Buch lesen: "Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки", Seite 4
– Как это не дала? – возмутилась помощница. – Я умею готовить, шью, хорошо стираю, знаю много рецептов зелий и отваров от головной боли.
– Рецепты от головной боли – это сила, – признала я. – Тебе цены нет. Да мужья хозяек с тебя в любом благородном семействе пылинки сдувать будут. Тебе просто с Эвери не повезло. Она и без головной боли сумела мужа достать.
– А вы, хозяйка, – Дерси вздохнула. – Что с вашей семьей случилось?
При упоминании моей предшественницы горничная всегда печалилась. И это при том, что Эвери обращалась с ней, как с рабыней.
– Случилось, что я себя переоценила, – призналась я. – Взяла на себя ответственность, с которой не справилась. А меня, наоборот, опустили до статуса говорящего пылесоса. Был у нас такой робот-пылесос. Я как-то загрузила в него программу шутливого общения. Йориком назвала. Он все время бормотал: «Бедный Йорик, бедный Йорик, за что тебя… в этот свинарник?»
– Шаловливый дух, – с ходу классифицировала хозяйственную «нечисть» Дерси. – У нас такие на ярмарках продаются, для розыгрыша. Можно в любой предмет вселить. Только не все такие шутки понимают.
– Вот и меня не поняли, особенно падчерица. В ее комнате Йорик ругался активнее всего.
– А муж?
– Митя? Он был милым, пока мы встречались. Казался таким… наивно романтичным. Всегда мной восхищался… жалел. Я много работала, а он хотел домашнюю жену. Не знаю, зачем я согласилась. Митя убедился, что я уже никуда не денусь, и переложил на мои плечи свой дом, свою дочь, даже больную маму.
– Вы были очень одиноки, – резюмировала Дерси, – оттого, наверное, и померли.
– Думаю, ты в чем-то права. Во мне разрослась болезнь, как… паук.
– Так это прокляли вас, – не менее авторитетно заявила помощница.
– Но у нас нет магии.
– А лукавый дух? И вообще, моя мама говорит: миров много, и в каждой свое волшебство, иногда маленькое, слабенькое.
– Тоже верно, – спорить не хотелось.
Я с кряхтением разогнулась, оценив проделанную работу.
Гостиная заметно посвежела. Выстиранные шторы, камин без свисающих сталактитами комьев копоти, блестящий пол, местами, правда, вытертый. Чистенько, но бедненько.
Нужно средства и слуги. Пятьсот орлов раз в полгода – жалкие слезы. Боюсь, мы с Гидеоном виделись не в последний раз. Следующий будет, когда я науськаю на него О’Дулли.
– Придется жестко экономить, – пробормотала я.
Дерси только пожала плечами, тетушкино воспитание ее нехило закалило.
– Я силки на кроликов ставить умею, – гордо похвасталась она. – Небось не оголодаем.
– Дерси, да ты просто бриллиант! Дай тебе бог мужа хорошего! – воскликнула я, и девушка слегка зарделась.
Впрочем, насчет оголодать у меня уже сейчас имелись некоторые опасения. Нэнси готовила ужасно. Я вообще не подозревала, что можно так портить продукты.
Нам уже пришли заказанные в городе мясо, мука и овощи. Все благополучно растворилось в недрах кладовки, при этом всякий раз, когда я заговаривала об улучшении качества питания, Нэнси упрекала нас в обжорстве, особенно Габби.
Мальчик действительно хорошо кушал. Но упрекать молодой растущий организм в том, что он растет, было как-то ниже моего понимания.
Я недоумевала, почему экономка ведет себя так нагло. Неуязвимая она, что ли? Уверена, что на ее место желающих не найдется?
– Надеюсь, одними кроликами питаться не понадобится, – сказала я. – У нас есть золото от продажи украшений. Как ты там говорила, целых полсата монет?
– Да, полмешочка. А целый сат – это большой мешочек, – напомнила Дерси.
Я старалась запомнить здешние меры и не запутаться.
На кухне что-то брякнуло и булькнуло, а в коридоре – скрипнуло. Потянуло горелым.
– Пойдем-ка прогуляемся, – предложила я, принюхиваясь, – Динфэй обещал экскурсию по хозяйственной части поместья.
Недавний ураган (такое на побережье случалось часто) разворошил и разбросал остатки старой «инфраструктуры» имения. Целыми остались лишь те постройки, которые Динфэй регулярно укреплял и обновлял: дровяной сарай, амбар и конюшня.
Моя мечта завести свинок и курочек постепенно гасла. Все опять упиралось в деньги и персонал.
Плодов сад давал немного. Пара старых яблонь, несколько кустов смородины, терновник и дикая слива едва-едва обеспечивали потребность двух-трех человек. Динфэй сушил садовые дары, зимой из них готовили сладкие отвары.
Сил обновить и облагородить сад у пожилого слуги не хватало. Правда, в лесу рос дикий кизил, и его ягодки уже начали розоветь. Как-то сразу предположилось, что заготавливать ценный продукт придется мне, Дерси и Габби.
Рыжик уже впрягся в работу. Динфэй не мог на него нахвалиться. Привыкший к тяжелому труду мальчишка за утро переделывал кучу дел. Он предпочитал быстро выполнить поручения и потом бродить по лесу вокруг поместья с Алисси, осваивая новые территории для игр. Больше всего я опасалась, что ребенок и лисенок однажды одичают.
– А это что за место? – спросила Дерси, когда Динфэй вывел нас на неухоженную лужайку за садом, окруженную длинными низкими постройками.
– Так эта… как его… бестиарий тут был, прежних хозяев, – сообщил слуга. – Люминоры здесь своих бестий разводили.
– Фениксов? – подняла брови я.
Сразу представилось, как будущий наследник магической семьи, Гидеон Фалькон Люминор вылупляется из яйца.
Старик шутку оценил, захихикал:
– Остры вы на язык, хозяюшка. Люминоры – высшие фениксы, они от союза с огненными бестиями пошли: с птицами, значит, разумом поделились, а те с ними – магией. Туточки жили их фамильяры. Вот то – башня соколиная, а это лисятник. Я еще мальчишкой был, когда семья покинула поместье, но лисичек отлично помню. Малышки, но ладненькие, прямо как ваша, из особого помета. Мини… миниатюровые, в общем. Благородные лэньи только их и покупали, а ихние горничные носили за ними лис в красивых корзинках с лентами. Вот.
Динфэй поднял кверху заскорузлый палец, дабы мы сполна оценили его лекцию.
– Слышала? – обратилась я к Дерси. – В корзинку – и носить за госпожой.
Помощница сделала вид, что намеков не понимает, а Габби на всякий случай подхватил Алисси на руки и прижал ее к себе.
– А каких еще зверей здесь разводили? – поинтересовалась я.
– Нечисть! – рявкнули у меня за спиной. – Нечисть разводили, для некромантов всяких и бестиловов, прости господи. Вот Люминоры проклятие и схлопотали. Родники пересохли, ураганы жилье расшвыряли. А еще женились на ком не попадя, – экономка окинула меня неприязненным взглядом.
– Вот как-то определитесь, – холодно подсказала я, – от нечисти или от мезальянсов.
Нэнси таких сложных слов не знала. Она смачно сплюнула на землю и бросила:
– Обед остывает… лэнья, разогревать не буду, некогда мне.
Мы почтительной процессией потянулись к дому. Есть хотелось всем. Я была морально готова даже к переваренному рагу, которым пичкала нас Нэнси третий день подряд.
– Неужели прям-таки настоящую нечисть разводили?
Динфэй кивнул:
– Настоящую. Она потом по лесам разбежалась.
– А сейчас? – тихо спросила я, непроизвольно ежась и оглядываясь.
– И сейчас попадается, – подтвердил Динфэй.
– Ой… а как же Габби? – взволнованно пискнула Дерси.
– За мальца не волнуйтесь, с ним лиса, – благодушно отозвался слуга. – Нечисть фениксовых фамильяров боится, не подойдет, помнит, кто в доме хозяин.
– Все равно, – мотнула головой я. – Габриэль, от дома далеко не отходить, понял?
Мальчишка кивнул. Алисси тявкнула.
– На всяких тварей интерес большой, и был, и есть, – продолжил Динфэй. – А Люминоры… эта… хорошо бестий разводить умели: хозяевам послушных, умных да опасных. Некромантам всяким только такие сгодятся. Обычную дикую нечисть никак не приручить, а если маленько помагичить над выводком – совсем другое дело. Так сразу под будущих хозяев фамильяров и растили. А кто лучше от других тварей некроманта и бестилова защитит, чем такая же тварь?
Логично. Значит, лисы и соколы. Интересно, сколько персонала было тогда у Люминоров. Лекари зверей так точно имелись. И почему я не попала сюда лет сто назад?
Глава 6
Ужин не задался. От рагу отчетливо попахивало гнильцой. Обитатели Фаир-Глана по очереди отодвигали от себя тарелки. Динфэй пробормотал какие-то извинения и сбежал. Я заподозрила, что у старичка где-то имеется продовольственная заначка. Голодным он никогда не выглядел, а иногда тайком что-то пожевывал.
– Вы хотите нас отравить? – в лоб спросила я Нэнси. – А на виселицу не желаете?
Я понятия не имела, казнят ли в этом мире людей повешением. Но, похоже, угадала.
– А ничего вы мне не сделаете? – Нэнси чуть побледнела, но гордо задрала все три подбородка. – Готовлю из того, что имеется. Другого мне не покупали.
– Это есть нельзя, – категорично заявила я, забирая самую щербатую и потрескавшуюся тарелку из-под носа у Габби. Вечно голодный ребенок пытался найти в месиве из костей и обгорелых обрезков овощей съедобный кусочек. – Мы ведь купили нормальные продукты. Где они?
– Где положено, – отрезала экономка. – В шкафу холодильном. Сами поглядите.
– Ключ, – потребовала я.
И поглядела… на свою беду, даже понюхала. Переложенное льдом мясо издавало невыносимую вонь. Нэнси поглядывала на меня со злорадством. Я тоже перевела на нее задумчивый взор, пытаясь понять, как рачительная экономка сумела заменить свежие продукты на гниль.
Смотрела я долго. Нэнси даже слегка забеспокоилась.
– И не глядите так, хозяйка. Не надобно на меня так глядеть. Я человек подневольный, лэном Фальконом сюда поставленная. Ему меня и увольнять… Да только и он не уволит.
– Это почему же? – прищурилась я.
Но Нэнси по обычаю фыркнула:
– Потому как я часть дома, вот почему! Попробуйте тронуть – и увидите. Проклятие-то не дремлет. Меня-то оно не тронет, а вот вас…
Скорбно поджав губы, экономка поковыляла прочь. Ключ от шкафа остался у меня, но в данной ситуации он был совершенно бесполезен.
Я еще раз осмотрела продуктовый набор сомнительного качества. Тут, наверное, даже самая продвинутая магия не помогла бы.
– Никто не сможет выгнать тэнью Нэнси Гроуз из поместья, – О'Дулли снизошел до помощи и соизволил явиться в магической обскуре. – Она потомок тех семей, что помогали первым Люминорам в освоении побережья. Ее права прописаны в особом Своде, приложении к Кодексу, который…
– Все ясно, дальше можете не продолжать, – поморщилась я. – Но ведь прогнать, а не уволить. Уволить-то я ее могу?
– Не можете, – «обрадовал» меня эльф. – Предки тэньи Гроуз служили Люминорам именно в качестве кухарок и управляющих.
– Что у вас за законы?! – простонала я, схватившись за голову.
– Непреложные, – пожал плечами О'Дулли. – Предупрежу сразу: жалоба лэну Фалькону не поможет. Он не в силах повлиять на ситуацию. Он чтит Кодекс.
– Передайте лэну Фалькону, – прошипела я, – что я разгадала его коварный план: заморить нас всех голодом. Стариков, женщин и детей!
– И лис? – оторопело уточнил эльф.
– Конечно! – рявкнула я. – В первую очередь!
Откинулась на спинку кресла и мрачно наблюдала, как гаснет изображение О'Дулли на «видео экране». Кабинет, кстати, я себе выбрала с видом на море. Разложила и расставила в шкафу стащенные из-под носа мужа книги, карты (устаревшие, но полезные с точки зрения истории) и свои блокноты.
Ситуацию с едой нужно было как-то решать. Но для этого требовалось изгнать из кухни жадного минотавра – тэнью Гроуз. Минотавр, естественно, изгоняться не хотел.
Чем мы так насолили Нэнси, я так и не поняла, но она невзлюбила нас с первого взгляда… Точнее, меня. Впрочем, я догадывалась, чем было вызвано подобное отношение. До нашего приезда Нэнси была здесь королевой. Необремененная особыми обязанностями, она спокойно осваивала выделенный на поместье бюджет. И собирала коллекцию золотишка.
А тут явилась отказная жена, да еще и со свитой. Неприятность. Еще неизвестно, кто кого выживает: мы Нэнси или она нас.
К середине ночи стало совсем холодно и голодно. С материка подул пронизывающий ветер, и Дерси пришла, чтобы помочь нам с Габби разжечь огонь в каминах.
Когда мы немного согрелись (мне все время казалось, что с минуты на минуту на лестнице с чердака раздастся топот Нэнси, и экономка ворвется к нам с требованием вернуть потраченные дрова), вопрос пропитания встал особенно остро.
– Так, – сказала я. – Держаться больше нету сил. Отправляемся на ночной дожор.
– Куда? – удивилась Дерси.
– Сейчас увидишь.
В ту ночь бог послал нам… ничего. Мы все перерыли, словно голодные мыши. Нэнси даже хлеба на кухне не оставила.
Габби нашел в корзине свеклу и принялся уныло ее грызть. Кажется, до него над ней поработали другие грызуны. Я выкинула сморщенный овощ в окно, и Габби, кажется, решил, что я нарочно отбираю у него с трудом добытую еду.
– Не об этом ли проклятии говорила Нэнси? – грустно предположила Дерси. – Я имею в виду, о себе. Она и есть проклятие.
– Предполагаю, наша замечательная, о-о-очень экономная экономка прячет продукты в подвале, а там на двери огромный замок, – поведала я собравшимся. – Я потребовала ключ, но Нэнси сказала, что давно его потеряла. А ведь на вид замок ни разу не поржавевший, чистенький, смазанный.
Не успела я договорить, дом вздрогнул. От фундамента и вверх по нему прошла жутковатая вибрация. Землетрясение? Нет, ощущения были сродни тем, что встретили нас в тоннельном портале – будто ветром подуло, но насквозь. Нечто подобное я испытывала в Арх-Глане, когда Гидеон заявил о нашем разрыве.
– Какая-то магия! – дрожание усилилось, и я схватилась за стол. – Габби, держись!
Алисси громко затявкала. Дом задрожал еще сильнее. И зазвенел.
– Не бойтесь, – внезапно заявил Габби. – Это не вредное волшебство, просто… волшебное.
– Откуда ты знаешь? – крикнула Дерси, затравленно оглядываясь – Ой, мамочки! Сейчас все рухнет прямо на нас!
– Не рухнет. Алисси так сказала, – со спокойным видом ответил малыш.
Дрожь стихла так же неожиданно, как началась.
– Это точно не похоже на проклятие, – сказала Дерси, тыча пальцем мне за спину, – скорее наоборот.
Я оглянулась. В углу кухни материализовался новый предмет обстановки – высокий сервант со стеклянными вставками. Видимо, они и издавали тот странный звон, который сопровождал вибрацию.
За стеклом в шкафу выстроился очаровательный сервиз с цветочками на двенадцать персон, на столешнице лежал каравай хлеба, укрытый полотенцем, а на одной из полок обнаружились круг сыра, кувшин молока под тряпицей и плошка присыпанного солью сливочного масла.
– Что здесь происходит? – спросила я, обнаружив, что мажу маслом огромный кусок дивно пахнущего хлеба.
– Магия, – прочавкала Дерси, первой добравшаяся до сыра.
– Ага, – подтвердил Габби, приобщаясь к хлебу и молоку, – и если это проклятие, то оно мне нравится.
… Незапланированную трапезу неизбежно прервали, но половина снеди успела исчезнуть в наших желудках. Однако на буфете явно стояла магическая сигнализация, пробудившая охраняющего его «цербера».
– Тэнья Гроуз, – помахала я рукой разъяренной фурии, появившейся на пороге кухни в самом что ни на есть колоритном виде: в безразмерной ночной рубашке в розочку и кружевном чепце.
Огромный бюст экономки, не стесненный корсетом, угрожающе колыхался, глаза горели праведным гневом.
– Спасибо, что позаботились о нас, – невинно улыбаясь, поприветствовала я Нэнси. – Это было невероятно вкусно. Беру свои слова обратно, простите, что была к вам строга.
Знала, что провоцирую жадную бабищу, но терпеть произвол не было больше сил.
Нэнси обвела нашу компанию безумным взглядом и остановила взор на Габби.
– Ты! – сдавленно прорычала экономка. – Это все ты, нечистое отродье! Ты сорвал вуаль невидимости с моего буфета!
Габби икнул, не в силах отвести глаз от мегеры в балахоне. Нэнси бросилась на мальчика, парализованного страхом.
Но я успела раньше.
Отпихнула несущуюся на Габби толстуху со всей силы, боясь, что она отмахнется от меня, как от комара. Но как многие полные люди, Нэнси оказалась рыхлой и слабой. От моего толчка она отлетела в угол, подобно набитому ватой мячу.
Уронив по дороге несколько ведер и швабру, экономка присела на пятую точку. Вид у нее был донельзя ошеломленный. А я, удостоверившись, что не причинила служанке иного вреда, кроме оскорбленного самолюбия, холодно проговорила:
– Маленьких обижать? Не позволю. За гнилую еду, как выяснилось, прогнать я вас не могу. И за припрятанные от хозяйки запасы, видимо, тоже. Но вот нападение на члена семьи – это уже совсем другая ситуация. Дерси, ты видела, как тэнья Гроуз напала на Габриэля?
– Конечно, – бесстрашно подтвердила помощница, впечатленная моей атакой. – И засвидетельствую в судах земных и небесных, если понадобится.
– До небесных, надеюсь, дело не дойдет, – проговорила я строго. – Но владельцу Фаир-Глана такое поведение вряд ли понравится.
Нэнси с трудом поднялась, стараясь не встречаться со мной взглядом и скривилась:
– На какого-такого члена семьи, хозяйка? Я против вас не шла, а этот… нечистый дух он, оборотень глазливый!
– Габби – мой… подопечный, мой… приемный сын, – неожиданно вырвалось у меня.
Сама не ожидала, честное слово. Будто кто-то произнес это за меня. Дерси уставилась, открыв рот, Габби уронил на пол остатки бутерброда, Алисси с видом «ну и дела!» неуверенно почесала лапой за ухом.
– То-то я смотрю… – экономка разгладилась лицом и с заметным облегчением сплюнула на пол. Он и до этого чистым не был, но нельзя же так, на рабочем месте… – Наблудила, нагуляла, вот муж и выгнал.
– Эй, полегче, неуважаемая, – оскорбленно парировала я. – Мне двадцать два. Это же во сколько лет я должна была его… приблудить?
– Мне-то все равно, – экономка со скрипом разогнулась, – а вот мейст Фалькон удивится. Вернется вам сторицей за мои страдания, помяните мое слово. Мало было позора, еще и голь перекатную собрали да проклятие пробудили.
– Да хватит уже угроз! – не выдержала я. – С проклятием мы как-то справимся. И с вами тоже. Пугать меня не надо: где вы учились, я давно преподаю. Только попробуйте тронуть Габриэля, любое проклятие ерундой покажется.
Никогда не терпела, если при мне обижали детей. Даже Светочка признавала, что я всегда добивалась для нее справедливости в школе.
– Сама отсюда не уйду, – угрожающе пообещала экономка. – И законов таких нет, чтобы вы меня силой выперли.
– Посмотрим, – процедила я. – Но если к завтрашнему дню вы не приведете кухню в порядок и не начнете выполнять свои обязанности, я подам на вас… – тут я запнулась. В суд?
– … жалобу в родовой совет Фальконов, – подсказала Дерси.
– Нечто они послушают отказную жену, – фыркнула Нэнси.
– Когда женщина входит в Гнездо, это навсегда, – вдохновенно заявила моя помощница, судя по затуманенному взгляду вспомнившая превратности тетушкиной судьбы. – А если отказная жена добровольно возлагает на себя соответствующие обязанности, вроде заботы об имуществе бывшего мужа, то она сохраняет за собой право голоса. Лэнья Эвери безропотно согласилась переехать в Фаир-Глан. И из Гнезда ее никто не выгонял.
Не то чтобы безропотно и добровольно, ну да ладно…
Нэнси, кажется, проняло. Ее крошечные глазки забегали, а розочки на бюсте снова пришли в движение.
– Поглядим еще, – пробормотала она, пятясь в коридор. – Все равно дом вас не принял, а Фальконам вы не ровня.
– Она знает что-то, чего я не знаю? – спросила я, когда Нэнси растворилась в темноте коридора. – Что за постоянные намеки? Дерси, ты в курсе?
– Увы, – девушка развела руками. – Когда я пришла, у вас с мужем уже неладно было, только я понятия не имею, в чем причина.
– Значит, нужно побольше узнать о семье Эвери. К тому же Гидеон что-то говорил о бедственном положении ее сестры. Раздобыть бы только адрес.
Дерси задумалась:
– Письма от вашей маменьки я точно упаковывала – в розовую коробку с бусинами на крышке. Там и адрес обратный быть должен.
– Отлично. Завтра же напишу… маменьке.
Я ободряюще улыбнулась Габби, но мальчик вдруг спрыгнул со стола и бросился ко мне. Он налетел на меня с неожиданной для такого малыша силой, и я едва устояла на ногах. Мальчишка прижался и громко зарыдал.
– Ты что, Рыжик? – я наклонилась к его заплаканному личику. – Испугался злую тетку? Я не позволю тебя обидеть. Просто держись ко мне поближе, а от нее подальше.
– Мама, – прохлюпал Габби. – Мамочка! Я так долго тебя ждал!
От этих слов внутри меня как будто что-то взорвалось. Тягостный ком, растущий на сердце с того момента, как я узнала о своем бесплодии, внезапно рванул к горлу.
Ребенок, которого я потеряла, будучи уже на позднем сроке… отчаянные попытки снова забеременеть, сны, в которых маленький мальчик махал мне рукой с высокого холма, а я никак не могла рассмотреть его лицо в лучах солнца. Боль пронзила грудь, словно кто-то вскрыл застарелую рану. Нет, я не смогла оттолкнуть доверчивое дитя.
– Да, – прохрипела я, крепко обняв Габриэля. – Я тоже долго тебя ждала… я искала… и нашла.
Это было… странно. Совершенно чужой ребенок, к которому я поначалу относилась безо всяких эмоций… Теплый, трясущийся от волнения малыш, доверчиво прижавшийся к моему животу. Я никак не могла быть его мамой, ни в прошлой жизни, ни в этой. Но я как будто не узнала его при встрече, и только сейчас поняла, что мы не чужие друг другу.
– Ты действительно моя мама? – Габби поднял на меня полные слез глаза.
– Да, – кивнула я, – но я не та женщина, которая тебя родила. Меня прислали… Небеса. Там узнали, что тебе очень одиноко, и послали меня.
– Это хорошо, – серьезно отозвался малыш. – Я все понял: ты умерла и отправилась на Небо. Но они тебя вернули. Ты… другая, ты не похожа на мою маму, но так бывает.
– Ну вот видишь, – с облегчением улыбнулась я. – Сам во всем разобрался.
– И ты меня больше не потеряешь?
– Никогда.
… Даже на втором этаже было слышно, как Нэнси грохочет в своей пристройке. Перестановку она там делала под влиянием стресса, что ли.
Габби заснул, не выпуская моей руки. Спал он сладко-сладко, подрагивая пушистыми рыжими ресницами. Так бы и съела.
– Я там поспрашивала, на постоялом дворе, – помявшись, призналась Дерси, пока я подтыкала со всех сторон одеяльце Габриэля и отбивалась от игривых покусываний Алисси. – Габби не мог знать свою маму. Он никогда ее не видел… То есть видел, конечно, но ему было несколько дней от роду. Его фермеры воспитали… ну как воспитали, сначала кормили, обноски отдавали, потом выгнали. Мать Габби – видели вроде накануне у загонов какую-то беременную бродяжку – бросила сына после рождения, оставила в теплом сарае для овец.
– Ну хоть в тепло занесла, – пробормотала я.
Нечто такое я и подозревала. Слишком уж спокойно мальчик говорил о своей родительнице, как будто и не скучал. Ведь сложно скучать по тому, кого в твоей жизни не было. А фантазии Габби… иногда вымысел – лучшее лечение детских травм и малыши инстинктивно им пользуются.
– Почему вы вдруг так прониклись к мальчику? – помолчав, спросила горничная.
– Трудно объяснить, – сказала я, затолкав подальше вспыхнувшие было эмоции. Столько лет прошло, а как вчера было. – Это что-то за пределом моего понимания. Я… когда-то потеряла ребенка. Он умер еще в утробе. И мне вдруг показалось, что Габби и есть тот мальчик. Глупость, наверное. Разные миры, эти… как их…
– Сферы, – подсказала Дерси.
– Однако если принять за основу, что время в разных мирах течет по-разному… – Дерси недоуменно моргнула, и я махнула рукой: – Это так, мысли вслух, не обращай внимания. И в конце концов, почему бы мне не усыновить Габриэля? Я одинокая женщина, он одинокий ребенок. Если верить в Судьбу, то наши пути пересеклись, а это знак… наверное. Ну посмотри на него, как я могла его оттолкнуть? Дом большой, места всем хватит. Вот только что там такое у нас в подвале хранится, что Нэнси замок повесила?
– Оттуда раздавались… – Дерси поежилась, покосилась на окно и призналась: – шаги…
– Из подвала, запертого на замок?
– А если там неупокоенный дух? Злобный. Тогда все сходится. Нэнси с ним общий язык нашла, а нас он невзлюбил. Дом шатался? Шатался. Хорошо, ничто никому на голову не упало.
– Ну… тут я скорее повторю слова Габби. Такая форма проклятия меня вполне устраивает, а злобный дух – определенно милашка, раз разрушил заклятие невидимости на буфете и позволил нам наесться. Вот с Нэнси все непонятно. Стоит мне вроде найти ее слабое место, как она выворачивает ситуацию наизнанку. Не знаю даже, захочет ли меня выслушать Гидеон. И улик против Нэнси у нас нет. Устное обвинение – детский лепет. Хотя… помнишь, ты говорила про сказанное слово? А если подать в суд?
… – Для начала вам придется обратиться в Совет рода Люминор, – беспощадно развеял мои идеи О’Дулли.
Выглядел он с утра великолепно. Строгий камзол, украшенный золотистой вышивкой, сидел на нем безупречно. Эльф явно собирался в свет.
– Гнездо проведет расследование, если обнаружатся факты, свидетельствующие об оскорблении достоинства, физическом насилии и так далее, спустя примерно полгода особо сформированный суд вынесет вердикт… не факт, что в вашу пользу.
– У вас манжета в рукаве застряла, – мрачно сообщила я, чувствуя себя полной дурой. Снова на те же грабли.
– Где? А, благодарю.
– И куда вы такой… нарядный?
– На семейное собрание. Мой дядя, известный ученый… понимаете, он пропал год назад. Великий эльф, выдающийся эксперт в области естествознания… Мы организовали поиски, наняли следопытов. Вчера поступили сведения, что дядю видели на севере, правда, как раз год назад. Пусть надежда крошечная, это зацепка. Без дяди Ксандриэля в семье воцарился хаос.
– Не можете поделить наследство? – догадалась я.
– Да… Нет… Все сложно, – смутился законник.
– Удачи вам. И вашему дяде. Пусть он поскорее найдется. Только еще один ма-а-аленький вопросик…
… У каждого свои проблемы, размышляла я по дороге на кухню. Внешнее благополучие обманчиво.
В святая святых особняка, кулинарное царство Нэнси, я входила с некоторой опаской. Вчера отбилась от мегеры только благодаря эффекту неожиданности, но в ящиках под раковиной имелось много потенциального оружия: ножи, вилки, молотки для мяса и скалки. Мало ли чем могла вооружиться тэнья Гроуз.
Однако грязная, неухоженная кухня была пуста. Плита оставалась холодной, признаков завтрака не наблюдалось. Не то чтобы я надеялась на очередную порцию отравы, но отсутствие кухонного монстра тревожило.
Вспомнив, что сегодня нам должны были подвезти порцию продуктов, я немного приободрилась.
Отыскала относительно чистый фартук, ведро с щелоком, тряпки и принялась отмывать сковороду. Накануне мы велели паромщику доставить в поместье яйца, овощи, немного мяса и шмат сала. Уж яичницу соорудить я смогу даже в таких условиях.
