Buch lesen: «Потеряшка. Дикие земли Лаори», Seite 4

Через четыре дня привязанных в загоне уже было двое. Меня тоже пристегнули, после того, что я устроил здесь на второй день пребывания. В тот день я только проснулся, и сидел, протирая глаза, с утренней мутью в голове. Мысли еле ворочались, в основном о том, где здесь можно умыться и привести себя в порядок, ну и облегчиться в конце концов. В загон зашло несколько военных, и пару богато разодетых, крупных женщин, явно купчих. Все никак не перестроюсь, здесь же явно верховодят женщины, а я все по привычке, ожидал мужчин-покупателей. Меня подняли пинком под ребра, от неожиданности я его пропустил, засмотрелся на вошедших, и не заметил, как ко мне приблизился один из воинов. Меня, человека, выросшего и воспитанного в советской стране, с ее презрением к рабству и неприятием его, с вколоченными до уровня подсознания идеями равенства и братства, такое обращение моментально взбесило. Да и матрица восприятия еще не оформилась, я не воспринимал их как служивых, просто исполняющих свою работу, а именно как бандитов и работорговцев. Поэтому я встал и прыгнул на них рыча от злости и гнева. Они не ожидали. Явно совсем не ожидали.

Потом я узнал, что здесь к рабству отношение было другое, но именно у лаори. Они воспринимали это просто как этап, пусть и не удачный, но временный, так как пожизненного рабства здесь не существовало, в него попадали как у нас в тюрьму, на определенный срок, и потом могли начать все с начала, не заклейменные, так как здесь и не клеймили рабов вовсе. Попадали в рабство за долги или проступки, такие как трусость на поле боя, воровство. У лаори был достаточно жестокий кодекс чести, с жесткими ограничениями и правилами, как для повседневной жизни, так и для войны. Те, кто были со мной в загоне как раз и попали в него по результатам того боя, за которым я наблюдал со скалы. Иноплеменные попадали в рабство на более долгий срок, но тоже имели шанс выйти свободными, правда если выживут, конечно. Женщины-лаори в рабство не попадали, это было запрещено кодексом и законом. За проступки достойные попадания в рабство, их просто казнили, если они не находили в себе сил, покончить с собой с помощью ритуального самоубийства. Но такие случаи были достаточно редки, так как силы они в себе в основном находили. Жестко у них с этим.

Хотя они и не были готовы, но среагировали достаточно быстро, я успел нанести только один удар, потом сам словил боковой. Крепко так прилетело. Потом мне добавили, и еще добавили. Умеют бить паразиты, прям родных ментов вспомнил. Как говорится бьют сильно, но аккуратно, без следов. Я еще немного побрыкался, оказывая сопротивление, так сказать. Опыт болельщика, с его разборками между фанатскими фирмами мне в этом помог, все-таки я поварился в этом не слабо, еще в студенчестве прописавшись в одной из них, приезжая в Москву на матчи любимой команды. В общем, попресовали меня не хило, все тело болело, да и внутри все тряслось. Но на следующий день я все повторил, с тем же результатом. Правда в этот раз я дождался пока меня не начали осматривать более подробно, и так сказать предметно. Наверно они решили, что успокоили меня, убедили побоями, так как весь вечер я пролежал в одном из углов загона, не шевелясь практически, ибо все тело болело. Да и обдумать нужно было. Как себя ставить в этом мире, какой образ создавать у окружающих. Это напомнило мне мою юность, когда я переехал в институт, в общежитие. Я же вырос в деревне, учился в школе, где моя мама была учителем, так что надеюсь понимаете. Драться научился раньше, чем писать, так как многие хотели выместить на мне свои обиды, за двойки и выговоры, которые получали от моей матери, как учительницы. А учитель она была строгий, так что недостатка в желающих разобраться со мной не было. И вот, когда я приехал в институт, в общежитие, то сразу решил, что теперь меня будут воспринимать только именно как меня, и я до судорог хотел самоутвердиться, показать всем, кто я, и чего стою. И ловил тогда неприятности полной чашей, сам их искал, набивая синяки и даже получая шрамы. Но утвердился, и заработал неплохой авторитет, даже вождем прозвали в общаге. Времена тогда были жуткие, 90-е, что тут скажешь, хотя сейчас молодежь, устраивает в инете скулеж, мол как тогда было круто. Не круто, а страшно и голодно. Да и жизнь практически ничего не стоила, вот и приходилось сбиваться в стайки, чтобы выжить. В буквальном смысле этого слова. Так что, получить в те времена погоняло вождь многого стоило. Хотя и накладывало, конечно. Потом, чтобы не втянуться, пришлось резко обрубать, а то лежал бы уже на кладбище, рядом с такими же братками. Но вовремя свалил. Вот и сейчас я стоял перед тем же выбором, что делать, смириться и перетерпеть, либо заявиться, и огрести. Но тут нужно опять поймать баланс, если не хочешь зарваться, или уж не ловить, этот самый баланс, а переть до конца. Но тогда о спокойной жизни думать не придется. Заявишься, придется соответствовать. Хотя, чего я теряю здесь, все уже потерял там.

В общем на третий день я включился, когда мне попытались раздвинуть губы, наверно, чтобы оценить здоровье моих зубов. С зубами мне повезло, всегда здоровые были, от рождения, даже у зубного ни разу не был. Так как лаори военный, который изучал меня, смотрел мне на лицо, то я пнул его под колено, и когда он закричав согнулся, боднул его лбом прямо в переносицу, это его сразу же вырубило, а я в прыжке развернулся и ногой врезал другому под дых, и доработал его ударом левой рукой по скуле, когда его скрутило. В этот момент меня попытались ударить сбоку дубиной, но я сблокировал удар, ударом же правой руки по кисти нападавшего, но неудачно, вернее сблокировал удачно, дубину выбило из руки, и она прилетела мне по загривку, но вломить левой я ему все-таки сумел. А по голове дубиной прилетело ощутимо так, я аж пошатнулся. Картинка получилось эпическая, я, напротив три женщины-купчихи лаори, разодетые в пух и прах, с какими-то немыслимыми прическами из игл на голове, и массой украшений из золота, серебра и разнообразных камней на теле и одежде (не надо в меня плеваться, да, женщины Лаори, но купцы везде купцы, любят внешний блеск). Повторюсь, эпично смотрелось, рядом валялись трое воинов-лаори, и все это посередине рабского загона. Остальные сокамерники отпрянули от нас подальше, вжимаясь в стены-решетки камеры, с единственной мыслью, написанной на их лицах, оказаться где-нибудь подальше. И только желто-красный переросток-павиан, делая вид, что дремлет, внимательно наблюдал за мной. Я для себя его называл просто громилой. В этот момент в загон забежало с десяток воинов-лаори с дубинами наперевес. Ха, вот теперь весело будет, хотя и больно. Как будто я попал на очередную разборку между фирмами, так что я подобрал одну из дубин, которую выронил один из тех, кого я вырубил, и прыгнул навстречу бойцам.

Меня привязали напротив громилы, который оказался неплохим парнем, и тоже поучаствовал в потасовке. Парочка из воинов-лаори, во время атаки на меня, оказалась в зоне досягаемости его рук, и тут же поплатились за это. Краем глаза я успел заметить, что с ними стало, они словно поломались, и отлетели в другой конец загона. Тут и я влетел в толпу стражников. Хорошо так влетел, опыт был, да и они походу совсем от меня такого не ожидали. Повеселились мы с громилой хорошо, но и получили оба неслабо. Почему нас не убили не понимаю, мне кажется, что парочку их бойцов мы уложили наверняка. Хотя помяли нас изрядно. У громилы все лицо представляло из себя большой синяк, да и не только лицо. Он был весь в потеках крови, и слабо шевелил левой рукой. Представляю, как выглядел я. Все тело не просто болело, оно выло от боли, на лице была корка от грязи и крови, но прикасаться к нему я не мог, было чудовищно больно. Губы опухли, и я не мог даже говорить, правый глаз заплыл, и не открывался. Ног я почти не чувствовал, и сидеть было больно, так как задницу мне тоже отшибли, а встать я не мог, не было сил, да и мешала цепь. Та еще картина и то еще состояние. В загоне кроме нас осталось всего двое лаори. Один совсем по виду пожилой, с седыми, черно-белыми иглами на голове, вернее бело-серыми, сам весь морщинистый и суховатый. Второй молодой с виду, с длинными, доходящими до лопаток иглами, собранными в пучок. Вообще парень был модный, с татуировками на лице и руках, на руках так до самых плеч, одет он был в безрукавку, так что все на виду. Он первый и подошел ко мне, присев на корточки напротив меня и разглядывая, словно неведомую зверушку, произнес:

– Ндола бунзо лесенга. Квасио рос? Нгала кикуйо камба.

Громила прорычал ему что то, что я похоже уже слышал ранее. В камере еще. Меня что, спрашивали на языке громил? Интересно девки пляшут.

– Ичи. Ту сон. Рос бирра кон.

Лаори повернулся к нему и что-то пробормотал. Тут я опять отключился. Когда включился снова, чувствовал себя уже лучше, да и кто-то умыл меня, и немного почистил от крови. Так, например, глаз уже открывался, и я с облегчением выдохнул, все-таки с двумя глазами лучше. Фиговенький юмор, я понимаю, но уж что есть, тогда я думал так. Молодой лаори подошел ко мне, и что-то проговорив, ткнул меня своим пальцем в мои лицо и руки. Я так понял, что он говорит, что обработал мои раны.

– Спасибо, пробормотал я опухшими губами, – я Вам очень признателен.

Он нахмурился и опять что-то пробормотал. Со стороны напротив раздался смех громилы, ему было весело, заразе. Но я помнил, что он выступил на моей стороне, единственный из всех в загоне, поэтому постарался улыбнуться ему. Вряд-ли получилось, конечно, рожа у меня та еще сейчас была, но его походу устроило, так как он тоже показал мне свой набор великолепных зубов, острых, как у акулы. Страшновато выглядит, я вам скажу, но, если честно, мне было приятно.

Тут лаори ткнул себя в грудь и сказал, – Импло.

Тогда уж я догадался, что он назвал мне имя, но свое я решил сократить, для удобства, и чтобы совсем уж не перевирали – Дим, представился я. Он показал на громилу и сказал, – Дван. Альт Дван. И показывая на себя опять, – Импло, Лаори Импло, а указав рукой на старика, – лаори Свапо. Из чего я сообразил, что громилы называли себя Альтами, а разумные с иглами на голове Лаори. А Свапо, Импло и Дван, это их имена. Я же назвался еще раз

– Дим, человек Дим.

– Челвек? Рос? Бена, Рос Дим! – словно утвердил он меня. Рос, вот странно, уже несколько раз слышу это слово в отношении меня. Ничего не напоминает? Но это же какой-то сюр, если здесь называют людей росами. Очень уж напоминает рус, или росич. Странно все это, но как хочется поверить в то, что я встречу здесь земляков. Вдруг первые люди, занесенные в этот мир, были моими предками. Бред, конечно, но, повторюсь, очень хочется в это верить. Пока же я решил считать название здесь людей росами просто совпадением.

Шороху мы своим боем видимо навели немалого, так как к нам в загон несколько дней почти никто не заходил, еду кидали просто сквозь решетку, воду просовывали снизу в плоских плашках. А я учил язык, вернее сразу два, так как Импло дублировал все слова еще и на языке Альтов. Башка трещала, но выхода у меня не было, а уж замотивирован я был максимально. Поэтому запоминал. Через неделю я уже многое понимал, по крайней мере простые слова и фразы.

Здесь также время исчисляли неделями, и месяцами, только месяцев было 24, и состояли они из трех недель каждый. Таким образом в году было 504 дня. Времен года было два. Длинное лето, и короткая осень, выражавшаяся периодом дождей. Урожай здесь снимали за лето трижды. Климат был более теплый и умеренный, резких перепадов температур не было. По крайней мере так я понял, при условии достаточного скудного словарного запаса. Прошла неделя, а нас так никто и не беспокоил, я имею в виду меня и Двана. Странно все это, и нравится мне все меньше и меньше. Явно что-то затевалось. Но что?

Импло учил меня хорошо, практически весь день я заучивал слова на двух языках, делая редкие перерывы на еду и сон. Дван в основном слушал его и иногда поправлял. Не болтливый он разумный, как оказалось, и я его понимал, сам такой. Когда я стал уже хоть немного разбирать то, что мне говорят, и смог сам немного формулировать слова, я спросил у Импло – почему? Лаори нахмурился, и сказал, что возвращает долг. На этой неделе купили и увели старика Свапо, жаль, хороший и добрый был старикан, пытался все время, пока был с нами, накормить своей едой Двана. Там еды то было на каждого, нам и то мало, а уж Двану. Вот он и пытался его накормить, уверяя того, что ему много не надо, стар мол уже, и этим сыт. Но Дван не купился, чем заставил меня уважать его еще больше. Мы втроем пытались разговаривать между собой, хотя и плохо понимая друг друга, но все-таки. Я вспомнил, как в прошлой жизни мы ездили в Италию, и там, по предварительной договоренности, пересеклись с однокашницей из института, которая уже давно жила в этой стране. Ее мужем был чистокровный итальянец, не говоривший совсем ни по-английски, ни по-русски, но мы как-то общались, на чудовищном пиджине, смеси из различных слов разных языков, и вот что интересно, понимали друг друга, ну как могли, конечно. Здесь тоже самое. Так я узнал, что людей здесь и вправду называли росами, (странно, да?) но встречались они редко, и никто не знал, где они обитают. Просто периодически, раз в несколько лет, они вдруг появлялись в землях лаори и альтов, как поодиночке, так и группами. Были неплохими воинами и торговцами, торговали отличным металлом, оружием, изделиями из драгоценных металлов и камней. Иногда нанимались на войну против разумных ящеров, которых здесь называли Иканфами, иногда телохранителями. Вот и все, что я узнал про свой вид. Но это уже не мало, это же совсем не мало. Живем! Тут есть мои сородичи, люди, и если брать их самоназвание, то скорее всего еще и соплеменники. А это уже совсем другой коленкор. Надежда, теперь она у меня есть в этом мире. И цель. Найти их.

Глава 5.

На трех материках этого мира, распространились и главенствовали три основных вида. На этом – Лаори, на северном западном – Альты, на южном западном – Иканфы. Вообще, про материк Иканф мало, что знали, я так понял, что там жило еще несколько видов, но уточнить мне помешало плохое знание языка. На спутнике тоже кто-то жил, но говорить об этом было скорее всего не принято, причем у всех народов, потому что, стоило мне только спросить об этом, как оба начинали бурчать и плевать через правое плечо. Вот интересна мне живучесть некоторых примет, у нас в России тоже плюются, только через левое. Но ведь это уже частности, а вот сам процесс такой же. Интересно, не правда-ли? Еще на четвертый день хотели купить и Импло, но он что-то твердо сказал покупателям, большой тучной женщине лаори с серебристыми иголками на голове и в невероятном наряде, который просто ослеплял своей пестротой, и она ушла, отказавшись от покупки. Невероятно, да? Но так было. Потом я спросил про ее наряд, оказалось так одевались деятели искусства, и чем ярче был наряд, тем больших успехов добился их обладатель на своем поприще. Талантливая была покупательница, судя по всему. Но Импло не захотел. И она его послушала!

Еще через неделю к нам в загон зашел целый отряд воинов лаори. Отряд разделился и несколько воинов встали напротив Двана, направив на него целый лес копий, а несколько лаори, отойдя чуть вбок, натянули луки, с наложенными уже стрелами. То же самое произошло и вокруг меня. Да, видимо мы заставили себя уважать и бояться, но я все также не понимал, почему бы им нас просто не пристрелить.

Тут из-за спин воинов вышла женщина лаори и присев на корточки, прямо напротив меня, стала меня молча разглядывать. А я смотрел на нее. Господи, хорошо, что рожа у меня уже зажила, и я не выглядел так, как будто на моем лице трактор развернулся. Она была невероятно красива для своего вида. Тонкие, аристократические черты лица, глаза, как будто струящиеся голубым цветом, гибкая, сильная фигура, пропорционально сложенная. И иглы, меня удивил их цвет, я уже привык к их радужности, а тут всего один. Желтый, как на флаге, который висел на главном замке города. Кстати, я рассмотрел рисунок на нем. Посередине флага был нарисован след ботинка. Просто след от обычного ботинка. Вот так вот, без всяких орлов и хищных кошек, автоматов Калашникова и мечей. Правящий род лаори этим говорил всем о том, что оставил свой неизгладимый след на всем протяжении истории государственности лаори. По преданиям, а это я уже знал, их древняя правительница, которая впервые объединила всех лаори в первое же государство, так и сказала, мы, наш род, будем править всегда, и мы оставим свой след в сердцах лаори. И оставили. Раньше это была великая империя, распространявшаяся на весь материк, и как говорят, правящий клан был утвержден на правление за свои заслуги в собирательстве земель лаори самим Фетом, сиречь Богом, но теперь, уже несколько столетий назад, она раскололась на несколько государств. И все-таки империя сохранилась на карте, хоть и в усеченном виде, но даже сейчас это было самое крупное государство лаори на всем континенте. Так вот, аристократы, представительницы и представители самых древних родов, по-видимому обладали невероятно сильными генами, и все их дети рождались с одноцветными иглами на голове. Этим они и отличались от простолюдинов, вернее простолаори. Я, когда узнал, еще подумал, что, наверняка они уничтожали своих детей, родившихся с разноцветной растительностью на голове. Ну или подбрасывали их кому-нибудь. А не рождаться такие дети не могли, все-таки конюхи с садовниками иногда такими шустрыми бывают.

Так вот, напротив меня сидела на корточках и рассматривала меня представительница правящего дома. Честно говоря, мне стало немного не по себе, очень она уж была спокойна и изучала меня так, как изучают, ну не знаю, заинтересовавшую поделку или украшение. С эдаким холодным интересом. Холодные голубые глаза внимательно изучали меня, мне даже показалось, что она принюхивалась ко мне, так как ее тонкие ноздри несколько раз встрепенулись. А вот это зря, я же привязан к решетке уже пару недель, и хоть я и пытался, уж извините, справлять нужду хотя бы не в штаны, но цепь была не длинной, и я максимум мог сделать всего полшага в сторону, чтобы облегчиться, но это все равно не сильно помогало. Также не сильно помогало и то, что нас периодически, раз в два дня обливали водой из трубы, в которой напор обеспечивался вручную, наподобие наших древних египетских и китайских насосов. Также мыли и брусчатку, которая исполняла роль пола в нашем загоне. Запашок вокруг нас стоял еще тот, а тут такой аристократический нос. Красивый нос, кстати, я уже привык к виду костного носа, ибо изучал его целыми днями напролет на физиономии Импло. Его отжали в дальний угол загона, и он там также находился под жестким контролем парочки воинов.

– Рос, сказала она мне, – я знаю, ты уже понимаешь наш язык. Как тебя зовут?

– Дим, а Вас?

– А ты нахал. Она наклонила голову, волосы-иглы, а она носила длинное карэ, шурша съехали, коснувшись плеча, и посмотрела на меня чуть прищурившись. – Ну Фет с ними, с церемониями, я Ланда, дочь правительницы и наследная принцесса империи Фет-Фанг.

– Очень приятно. И что же привело блистательную в наш рабский загон?

Тут ей принесли кресло, парочка взъерошенных мужчин лаори, явно прислуга, только что огребшая от кого-то из окружения принцессы. Ну как же, королевская особа, и сидит на корточках. Ланда поморщилась, но уселась в него, немного поерзав, уминая свою высокородную задницу на подушках, в поисках наиболее удобного расположения.

– Ну вот, не совсем безнадежен, – сказала она, – Признаться, я случайно увидела тебя в загоне, когда несколько дней назад проезжала мимо. Такое редко увидишь, рос и вдруг в рабском загоне, твой народ обладает определенной репутацией и сумел заставить уважать себя. Да и рабами их содержать себе дороже. Были прецеденты, не дай Фет им повториться. В принципе, ты это продемонстрировал, совместно с альтом угробив с десяток моих стражников. Рос и альт, совместно буянят в рабском загоне, мне стало еще интересней, и я затребовала доклад по ситуации. Всем известно, что твой народ очень мстителен, а мне осложнения в международной политике не нужны. Но ты очень необычный представитель народа Рос. Первое, все они уже знают языки, причем все имеющиеся, да и одеваются не так. Второе, мы так и не смогли выявить твою связь с ними. Ты как будто выполз из диких земель, а там никто не живет вот уже 700 лет, как и было завещано народу лаори в новой книге Знаний. Ты выпадаешь из картинки мира. Но ты рос. Так кто ты и откуда?

Я немного завис, раздумывая. Надо сказать, что понимал я еще не все, что она мне говорила, многое пришлось додумывать исходя из контекста. В общем нужно было подумать. Что ей сказать? Она располагала к себе, была в данной ситуации даже мила со мной, и врать напропалую мне ей не хотелось. Вот, например, сидит и ждет моего ответа, просто ждет, что необычно для принцессы, согласитесь. С другой стороны, репутация моих соплеменников похоже была достаточно жесткой, и могла сыграть мне на пользу. Но тут замес вот в чем, если лаори обладают хоть малыми знаниями о них, то соврать я не смогу, так как не знаю про них вообще ничего. Да и повторюсь, не знаю почему, врать ей мне не хотелось. И я решил выдать ей частичную правду.

– Я не рос. Вернее, я не знаю, кто я. Я очнулся по ту сторону гор, – тут по рядам лаори пробежал гул негодования, – одетый так, и рядом со мной лежали лук со стрелами и копье. Я пошел сразу же по направлению к горам, пересек их и на перевале увидел город. Обрадовался, и направился к нему, чтобы рассмотреть, кто в нем живет. Так как я не помню ничего, кроме своего имени, то я решил подкрасться и незаметно понаблюдать за ним, чтобы избежать неприятностей. Но не избежал. Дальше Вы все уже знаете.

– Врешь же, – засмеялась она (а смех был приятным, переливистым и искренним), – но по мелочам, как ни странно, в целом ты не соврал. Не удивляйся, я умею распознавать лжецов, нас этому специально учат, особенности должности, если можно так выразиться – усмехнулась она. – Допустим, а почему ты открестился от родства с росами, ведь ясно же было из моего вступления, что это могло тебе дать определенную защиту.

– Ну, мне не хотелось настолько врать Вам, Ваше Высочество.

– Настолько врать? Все-таки ты нахал, – опять улыбнулась она. – Ты прав, по тебе сразу видно, что к росам ты не имеешь никакого отношения, хотя и одного вида разумных с ними. Я тебя хотела проверить, вернее твой дух. Молодец, не смалодушничал. Ладно, ты меня заинтриговал, пожалуй, я забираю тебя себе. Не обольщайся, там ты тоже будешь под караулом и в камере, но будешь учить наш язык, я же вижу, что ты меня почти не понимаешь, и додумываешь смысл моих фраз. А вот потом поговорим, и надеюсь, врать ты мне будешь еще меньше. А лучше совсем не врать, ты меня понял, Дим?

– Да, Ваше Высочество. Можно Вас попросить забрать со мной и Импло с Дваном? Мне все равно нужно учить все языки, а как это лучше сделать, как не с носителем языка, я это про альта, а насчет Импло, так тот уже знает уровень моего владения языком и благодаря этому я смогу быстрее продвинуться в его изучении.

Не знаю, наивно и нагло с моей стороны, но мне чертовски не захотелось расставаться с теми двумя, кто по-хорошему отнесся ко мне в этом мире, и я хотел помочь им так, как видел в тот момент.

Она опять расхохоталась и теперь уже во весь голос. Вот что я смешного сказал?

– Ладно, будь по-твоему, только дай слово, что твои друзья, – тут она опять хихикнула, – не будут буянить.

Я посмотрел сначала на Двана, он чуть прикрыл глаза выражая согласие, и потом на Импло, который просто кивнул.

– Слово.

Ланда встала, и развернувшись подошла к породистой лошади, белой с коричневыми подпалинами по всему телу, которую уже завели в загон, и легко вскочив в седло, ускакала. За ней отправилась целая кавалькада сопровождения, а нас принялись расковывать, с опаской поглядывая в первую очередь на альта. Но тот был спокоен, и так же, как и я, вел себя тихо. Потом нас, всех троих, усадили в закрытую карету и долго везли по городу.

Глава 6.

Разместили нас в трех комнатной камере, также без окон, но уже с некоторыми удобствами. Так на нарах лежали матрасы и постельное белье, в каждой из комнат помимо стола с парой стульев, был еще и шкаф, а также небольшой закуток с туалетом и душем. Причем не с дыркой в полу и постыдным ведром, а именно с водопроводом, который здесь явно присутствовал, раз даже в камеры провели. Видимо это была камера для вип-персоны, а нас сюда запихали втроем, но после рабского загона на улице, да еще и без возможности помыться, это показалось просто райским местом. По крайней мере из душа я не вылезал около часа, а Дван так вообще зависал в нем часа три. Как я его понимаю. Импло было полегче, но он тоже отдал должное как душу, так и чистой постели, растянувшись и уснув на ней сразу же, как только вылез из душа. Потом нам принесли еду. Нет, не так – ЕДУ! Друг-лаори даже не проснулся, а мы с Дваном обожрались как поросята, набив животы под завязку, отставив в сторону долю Импло, чтобы, увлекшись не сожрать и ее. Но так с другом мы поступить все равно не смогли бы, но, когда ты голоден, уж лучше подстраховаться. Я даже не помню, что там было. Еда, и этим все сказано. Потом мы также разбрелись по своим комнатам и уснули. Импло выбрал себе центральную комнату, в ней же был и вход в камеру, я расположился в левой комнате, альт в правой. Через пару минут стоял такой храп, что мне, кажется, стены тряслись. Я его услышал, так как уснул на пару минут позже Двана, а лаори уже дрых минут как тридцать, и тоже выдавал такие рулады, что мама не горюй.

Потянулись дни, одинаковые как школьная форма в СССР. Каждое утро к нам приходили учителя, две старушки лаори, и учили меня и Двана, он, по его собственному признанию, не достаточно хорошо, как ему хотелось бы, знал язык лаори, языкам. Учительниц звали Айна что-то там и Они что-то там, не запомнил, а потом стыдно было переспрашивать. Они были очень добры к нам, но в тоже время требовательны, и когда я или Дван плохо усваивали материал очень злились, и смешно так ругались на нас, а через неделю, осмелев даже лупили по головам чем-то в виде указок. Ни я, ни Дван не могли обижаться на них, а уж тем более как-то им навредить, мы оба сразу же прониклись к ним как уважением, так и просто к как, ну не знаю, как к бабушкам, что ли, и поэтому легко сносили их наказания. Да и наказаниями то их не назовешь, скорее заботой. Учительница Они мне напоминала мою первую школьную учительницу, Зинаиду Михайловну, которая была у меня в первых классах еще той, советской школы. Такая же одновременно строгая и добрая. Ну не прелесть ли!

Примерно через месяц, чуть больше, к нам зашла Айна, с каким-то лаори, вероятно слугой, тащившем целый ворох одежд, и потребовала привести себя в божеский вид и заодно приодеться. Уже чистых до хруста, и приодевшихся, она усадила нас за стол, строго настрого велев сидеть смирно, и удалилась. Я почувствовал себя ребенком, не шалите мол. Вот как у нее так получается? Трое здоровых мужиков, разных видов и с довольно сомнительными рожами, Дван и до плена выглядел как громила, я же после побоища в рабском загоне обзавелся парочкой не самых эстетичных шрамов на пол рожи, да и со своим ростом и телосложением не выглядел агнцем. Импло же по здешним меркам тоже особой красотой и кротостью не блистал. А слушаемся ее как нашкодившие мальчишки. Меня даже умилило. И не только меня. В камеру к нам сначала зашел с десяток до зубов вооруженных воинов, распределившись по камере и беря нас на прицел, а потом хохотавшая Ланда. Мы благовоспитанно встали.

– Видели бы вы свои рожи. Ну просто ученики первого семестра начальной школы, заливалась смехом принцесса.

Веселая она девушка, как я посмотрю, постоянно ржет. Вот интересно, а глаза ее не веселились. Жесткие такие глаза, серьезные, или это голубой цвет так холодит взгляд? Не знаю, во всяком случае, я ее простушкой не считал, ну не вязалось это с ней. Не та школа и не та роль в государстве, чтобы быть добродушной и простоватой. Положение, оно знаете ли обязывает, и заставляет.

Тут надо пояснить, что школы здесь были, причем, что удивительно, начальные все и для всех были бесплатными. Это позволяло иметь абсолютно грамотное население, а вот дальше, после девятого семестра, если кто-то хотел получать образование дополнительно, то ему нужно было уже раскошелиться. В год в школе было три семестра, на время дождей – каникулы. Учились дети в интернатах, приезжая к родителям только в перерывах между учебами. Обучение в начальной школе соответственно длилось три года. Более состоятельные родители могли видеть своих чад почаще, приезжая к ним в единственный выходной день, в воскресенье. Я тут не буду вас грузить названиями дней недели, принятыми у лаори, так как общее количество дней в неделе как у нас, так и у них совпадает, поэтому для вашего удобства буду называть их по аналогии с нашими. А вот с месяцами так не получится, их тут как я и говорил двадцать четыре. Но об этом позже.

– Как вы догадались, я иногда подсматривала за вами во время учебы, это было увлекательно, хоть билеты продавай – веселилась принцесса. – Два громилы покорно дают избивать себя двум бабушкам, и напропалую стараются им угодить. Принцесса даже слезу смахнула, так ей было весело.

– Но теперь к делу. Дван, сначала ты. Что привело в наши края альта и как он попал в рабский загон. Дальше последовала явно какая-то ритуальная фраза, – я отпускаю тебя, альт.

Тут даже я превратился в слух, так как немногословный Дван своей историей с нами не делился. Честно говоря, я думал он и ее пошлет, или как обычно промолчит, но он меня удивил, по-видимому не только меня, так как Импло тоже дернул ушами, они у него чуть двигались, когда он был заинтересован, уж его то я изучил хорошо за все это время.

– Госпожа, простите меня за мое невежество, и что не представился в первую же встречу с Вами, – тут я ох… удивился очень, громила, а как изъясняется, – но я был в неподобающем виде, и не мог, да и не хотел называть свое полное имя и титул в том загоне.

Все-таки стереотипы сильная вещь, я его все громилой, а у него и титул есть, если так и дальше пойдет, а я помню, как Импло отказал той тетке от искусства, то скорее всего тут только я один без титула.