Шел ноябрь 1931 год. Вождь медленно шел по вечерней московской улице. Несмотря на ноябрь месяц, погода в столице была еще достаточно теплой. Весь день шел дождь и лишь к вечеру он прекратился, словно получил команду откуда-то сверху. Спектакль, который он только что посмотрел в Большом театре, ему не очень понравился. Сейчас он жалел одно, что потерял свое время. Во время этих променадов, чуть поодаль от него, следовали сотрудники ОГПУ в штатском, что очень раздражало Иосифа Виссарионовича. Он остановился на минуту и посмотрел по сторонам. Эта остановка Сталина внесла какое-то замешательство сотрудников охраны. Руки их автоматически скользнули в карманы шинелей и плащей. Вождь усмехнулся, он почему-то не слишком доверял своей охране, так как многие сотрудники не имели никакой специальной подготовки и едва ли могли его оградить от недоброжелателей, вздумавших устроить покушение на главу СССР.
Покровский стоял около окна и смотрел на Сталина. Еще совсем недавно он решил посвятить свою жизнь борьбе с этим человеком, который сейчас олицетворял всех тех, кто залил кровью русскую землю, отобрал у него все: веру, царя и отечество. Ему казалось, что если он уничтожит этого человека, он сможет отомстить советской власти за то, что потерял. Он посмотрел в сторону стоявшего напротив него мужчину. Он был одет в черное демисезонное пальто. Его бледное лицо, плотно сжатые тонкие губы, красивые музыкальные пальца, которые скользили по ткани в поисках пуговиц, говорили о том, что он сильно волнуется.
– Вы готовы, поручик? – спросил его Покровский.
– Да, – произнес он. – Не сомневайтесь, господин Покровский. Я готов.
Он достал из кармана пальто «Наган» и крутанул барабан. Убедившись, что тот полон патрон, улыбнулся. Улыбка получилось какой-то не естественной, вымученной.
– Запомните. Вы стреляете и быстро уходите в сторону переулка. Там вас будет ждать вас автомобиль.
– Вы меня поняли, поручик?
– Так, точно, – тихо произнес он.
– Тогда с Богом. Ваш шаг будет вписан в историю российского государства золотыми буквами.
Мужчина резко развернулся на каблуках полуботинок и направился к лестнице. Покровский проводил его взглядом и, бросив недокуренную папиросу на пол, растер ее носком обуви. Он постоял еще с минуту и, заметив мужчину, шагавшего по улице в сторону Сталина, направился вниз по лестнице.
«Если он в последнюю минуту не струсит, вождю осталось жить считанные минуты», – решил Покровский, выходя из подъезда дома.
Он осмотрелся по сторонам и, не заметив ничего опасного, направился в сторону переулка, в котором его ожидал автомобиль. Он не спешил к машине, так как хорошо понимал, что тот, который должен убить Сталина, все равно не успеет воспользоваться этим транспортом. Олег Андреевич, шагая по переулку, молил Бога, чтобы стрелок не струсил и выполнил свою миссию.
«Почему нет выстрелов? – размышлял он. – Что случилось?»
Иосиф Виссарионович поравнялся со зданием Гостиного двора, когда увидел, что ему навстречу движется мужчина, рука, которого пыталась что-то достать из кармана демисезонного пальто. О том, что этот мужчина хочет его убить, он даже не думал. Один из сотрудников охраны вождя, бросился на него. Они оба повалились на брусчатку, и между ними завязалась борьба. На помощь сотруднику ОГПУ бросились еще несколько человек. Им удалось скрутить террориста и надеть на его руки наручники.
Сталин прошел мимо них, словно ничего не замечая. Что в эти минуты переживал, глава СССР, никто не знал. Вождь никогда и никому не рассказывал об этом случае. Иосифа Виссарионовича в этот вечер спасло лишь чуда. Поручик не мог достать свой «Наган», курок которого зацепился за карман пальто.
Не услышав звуков выстрелов, Покровский, резко открыл дверцу автомобиля и сел на заднее сиденье.
В этот момент, Олег Андреевич, понял, что тщательно разработанная им операция по убийству Сталина, провалилась. Он тронул водителя за плечо и машина тронулась. Выехав из переулка, она помчалась в сторону Казанского вокзала. Машина остановилась и он, прихватив небольшой дорожный саквояж, быстро растворился в людской массе прибывающих и отъезжающих пассажиров.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Заканчивался апрель 1940 года. Скорый поезд Москва- Киев. Все реже и реже постукивали на стыках рельсов колеса состава. Поезд, сбрасывая скорость, как бы нехотя приближался к конечной станции своего следования. За окном вагона замелькали пригородные поселки, утопающие в белоснежном цветении садов. Воздух был наполнен запахами полевых цветов, смешанных с гарью сожженного каменного угля, который видимым шлейфом тянулся за дымящим паровозом. Пассажиры мягкого купейного вагона готовились покинуть вагон: кто-то укладывал в чемоданы уже не нужные дорожные вещи, кто-то смотрел в окно вагона, надеясь заметить на перроне встречающих их родных и близких. Все чаше и чаще попадались железнодорожные станции, длинные колонны машин стоявших у опущенных шлагбаумов в ожидании мчавшегося в Киев поезда.
–Уважаемые пассажиры! Через двадцать минут наш поезд прибудет в столицу Советской Украины, город Киев, – стараясь перекричать шум пассажиров вагона, громко произнес проводник, проходя по коридору. – Прошу всех приготовиться к выходу. Не забывайте свои вещи. Спасибо за поездку.
В тамбуре, запыленного и раскаленного палящим солнцем вагона, стояли изнывающие от духоты и жажды пассажиры. Неожиданно для всех, паровоз протяжно засвистел, и состав, дергаясь, словно, в конвульсиях, стал тормозить. Пассажиры, чтобы не упасть, стали хвататься друг за друга, образовав большую живую пробку из разгоряченных потных тел. Из тамбура раздались крики боли и грубая матерная брань. Наконец, паровоз еще несколько раз резко дернулся и, лязгнув металлическими буферами, остановился, издав протяжный гудок, напоминающий крик умирающего металлического зверя.
– Почему остановились? – неслись по вагону безответные вопросы. – Что случилось? Как долго будем стоять? Когда тронемся?
Проводник, в черном кители и фуражке, с кокардой из скрещенного молотка и циркуля, беспомощно разводил руками, давая понять пассажирам, что ему не известна причина остановки состава.
– Ничего не могу сказать, – бубнил себе под нос, проходя по узкому заставленному чемоданами проходу. – Не волнуйтесь, товарищи, скоро состав тронется.
В купе под номером три, вошел мужчина средних лет и громко возмущаясь, присел на край сиденья. Он достал из кармана белых парусиновых брюк большой клетчатый носовой платок и, сняв с головы соломенную шляпу, вытер им лоб и шею. Он посмотрел на пассажиров купе, ища у них каких-то слова сочувствия.
– Безобразие! – возмущенно произнес он. – Сущее безобразие! Вы только представьте себе, я опаздываю на деловую встречу, а им, похоже, все равно. Я его спрашиваю, почему мы остановились, а он пожимает плечами. Кто об этом должен знать, я или проводник вагона?
– Успокойтесь, Арнольд Василевич, – произнес мужчина средних лет, в белой тенниске. – К сожалению, проводники не несут ответственность за прибытие состава. Если состав остановили, значит так нужно.
– Что значит, так нужно? Объясните мне, кому это нужно? Извините, но я не понимаю вас!
– Вы знаете, а мне все равно, понимаете вы меня или нет. Я в отличие от вас никуда не спешу. Думаю, ничего страшного не произойдет, если вы задержитесь в дороге на часок. Это веская причина опоздания.
– Боже, мой, что вы говорите! – произнес Арнольд Васильевич и снова вытер вспотевшее лицо, платком.
Мужчина взглянул на молодую женщину и улыбнулся ей. Его явно веселил этот мужчина с большим «пивным» животиком, буквально тающий на их глазах от жары и духоты.
– Вы позволите, мне достать мне свои вещи? – произнес мужчина, обращаясь к симпатичной попутчице. – Я мигом….
– Да, конечно, – ответила женщина и, отложив в сторону томик стихов, поднялась полки.
Попутчик стал с места, достал свой небольшой дорожный саквояж, а затем открыл вагонное окно. Поток жаркого воздуха буквально ворвался в купе. Заметив недовольство в глазах женщины, он плотно закрыл окно обратно.
– Так лучше? Жара! – произнес он, обращаясь к женщине. – Конец апреля, а так жарко…
***
Состав стоял у небольшого полустанка с романтичным названием – «Сиреневый хутор». Из вагонов стали выходить пассажиры, которые словно по какой-то только им понятной команде, устроили стихийный перекур.
– Что там? – спросила женщина мужчину, когда тот вернулся в купе. – Что там видно?
Мужчина сел на полку и посмотрел на Арнольда Васильевича.
– Стоим на полустанке «Сиреневый хутор», – ответил он женщине. – А вы, уважаемый, прекратите возмущаться, все бубните и бубните, надоело слушать вас. Вы же хорошо знаете, что мы ничем не можем вам помочь.
– Меня не нужно успокаивать! – раздраженно ответил он. – У меня концерт в 20 -00 и я не могу его сорвать. Меня ждут зрители.
Арнольд Васильевич был небольшого роста. Его редеющие от возраста волосы были зачесаны назад, но, несмотря на это, было отчетливо видно, что он изрядно лысоват. Он, вот уже несколько последних лет, работал артистом оригинального жанра при московской филармонии и ехал на организованные организацией гастроли.
Мужчина улыбнулся и посмотрел на женщину, которая рассматривала свое лицо в небольшое круглое зеркальце.
– Извините меня, а вас кто-то ждет? – обратился он, к женщине. – Вот меня никто не ждет. Я просто еду к своим друзьям, которых давно не видел. Они даже и не подозревают, что я еду. Люблю делать людям сюрпризы.
Женщина улыбнулась и посмотрела на мужчину. Ей было около двадцати пяти-двадцати семи лет и, судя по обручальному кольцу на пальце, была замужем. У нее были пышные красивые волосы, большие выразительные глаза, высокая грудь, красивая фигура и длинные ноги, что, несомненно, невольно приковывало взгляды мужчин. В какой-то миг, мужчина понял, что он нравится этой красивой женщине и сейчас, настал именно тот миг, когда нужно было форсировать события.
Олегу Андреевичу Покровскому было чуть больше сорока, его белая тенниска, расстегнутая на груди, выигрышно подчеркивала его складную спортивную фигуру. Легкий загар на мужественном лице мужчины, изумрудного цвета глаза, сильные руки…. Он был похож на тех спортсменов, что так любили изображать на плакатах художники того времени. Он улыбнулся женщине, обнажив красивые ровные белоснежные зубы.
– Меня тоже в этом городе никто не ждет, – ответила женщина. – Перед отъездом в Киев, я отправила подруге телеграмму о приезде, но, к моему великому сожалению, ответа так и не последовало. Даже, не знаю, что думать. Время сейчас такое, все может быть….
– Вы на что намекаете? – тихо спросил ее Арнольд Васильевич. – Прекратите, провокационные разговоры.
– Если вам страшно, товарищ артист, сидели бы дома, – с ухмылкой на лице, произнес Олег Андреевич.
Он снова улыбнулся. Словно, поддержав его реплику, она тоже улыбнулась ему в ответ.
– Я все время Верочка вспоминал, где я вас мог видеть раньше? У вас такая яркая внешность, улыбка, которую трудно забыть. Вы случайно не артистка?
Яркий румянец расплылся по лицу женщины, сделав ее лицо еще более привлекательной.
– Да, бросьте вы, Олег Андреевич, смешить меня. Какая я артистка? Я женщина скромная домашняя, работаю в закрытом институте, никуда особо не хожу. Так что ошибаетесь вы, это точно. Однако, мне тоже кажется, что где-то мы встречались.
Она улыбнулась собеседнику и, снова отложив в сторону книгу, стала смотреть в окно вагона. Мимо окна пробежал проводник и в этот момент железнодорожный состав дернулся и поезд, громко засвистев в гудок, тронулся и стал набирать скорость.
***
В купе, широко раскрыв дверь, улыбаясь, вошел молодой человек, это был четвертый их сосед по купе. На нем была белая спортивная майка, светлые льняные брюки и парусиновые полуботинки. Он лихо поставил на столик четыре бутылки фруктовой воды и, улыбнувшись соседям, сел рядом с артистом.
– Прошу! Это для вас! – выпалил он и одарил всех своей обворожительной улыбкой. – Угощайтесь, товарищи! Вода холодная….
– Как это вы для нас? – с изумлением спросила его Вера. – Спасибо. Вот не ожидала такого внимания. А, если бы, не успели вернуться? Разве так можно рисковать?
Парень громко и задорно рассмеялся.
– Я быстро бегаю, – ответил он. – Меня даже милиция поймать не может! Ловит, ловит, а поймать не может.
Все засмеялись над его шуткой.
– Это вы, в каком смысле? – спросила его Вера. – А, вы вдобавок, еще и шутник.
– В самом прямом. Я вижу, мучаетесь вы от жары, а выйти боитесь. Все думаете, как бы, не отстать от поезда. Ну, и я…, – молодой человек не закончил фразу и смутился под благодарным взглядом женщины.
– Вы просто прелесть и душка! – восторженно произнес Арнольд Васильевич. – Совершенно незнакомый человек и так любезен. Похоже, вы в детстве получили хорошее воспитание молодой человек.
Артист назидательно поднял пухлый палец и продолжил:
– Вот скажите мне, в чем собственно, заключается основная черта воспитанности? Что молчите? А, в том, чтобы приносить человеку ощущение приятности и удовлетворенности. Вот я выступаю с концертом, приношу радость всем, кто меня смотрит и слушает.
Арнольд Васильевич посмотрел на Веру, словно ожидая от нее слов понимания и восхищения. Однако, женщина, молча, взяла в руки книжку и стала читать.
– Кто же из нас этого заслуживает? – спросил Арнольда Васильевича, молчавший до этого Олег Андреевич. – Вы, я или Вера?
Девушка оторвалась от книги и с интересом посмотрела на мужчин.
– Каждый, кто не пытается доказать обратного, молодой человек, – бойко ответил артист и, взяв в руки бутылку, налил себе в стакан лимонной воды.
Олег Андреевич поднялся с полки и вышел из купе. Молодой человек подсел поближе к Вере.
– Скажите, вам не надоело читать? – обратился он к женщине. – Все читаете и читаете. Здесь мужчины, словно павлины, распустили перед вами хвосты, а вы этого даже не замечаете…. Наверное, вы привыкли к вниманию мужчин и поэтому, вам это привычно.
От этой реплики у женщины на щеках заиграл небольшой румянец.
– Вот мы с вами едим третьи сутки, а вы даже не представились нам, – ответила с укором женщина. – Вот вам и образец воспитанности или я неправа? Мы до сих пор так и не знаем, кто вы и чем занимаетесь?
– А, зачем вам мое имя? – с улыбкой спросил ее молодой человек. – У меня много имен. Одно, мне дали при крещении, другим наградили меня друзья и товарищи, а в милиции я значусь под другим именем. Какое, из них вас больше интересует? Да и профиль моей деятельности ничего вам не скажет….
Молодой человек засмеялся, заметив расширенные от удивления глаза женщины. Он поднялся с места и вышел из купе. Арнольд Васильевич посмотрел на Веру, по всей вероятности, ожидая от нее какой-то реакции на ответ молодого человека.
– Надо же, человек-загадка. У меня много имен…, – процитировал он слова молодого человека. – А, казался, вполне воспитанным человеком. Да, внешность человека и обаяние, часто бывают обманчивыми. Вот мне приходилось знать когда-то маршала Тухачевского. Какая стать, ну прямо – живой Бонапарт, а надо же, оказался врагом народа, кто мог подумать.
Вера промолчала и, сунув книгу в сумку, стала собирать свои вещи. Поезд замедлил свой бег и протяжно засвистел.
– Подъезжаем! – произнес Олег Андреевич, выходя из купе. – А где, наш молодой «пострел»?
Он обвел взглядом сидевших в купе людей. Арнольд Васильевич пожал плечами, давая понять Олегу Андреевичу, что он не знает, куда вновь исчез их сосед.
– О чем он только думает? А, как же быть с его саквояжем?
Он рукой указал на небольшой чемоданчик, что стоял полу.
– Я думаю, что вам не стоит беспокоиться о нем. Да и зачем он вам? – спросил его Арнольд Васильевич. – Вы думаете, что там он хранит какие-то ценности? А, я так не думаю….
Олег Андреевич промолчал и стал собирать свои вещи. Неожиданно он замер и стал хлопать ладонями по карманам своих брюк, а затем пиджака, что весел на крючке в купе.
– Простите меня, товарищи! Вы случайно не видели мой бумажник? Где же мои документы, деньги? Я же не мог их потерять? Я хорошо помню, что после вчерашнего ужина в ресторане, я положил его в карман, – произнес он, продолжая шарить рукой по карманам пиджака.
Эти слова заставили пассажиров купе проверять наличие своих документов и ценностей.
– Ой, мамочка! У меня тоже пропали деньги и документы! – обреченно произнесла Вера. – Они были в моей сумочке. Как же так! Как без денег и документов в чужом городе?
– Это какое-то форменное безобразие! У меня тоже пропали деньги! – воскликнул, возмущаясь, Арнольд Васильевич. – Нужно срочно сообщить о краже проводнику вагона! Какое безобразие!
Поезд несколько раз дернулся. За окном показалось здание киевского вокзала.
***
Привокзальная площадь Киева была полна народа. Кто-то приезжал, кто-то наоборот, покидал столицу Советской Украины. Было очень жарко и душно. Отдел милиции на станции Киев размещался в старом двухэтажном здании дореволюционной постройки. Ранее в этом здании размещалось отделение царской полиции, поэтому после революции местные власти поменяли лишь вывеску. Дежурное помещение отделения было не очень большим и сейчас, в нем собралось около десятка человек, не считая самого дежурного и его помощника. Сотрудник милиции то и дело доставал носовой платок из форменных галифе и вытирал им вспотевший лоб.
– Тихо! Тихо, граждане! Не все сразу! – чуть не с мольбой в голосе, произнес молоденький лейтенант милиции. – Не беспокойтесь, всех примем. Всем, чем сможем, поможем. Давайте, будем придерживаться очередности…
Он снова достал платок и вытер им вспотевший лоб.
– Разрешите, мне первому, я очень тороплюсь! – расталкивая всех локтями, к барьеру, отделяющему сотрудника дежурной части от граждан, пробрался Арнольд Васильевич.
– А, почему вы первый? Мы все здесь равны! – произнес крупный мужчина, стараясь своим животом оттеснить в сторону артиста.
Арнольд Васильевич смерил взглядом мужчину, словно пытаясь испепелить его своими выпуклыми глазами. Со стороны могло показаться, что еще одно слово, и они вцепятся друг в друга мертвой хваткой. В помещении явно назревал скандал.
– Успокойтесь товарищи! Уважайте же других граждан! – громко произнес лейтенант милиции. – Прошу не устраивать здесь базар!
Он отложил в сторону ручку и посмотрел на Арнольда Васильевича, лицо которого заливал пот.
– Я слушаю вас, гражданин? – произнес милиционер, взяв в руки паспорт артиста. – Что у вас случилось?
Арнольд Васильевич стал быстро, но довольно сбивчиво рассказывать ему о том, что неизвестный ему преступник похитил у него кошелек с деньгами, который находился у него в кармане пиджака.
– Где это произошло? – задал ему вопрос офицер милиции.
– Где, где! Что за глупый вопрос? Конечно в поезде! Найдите, этого человека! Он очень опасный преступник! – в заключении произнес артист и глубоко вздохнув, вытер лицо платком.
Со стороны казалось, что вместе с его тирадой, из него полностью вышел воздух. Плечи артиста опустились вниз, и он стал чуть меньше ростом. Дежурный офицер заполнил протокол и, сунув ему в руки ручку, попросил прочитать и подписаться под своими показаниями.
– Вот здесь, – произнес он и ткнул пальцем. – И еще, вот здесь и здесь.
– Это обязательно? – переспросил артист лейтенанта. – Боже мой, кругом такая бюрократия! Вместо того, чтобы искать этого преступника, вы заставляете меня подписывать какие-то бумаги!
– Да, вы наконец замолчите или нет?, – ответил офицер, пропустив мимо своих ушей, слова Арнольда Васильевича. – Подписывайтесь гражданин, не задерживайте очередь. Разве не видите, какая здесь толкучка.
Арнольд Васильевич, не читая, быстро поставил свою подпись и, схватив свой баул, стоявший у него в ногах, вышел из дежурной части. Лейтенант на миг оторвал свой взгляд от протокола и посмотрел на Веру.
– А вы, гражданка, готовы? – обратился к ней офицер и улыбнулся. – Сколько у вас пропало денег?
По щекам женщины пробежал едва заметный румянец. Она посмотрела на стоявшего рядом с ней Олега Андреевича, словно ища у него поддержки. Тот улыбнулся ей.
– Смелее, Вера, – произнес мужчина. – Говорите же….
Женщина назвала сумму похищенных денег и перечень документов.
– Опишите приметы этого молодого человека, его особые приметы, – обратился к ней сотрудник милиции. – Вы же больше общались с ним, чем с другими соседями по купе.
Женщина улыбнулась и стала рассказывать. Олег Андреевич стоял в стороне и внимательно наблюдал за ней. Он, невольно, отметил про себя, что, несмотря на ее внешнюю беспечность, Вера оказалась очень внимательным человеком. Она заметила то, на, что не обратили внимания ее соседи по купе. Наконец женщина закончила и, достав из сумочки платочек, смахнула им капельки пота, что выступили на ее лбу.
– Скажите, вы могли опознать преступника? – спросил ее дежурный офицер.
– Безусловно, – произнесла Вера. – У меня очень хорошая зрительная память.
– Вот посмотрите, пожалуйста, – произнес дежурный и протянул ей несколько фотографий. – Может, кто-то из этих людей вам знаком?
Женщина взяла в руки фотографии и моментально указала на одну из них.
– Вот он, наш попутчик, – произнесла она. – Олег Андреевич, вы узнаете этого человека?
Мужчина кивнул.
– Все ясно, гражданочка. Это известный нам вор, Яшка, по кличке «Замок». Его разыскивает вся милиция нашей страны.
– Значит, вы его хорошо знаете, товарищ лейтенант? Тогда почему вы его не задерживаете? Сколько он еще будет «кататься» по стране и воровать? Я уверена, что он вышел из поезда в Киеве и сейчас, наверняка, сидит где-то в ресторане и пропивает наши деньги.
Лейтенант усмехнулся. Он отложил в сторону заявление Веры и посмотрел на нее. Напор женщины, словно, обезоружил его.
– Задержим, гражданочка, будьте уверены. Сколько веревочке не виться, а кончик найдется. Скажите, с какой целью вы прибыли в Киев? – поинтересовался у нее лейтенант. – Вам есть, где остановиться, переночевать?
Вопрос был поставлен так прямо и бесцеремонно, что женщина смутилась.
– Я приехала в Киев навестить свою давнюю подругу детства, – ответила Вера. – Разрешите мне позвонить ей по телефону, ведь я не могу это сделать из телефона-автомата из-за отсутствия денег?
Лейтенант пододвинул к ней телефон и посмотрел на Олега Андреевича. Женщина набрала номер и стала ждать ответ.
– Не берет…, – разочарованно произнесла она. – Даже не знаю, как мне быть дальше. В чужом городе, без документов и денег. Хоть ночуй у вас в дежурке.
– Вера! Я могу вам помочь. В городе у меня много хороших и верных друзей, которые с удовольствием окажут вам помощь. Подождите меня, я сейчас только дам показания…
Женщина с благодарностью посмотрела на мужчину.
– Хорошо, Олег Андреевич. Вы, сейчас, у меня настоящая палочка-выручалочка. Я подожду вас на улице, – ответила Вера и вышла на улицу.
***
Олег Андреевич вышел из здания милиции и посмотрел по сторонам. Заметив сидевшую на чемодане Веру, он направился к ней.
– Ну, вот и все. Наверное, вы устали меня ждать? – поинтересовался он у Веры. – Простите меня. А, сейчас, я вас приглашаю поехать к моим друзьям. Думаю, они будут рады оказать помощь такой красивой женщине.
Щеки Веры вспыхнули, и по ним разлился румянец. Глядя на лицо молодой женщины, Олег Андреевич понял, что ей нравятся его комплементы. Он подхватил ее чемодан и посмотрел на нее.
– Ну, что? Пошли, Вера, – произнес он.
Он направился в сторону выхода с вокзала. Рядом с ним, стараясь не отставать, шагала женщина.
– Олег Андреевич, а удобно ли это? Что они могут подумать обо мне? Да и вы ведь меня практически не знаете? А, вдруг я какая-нибудь аферистка?
Он остановился и укоризненно посмотрел на нее.
– Прекратите, Вера. Я просто не могу оставить вас без денег и помощи в чужом для вас городе. Отбросьте все стеснения, может, и вы когда-нибудь поможете человеку, оказавшемуся в трудной жизненной ситуации. Кстати, скажите мне, вот эта кража ваших документов, не скажется ли отрицательно на вашей трудовой деятельности. Ведь никто не знает, в какие руки они могли попасть? Мало ли какие люди ими могут воспользоваться? А вдруг, они враги государства?
От его внимательного взгляда не ускользнуло, что женщина вздрогнула.
«Может не стоит ее накручивать? – подумал Олег Андреевич. Она и так напугана и лишь пытается держать себя в руках. Если я ей еще что-то скажу подобное, она явно заплачет»
Она испугано посмотрела на него, словно ожидая от него какой-то реальной помощи.
– Вы знаете, Олег Андреевич, я как-то об этом не подумала. Что вы мне посоветуете? Конечно, в институт они по моим документам пройти не смогут, меня там знают…. Простите меня, но я как-то об этом не подумала.
Они остановились на перекрестке, ожидая зеленого сигнала светофора для них.
– Не знаю, дорогая. Я человек далекий от всех этих секретов, что вы разрабатываете в своих закрытых институтах. Да и не хотел я вас пугать, просто спросил.
Он взял девушку под руку, и они, перейдя дорогу, направились вдоль улицы.
– Вера! Вы знаете, что я вспомнил, где видел вас? Я с вами встречался на даче генерала Стеблева. Это было три года назад, вы тогда были еще совсем молоденькой девушкой. Кстати, как дела у вашего дяди? Он жив?
По лицу девушки пробежала едва заметная тень, то ли боли, то ли страха. Она с испугом посмотрела на Олега Андреевича и, понизив голос чуть ли не шепота, произнесла:
– А, вы разве не знаете, что дядя в декабре тридцать девятого года был уволен из Красной армии, а в январе этого года, его арестовали? Как нам тогда сказали, он был арестован за участие в военном заговоре против товарища Сталина. Я, маршала Тухачевского, Уборевича и других командиров Красной армии, сама никогда не видела. Однако, со слов дяди, они вместе когда-то служили в императорской армии, а затем связали свою судьбу с Красной армии.
– Вон оно, что? А я то, не знал этого, – тихо произнес Олег Андреевич. – Прости меня, Вера, я не знал этого. Я долгое время находился в служебной командировке за границей и многое, что творилось здесь, прошло как-то мимо меня. Скажите, как этот арест сказался на вашей жизни? Как вам удалось поступить в этот секретный институт? Неужели, чекисты не проверяли вас?
– Почему же не проверяли? Проверяли, наверняка, но мне помог туда устроиться один хороший человек. Я не знаю, что он там сделал, но меня приняли, ведь фамилия моя, как и у мамы – Корнилова. А, я вас, Олег Андреевич, почему-то не помню, хотя у меня очень хорошая память на лица. Наверное, вы правы, тогда я была совсем легкомысленной и не присматривалась к гостям, которых в доме дяди всегда было много. Он любил гостей и был хлебосолен.
– Извините, Вера. Вы правы, там было много мужчин, и я был один из них…. Может, вспомните, я в тот теплый летний вечер пел романсы. Вы хоть это помните?
– Вы меня простите, но я и этого не помню. Хотя в прочем, я помню, что кто-то из гостей исполнял цыганские романсы. Неужели это были вы, Олег Андреевич?
– Что вы, Вера! Не стоит просить прощение, мы были тогда так молоды, что это и не удивительно. Сейчас, мы с вами зайдем в гостиницу «Киев», там работает мой хороший знакомый. Мы с ним вместе воевали, били белых и махновцев. Думаю, что он не откажет в приюте такой симпатичной женщине.
Они свернули за угол здания и вошли в вестибюль гостиницы. Разгоряченное жарой тело Веры моментально ощутило прохладу, которая словно ласковое покрывало укрыло ее с ног до головы. В фойе гостинице было прохладно и довольно безлюдно. Несколько человек стояли в очереди к окошку администратора в надежде приобрести здесь временное пристанище. Поймав на себе взгляд девушки, Олег Андреевич, улыбнулся ей.
– Вера! Вы посидите вот здесь, а я отлучусь ненадолго, – произнес он. – Не скучайте, я быстро…
Женщина села на диван и осмотревшись по сторонам, достала из сумочки книгу. Олег Андреевич отсутствовал не так долго. Вскоре он появился в вестибюле в сопровождении молодого мужчины, кавказкой внешности.
– Вера! Сейчас молодой человек проводит вас в номер. Отдыхайте, вечером я зайду к вам.
По лицу Корниловой пробежала едва заметная улыбка. Она положила книгу в сумку.
– Как же я с вами рассчитаюсь, Олег Андреевич? У меня же нет денег….
– Ничего, Вера. Вот вернет вам милиция документы, тогда и поговорим. А, сейчас, позвольте откланяться, дела.
Он протянул ей руку.
– До свидания, Олег Андреевич. Спасибо, вам…
Мужчина развернулся и направился к выходу. Молодой человек подхватил чемодан девушки, и они направились в номер.
– Вот ваша комната, – произнес он и поставил чемодан на пол. – Отдыхайте.
Молодой человек развернулся и вышел из номера, оставив женщину одну в этом большом номере.
***
Олег Андреевич не торопливо шел по улице. Он иногда останавливался, оглядывался, словно пытаясь отыскать глазами кого-то среди спешивших по своим делам пешеходов. Убедившись в отсутствии слежки, он вошел в пивную и уверенным шагом прошел в дальний конец зала, где за столом сидел молодой человек. Перед парнем стояла кружка «Жигулевского» пива и лежала початая пачка папирос. В пивной царил полумрак, пахло пивом и рыбой. Табачный дым, словно облако висело над головами клиентов пивной. Заметив вошедшего в зал Олега Андреевича, молодой человек загасил папиросу и приподнялся из-за стола. Он приветливо махнул ему рукой и улыбнулся своей белозубой улыбкой.
– Сиди, сиди, «Замок». Как дела? – спросил его в полголоса Олег Андреевич. – Надеюсь, документы при тебе?
Тот кивнул и молча, протянул ему конверт, в котором находились похищенные им документы женщины и артиста.
– Деньги можешь оставить себе, – произнес мужчина, – а вот документы сбрось где-нибудь около вокзала. Лучше, если ты их оставишь рядом с отделом милиции. Не буду тебя учить, ты и так все хорошо знаешь. Закажи мне кружку пива, а я пока почитаю…
Молодой человек встал из-за стола и направился к буфетчице. Олег Андреевич открыл паспорт.
– Корнилова Вера Федоровна, 1917 года рождения, уроженка города Москвы, – прочитал он вслух.
«Неужели в цвет? Надо же, как все хорошо складывается», – подумал Олег Андреевич, продолжая листать паспорт.
Он посмотрел на мужчину, который сидел за соседским столом и о чем-то спорил с товарищем. Заметив не дружественный взгляд Олега Андреевича, они замолкли. Покровский снова перевел свой взгляд на документ.
«И, так, прописана: город Москва, Никитский переулок, дом 4, квартира 6, – читал он про себя, бросая свой взгляд, на продолжающий спор мужчин. – А, это что? Интересно, что в конверте? Почему письмо отправлено нарочным, а не по почте?»
Он осторожно вскрыл пакет. В конверте лежала небольшая записка, написанная мелким красивым убористым подчерком: