Лена

Text
Leseprobe
Als gelesen kennzeichnen
Wie Sie das Buch nach dem Kauf lesen
Schriftart:Kleiner AaGrößer Aa

Пролог

Конечно, они. Нельзя допускать и мысли об ином.

Но, черт возьми, как тяжело это принять! Как трудно отказаться от заветного и столь желаемого, уже прикоснувшись к нему!

Она сможет. Она покинет дивный мир, свернет с дороги в прекрасное завораживающее пространство, сумеет жить без чувств, эмоций и желаний, останется там, где ей самой нет места. В бессмысленной, скучной и унылой серости навсегда. Дом там, где родные. Она вернется домой. И будет сожалеть об этом до конца жизни.

Так часто бывает. Это может случиться с каждым. Все от чего-то отказываются.

Ее взгляд, полный тоски и безысходности, встретился с мягким сочувствующим взглядом собеседника. В последний раз взглянув на буйство красок за спиной мужчины, произносившего что-то убедительное и единственно верное, Лена опустила глаза, открыла дверь и шагнула в полумрак узкого, темного и невыносимо короткого коридора.

Часть первая. Пустота

Глава 1

Забыть боль так трудно – но еще труднее помнить хорошее.

Чак Паланик

Лена стояла у ржавой облезлой двери и не решалась войти. Обычная дверь, коих сотни на просторах ее многострадальной родины. Видавшая виды, залатанная, подмазанная остатками масляной краски, не скрывающей потертостей, а в некоторых местах отваливающейся вместе с ржавчиной, эта дверь напоминала жизни соотечественников. Многие пытались скрыть тоску, недостаток денег, неудовлетворенность и серость под случайно купленной на распродаже брендовой вещью, нелепо сочетающейся со всем остальным гардеробом, добытым на рынках и в магазинах уцененных товаров.

Обычная дверь. Но Лена не могла набраться смелости и открыть ее.

Сильный порыв мартовского промозглого ветра, принеся с собой странную смесь резких запахов, заставил поежиться и вывел ее из оцепенения.

Всего лишь собрание жильцов. Она уже много раз была на таких групповых встречах. Почему же сейчас сложно переступить порог? Отчего в груди что-то сжимается от волнения и предвкушения? Почему так тревожно? Очередное собрание. Может, не ходить? Развернуться и убежать куда глаза глядят? Но это же нелепо.

Какой знакомый тут запах. Что это? Хлорка? Фенол?

Лена зажмурилась, глубоко вздохнула и рывком открыла дверь, не оставив себе шанса вернуться в привычное.

Минув узкий темный коридор, она попала в неожиданно светлую комнату и зажмурилась.

– Леночка, как долго вас не было, дорогая! Вы заставили нас поволноваться! – сказал до боли знакомый голос.

Открыв глаза, Лена увидела множество людей во главе с Анной Павловной и онемела. Перед ней стояли хорошо знакомые ей персонажи, но это были герои ее снов.

– Уехать проведать родителей и остаться там на несколько лет? На такое мы не рассчитывали, право слово, – сказала Анна Павловна, широко улыбаясь.

Она, женщина из сновидений, была на расстоянии вытянутой руки. Как это возможно?

Оторопевшая Лена медленно оглядела присутствующих в надежде найти и его. Нет, среди этих людей не было Саши.

Саша… Как кадры из кинопленки в голове пронеслись сцены с неспешными прогулками, свиданиями на берегу озера и вечерами в маленькой уютной комнате. Вспомнилась их первая встреча после разлуки. И большие голубые глаза, глядя в которые можно было забыть обо всём, будто ластиком стерев из памяти события прошлой жизни.

Лена мотнула головой, чтобы отогнать приятные видения, и посмотрела в глаза Анне Павловне.

Может, и сейчас ей всё это лишь снится?

Она легко ущипнула себя за руку, в глубине души надеясь, что это не заставит ее пробудиться. Пытливый ум жаждал объяснений происходящего, а сердце хотело принять это несбыточное, волшебное и нереальное за правду.

– И всё же… – Лена не смогла заглушить голос разума, как бы ей того ни хотелось. – Что происходит? Вы же из снов? И этого не может быть…

– Ах, дорогая! Вас слишком долго не было с нами! Не волнуйтесь, всё наладится. Вы всё вспомните, – ответила Анна Павловна.

Женщина подошла к Лене, коснулась ладонями ее лица, посмотрела в глаза пристальным немигающим взглядом, а затем глухим грудным голосом медленно и нараспев произнесла:

– Вы всё вспомните.

Ослепительное сияние озарило комнату.

И Лену накрыла волна видений, будто кто-то распахнул дверцы шкафа, а потом и из него пласт за пластом стало выпадать содержимое. В голове проявились очертания, а затем и детали картин из жизни, заботливо спрятанные кем-то в темных уголках ее памяти. Ей предстояло выяснить не только то, что было ранее, но и кто скрыл это в глубинах ее сознания. А главное – зачем.

Лена зажмурилась и провалилась сквозь годы в давно забытую пропасть.

Глава 2

– A где же люди? – вновь заговорил наконец Маленький принц.

– В пустыне всё-таки одиноко…

– Среди людей тоже одиноко, – заметила змея.

Антуан де Сент-Экзюпери

Яркий свет пробивался сквозь веки и не давал вернуться в беспамятство.

Вставать не хотелось. Одиночество придавило Лену. Поделиться переживаниями было не с кем: родители жили в другом городе, дочь была совсем маленькой, а бабушка пережила уже слишком много, не надеялась, не волновалась, была радостна и нежна всегда, разговаривала только об оладьях, горячем чае и погоде. Лена еще не доросла до того, чтобы внять советам неграмотной мудрой бабушки.

Мужа месяц как не стало. Человек остался, но мужем перестал быть. Да и был ли он им когда-то?

Лена закрыла глаза.

– Лена! Лена! Я всё равно войду! Открывай! Что? Да мне плевать, что я ей не пара! Я буду любить ее всю жизнь! Лена!

Он, конечно, был пьян. Да, таким решительным с ее строгими родителями он был только в нетрезвом состоянии. Но сколько жизни в нем!

Он разорял клумбы с цветами в городском парке, чтобы подарить ей букет, ходил зимой по тонкому льду водохранилища, сбегая ночью из военного училища, чтобы повидаться, пел песни под окнами, приводя в ужас спящих соседей. Такой необузданный. Жар его страсти очень манил.

– Лена! Лена! Открывай! Я всё равно войду!

Сжавшись в комочек, она пряталась на кухне, надеясь изо всех сил, что дверь выдержит этот натиск.

– Кто он? Кто у тебя? Ты давно с ним? Тварь!

Тот же огонь, но он был куда менее привлекательным сейчас. Муж, конечно, был пьян. Да, таким ревнивым без каких-либо на то причин он был только в нетрезвом состоянии.

– Лена! Лена! Открывай, я всё равно войду!

В темных очках, скрывавших синеву под глазами, подняв высокий воротник пальто, она почти бежала. До поезда оставалось не больше десяти минут. Из совместно нажитого Лена взяла только дочь. Маленькая девочка помогла ей очнуться и, возможно, спасла жизнь. Испугавшись за малышку, она наконец решилась. В тот раз дверь не выдержала.

Неожиданно яркий солнечный луч коснулся ее лица. Лена закуталась в одеяло, пытаясь спрятаться в нем от неприятных воспоминаний и одинокой действительности, и подумала о странной смешной маске, закрывающей глаза во время сна. Она видела такую во время просмотра иностранного фильма на видеомагнитофоне. Какая-то маска – кусок тряпки с резинкой. Как же просто сделать что-то желанным, превратив в недоступное. В мире дефицита, царившего на ее родине, где у людей порой не хватало денег даже на еду, маска для сна была чем-то волшебным, предметом из жизни богатых и знаменитых обитателей развитых стран.

Будучи черной изнутри, маска отделяла тебя зияющей пустотой от окружающего пространства. Ты мог спокойно заснуть, спрятавшись в ней. Но для Лены перспектива открыть глаза в эту тьму была куда более манящей – в ней можно было бы найти всё, что нужно. И главное – никакой свет не мог навязать свое пространство и видение.

Лена с головой нырнула под одеяло и прикрыла веки. Тут, во тьме, было уютно и безопасно. Здесь можно было представить кого-то поддерживающего, обнимающего и опекающего. Да, пусть придуманного, несуществующего. Но с ним, этим призрачным кем-то, Лена не чувствовала того пронзительного одиночества, от которого невозможно было дышать полной грудью, и страха остаться наедине с самой собой до конца жизни без возможности отдать свою любовь и нежность. А что если ей предначертано быть одной? Что если ее судьба – это прожить так до конца своих дней? Ей давно уже стоило бы смириться со своей участью и настроиться на лучшее, придумать, как жить дальше, сосредоточиться, наконец, на воспитании дочери. Отчего она никак не может примириться с действительностью? Почему не может привыкнуть к этой давящей пустоте в груди? Следовало бы принять эту пустоту как неотъемлемую часть себя.

К беспардонному свету добавились звуки начинающегося дня. На кухне бабушка пекла оладьи, попутно отвечая на милые замечания внучки. На днях Лена рассказывала девочке о правилах этикета, и теперь малышка считала своим долгом оповестить всех о необходимости пользоваться ножом во время еды, неизменно требуя подавать данный столовый прибор к любому блюду, будь то яичница, конфеты или даже мороженое.

Лена поднялась с кровати, подошла к шкафу, посмотрела в зеркало и улыбнулась. У нее есть дочь и бабушка. Два компаса, указывающие верный путь. Два маяка, освещающие дорогу.

К черту всё это! Всех призрачных и реальных! К черту надежду найти любовь всей жизни! Ей и так хорошо. Подумаешь, пустота! Нашла проблему! У нее есть дочь и бабушка. Какие причины для грусти могут быть у человека, живущего с такими прекрасными людьми? А остальное неважно. С остальным она разберется. Да, ей предстоит сделать многое: найти работу, устроить Настю в садик, обустроить быт, поправить здоровье, привести себя в порядок, наконец. Прошел уже целый месяц после ее побега.

 

Сегодня начнется ее новая прекрасная жизнь, в которой не будет места унынию и тоске. Нужно сделать первый шаг, прыжок в неизвестность, а там ее уже подхватят вихри. Лишь первое усилие надо сделать без чьей-либо помощи. Она сама должна принять решение и преступить порог, за которым находятся волшебный мир и новая реальность.

– Что ж, разберемся для начала с проблемами со здоровьем, – сказала Лена своему отражению и стала собираться на встречу с целительницей, посетить которую не решалась всё это время.

Глава 3

Люди смотрели на своих богов и талисманы и видели в них свой страх и свои амбиции.

Фрэнк Герберт

Странное и несвойственное ей решение – посетить целительницу. Люди часто в невозможности справиться с проблемой прибегают даже к неразумному, надеясь, что в мире найдется хоть что-то, пусть даже необъяснимое и нерациональное, но способное помочь. Так было и с Леной. Оббив пороги больниц и не получив ответов в доказательной медицине, она последовала совету знакомой и пошла на этот шаг.

Ехать пришлось долго. Наконец пред ее взором предстал заброшенный хутор. Лена остановилась у покосившегося забора, заглушила мотор старенькой отцовской Волги и подошла к ветхому дому. Немного помедлив, она набралась смелости и открыла потрескавшуюся деревянную дверь. Пахнуло запахом сырости с примесью до боли знакомого резкого аромата. Лена глубоко вздохнула, уняла дрожь в коленях и вошла внутрь.

В полутьме она заметила женский силуэт.

– Что застеснялась, красавица? – проскрипела старуха.

Лена вздрогнула.

– Приболела? Ну да это ничего. Мы тебя подлатаем сейчас. Чё молчишь-то? Али испужалась? – пробормотала женщина, подойдя ближе.

Лену стали посещать сомнения в целесообразности визита в это место. Она украдкой посмотрела по сторонам и уже собралась было попросить прощения за беспокойство и откланяться, но бабушка, опередив, быстро закрыла дверь, отрезав любые возможности к отступлению. Затем старушка отошла чуть поодаль, резко распрямилась и сняла покрывавший ее голову платок. Лена вдруг заметила ярко-зеленые глаза, четко очерченные губы, гладкую кожу лица и ухоженные руки женщины среднего возраста.

– Здравствуйте, Елена! Меня зовут Анна Павловна, – представилась дама. – Расскажите о том, что вас беспокоит, и я подберу курс лечения.

Лена с изумлением взглянула на хозяйку дома, помолодевшую лет на тридцать за последние несколько минут.

– Нет, мы поступим следующим образом, – сказала Анна Павловна после небольшого раздумья. – Я перечислю ваши симптомы, вы кивнете в знак согласия, мы перейдем в ту маленькую комнату. А потом я вас вылечу.

И, не дав Лене возможности опомниться, она продолжила:

– Где-то полгода назад вы проснулись с небольшой температурой, насморком и першением в горле. Предположив, что это осенняя простуда, вы не стали обращаться к врачу, приняв обычные для этого случая лекарства. Однако потом начался удушливый кашель, хрипы. Вам поставили диагноз пневмония и назначили соответствующее лечение, которое, к слову сказать, помогло. Но некоторые сложности с тем, чтобы сделать вдох полной грудью, мучают вас до сих пор.

Анна Павловна подошла к Лене, посмотрела ей в глаза и добавила:

– Затем вы стали страдать приступами мигрени и бессонницей. Вас что-то еще беспокоит? Есть что-то, кроме перечисленного мной?

Женщина вопросительно взглянула на Лену, но та была не в силах вымолвить и слова от удивления.

– Сыпь на теле! – словно неожиданно вспомнив, радостно сообщила Анна Павловна. – Это предположительно была аллергия на антибиотик. Со временем она прошла, оставив после себя периодически возвращающийся зуд.

И, подумав еще немного, она вздернула палец вверх, как если бы в голову пришла гениальная идея.

– Ах да! У вас еще был флюс! – воскликнула дама. – Потом заноза. Казалось бы, о ней не стоит говорить, но вам пришлось ехать в больницу и удалять ее хирургическим путем.

Сглотнув, Лена кивнула: без внимания не осталась даже заноза, извлечь которую самостоятельно так и не удалось.

– На этом всё, – еще раз взглянув в глаза собеседнице, заключила Анна Павловна и указала на маленькую дверь. – Проходите.

Лена послушно проследовала в комнату: тон хозяйки жилища не предполагал возражений, а сама она с трудом успевала осознавать происходящее.

Помещение всем своим видом очень напоминало операционную.

– Итак, присаживайтесь, Елена, – указала Анна Павловна на стоявшую посередине комнаты кушетку, похожую на операционный стол. – Мы будем проводить лечение водой и воском. Это кажется мне наиболее эффективным методом в данном случае. Возможно, вам придется еще раз приехать ко мне, но мы постараемся разобраться с вопросом сегодня.

С этими словами она достала трехлитровую банку с водой, несколько тонких свечей, железную миску и мешок с песком. Насыпав песок в миску, Анна Павловна начертила на нем пятиконечную звезду, воткнула свечи в вершины и зажгла их. Затем она взяла маленькое блюдце, налила туда немного воды, достала что-то похожее на кисть, которой Лена не так давно белила потолок, окунула этот предмет в тарелку и вдруг с силой ударила посетительницу в лоб.

В глазах помутнело. Перед лицом будто появилась та самая маска с многообещающей темнотой, и Лена, отринув все сомнения, нырнула в нее.

Спустя, казалось, целую вечность в самом центре манящей черной дыры показался белый отблеск, который как туман начал заполнять собой всё пространство. И вот уже через несколько секунд белая поволока приобрела вид стены, обложенной кафелем. Слегка покачнувшись, плитка стала перемещаться по кругу, и Лена почувствовала себя посетительницей какого-то странного, медленно начинавшего движение аттракциона. Ком тошноты подкатил к горлу. Она помотала головой, чтобы избавиться от наваждения. Вдруг в этом причудливом водовороте появилось лицо Анны Павловны, как если бы его нарисовали на стене.

Движение замедлилось, и Лена пришла в себя. Она встала с кушетки и с удивлением повернулась к старухе.

Да, Анна Павловна снова была старухой. Глубокие морщины покрывали шею и веки этой пожилой женщины, на коже рук виднелись пигментные пятна, седые волосы были спутаны.

– Ну что, милушка? Оклемалась? Оклемалась, вижу. Ох и румяная ты стала. А пригожая-то какая, покуда не хвораешь, – забормотала бабушка. – Ну давай, ступай. Ступай домой!

– Сколько я вам должна? – спросила Лена, совсем растерявшись.

– Ну, монетки мне тут твои не ко двору придутся, – проворчала целительница. – Но добрые дела должны быть уплочены.

Прищурившись, она смерила Лену взглядом и сказала:

– А отблагодари-ка ты меня какой-нибудь безделушкой. А хоть вот этим колечком. Вижу, что недрагоценное.

Кольцо, выполненное в форме змейки с короной из зеленого камня на голове, действительно было простой бижутерией. Давным-давно, во время экскурсии в горы, старичок с невероятно добрыми глазами подарил Лене это замысловатое украшение. Дедуля наотрез отказался от денег, предложенных взамен, и сказал, что ей очень нужна защита, а это всё, чем он может помочь. Помнится, Лену тогда до слёз умилила трогательная забота немного выжившего из ума седого старца.

С тех пор она не снимала это кольцо. Так сложилось. Она привыкла и действительно воспринимала его чем-то сродни талисману.

Лена в последний раз взглянула на такую привычную и незаметную в повседневной жизни вещь. Металл совсем не потемнел, да и камень остался незамутненным. Затем она сняла кольцо и протянула его целительнице.

Анна Павловна, демонстрируя королевскую осанку, направилась к стоящему неподалеку столу, чтобы положить кольцо в шкатулку.

– Эффект от лечения не будет долгим, если не повторить процедуру, – произнесла она, обернувшись к Лене. – Также нам стоит обсудить кое-что интересное, касающееся вашего будущего. Во время сеанса выяснились любопытнейшие детали. Буду с нетерпением ждать нашей встречи в следующую пятницу.

Лена посмотрела в ярко-зеленые глаза и вышла.

Глава 4

Тайны – такая же неотъемлемая часть природы, как восходы и закаты. Человек не в состоянии их постичь, но способен рассмотреть и осмыслить.

Марк Фрост

– Здравствуйте, Алёна!

Алёна… Как странно. Так называли ее всего два человека: мама, да и то лишь небольшой период в жизни, и Саша.

Когда-то очень давно ее отца, специалиста по строительству плотин, пригласили поработать на дружественную СССР Кубу. В то время Лена нередко поражала соседей, неожиданно пускаясь в пляс прямо посреди улицы: кубинцы не так часто видели девочек с бледной кожей и красивыми пшеничными волосами. А Лена не замечала никого вокруг, представляя себя великой балериной на сцене Большого театра. Именно тогда мама в порывах нежности называла ее Алёной.

Саша был глотком свежего воздуха во время жизни с мужем. Между ними не было ничего, кроме взаимного притяжения и снов, в которые Лена убегала от давящей реальности. Там Алёна с Сашей проживали другую прекрасную жизнь, стали семьей, а ее дочь была их общим ребенком. Каждую ночь Лена видела продолжение этой истории.

– Алёна! Вы тут? Вы со мной? – слегка усмехнувшись, спросила Анна Павловна.

Лена посмотрела на собеседницу и улыбнулась.

– Алёна, я же могу так вас называть? – уточнила та.

Алёна… Как странно.

– Да, конечно, – кивнула Лена.

– Что ж, рада видеть вас снова. Как самочувствие? – поинтересовалась дама.

– Замечательно, спасибо, – ничуть не преувеличивая, ответила Лена.

– Эту микстуру нужно будет принимать в течение месяца, чтобы закрепить эффект, – сказала целительница, протягивая маленький стеклянный флакончик. – А теперь, Алёна, нам нужно будет обсудить кое-что очень важное. Присаживайтесь.

Лена опустилась на стул, готовая внимать каждому слову своей спасительницы.

– Так вот, вы не могли не заметить какой-то нервозности, неразберихи в обществе. Вы же понимаете, что грядут перемены? – вдруг спросила Анна Павловна.

Лена не была готова к разговору о политике, однако, будучи хорошо воспитанной, не могла не поддержать беседу.

– Разве могло быть иначе в стране, столь резко сменившей режим? – несколько растерянно ответила она. – Разве могло быть по-другому после переворота и смены власти?

– Всё не так очевидно, Алёна. Это не смена власти, не перестройка системы. Наш мир рушится! – неожиданно громко воскликнула Анна Павловна. – Повсеместно посеяны отравляющие зёрна обмана. И они уже дают плоды. Обману подверглись столькие! Как? Как наша планета, бедняжка, может справиться с этим?

Женщина вскочила с места и стала ходить по комнате, заламывая руки и не видя ничего вокруг.

– Да, конец неизбежен. Нам предстоит не просто пережить изменения строя. Нам предстоит нечто масштабное. Будут тысячи жертв! – практически прокричала она.

Лена отпрянула и слегка покосилась на дверь.

Всё с самого начала выглядело странным. И почему она сразу не заметила сумасшествия этой особы?

– А бедное стадо думает, что у них сменился пастух. Нам предстоит тяжелая борьба. Но мы не можем иначе, мы не можем сдаться! – женщина с затуманенным взором продолжила вести свой странный монолог. – Мы избранные! Мы те, кто знают и видят! Мы те, кто живут, а не плывут, закрыв глаза, по горной реке к своей неизбежной гибели в водопаде!

Лена стала прокручивать в голове способы покинуть помещение незаметно для его безумной хозяйки, но та успела заметить смятение гостьи, остановилась и привела себя в чувство.

– Но я, конечно, забегаю вперед, и вижу, что уже успела напугать вас. Простите мне мою горячность, – умиротворенно сказала Анна Павловна и смущенно улыбнулась. – Мне свойственно в запале для усиления эффекта использовать впечатляющие аллегории.

Она протянула Лене руку и произнесла спокойным убаюкивающим голосом:

– Пойдёмте же пить чай и заниматься вашим восстановлением, Алёна.

Алёна… И всё же почему из всех возможных вариаций ее имени целительница выбрала именно это, стойко ассоциирующееся с чем-то волшебным, с приятными воспоминаниями.

Задумавшись над этим, Лена не заметила, как ведомая за руку переместилась в уютную маленькую комнату и села в мягкое обволакивающее кресло на деревянных ножках.

Посреди комнаты стоял овальный стол с расстеленной на нем красивой скатертью, вышитой замысловатым узором, напоминавшим свастику. На столе красовался старинный сервиз.

Анна Павловна подала ей фарфоровую чашку, точь-в-точь похожую на те, что некогда были у ее бабушки Элеоноры. Лена сделала глоток ароматного чая и прикрыла глаза от наслаждения.

И всё-таки поразительно, что ей достались такие разные бабушки.

 

Баба Глаша была олицетворением доброты, простоты и житейской мудрости. Неграмотная, она настолько чувствовала жизнь, что дала бы фору в понимании смысла многим философам. Старушка никогда не суетилась и казалась практически незаметной. Наблюдатель. При этом в жизни Лены она была опорой и стеной, о которую можно облокотиться в минуты слабости и беспрепятственно пройти вдоль, будучи полной сил.

Вторая, Элеонора, ныне уже почившая, была образованной, знала несколько языков, бегло играла на фортепьяно и могла поддержать любую беседу. Эта светская леди сервировала стол, даже обедая в одиночестве, и никогда не позволяла себе ходить по дому непричесанной в халате и тапочках. Туфли на небольшом каблуке, светлая блузка и черная юбка были непременными атрибутами ее образа. Даже в самые тяжелые времена она не изменяла своим привычкам, оставаясь примером изящества и безупречного вкуса.

Одно объединяло этих таких разных женщин – бесконечная, безмерная любовь к своим потомкам.

Лена сделала еще один глоток и открыла глаза. Ее пальцы разжались, чашка со звоном раскололась об пол, разбрызгивая остатки напитка и россыпь мелких осколков фарфора.

Она была в огромном пустом бальном зале. Три хрустальные люстры свешивались с высокого потолка. Стены украшали картины. На полу лежал старинный ковер. Она сидела в кресле с подлокотниками. На ней было красивое платье изумрудного цвета. Разумеется, в пол.

Лена спустилась с пьедестала, на котором возвышалось кресло.

Мечущиеся в голове мысли не давали возможности додумать хотя бы одну из них. Бежать? Но куда? Кричать? Но кому?

Двустворчатые высокие двери, находящиеся в противоположном конце зала, неожиданно распахнулись, и в комнату вошла Анна Павловна под руку с представительным пожилым мужчиной. Оба были одеты роскошно, но не вызывающе.

– Алёна! Ну что же вы так долго собирались? Гости уже совсем заждались вас, голубушка, – торопливо произнесла женщина.

– Гости? Какие гости? – растерянно спросила Лена.

– Ах нет! Не подумайте! Вам не нужно никуда спускаться, дорогая. Все ждали тут, за дверью, – сказала целительница, которая уже успела подойти к Лене, поправить оборки на платье и вернуть молодую женщину на пьедестал.

Она указала рукой на раскрытые двери, и в зал полился поток людей. Их было великое множество. Процессия не заканчивалась, и Лена представила, как ее участники скоро заполнят помещение, а затем раздавят ее и друг друга. Но, что поразительно, с определенного момента наполняемость зала перестала меняться, хотя люди не прекращали прибывать. Мужчины слегка кивали, а женщины присаживались в реверансе, проходя мимо них с Анной Павловной. Обстановка напоминала значимое событие в одной из Лениных любимых книг.

Спустя некоторое время кто-то легонько дотронулся до ее плеча. Лена обернулась и увидела спутника Анны Павловны, который жестом звал ее пройти вслед за ним.

Озадаченная Лена повернулась к центру зала и с удивлением обнаружила закрытые двери и отсутствие желающих кланяться и приветствовать ее. Она окинула взглядом присутствующих и проследовала за мужчиной.

Покинув комнату, они свернули в темный коридор и пошли по нему в полном молчании. Под монотонный звук шагов Лена углубилась в свои мысли.

В памяти почему-то всплыли палатка, пенистые волны и другие картины отдыха с родителями. В детстве они каждый год ездили всей семьей на море, жили на берегу, готовили еду в котелке и вечерами сидели у костра.

Следующая картина: Лена снова на море, но уже с дочкой. У девочки день рождения, они покупают ей игрушки, идут в кафе, и там проголодавшаяся Настя заказывает две порции борща вместо мороженого и сладостей. Так мило.

– Настя! Настенька! Где я? Куда вы меня ведете? Немедленно верните меня обратно! Меня дома ждет дочь! – закричала Лена, наконец очнувшись от наваждения.

– Успокойтесь. Всё под контролем. Мы, конечно, вернем вас обратно. Мы хотим вам всё рассказать и показать. Это не займет много времени, – проговорил ее спутник, даже не обернувшись. – А Настя сейчас в надежных руках, с вашей бабушкой, которая может позаботиться о малышке лучше, чем кто бы то ни было. Вы же знаете.

– Я-то знаю. Но откуда об этом известно вам? – спросила разгневанная Лена.

– Мы многое знаем. Куда больше, чем вы представляете, – не замедляя шаг, произнес мужчина. – И не планируем вас похищать. Но вы одна из нас, а каждый из нас имеет право выбора.

– Из вас – это из кого? – возмущению Лены не было предела.

Но мужчина замолчал и больше не произнес ни слова, несмотря на все Ленины попытки продолжить разговор. В скором времени коридор действительно закончился, и они вышли в большое, залитое светом и чем-то напоминающее ангар помещение.

Встречала их Анна Павловна.