Buch lesen: "Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки", Seite 5

Глава 7

Кусочки сала делались прозрачными и выпускали дивно пахнущий жирок. Яйца я разбивала очень осторожно, чтобы не повредить яркий желток. Сразу вспомнилось, как кривилась Светочка, любительница глазуньи, когда желтки растекались.

Но местное голодное общество, сбежавшееся на аромат, готово было сожрать все, что предложат, и без хлеба.

Алисси так вообще специально для нее заказанные свежие куриные головы закусила кусочками свеклы. А для остальных я нарезала каравай, намазала его остатками вчерашнего масла и подала с сыром. К чаю, отвару из трав и фруктов, подошло прекрасно.

Чай пах мятой, смородиновым листом и земляникой. Паромщик оставил на нем записку-отчет, мол, дорого, сребрушка за полбажа, но вы просили. Дорого. Придется поискать альтернативу в здешних лесах и еще раз произвести ревизию одичавшего сада.

И вообще, нужно наладить автономное питание, хотя бы частично, а иначе мы будем зависеть от прихотей погоды. Про Нэнси я вообще молчу.

Так, конечно, жить было можно. Но я все время прислушивалась к звукам из пристройки. Вот они затихли, и я напряглась. И не зря: по коридору загремели тяжелые шаги экономки.

Я осторожно сняла с крюка чистую сковородку. Предназначалось сие оружие для Нэнси. Даже жаль ее стало, отмытую и сияющую – сковородку, конечно, а не экономку.

Тэнья Гроуз вошла в кухню и обвела присутствующих тяжелым, подслеповатым взглядом исподлобья. Габби как-то почувствовал приближение мегеры до ее физического появления и начал потихоньку сползать со стула под стол. Лисенок нырнул мне за юбку.

– Где оно? – мрачно поинтересовалась Нэнси.

– Вы о ком? – «удивилась» я, поудобнее перехватив сковороду на случай неожиданной атаки.

Но экономка уже заметила рыжий вихор над скатертью и ткнула в Габби пальцем:

– Так вот оно! Ах ты ж тьмы порождение! Думал, спрячешься от меня?!

Во второй руке Нэнси я разглядела флакон с каким-то порошком. С победным воплем женщина вырвала пробку и метнула содержимое склянки в Габби, осыпав заодно нас и стол. Мальчишка уронил стул и бросился ко мне, кашляя.

– Ага! – взревела экономка. – Получил?! Поглядите на него! Все глядите! Плохо тебе, тварь бесовская?! Вот она – сущность оборотническая! Проявится щас, вот увидите!

– Да что вы делаете?! – зарычала я в ответ не хуже оборотня, присев перед малышом. – Ну это уж вы зря! Пожалеете! Что в склянке?!

Габби теперь не только кашлял, но и чихал. Порошок в основном осел у него на рыжей голове, но попал и на переносицу.

Динфэй робко попытался встать на пути бабищи, но Нэнси и не собиралась нападать физически. Она торжествующе уперла руки в бока и выплюнула:

– Порошок энто магический, магом мне даденый, чтобы человека божьего от перевертыша отличать! Нет, вы глядите, глядите! И не говорите потом, что не предупреждали вас! Как есть предупреждали!

С Габби и впрямь происходило что-то неладное. Там, куда попало больше всего порошка, вместо волос проглядывала рыжая… шерсть, бровки почернели, глаза разъехались, носик забавно вытянулся и обзавелся вибрисами. Каждый чих поднимал в воздух облачко магической пудры, и тогда иллюзия на миг пропадала. Но даже так облик мальчика чередовался с… лисьим.

Оборотень? И впрямь лисенок! Чего в этом мире только не увидишь! Но меня больше интересовал кашель ребенка. Если эта штука опасна…

Сама не заметила, как в боевой позе, со сковородкой в руке, зависла над забившейся в угол Нэнси. Дерси пыталась оттащить меня от экономки, схватив за талию, Динфэй – выколупать экономку из убежища, одновременно заслоняя от карающей сковороды, а Алисси прыгала вокруг с веселым лаем.

– Нэнси, Нэнси, – скорбно повторял Динфэй. – Зачем ты так? Извинись. Повинись перед хозяйкой.

– Я ее сейчас… зашибу! – орала я.

– Убивают! – верещала тэнья Гроуз. – Да ничего вашему ублюдку не сделается – покашляет и все!

Динфэй вдруг встал между нами и умоляюще развел руки:

– Перемирие!

– Ладно, – согласилась я.

Команды разошлись по углам и принялись сверлить противников глазами.

Нет, Нэнси все-таки ничего не брало, очевидно, она полагала себя бессмертной.

– Порошок энто магический, – подтвердила экономка, отдышавшись. – Чтобы все видели, кто оборотень! Все видели?

– Ну видели, – отозвалась я. – И что?

Тэнья Гроуз на миг растерялась – не такого эффекта она ожидала – и высокомерно бросила:

– Мерзость богохульная!

Затем экономка снова осквернила чистый пол, украсив его плевком. Зря я убрала сковороду в шкаф.

– Вам-то и ничего, вы-то небось знаете, с кем… по лесам бегали. А вот некровиты заинтересуются.

– Некровиты? – насторожилась я.

– Маги, – шепнула мне на ухо Дерси. – Ищут оборотней, чтобы те помогали нежить ловить. Королевский указ.

– Мне не сложно, – глумливо продолжила тем временем экономка. – Чего делов-то? Бумагу правильную составить в Атрибуцию – и придут по вашу душу. Детеныша заберут магам на забаву, а вас… как решат. Нечего было тут тварей плодить.

– Нэнси, – поморщилась я, – чего ты от нас хочешь? Что не так?

– Денег хочу. За труды свои каждодневные. Нечто мне ораву такую обслуживать по силам? Не молодая уже. На старость откладывать надобно, а тут разве копилочку пополнишь? Одни расходы и беспокойство.

– Хорошо, – покладисто кивнула я. – Сколько тебя устроит?

Крошечные глазки женщины заблестели:

– А десять золотых змей в месяц как раз и устроят. А уж как вы со своим мужем бывшим договоритесь, не мое дело.

– Побойся богов, Нэнси, – ахнул Динфэй. – Где ж ты такое жалование видала?

– Это они пусть боятся, – фыркнула Нэнси. – А по мне все честно.

– Ладно, – к удивлению Дерси, миролюбиво согласилась я. Помощница даже ахнула от возмущения. – Золото у меня есть. На несколько месяцев хватит, а там мы что-нибудь придумаем.

… – Ты что удумала? – Дерси от шока даже перешла на «ты» и не вернулась к прежнему обращению даже спустя несколько часов. – Это ведь все, что у нас есть! И семена. И ты все отдашь Нэнси?

– Все равно уже осень, – попробовала оправдаться я. – Чтобы что-то посадить, придется ждать весны.

– Вот именно! На одной рыбе не проживешь, если она вообще здесь ловится. Я, между прочим, старую теплицу в саду нашла. И лампы оранжерейные, магические, работают еще! Нужно только стекла вставить и будет у нас зимний огород.

– Отличная идея! – с фальшивым энтузиазмом воскликнула я. – Правда, Габби?

Мальчик неуверенно кивнул. После ухода Нэнси и Динфэя я не стала его расспрашивать, просто усадила к себе на колени и обняла.

– Ты им меня не отдашь? – прошептал ребенок.

– Нет, конечно.

– Но я… перевертыш. Я боялся сказать, думал, все меня… испугаются.

– Правильно делал, что молчал. Очень тебя понимаю. Или ты думаешь, у меня своих секретов мало?

– Много?

– Клянусь. Но я тебе все расскажу… со временем.

… – Ты что-то задумала? – прищурилась Дерси. – Ты задумала… оставить нас без денег!

– Ну, – протянула я. – Кое-что у нас все-таки сохранилось. С голоду не умрем.

– Что? – Дерси побледнела. – Кое-что?

– Я просто сказала Нэнси, чтобы она поднялась ко мне в спальню и сама взяла плату за месяц из бархатного мешочка с золотом. А потом она куда-то быстро засобиралась… А потом пошла, с большим таким чемоданом, по дороге к переправе.

– Полсата золота, – простонала девушка, схватившись за голову.

– Ну не совсем, – из складок юбки я извлекла мешочек попроще, без золотой вышивки, зато содержащий в себе дюжину золотых монет, которые я переложила из суммы за продажу украшений. – Я насыпала на дно немного серебра для веса. Боялась, конечно, что Нэнси начнет пересчитывать, но понадеялась, что она будет очень спешить. Так и вышло.

– Ты все заранее спланировала!

– Не все. Но я знала, что она не смирится и займется Габриэлем. Он наше слабое звено. А не поддаться искушению… Нэнси сама не из тех, кто держит слово, и не верят, что его сдержат другие. Мы действительно ее утомляли, а тут полсата орлов королевской чеканки – как не взять?

– И что теперь? – встревоженно уточнила Дерси.

– Теперь МЫ заявим в Атрибуцию… это ведь у вас что-то вроде администрации? Сообщим о краже. Если Нэнси захочет на нас настучать некровитам, ее тут же схватят. На мешочке и золоте – отпечаток мейста Смита, ювелира. Достаточно его проверить, и тэнье Гроуз придется отвечать по закону. Соврать не получится. Я, естественно, заявлю, что деньги украли. Поскольку ни капли не совру, любая экспертиза подтвердит, что говорю правду. Я разрешила ей взять десять золотых, а не полсата золота.

Дерси плюхнулась на стол, немо разевая рот.

Разумеется, все это придумала не я сама. Пришлось проконсультироваться у О’Дулли, воспользовавшись утром его хорошим настроением. Эльф благодушно одобрил мой план.

Честную женщину, потомка рода, верой и правдой служившему Люминорам, Гнездо и Кодекс Измененных защищали бы от любых бездоказательных обвинений, но воровство сразу вывело Нэнси из-под опеки рода. На преступников благодать фениксов не распространялась.

– А теперь пойдем посмотрим твои теплицы, – предложила я.

… – Деньги, – всю дорогу стонала Дерси.

– Я бы и побольше заплатила, – призналась я. – Но платить Нэнси – это кормить опасного хищника. Расскажи мне о некровитах. О некромантах слышала, а об этих – нет. Чем они отличаются?

Габби как раз ускакал в сторону, гоняясь за Алисси. Наверное, невозможность рассказать правду все это время его подгрызала. Мальчишку словно вывели из тени: он напевал песенки и то и дело прибегал, чтобы показать мне очередной выживший в старом саду цветочек. У меня уже собрался целый букет.

– Ну слушай, хозяйка, – вздохнула Дерси. – Раз уж так пошло, тебе теперь от них подальше бы держаться. Нам.

Из объяснений Дерси я узнала, что некровиты – специалисты по превращению плохой энергии (антивита), в хорошую (вит). Все бы ничего, но превращать силу обратно они тоже умеют. Умеют и практикуют. Многие некровиты занимаются целительством, некоторые охотятся на опасную нежить и хрономагов, магов-отступников, с которыми вообще все… сложно.

Некровитам часто помогают оборотни. Даже будучи в человеческой ипостаси, они чуют других оборотней, тварей в образе человека и страшных колдунов, сохранивших людской облик, но потерявших души. А что уж говорить об ипостаси звериной! В охоте на Тьму равных им нет.

Уже давно в научных кругах перевертыши признаны полноценными людьми, но общество пока не привыкло воспринимать оборотней как равных, забывая, что на заре времени они тоже были магами, заключившими договор с разумными животными. Двуипостасные наги, драконы, василиски, грифоны и фениксы гордятся своими вторыми половинками, а перевертыши скрываются в тени.

Родители часто отказываются от них при рождении, если что-то выдало младенца, например, звериные коготочки или хвостик.

Позже ребенок научится инстинктивно прятать свое зверолюдское, но первые дни будет уязвим как никогда.

Хорошо, если малыша отдадут в специальный приют. Или позаботятся о нем, как в случае с Габби. Но чаще их просто убивают, особенно на юге, где считается, что перевертыши – та же нечисть, способная при укусе обратить человека в себе подобное.

Хозяева Габриэля наверняка подозревали, кто он. Возможно, заботясь о нем, они пеклись о собственной выгоде: кто лучше оборотня понимает зверье? Но Габби взрослел, и оставлять на его попечении кур, овец и коров становилось опасным.

Если бы мальчишку сразу отдали в спецприют, он наверняка уже служил бы у какого-нибудь некровита: вынюхивал бы себе подобных или нечисть в городском патруле. Но тот факт, что я заявила на мальчика свои права, не отменял полномочий магов. Габби могли в любой момент у меня забрать. Повезло, что на его пути не встретилось ни одного опытного некровита. Но Габриэль растет, и чем дальше, тем ярче будет его вторая суть.

– Не дождутся, – нахмурилась я. – Сама перечитаю все книги об оборотнях, если О’Дулли не согласится помочь. Раз есть закон – есть прецедент, с помощью которого его можно обойти.

Умненькая Дерси кивнула. Ей, к счастью, не дано было понять, почему я так внезапно прикипела душой к Габби. Не дай бог когда-либо потерять ребенка и годами носить в себе не излитую материнскую любовь, бессмысленную и беспощадную.

Мы пришли к старой теплице в саду. Парник был в ужасном состоянии: стекла побились, ящики развалились, и все внутри заросло вьюном. Над всем этим «богатством» вытянулись деревья, заслоняя и так скудный свет.

– Здесь ничего не вырастет, – заявила я, – особенно зимой.

– Да, – согласилась Дерси, – если не использовать… Та-дам!… Это!

Девушка извлекла из травы странный серебристый конус, похожий на женскую шляпку.

– Еще дюжина таких в сарае, – похвасталась помощница.

– Ты что-то понимаешь? – обратилась я к Габби.

Мальчик шаловливо потряс головой.

– Вот и я тоже.

– Ну смотрите, – разволновалась Дерси. – Это магические лампы. Они заряжаются от природного вита, достаточно положить их в места природной Силы. Родители пользуются такими же, у них круглый год растет морковь и зеленый горошек. Но лампы ужасно дорогие, гораздо дешевле купить овощи на рынке. У родителей теплица окупилась только через три года, просто мама… – девушка замялась, – она считает, что между ртом и едой не должно быть посредников. Ну… мало ли чем там морковку подкармливали и капусту поливали.

– Продвинутая у тебя мама, – уважительно кивнула я. – Скажи только, как нам найти эти самые поля для зарядки?

– Родители вызывали мага, – стушевалась Дерси. – Иначе бы лампы окупились через… два года.

– Все опять упирается в деньги, – вздохнула я. – Жаль, что у меня нулевой дар. Вот что, прихвати лампу с собой. Наш дом такой странный, что я не удивлюсь, если в нем заведется какое-нибудь магическое поле… если еще не завелось.

Мы двинулись назад. Проверили сарай и убедились, что в нем хранятся магические лампы в количестве пятнадцати штук. Одна даже слабо засветилась, когда Габби взял ее в руки. Но фокус повторить не удалось, и авантюра с зимним огородом отодвинулась на неопределенный срок.

Жаль. У нас были семена и не было денег на хорошее питание. Взнос от Фалькона ожидался через три недели, но Динфэй уже разрабатывал план ремонтных работ по дому, и что-то мне подсказывало, что итоговая сумма меня ужаснет. И это еще вопрос с отоплением не был решен.

Когда мы вышли на луг перед домом, по траве пронеслась огромная тень. Я задрала голову и успела заметить очертания крупной оранжевой птицы. Фламинго? Что им делать здесь осенью?

– То был феникс, – авторитетно заявил Динфэй, встретив нас у крыльца. – Но не наш господин. Наш господин обязательно навестил бы Фаир-Глан. Я-то всегда площадочку для оборота держу чистой, вычищенной.

– Площадочку? – переспросила я.

– Так вон, на доме, ровненькая, чистенькая. Фениксы, когда приземляются и оборачиваются, завсегда много мусорят… перьями жжеными. Такова их природа. А я чищу. Мне не трудно.

Я выразила желание осмотреть фениксодром и поднялась на крышу. Там действительно обнаружилась чисто выметенная площадка, будто побывавшая в небольшом пожаре.

Вот так приземлится бывший муженек и устроит огненное светопреставление. Надеюсь, это не он только что пролетел над нами. А с другой стороны… мог бы и навестить, проверить, чем мы тут заняты, убедиться, что новая хозяйка поместья не сидит сложа руки.

– … и полмешка сухой красной фасоли, – упавшим голосом добавила Дерси, водрузив упомянутый продукт на стол.

– Фасоль – это замечательно, – с преувеличенным воодушевлением воскликнула я.

Понимая при этом, что мы в глубокой… яме.

– Паромщик сказал, продукты подорожали, – вздохнул от порога Динфэй. Сначала он хотел сбежать, выгрузив заказ из своей вездесущей тележки. Потом решил остаться, заметив, что мы с Дерси не злимся, а просто переживаем, однако на всякий случай держался ближе к двери. – Ярмарка скоро.

– Ну да, – пробормотала я, окуная перо в чернильницу. – Знакомо. Сначала задерут цену до небес, а потом сделают скидку на ярмарке, мол, все для вас, дорогие покупатели. Ладно, не грустим, фасоль – это все-таки неплохо. Это вкусно и питательно. Габби, что там с рыбой? Сумел что-нибудь поймать?

Вместо ответа неразговорчивый мальчишка красноречиво вздохнул. Алисси непроизвольно облизнулась. К ее мордочке прилипло несколько чешуек, но я знала, что наш юный рыбак скармливает своей любимице только некондиционную мелочь. Хоть кто-то из нас попробовал рыбки.

– Снасти нужны, – развел руками Динфэй. – Помост для рыбалки. Со скалы не половишь, с мелководья тоже. И лодки нет.

– А рыба-то есть? – усомнилась Дерси.

– Есть, на глубине. Как похолодает – песчанка пойдет, мелкая такая рыбешка, но на жарку и засолку годная, – с энтузиазмом отчитался Динфэй. – Ее главное пластом в сковороду выложить, на маслице или жирок, и жарить до корочки.

Теперь облизнулись все, а не только Алисси.

Я вписала в свою амбарную книгу кусок свиной грудинки, недостаточно большой, чтобы искренне ему порадоваться, и обвела взглядом погрустневшие лица.

– Выдюжем, – пообещала я. – Где наша не пропадала. В крайнем случае…

Я не договорила, но меня поняли. В крайнем случае я свяжусь с Гидеоном и признаю свое полное поражение. Но тогда придется просить у Феникса денег на документы для Габриэля. Мальчику нужны бумаги и регистрация в каком-то там реестре, я еще не поняла, в каком. Что если бывший не поможет? Возможно, он тоже предубежден против оборотней.

– Давайте выпьем цветочного чаю и пойдем спать, – с улыбкой предложила я.

– Чай тоже заканчивается, – пожаловалась Дерси.

– Я знаю. Не беда. Ты же сама хотела купить на ярмарке семена ароматных трав и посадить их в горшочки. А еще в лесу есть шиповник, источник витамина «цэ».

Я поднялась к себе позже всех. Сделала вид, что составляю рецепты, а сама просто хотела немного посидеть в тишине над кружкой ароматного напитка. К слову, список рецептов тоже составила. Пока не подробный, а приблизительный. В прошлой жизни я всегда что-то заготавливала: сушила, замораживала, вялила… Особой необходимости в этом не было, но полная морозилка домашних полуфабрикатов и галерея баночек с выращенными на лоджии пряными травами меня успокаивали.

Выйдя в коридор из гостиной, я потянула носом. Откуда-то пахло жареной рыбой. Принюхалась еще раз… Нет, наверное, почудилось, хотя для голодных глюков было рановато.

В комнате я сразу заметила, что на крышке письмовницы светится символичное изображение конверта. Это означало, что пришло сообщение. И оно было не от адвоката О’Дулли.

– Дорогая доченька, – прочитала я на универсальном пергаменте. – Знаю, что ты не ответишь. Может быть, даже не прочтешь это письмо. Ни в чем тебя не виню. Случайно услышала, как поступил с тобой твой муж. Не знаю подробностей и не буду делать выводы. Но представляю, как тебе тяжело. Пожалуйста, дорогая Эвери, не забывай, что у тебя есть мама и сестра. Ты всегда можешь найти приют в нашем доме. Он стар и сыроват, но мы боремся с плесенью и не даем ей ни единого шанса. Твоя комната в полном порядке. Лу́на очень скучает. Она, как прежде, мечтает развить дар, стать визардой и учится по магическим книгам. Не знаю, выйдет ли из этого толк, но не хочу отнимать у нее последнюю надежду. Если ты прочитала это письмо, напиши хотя бы пару строк,

Твои любящие мама и сестра

Я немедленно схватила перо, перевернула пергамент на другую сторону… и застыла. Что написать? Вера Соколова никогда не встречала этих женщин. Я-то имя сестры только что узнала. Лу́на. Красиво. Наверное, она упорная – сестра Эвери, раз не бросает мечту.

Решив, что утром как следует расспрошу Дерси, перечитаю остальные послания мамы Эвери и составлю письмо. На туалетном столике лежал кулон с цитрином. Я машинально надела его на шею. Почему-то на душе стало спокойно. Я все исправлю. Напишу маме. Им нужна помощь. Что же произошло, если Эвери перестала с ними общаться?

Подошла к окну и увидела, как по саду пробирается светлая тень. Это был зевающий Габби в белой сорочке. Мальчик наверняка выгуливал лису. Надо будет сказать ему, чтобы делал это пораньше, а лучше соорудить для Алисси кошачий лаз.

С этими мыслями я заснула. И на гране яви и сна почему-то вспомнила, что Габби держал в руках какой-то сверток.

Глава 8

Гидеон Фалькон

Арх-Глан с самого утра был отдан на растерзание слугам, постоянных и специально нанятых. После полудня ожидался визит лэньяры Рионы, двоюродной тети Гидеона, и его троюродной сестры Вивиен.

Некоторое время после смерти мужа, именитого лэна Бариара, тетушка смиренно соблюдала правила Кодекса и прозябала с дочерью в мрачном уединении своего восточного поместья. Но обязательный период траура миновал, и лэньяра Риона Бариар вернулась к образу жизни светской львицы, поскольку Вивиен вошла в брачный возраст.

Теперь смыслом жизни тети стали поиски подходящего жениха. Свахи столицы не сидели без дела.

Гидеон подозревал, что слухи о его разводе достигли далеко не нежных и трепетных ушей тетушки чуть ли не на следующий день. Возможно, доносил кто-то из слуг, кого она прикормила. Что ж, пусть лучше она, чем кто-то другой из Гнезда. Риона, по крайней мере, разбиралась в семейных взаимоотношениях.

У Гидеона никогда не получалось предугадать реакцию тети на то или иное событие. Ханжой она точно не была. Об этом свидетельствовал ее брак, при заключении носивший легкий флер скандальности.

Тетушка вышла замуж за эльфа. Люминоры, имевшие в анамнезе проблемы с остроухими, поскрипели зубами, но смирились. Когда родилась девочка, повздыхали, но вписали ее в реестр одновременно с новыми эльфийскими родичами.

К сожалению, Дуглас Бариар погиб в стычке с хрономагами. Тетушке достались немалые активы покойного мужа. Правда, в гостиные столицы упорно просачивалась молва о бедственном положении вдовы, якобы ограниченной завещанием покойного супруга. Однако Гидеон не предавал слухам значения. Будь это правдой, Риона наверняка бы давно обратилась за помощью в родное Гнездо.

Временами Гидеону казалось, что под ногами подрагивает пол – так усердно слуги отмывали замок. Многие (в предыдущие визиты тети) на собственной шкуре испытали гнев Рионы, ненавидящей пыль (и звериную шерсть).

Вскоре на краю долины мигнул один из многочисленных частных порталов Люминоров. Примерно через час к воротам замка подъехала карета.

Эллис заблаговременно спряталась. Во многом потому, что в детстве Вивиен дергала ее за хвост, но скорее не желая лицезреть Риону, не одобрявшую проживание питомца в комнатах, а не в вольере. Теперь лиса вылезет, только когда тетя уедет. Ничего, голодной Эллис не останется – переберется с лисятами поближе к кухне.

Их осталось двое: очаровательная девочка и трогательный голенастый мальчик. Оба уже зарезервированы столичными магами по рекомендации друзей Фальконов.

Гидеон гадал, почему Эллис отдала одного из малышей Эвери. Лиса никогда не любила супругу хозяина, и та отвечала ей взаимностью. И вдруг… Очень странно.

Риона всегда прекрасно выглядела, но сейчас просто блистала. Вивиен ни в чем ей не уступала. С возрастом во внешности кузины все больше проявлялись эльфийские черты. Они с Гидеоном нечасто виделись, и ему казалось, что с каждой встречей Вивиен становится все более прекрасной – хрупкой и утонченной, как горная эльфийская фиалка.

Однако нрав у кузины всегда был живым и смешливым.

В отличие от маменьки, принявшей печальный вид и раскрывшей свои утешительные объятия с возгласом: «Милый, мне так жаль!», Вивиен скорчила миленькую гримасу.

– А мне не жаль, – шепнула она Гидеону, повиснув на его шее. – Я никогда ее не любила. Ты правильно поступил, маменька тоже так считает. Главное, не слушай ее причитаний и не расстраивайся.

Но игнорировать Риону Бариар было сложно.

– Так это все-таки случилось, – мрачно констатировала она.

– Увы, – скупо отозвался Гидеон, не собиравшийся тратить силы на комментарии.

– Не оценить такую возможность, – тетушка скорбно покачала головой. – Любая девушка в королевстве, из семей ли фениксов, драков, василисков, грифонов … и даже нагов!… сочла бы за честь войти в семью Люминор, получить такого достойного, воспитанного и красивого мужа… Но не Эвери Роули.

– Тетушка, там все было… сложно.

– О да, я знаю. Семья Роули разорилась, когда внезапно оскудели шахты. Говорят, мать Эвери, лэньяра Амелина, несла в себе сильную кровь, и Тедр Нинглор женился на ней вовсе не из-за чувств, а надеясь пробудить какое-то семейное пророчество… подробностей не знаю. Он взял ее родовое имя, но ничего не помогло, и он до конца жизни гневался на бедняжку за то, что она родила дочерей, а не сыновей. Его недовольство распространилось и на девочек, им приходилось несладко, – тетя Риона задумчиво поправила юбку из золотой паучьей нити. – Особенно когда шахты, где добывались магические кварцы, внезапно ушли в глубины. Эвери тогда было семь. Тедр почему-то долго отказывался внести старшенькую в семейный реестр. А потом вдруг согласился. А ведь сначала утверждал, что ему подсунули фальшивку. Хребет Роу принадлежал Роули от сотворения Единства, но Тедр ждал, что именно Амелина, его супруга, своей магией воспрепятствует гневу подземных богов.

– На что гневались подземные боги? – заинтересовалась Вивиен.

– Никто не знает, но шаманы предупреждали Тедра о недовольстве гор за несколько месяцев. Он мог бы провести ритуал… хотя бы передать часть магического управления в руки кого-нибудь из родни, мужского пола… варианты имелись. Семья не защитила Амелину, не вступилась за нее. Мать Эвери сама чуть не сделалась отказницей, но Тедр внезапно погиб. Впрочем, от этого вдове не стало легче: муж оставил ее без медяшки, – Риона снова поправила складки золотого шелка.

Гидеон машинально отметил дороговизну наряда тети. Он привык оценивать покупки Эвери, зная, что очередной поход по модным лавкам может существенно опустошить ее счет. Ему было не жаль денег. Но одновременно с ним за тратами лэньи Фалькон наблюдали десятки светских сплетниц.

– Милый, о ней всегда ходили странные слухи. Лэнья без дара… без присущей юным девицам робости… Отец ведь скольким женихам она тогда отказала?

– Многим! – закатила глаза Вивиен. – Я была маленькой, но помню. Она была красивой, ей все завидовали.

– Но только один из женихов имел серьезные намерения, – возразил Гидеон, не выдержав нападок.

– Ты ее защищаешь? – округлила глаза Риона.

– Она была моей женой, – отрезал феникс. – И прошу не обсуждать при мне… мой выбор. Забудем о лэнье Роули. Все в прошлом.

– Ну что ж, хорошо, – смиренно согласилась Риона, но глаза ее торжествующе вспыхнули.

***

Я разложила оставшиеся монетки по кучкам и горестно вздохнула. Придется опять пересмотреть рацион. Хорошо, что я спец в экономии. У Мити тоже бывали трудные времена, особенно когда к его бизнесу присматривались власть имущие. Заработал – делись. Тогда удалось откупиться, но это сказалось на семейном бюджете.

Сейчас трудно поверить, но я помню времена, когда целую неделю готовила блюда из одной курицы. Ничего, справимся. Главное, дотянуть до весны.

Накануне я послала Динфэя закупиться дешевыми овощами. Не вышло. Проблема была в том, что год для урожая выдался не самым удачным. Сначала наводнение, потом град, ливни в начале лета, засуха – в середине.

Местные фермеры нынче предпочитали приберегать излишки, а не продавать их. Тут действительно не хватало кабачковых завалов на рынках в начале осени, над которыми в моем мире было принято подшучивать. Кабачки – это не только рагу, но и питательные оладьи, запеканки и густые соусы.

Нет, я ничуть не жалела, что пришлось откупиться от Нэнси. Убеждалась в своей правоте снова и снова, стоило мне увидеть Габби улыбающимся. Вот и сейчас он вбежал на кухню и прижался ко мне всем телом. Лисенок мой. Мелкий по нескольку раз в день проверял, на месте ли я, не исчезла ли… не сбежала ли.

Малыш забрался ко мне на руки, и пришлось сделать вынужденный перерыв в подсчетах. Не проблема, я и так прекрасно помнила, сколько денег у нас осталось.

Часть золота я припрятала на случай чрезвычайных ситуаций. Это жизнь. В любой момент может произойти что-нибудь незапланированное, и, клянусь своим опытом, в такие моменты в дело обычно вступают деньги.

До следующего поступления от Гидеона мы протянем. Затянем потуже пояса, отложим часть несрочных ремонтных работ на потом. А спор… черт с ним, со спором. Гордость – удел благородных. А я простая женщина, Вера Соколова, бывший ветеринар, вечная домохозяйка.

– Мама, – невинным тоном обратился ко мне Габби – настолько невинным, что я, имевшая опыт воспитания подростка, сразу насторожилась. – А ты еще долго тут будешь? Ну… На кухне.

– Хочешь помочь мне помыть посуду?

– Хочу, – с охотой отозвался малыш, не уловив каверзы. Он вообще старался сделать как можно больше, чтобы я почаще отдыхала.

– Тарелки – на тебе, а сковородки я сама помою. Ты покормил Алисси?

– Да, рыбки наловил.

Я строго посмотрела на лисичку. Наловил, подтвердила она своим сытым видом, рыбка была вкусная.

– Молодец. Тренируйся. Динфэй собьет помост, удочки сделаем, рыба – это хорошо. А я, пожалуй, пойду прогуляюсь. Проверю, что там с зеленью, и помогу Дерси.

Моя ловкая помощница умудрилась – в буквальном смысле методом тыка – найти магическую зону для зарядки оранжерейной лампы. Теперь у нас имелся маленький парник, с мятой, розмарином, базиликом, укропом и петрушкой. Травы всходили медленно, всем своим видом укоризненно напоминая, что на дворе осень, пусть и ранняя.

На самом деле я никуда не пошла. На цыпочках отошла вглубь коридора и замерла. Алисси, конечно, меня чуяла, но выдавать не спешила, ее куда больше интересовал процесс, который затеял Габби.

А малыш-оборотень сам разжег плиту (я до слез умилилась такой самостоятельности), встал на стул, достал сковороду с крюка и масло с полки… и принялся жарить рыбу. Время от времени Габби подходил к двери и прислушивался. Я была уверена, что слух у перевертыша куда лучше человеческого, и старалась не дышать.

Но в самый разгар готовки, убедившись, что ничего криминального не происходит, вошла на кухню и вопросительно уставилась на подопечного. Габби смутился и опустил взгляд.

– Ты голоден? – мягко спросила я, наклоняясь к мальчику. – Тебе не хватает еды? Ну что же ты, Габриэль. Нужно было сказать. Мы же понимаем: ты растешь…

– Это не мне, – робко перебил меня мальчик. – Я не голодный. Это… дяде, который в подвале.

– Твоему другу? – уточнила я, подозревая, что Габби придумал себе сказочного приятеля. Многие дети так делают, если им одиноко. К тому же на выдуманного друга легко списать все проделки.

– Это просто дядя, – пожал плечами малыш. – Он там работает, ему нечего кушать. Я передаю ему еду.

Нет, на выдумку не похоже. Странная была бы… сказка.