Zitate aus dem Buch "Клинок Белого Пламени", Seite 3

– Если кто разобьется – из пасти Кошмара достану и самолично убью. Вам это не понравится, – пообещал демон. – Оборвется веревка – учитесь летать!

Альтис вдруг с отчаянной отчетливостью понял – он не отдаст Ароха. Никогда. Никому. Никаким демиургам, ни демонам, ни богам, ни самой смерти. Если Волк должен будет умереть ради спасения мира – да пошел этот мир!..

Ведешь себя вызывающе – значит, имеешь силу бросить вызов. Не бросил вызов – значит, ты позер. Бросил вызов и проиграл – выпендрежник и слабак. Не даешь повода бросить вызов – ты слаб изначально. Не проиграл, но не остановился вовремя – дурной тон. Сильенец никогда не поймет нимадоргца. Хотя немало беглецов оттуда Серебряная Империя переучила, подарив то, чего у них никогда не было – внутреннюю свободу. И обыкновенный здравый смысл, что для них тоже в новинку.

– Он нужен мне живым, – сказал Дариат, глядя на Криатона.

– Тогда у меня преимущество, – жутковато усмехнулся демон. – Вы мне живыми не нужны.

Паренек развернул материю и не удержался от нецензурного восклицания, с чувством произнесенного на нимадоргском, потому что в серебряном не существовало такого ругательства, которое бы объединяло в одном слове отношение к происходящему, к количеству, к качеству и к предстоящим действиям. Причем ко всему – разное.

Ястреб снова уставился на палубу, мурлыкая под нос веселый мотивчик. Только взгляд карих глаз сквозь хищный прищур был более чем внимательным. И от мотивчика почему-то мороз пробегал по коже.

«…Не пытайся отправиться за нами – мы заблокировали портал. Не гробь здоровье магов – заблокировали на совесть, силой бессмертного оборотня. Обморозятся еще.

Да, пап, мы на Драконьей Гряде. Не надо паниковать и прибавлять себе седых волос. Древние драконы – разумная раса, не путай их с тварями, которые похожи на драконов, как обезьяны на людей.

Не замерзнем – у нас лучшее снаряжение. Не сорвемся со скалы. Не умрем от голода – еду взяли. Если что – охотиться умеем, а отравиться я не могу.

P.S. Не ругайся с Лароа и не пей с Дантэ».

Это даже отдаленно не напоминало человеческий голос. И песнь богов – лишь отчасти. Не было музыки, но она звучала. Не было слов, но Аллодис слышал их. Там, где голоса не было, звучали десятки голосов…

Хотелось плакать, когда она пела о тоске и боли, убивать, когда пела о ярости и ненависти. Казалась стальной собственная воля, когда музыка говорила о стойкости духа и силе. Некромант потерялся в этом чуде, и его пробрало сладкой дрожью, когда музыка, не переступая тонкую, невидимую грань меж чувственностью и пошлостью, превратилась в ласкающий огонь любви. Полный страсти и чувств танец самой ночи.

– Я это, – клыкасто усмехнулся эльфенок, не дожидаясь вопроса. – Или почти что я.

– Младший, – уточнили с другой стороны, и каким-то невероятным образом незамеченный советником Арох шагнул в середину комнаты.

– Лишь материальным телом, – сказал эльфенок.

Из соседней комнаты появился Альтис:

– Заткнитесь оба.

– Я один, – ответили в голос эльфы.

– Пока в двух телах – тебя двое. Смирись и заткнись, – оборвал демон.

Оконная рама скрипнула, потревоженная ветром, и Дантэ, не отрываясь от документов на столе, напомнил себе приказать слугам смазать петли. Ветерок прогулялся по комнате, потревожил бумаги, звучно стукнул кулаком по столу…

– …! – Упав вместе со стулом, советник проворно вскочил, увидел нарушителя спокойствия и перевел дух. – Ал, закуси тобой нежить! Что ж ты так пугаешь?! Доведешь же до сердечного приступа!

Демон усмехнулся, а воительница за его плечом засмеялась.

– Советник, чтобы увидеть у вас такое же выражение лица, я готова повторить путь ползком по стене до вашего кабинета еще разок! – сообщила она.