностью: ей даже пророчили большую карьеру фотомодели в столице, но после замужества обстоятельства заставили девушку остаться в Брезе́не. Теперь она работала коммивояжёром и торговала косметикой. Вот только не жаловали в этом городе непрошеных гостей, и лишь изредка кто-нибудь, из чувства внутренней морали, покупал у настойчивой продавщицы парочку мелочей, но большинство попросту смеялись над ней, не желая даже открыть двери. Однако это ничуть не смущало Розалинду. Она мечтала, что однажды её обязательно заметит известный модельер, который случайным образом окажется в этом богом забытом городке и пригласит такую обворожительную девушку работать в Париж для демонстрации своей новой коллекции.

Постепенно все эти фантазии до самого основания пропитали сознание новоиспечённой модницы и превратили её в охотницу за приезжими мужчинами, а на общение с дочерью времени уже не оставалось. Разве что изредка она, словно ветер, влетала на кухню в вечерние часы, пока Кэти готовила ужин, задавала несколько формальных вопросов и тут же убегала на очередную встречу.

Однажды, когда Розалинда лежала в постели с простудой и читала новый выпуск любимого модного журнала «Долли Молли», шестилетняя Кэти, которая совсем недавно пошла в школу, обратилась к ней:

– У меня такая странная фамилия, – нерешительно начала она, сплетая и расплетая крохотные пальцы. – Иногда мне кажется, что я здесь чужая.

– Откуда в твоей голове эти глупости?! – возмутилась Розалинда в ответ. – Ну, сама подумай, кому в этом городе может прийти такая несусветная идея – растить чужое дитя? А фамилия твоя от бабушки, и не будем об этом больше, – бросила она, не желая вдаваться в подробности. – Лучше скорее беги в аптеку. Там на тумбочке есть рецепт, выписанный врачом. У меня больше нет сил лежать в этой скрипучей кровати.

С тех пор Кэти ни о чём не спрашивала у своих родителей, только знала, что где-то есть бабушка, у которой, возможно, точно такие же голубые глаза, и эта надежда немного смягчала её печаль.

Что же касалось отца, то его совершенно не заботила жизнь дочери, как, впрочем, и семьи в целом. Годри Вилье, в прошлом успешный офицер французской армии, был в отставке из-за ранения в левую ногу, отчего постоянно хромал и слишком быстро уставал, но всё же работал охранником на местном предприятии по добыче угля. Однако это никак не мешало ему каждый вечер захаживать в бар, что располагался на окраине города и больше напоминал своим видом гараж, нежели питейное заведение. Здесь Годри очень ловко и методично спускал практически всю зарплату, угощая безработных друзей. День ото дня они встречали своего благодетеля с широкой масленой улыбкой и поднимали тосты за лучшего друга.

Когда очередной весёлый вечер подходил к концу, Годри, шатаясь и запинаясь о выступ в прихожей, бранил безрукого строителя, который сделал такой бестолковый ремонт в его доме, и кое-как снимал пыльные ботинки. Затем он небрежно доставал из одного кармана несколько смятых купюр, а из другого горсть звенящих монет. Они прыгали и дребезжали по деревянной поверхности старого комода, пока не упирались во что-нибудь твёрдое или вовсе не падали на пол. Бывали дни, когда Годри и сам, подобно этим медякам, сваливался на том же месте весь грязный, словно бродячий пёс, но зато с чувством полного удовлетворения. Он испытывал его всякий раз, когда приносил в дом деньги. Только Кэти была совсем этому не рада. Больше всего она не любила выходные дни и старалась спать до полудня, не желая покидать своей комнаты. Ей не хотелось в очередной раз стыдиться отца и перешагивать через его распластанное тело.

Казалось, будто Кэти живёт совсем одна. Родители её не замечали, как и кошку, что любила приходить по ночам, когда она забиралась на крышу посмотреть на звёздное небо через чёрный и довольно увесистый для детской руки монокуляр. Кроме неё, друзей у Кэти не было. Каждый раз она с нетерпением ждала свою пушистую подружку, чтобы обсудить события прошедшего дня. Вот только чаще всего новости сводились к тому, что расстроенная после школы Кэти плакала на мягком животе мурчащей кошки, мечтая лишь об одном – о тёплых бабушкиных объятиях.

Главным виновником подобной печали был одноклассник Томас. Он всегда находил возможности для разных пакостей. Однажды, несмотря на свой невысокий рост и худощавость, он стукнул Кэти так больно, что у неё онемела рука, а из глаз даже брызнули слёзы. Этот «подвиг» мальчик совершил для того, чтобы произвести впечатление на Викторию, которая сильно ему нравилась и не терпела свою скромную одноклассницу, называя девочку «Страшилой».

С каждым днём Кэти становилось тяжелее в стенах родной школы, а к концу учебного года всё только усугубилось. Если раньше никто не обращал особого внимания на зашитую форму и старый бант на её голове, то теперь все разговоры были только об этом.

Ещё и Виктория подливала масло в огонь. Недружелюбная одноклассница после победы в местном конкурсе красоты обзавелась звёздной болезнью, решив заразить этой манией и остальных, что не могло не сказаться на девочке из неблагополучной семьи.

Пробуждение силы

В один из весенних дней, когда Кэти возвращалась домой после школы, Томас резко подбежал к ней и толкнул в правое плечо. Она растерялась, не удержала равновесие и плюхнулась прямо в лужу, которая была в метре от неё.

Кэти застыла на четвереньках, будто дворовая собака, а через секунду по её сгорбленной спине прокатился тяжёлый серый рюкзак и приземлился в лужу, забрызгав лицо и одежду. В другой раз она бы опустила голову и, молча вытирая слёзы, пошла в сторону дома, но в этот день что-то по-настоящему животное пробудилось внутри. Вместо тихой печали в ней закипела нешуточная злоба, а в глазах появились два обжигающих пламенем красных уголька.

Заприметив странный огненный блеск, Томас резко отстранился и попятился, словно перед ним возник зверь, который вот-вот нападёт. Он медленно отошёл на безопасное расстояние, выдавил нелепую ухмылку и крикнул:

– Страшила!

После чего резко развернулся и побежал быстрее обычного в сторону дома Крокетов, местных пекарей, где жил его друг Джим. Кэти, не заметив такой странной перемены в своём злопыхателе, рассержено схватила рюкзак за оторванную во время падения лямку и потащила его по сырой земле, распинывая дорожные камни.

Так она шла довольно долго, пока не почувствовала, что ноги её не слушаются и отказываются идти. Осмотревшись, Кэти увидела старый заброшенный парк, что стал пристанищем для голубей и таких же одиноких гостей, как она, которым больше некуда было пойти. Где-то вдалеке прогремел первый громовой раскат, ветер становился всё сильнее и приносил с собой свежий аромат луговой травы. Тучи стремительно собирались, подобно давно разлучившимся друзьям, и затягивали небесную гладь серым покрывалом.

Кэти, недолго думая, нырнула в глубину парка. Она отыскала самое укромное место, чтобы остаться незамеченной для посторонних глаз, и села на лавочку под раскидистым дубом: сквозь его ажурные распустившиеся листья просачивалось хмурое и неприветливое небо. Даже тишина в парке была какой-то безжизненной, как будто весь мир застыл в пугливом ожидании внезапной непогоды.

Кэти тоже застыла. Она закрыла глаза, вбирая в лёгкие прохладный воздух, и вскоре, после очередного раската, первая дождевая капля коснулась бледной девичьей щеки. Не спеша, она проскользила до подбородка и, немного помедлив, звучно ударилась о синий рукав испачканной болоньевой куртки.

Дождь стремительно зашелестел по листьям, дороге и разбитым фонарям, нарастая с каждой минутой. Казалось, вся природа вторила чувствам маленькой девочки. Кэти сидела совершенно неподвижно, словно брошенная и давно наскучившая своей хозяйке кукла, отдавая этому парку всю боль, что так долго копилась внутри неё.

Свинцовые серые капли прорывались сквозь ветки и дубовые листья, голова Кэти становилась сырой и тяжёлой, такой же, как и пропитанные отчаянием мысли. Ей больше ничего не хотелось: ни домой, ни уж тем более в школу. Единственным её желанием было – остаться здесь навсегда.

– Да чтоб вы подавились своими булками! – истошно закричала Кэти давно сбежавшему от неё обидчику, с отвращением представляя, как Томас вместе с Джимом наслаждается выпечкой в местной пекарне.

Никогда прежде она не была настолько сердита. Словно последнее звено цепи, которое удерживало её от истинной сути, внезапно дало трещину.

Слёзы у Кэти стихли вместе с дождём. Следы от капель покрывали порванную клетчатую юбку и грязные белые гольфы. Однако на них ещё виднелись жёлтые колокольчики с красными лентами.

На мгновение она задумалась, откуда взялись такие гольфы. Неужели матушка купила их для неё? Кэти долго перебирала в голове варианты, пока лёгкий озноб не прервал поток этих мыслей. Возвращаться домой ей совсем не хотелось. Впереди были выходные дни, а значит, готовиться к школе было не нужно. К тому же она знала, что каждую пятницу Годри до самой глубокой ночи празднует с друзьями окончание рабочей недели и не заметит отсутствия дочери, а Розалинда ещё с утра предупредила о срочном отъезде, кинув своё обычное: «По делам».

Недолго думая, Кэти достала из рюкзака старую спортивную форму – такую же серую, как и школьная, – небрежно смахнула влагу с лавочки и легла на её холодную поверхность. Она положила под голову штаны, а ноги укутала кофтой.

Так в пустынном парке Кэти проспала несколько часов, а когда открыла глаза, то увидела, что было уже раннее утро. Далеко над горизонтом, не спеша, поднималось солнце, разрезая ночную тьму золотыми лучами, а капли дождя, рассыпанные по всему парку, поблёскивали в полумраке, подмигивая ей. Ещё одна ночь уступала новому дню свои законные права, и вся природа вокруг пробуждалась, приветствуя Кэти ласковым щебетанием зелёных пе́ночек¹.

К своему удивлению, она совсем не замёрзла. Сладко потянувшись, Кэти села и почувствовала, как что-то тяжёлое скользнуло вниз по её хрупким коленям, заставив обратить на себя внимание. Это была толстая грубая шкура размером с большую кровать. От такой неожиданности она слегка испугалась и, отклонившись, нащупала рукой плотный тёмно-зелёный конверт. На нём золотыми чернилами и каллиграфическим почерком было написано её имя. Никогда прежде Кэти не видела подобных писем, да ещё и с такой дивной надписью.

Она опасливо огляделась, но никого не увидела, ни единой живой души. Закусив губу, Кэти очень неторопливо протянулась к любопытному конверту, словно боялась, что он может ужалить. Преодолевая волнение, она наконец-то открыла письмо, и в её руках оказалась жёлтая папирусная бумага, на которой виднелись всего несколько слов с загадочным адресом.

«Три мага», площадь Седого Филиппа, дом 9.

За десять лет жизни в Брезе́не Кэти никогда не слышала о подобном месте. Всё это выглядело немного странно и даже подозрительно, но человек, что оставил письмо, явно был очень добр. От этого у неё родилось сильное желание отблагодарить незнакомца и вернуть ему меховое одеяло.

Кэти встала со своего, уже ставшего вполне уютным, спального места и начала собираться. Несколько раз она пыталась свернуть грубую шкуру, но ничего не выходило. Одеяло, будто заколдованное, разворачивалось само собой, то и дело выскальзывая из её худощавых рук. Тогда Кэти забросила рюкзак на одно плечо и, держа одеяло за два конца, накинула его на себя, словно мантию. Весь её образ походил на горбатого медведя и выглядел слегка устрашающим, но желание отблагодарить своего добродетеля стирало все границы прежнего стеснения.

Кэти шла по улице с растрёпанными волосами, в грязных башмаках и забрызганных до колена белых гольфах, а на плечах у неё красовалась коричневая грубая шкура. Каждый прохожий, которого она спрашивала об указанном на конверте адресе, недоумевая, смотрел в её сторону и шёл дальше, пожимая плечами.

Так прошло целых два часа. Вымотанная и голодная Кэти практически потеряла всякую надежду, как вдруг заметила странную деревянную табличку, на которой красовался зелёный кот с золотыми усами. Стрелка на ней указывала на узкий переулок.

В тот же миг туда свернул светловолосый юноша в полосатой шапке и синем пальто чуть ниже колена. Внизу на нём был небольшой разрез, а на плечах и спине располагалась пелерина, что могла с лёгкостью превратиться в защитный капюшон от дождя. Кэти также не упустила из виду широкий пикообразный лацкан. Он поблёскивал на солнце некрупной золотой брошью с интересным тиснением.

Пока она воображала, что могло быть выгравировано на такой незаурядной застёжке, резкий машинный гудок прервал её мечтательность. Она содрогнулась всем телом и без раздумий побежала вслед за незнакомцем.

Переулок оказался очень узким, не больше полуметра. Чтобы пройти, Кэти пришлось закусить зубами правую часть шкуры, лежавшую у неё на плечах, левую подвернуть под лямку рюкзака и подхватить свободными руками нижнее полотно, которое изрядно испачкалось от длительной прогулки по ещё не высохшим улицам.

Так, полубоком, она прошла метров двадцать, пока не упёрлась в стену из рыжего кирпича. На ней висел зелёный почтовый ящик. Это был тупик. Кэти обернулась, отыскивая пропущенный вход, но все её попытки, увы, оказались безуспешными.

«Куда же он делся?» – стоило ей только подумать, как сзади раздался стук быстрых шагов.

Кто-то приближался. Сердце Кэти затрепетало, словно пойманный в стеклянную банку мотылёк. Она зажмурилась, сильнее закусив шкуру, и прижалась всем телом к стене, где висел ящик.

– Ты не против, если я пройду первая? – раздался приятный голос.

Кэти недоверчиво приоткрыла один глаз и увидела перед собой улыбчивую девочку с двумя тугими чёрными косами и на полголовы выше её роста. Та была одета в наряд, похожий на тот, что носил исчезнувший белокурый юноша. Для полного сходства недоставало лишь шапки. Незнакомка улыбнулась и, бросив что-то в почтовый ящик, тут же исчезла.

Кэти часто заморгала своими большими глазами, отказываясь верить в происходящее. Она непонимающе разглядывала то место, где только что была пропавшая без следа девочка. Зубы от удивления разжали медвежью накидку, отчего шкура тяжело скользнула на землю, еле удержавшись одним концом на лямке от ранца, и заставила Кэти покоситься.

Всё происходило словно во сне. Кэти, крепко смежив² веки, изо всех сил ущипнула своё запястье, чтобы проверить, не спит ли она. Однако ничего не изменилось, и не было никаких сомнений в том, что всё вокруг – не иллюзия. Кэти действительно стала свидетельницей невероятных событий. Приятное тепло, которое разливалось в её груди, словно горячее масло, прибавляло решительности и подсказывало, что это далеко не последние чудеса, которые ждут её впереди.

Собирая остатки здравого смысла, она нырнула рукой в карман и достала недавно найденный конверт. Сомнений больше не было, Кэти оглянулась, затаила дыхание и робко бросила его в ящик, повторяя за исчезнувшей незнакомкой.

В ту же секунду её ноги сковала невообразимая тяжесть, словно к стопам пристегнули два огромных магнита. Кэти почувствовала, как земля содрогнулась, увлекая хрупкое девичье тело в сторону стены. Сердце забилось в паническом испуге: ещё немного – и она превратится в расплющенную монету, попавшую под поезд!

Кэти отвела голову назад, зажмурилась и вскинула руки перед собой в ожидании неминуемого столкновения. С грубым толчком земля задрожала сильней и двинулась вперёд, наращивая темп, словно раскрученный глобус. Ветер резко ударил Кэти в лицо, сдувая с него влажные волосы, и она широко распахнула глаза.

Всё её тело будто растворилось и неслось вперёд, набирая скорость с каждой секундой. Стены, ограждения, горы и люди – это странное путешествие походило на фильм с ускоренной перемоткой. Кадры менялись столь быстро, что в какой-то момент слились в одну размытую линию, напоминая Кэти поездку на американских горках.

Ещё мгновение – и она очутилась внутри высокой светлой ротонды³, которая находилась в центре городской площади. Еле удерживая равновесие, она пару раз пошатнулась и пробежала взглядом по новой местности. Повсюду были старинные дома, сложенные из необтёсанных камней песчаного и серого цвета, а поверх них лежали тёмно-зелёные крыши с небольшими башнями, которые устремлялись в небо.

В отличие от Брезе́на жизнь здесь кипела, словно в мегаполисе. Люди в диковинных одеждах сновали из стороны в сторону, кивками и улыбками приветствуя вновь прибывшую. Они заходили в ротонду, внезапно исчезали, а потом снова появлялись, будто для всех этот ритуал был самой заурядной вещью.

Кэти чувствовала себя неуютного от подобного внимания. Она поспешила спуститься по мраморной лестнице, решив осмотреться и внимательнее изучить белоснежное строение снаружи.

Это было довольно крупное сооружение, размером с небольшой дом. Оно обрамлялась десятью массивными колоннами, вверху которых красовались львиные головы. Под самым куполом, на арке, ротонду огибала надпись, составленная из серебристых чёрточек и палочек незнакомого для Кэти языка.

– Новости, свежие новости! – раздалось буквально в метре от неё. – Очередное нападение на Кастенвиль! Пострадавших пока нет! Какие меры защитят будущих волшебников?! Закроют ли академию?!

Почтальон в сером костюме, напоминающем военный мундир с зелёным воротником и того же цвета обшлагами⁴, подошёл к Кэти. Он приветливо снял фуражку и протянул:

– Юная леди не желает газетку?

– Я… – В горле у Кэти пересохло, когда мужчина склонился над ней, моргая серыми глазами.

– О-о-о, вижу, что вы новенькая в наших краях. А знаете простую поговорку? Новичкам везёт, – расхохотался весёлый рассыльный и протянул ей один экземпляр. – Дарю! И, хорошего вам дня!

Кэти растерянно взяла в руки свежеотпечатанную газету. Чужеземные буквы на ней плясали в разные стороны, а фотографии, словно вспышки, внезапно появлялись и так же неожиданно исчезали.

– Девочка, – снова услышала Кэти в свой адрес.

На этот раз к ней подошла сгорбленная старушка. Она остановила свой бледно-зелёный взгляд практически возле её носа и почти беззубым ртом, растянутым в широкую улыбку, продолжила:

– Подскажи, куда мне идти?

– А вам… направо… или налево? – растерянно спросила Кэти первое, что пришло в голову.

– Да-да, налево, – без раздумий согласилась улыбчивая незнакомка.

– Вам туда.

Кэти жестом указала направление, но пожилая женщина даже не взглянула на её руку и зашагала в обратную сторону.

Не успела она окликнуть потерявшую ориентир старушку, как перед ней уже стояла высокая дородная дама с пышными рыжими кудрями, которые выбивались из-под ажурного атласного чепца. Её плотную фигуру обтягивало длинное бордовое платье.

– Очаровательная сеньорита, не желаете ли совершенно бесплатно продегустировать мои домашние конфеты со вкусом счастья? – приторным голоском пропела женщина.

– Счастья? – изумилась Кэти и чуть было не согласилась, чтобы скорее сбежать с оживлённой улицы, но вдруг услышала чей-то приятный голос за спиной:

– Многоуважаемая Аглиндера, вам не кажется, что эта девочка и так уже вполне счастлива?

Обернувшись, Кэти увидела, что в метре от них стоит юноша, за которым она недавно проследовала в переулок и наконец-то смогла разглядеть его брошь. Это был извивающийся змей с головой дракона, гривой и маленькими рожками. В его разинутой пасти блестел светло-голубой камень.

На голове у молодого человека по-прежнему сидела серая шапка с горчичными полосками по кругу. Она сильно свисала на затылке, обнажая пшеничные волосы, которые небрежно торчали в разные стороны, словно солома. По его рослому виду казалось, что ему не меньше шестнадцати.

– Ты новенькая? – спросил юноша.

Кэти недоумевающе заморгала, а тот с улыбкой продолжил:

– Куда тебе?

– Три мага, – выдавила она, с усилием разжимая губы.

Голубоглазый незнакомец прищурился и с ног до головы осмотрел свою собеседницу, будто пытался отыскать в ней какой-то секрет. От его пристального взгляда Кэти сильно смутилась и аккуратно прикрыла грязную форму уже ставшей родной меховой накидкой.

Через минуту пытливого молчания юноша хмыкнул и указал рукой на едва приметную заржавевшую вывеску, что виднелась в самом конце площади. И напрочь сконфуженная Кэти, словно под гипнозом, механически зашагала в нужном направлении, разглядывая проходящих мимо людей.

«У них голубые глаза, и зелёные, и серые, – отмечала она про себя, и это понимание как-то по-особенному радостно откликалось внутри. – Здесь тоже живут голубоглазые!»

Кэти подошла к дому с большой круглой зелёной дверью, потрескавшейся от времени, и толкнула её. Бронзовый колокольчик издал несколько приятных звуков. Она вошла внутрь и глухо застучала по старому скрипучему паркету тяжёлыми ботинками.

В помещении было немного душно, как будто на кухне готовили, несмотря на отсутствие посетителей. Первое, что бросалось в глаза – это массивная барная стойка из красного сандала. Она напоминала ствол огромного дерева, оплетённого толстыми корнями с буграми, желобами и трещинами. Вдоль неё стояли высокие стулья, сколоченные из крупных шишковатых веток, с пышными кожаными сидениями винного цвета. А всё остальное пространство было усеяно небольшими круглыми столами и табуретами, похожими на старые пни. Из них росли крохотные сучки с зелёными листьями.

Кэти вдохнула приятный аромат свежей выпечки, что доносился с кухни, и в её животе раздалось лёгкое урчание. Уже целые сутки она не принимала пищи и даже не сделала ни единого глотка воды. Сейчас бы Кэти с удовольствием съела двойную порцию картофельного грате́на⁵ с хрустящей сырной корочкой и с радостью закусила обед яблочным пирогом с корицей. От одной этой мысли в животе забурлило сильнее.

Она сглотнула слюну и медленно прошла в глубину пустого зала. Не снимая накидки, Кэти с облегчением плюхнулась на самый крохотный пенёк возле стола, что располагался рядом с высоким узким окном. Люди за ним по-прежнему спешно перемещались взад и вперёд.

Только сейчас Кэти наконец-то расслабилась и, выдохнув накопившуюся усталость, всколыхнула и без того растрепавшуюся чёлку. Затем она перевела взгляд на бронзовый горшок, который стоял по центру стола. Внутри него красовался величественный белый цветок. Присмотревшись, Кэти увидела, как вокруг лепестков, словно в невесомости, порхает нечто сияющее, будто волшебная пыльца. Она склонилась чуть ниже и с любопытством протянула руку, желая поймать пару искрящихся точек и прикоснуться к золотой сердцевине, что источала изумительный аромат.

– Не стал бы этого делать, – раздался голос у барной стойки.

Кэти вздрогнула и резко отдёрнула руку.

– Это Алтея – особый вид мальвы. Она не любит, когда её трогают без разрешения. Красивый, но невероятно вздорный цветок.

Мальва мгновенно сложила листья, приняла воинственную позу и зашипела, выплёвывая жёлтую пыльцу, словно дразнила обидчика, а затем спряталась за белыми лепестками.

– Смотри, как ворчит, – рассмеялся незнакомец, протирая стаканы.

Глаза Кэти расширились от изумления, но спустя несколько секунд она наконец-то пришла в себя и, нахмурив брови, заговорила:

– Кхм, простите, я ищу… – не успела Кэти закончить, как незнакомец опередил её.

– Я ждал вас, моя милая, – тепло откликнулся мужчина, – и очень рад, что вы нашли смелость отыскать меня.

– Так это вы…? – она опять не успела закончить.

– Я ваш друг.

– Друг? – недоверчиво повторила Кэти за незнакомцем.

– Да-да.

– Но я никогда вас…

– Не видела. Ну конечно, конечно. Я тоже, и оттого очень рад нашему знакомству.

«Ничего не понимаю», – напряжённо раздалось в голове у Кэти. Все эти разговоры о дружбе казались ей очень подозрительными.

– Не переживайте так, моя хорошая, лучше скажите, – незнакомец улыбался всё шире, будто услышав её мысли, – вам чай, молоко или, может быть, чокофино?

– Чокофино? – вопросительно произнесла Кэти, не припоминая названия такого напитка.

– О-о-о, моя милая, не переживайте. Сейчас я всё приготовлю и заодно угощу вас своим фирменным яблочным пирогом.

«Как же он догадался?» – вновь прозвенело у неё в мыслях.

Незнакомец скрылся за широким проёмом, что находился за барной стойкой. Это был высокий мужчина плотного телосложения. Его широкую грудь покрывала рубашка в мелкую клетку, а на плечах сидел тёмно-коричневый вельветовый пиджак, удлинённый настолько, что больше походил на пальто. Практически вся голова незнакомца была покрыта пепельной сединой, сквозь которую изредка пробивались тёмные пряди. Но особенно её поразили серебристо-голубые глаза мужчины – словно айсберги, отражённые в бескрайнем океане. Глядя на свет, который они источали, Кэти отчего-то верилось, что их обладатель не таит в душе зла.

Пока она витала в облаках, влюбляясь в новое для себя место и его радушного хозяина, мужчина уже успел вернуться. Он суетливо раскладывал на столе деревянные резные ножи и вилки с изящно выполненным основанием в виде дракона.

– Да вы раздевайтесь. Чувствуйте себя как дома, – гостеприимно произнёс незнакомец.

«Дома?» – от этого слова Кэти бросило в дрожь, будто она снова оказалась на холодной сырой лавочке в парке.

На мгновение Кэти вспомнила о том месте, откуда пришла, и только грустно отвела глаза.

– Как вы поживаете? – продолжал мужчина.

Вместо ответа Кэти молча сняла с себя меховую мантию, обнажая грязный наряд, и неловко протянула её незнакомцу.

– Спасибо, – произнесла она, стесняясь своего вида.

– Да не за что, моя хорошая. Нельзя же в одиночестве оставаться ночью в парке, да ещё и сырой одежде. – Мужчина в несколько движений смотал шкуру и бросил её на деревянный подоконник.

– Я не специально.

– Как же так вышло? Ваши родители наверняка сильно переживали.

– Не думаю, – еле слышно проговорила Кэти, разглядывая пол.

– Ой, простите меня, милая, – всплеснул руками безымянный собеседник. – Вот же дырявая моя голова! Забыл представиться. Моё имя Фред. Фред Олдмен. Я хозяин этого чудесного заведения и, по совместительству, член приёмной комиссии академии Кастенвиль.

– Кастенвиль? – Она мгновенно вспомнила о газете, которую принесла с собой и отложила на соседний пенёк.

Заметив это, мужчина только злобно фыркнул.

– Проклятые бумагомаратели! Снова раздули из ерунды сенсацию. Будь моя воля, я бы их всех… – Положив один кулак поверх другого, он крутящим жестом изобразил свой беспощадный план.

На этой ноте Фред закончил сервировку стола и раздражённо удалился, но уже через минуту вернулся с прежней улыбкой, разрезая на кусочки большой румяный яблочный пирог. От этого аромата Кэти совершенно забыла о грусти и с нетерпением закусила нижнюю губу.

– Смотри, какой красавец, – ликовал мужчина, любуясь своим чудесным творением, и положил два больших куска на деревянную тарелку своей гостьи. – Желаю приятного аппетита.

Кэти набросилась на пирог, набивая полные щёки. Когда последний кусок вкуснейшего десерта был у неё во рту, она посмотрела на весёлое лицо мужчины – исподлобья, словно запасливый бурундук. Вспомнив про свои манеры, Кэти аккуратно смахнула с губ прилипшие крошки и тихонько произнесла:

– Фпасибво.

– Просто волшебно! Как же я люблю девочек с хорошим аппетитом! – Фред радостно разлил по кружкам тёплый напиток с пышной упругой пенкой. – Вот и чокофино подоспел.

Шоколадный аромат с кофейными, ванильными и коричными нотками разлился по залу, подогревая любопытство Кэти. Она осторожно сделала один недоверчивый глоток, округлила глаза и практически залпом опрокинула в себя всё содержимое широкой деревянной кружки. После этого Кэти облизнула раскрасневшиеся губы и растянула их в лёгкой улыбке.

– Благодарю, месье Олдмен. Вы готовите очень вкусно.

– Ой, да бросьте, – просиял смущённый кулинар, – называйте меня попросту Фред.

– Тогда… вы тоже, – заколебалась она и нерешительно продолжила, – Фред… называйте меня просто… Кэти.

– Какое прекрасное начало для зарождения настоящей дружбы! – восторженно объявил мужчина.